Частица твоего сердца
Часть 80 из 99 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Интуитивно я проверила свои ключи и обнаружила среди них совершенно новый, незнакомый. Я попробовала отпереть им дверь, и замок, щелкнув, открылся.
«Этот парень…»
Я прошла через заднюю комнату, мысленно готовясь столкнуться с ожидавшими впереди повреждениями. У меня осталось немного краски от ремонта. Сегодня я могла бы почистить стекла, а завтра заново покрасить. Шаг за шагом…
Но как только я вошла в главный зал, мысли разлетелись в стороны. Осколки стекла исчезли, как и разбитые витрины. На полу кто-то расстелил брезент, где стояла лестница и несколько ведер с краской. В комнате пахло акрилом, и больше не видно было черных полос. Ронан заново покрасил все стены, кроме одной, ее пока только начал. Ужасный ущерб, причиненный магазину в ночь открытия, превратился лишь в дурное воспоминание.
Я прижала руку к сердцу, из глаз хлынули слезы и покатились по щекам. Я больше не могла их сдержать и сомневалась, что хочу.
– О, малыш… – выдохнула я. – Спасибо.
Я достала телефон и снова набрала его номер. Но звонок переключился на голосовую почту Ронана: «Оставьте сообщение».
Я повесила трубку и отправила еще одно сообщение. Теплое чувство, что поселилось внутри, исчезло, сменившись беспокойством.
– Он в порядке, – пробормотала я в пустоту магазина.
«Потому что так должно быть».
Я установила лестницу, намереваясь докрасить стену, которую начал Ронан. И почти закончила, когда раздался стук во входную дверь. Сквозь стекло и ячейки металлической решетки я увидела высокого мужчину в костюме. Он махнул чем-то, похожим на значок.
На дрожащих ногах я спустилась с лестницы и отперла ему дверь.
– Да?
– Шайло Баррера? Я детектив Харрис. Друг вашей бабушки.
– Да, здравствуйте. – Я отступила в сторону, позволяя ему войти, и закрыла за ним дверь. – Чем могу вам помочь?
– Мне передали ваше дело, и я хотел бы задать несколько вопросов.
– У меня есть дело? – спросила я, сердце громко стучало в груди. – Прошлой ночью офицеры говорили так, будто мало что могут поделать.
– За последние двадцать четыре часа обстоятельства изменились, – пояснил он. На лице его ничего не отражалось. Бесстрастное лицо детектива. – Кое-кого арестовали.
У меня вырвался вздох.
– О, слава богу. Фрэнки Дауд…
– Он в больнице в критическом состоянии. Ронана Венца вызвали на допрос и арестовали.
Казалось, пол подо мной провалился, я привалилась к двери.
– За что?
– За попытку убийства.
Глава 31. Ронан
– Думаю, вы отправитесь в тюрьму на очень долгий срок.
Детектив Харрис отошел в сторону, и из-за стола поднялся Ковальски. Эта комната для допросов вызывала у меня клаустрофобию, казалось, с каждой секундой становясь все меньше и меньше. Детектив извлек из-за пояса пару наручников.
– Ронан Венц, вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде…
Мне зачитали права и отвели в кабинет для оформления. Там зарегистрировали, сняли отпечатки пальцев и сфотографировали, не обойдя вниманием ушибленные, опухшие костяшки. Снаружи уже ждал автобус, чтобы отвезти в окружную тюрьму. По прибытии на место меня тщательно обыскали, выдали оранжевый комбинезон и сунули в камеру, где уже сидел испуганный тощий парень. Он вздрогнул, когда я взглянул в его сторону.
Я улегся на нижнюю койку, уставившись на проволочную сетку и рваный матрас над головой, а в мозгу крутилась одна и та же мысль:
«Я не такой, как он. Я должен верить Шайло. Я непохож на него».
Но я, черт возьми, оказался за решеткой. И после всех унижений, что мне довелось испытать по пути сюда, эти слова звучали слабо и неубедительно.
«Мне очень жаль, мам. Прости…»
В тот же день охранник сообщил, что меня ждет государственный защитник. На меня надели наручники и отвели в комнату для посетителей, где за столом сидел высокий мужчина лет сорока с залысинами и в очках. Перед ним лежала папка.
– Мистер Венц? Я Форрест Перри, защитник, которого назначил вам суд.
Я сел напротив него, положив руки в наручниках на колени. Точно так же, как когда-то мой отец.
Перри порылся в бумагах.
– Буду с вами откровенен, все выглядит довольно паршиво.
– Я не трогал Дауда, – проговорил я. – Я просто нашел его там, где он тусовался, и предупредил, чтобы оставил Шайло в покое. Вот и все.
– Потому что вы думаете, что именно он разгромил ее магазин.
– Я знаю, что это он.
– Откуда?
– Он почти напрямую сказал мне об этом несколько недель назад, перед выпуском. И на записи с камер наблюдения…
– Парень, с головы до ног одетый в черное. Ни ДНК. Ни отпечатков пальцев.
– Это сделал он. И когда я столкнулся с ним лицом к лицу, он признался и сказал, что сожалеет об этом.
Перри поднял брови, показавшиеся над стеклами очков.
– Значит, вы признаете, что повздорили с Даудом той ночью? В настоящее время он находится в больнице Калифорнийского университета, в реанимации, и утверждает, что именно вы отправили его туда.
– Он лжет, черт возьми. В ту ночь я велел ему отвалить и ушел.
– Если это правда, то кто избил его до полусмерти?
– Не знаю.
Перри с минуту смотрел мне в глаза, потом махнул рукой.
– Забудьте. Не нам искать виновных. Наше дело доказать, что вы здесь ни при чем. Но, по правде говоря, мистер Венц, это трудная задача. Я просмотрел бумаги из вашей папки… ваша история с Даудом…
«Кровавое преступление отца…»
– Я этого не делал, – проговорил я. – Должно же это, черт возьми, что-то значить. – Даже для меня самого эти слова звучали глупо и неубедительно.
Перри постучал пальцами по папке.
– Вы хотите бороться? И при предъявлении обвинения заявить о своей невиновности? Потому что я могу побеседовать с окружным прокурором и договориться о сделке. В противном случае вам может грозить двадцатипятилетний срок. Может, больше, если не снимут обвинения и судья решит, что вы собирались убить Фрэнки.
При мысли о возможности провести жизнь в тюрьме сдавило грудь, и я едва мог дышать. Но у меня была Шайло. И нуждавшиеся во мне жильцы. Впервые у меня появился стимул бороться. Система погубила мою мать. Может, на этот раз все выйдет иначе.
– Никаких сделок.
Перри какое-то время изучал мое лицо, затем кивнул.
– Ладно. Расскажите, что случилось.
* * *
Обвинение мне предъявили уже на следующий день. Меня отвезли на автобусе в здание суда и привели в коридор, где своей участи ожидала еще дюжина заключенных. Шайло пыталась связаться со мной в тюрьме, но я не мог смириться с мыслью, что она увидит меня там. Или на слушании, на которое, я знал, они непременно придут с Биби. Оранжевый комбинезон был для меня символом унижения и падения. В школе меня называли преступником, и теперь, виновный или нет, я им стал. Меньше чем человек. Своего рода животное, которое нужно обуздать и держать под охраной в клетке. Наручники, казалось, весили тысячу фунтов.
Наконец боковая дверь в зал суда открылась, и мы, звеня цепями, соединявшими ножные кандалы с наручниками, вошли внутрь. Я опустил голову, но все равно заметил ее. На первом ряду, между Биби и Марианн Грир, сидела Шайло.
«Черт возьми…»
Она была чертовски красива, разительно отличаясь от больной, рыдающей девушки, которую я видел несколько дней назад.
«Потому что она чертовски сильная».
И если ей удавалось быть такой сильной, то вдруг я бы тоже смог? Я поднял голову и кивнул ей, стараясь вложить во взгляд все возможные извинения.
Ее глаза наполнились слезами, и она кивнула в ответ. Она безоговорочно поддерживала меня. Черт, мне тоже хотелось заплакать.
На другой стороне зала суда сидел Митч Дауд. Рядом с ним расположился Майки Гримальди. Кажется, оба пришли взглянуть, как я пойду ко дну.
«Этот парень…»
Я прошла через заднюю комнату, мысленно готовясь столкнуться с ожидавшими впереди повреждениями. У меня осталось немного краски от ремонта. Сегодня я могла бы почистить стекла, а завтра заново покрасить. Шаг за шагом…
Но как только я вошла в главный зал, мысли разлетелись в стороны. Осколки стекла исчезли, как и разбитые витрины. На полу кто-то расстелил брезент, где стояла лестница и несколько ведер с краской. В комнате пахло акрилом, и больше не видно было черных полос. Ронан заново покрасил все стены, кроме одной, ее пока только начал. Ужасный ущерб, причиненный магазину в ночь открытия, превратился лишь в дурное воспоминание.
Я прижала руку к сердцу, из глаз хлынули слезы и покатились по щекам. Я больше не могла их сдержать и сомневалась, что хочу.
– О, малыш… – выдохнула я. – Спасибо.
Я достала телефон и снова набрала его номер. Но звонок переключился на голосовую почту Ронана: «Оставьте сообщение».
Я повесила трубку и отправила еще одно сообщение. Теплое чувство, что поселилось внутри, исчезло, сменившись беспокойством.
– Он в порядке, – пробормотала я в пустоту магазина.
«Потому что так должно быть».
Я установила лестницу, намереваясь докрасить стену, которую начал Ронан. И почти закончила, когда раздался стук во входную дверь. Сквозь стекло и ячейки металлической решетки я увидела высокого мужчину в костюме. Он махнул чем-то, похожим на значок.
На дрожащих ногах я спустилась с лестницы и отперла ему дверь.
– Да?
– Шайло Баррера? Я детектив Харрис. Друг вашей бабушки.
– Да, здравствуйте. – Я отступила в сторону, позволяя ему войти, и закрыла за ним дверь. – Чем могу вам помочь?
– Мне передали ваше дело, и я хотел бы задать несколько вопросов.
– У меня есть дело? – спросила я, сердце громко стучало в груди. – Прошлой ночью офицеры говорили так, будто мало что могут поделать.
– За последние двадцать четыре часа обстоятельства изменились, – пояснил он. На лице его ничего не отражалось. Бесстрастное лицо детектива. – Кое-кого арестовали.
У меня вырвался вздох.
– О, слава богу. Фрэнки Дауд…
– Он в больнице в критическом состоянии. Ронана Венца вызвали на допрос и арестовали.
Казалось, пол подо мной провалился, я привалилась к двери.
– За что?
– За попытку убийства.
Глава 31. Ронан
– Думаю, вы отправитесь в тюрьму на очень долгий срок.
Детектив Харрис отошел в сторону, и из-за стола поднялся Ковальски. Эта комната для допросов вызывала у меня клаустрофобию, казалось, с каждой секундой становясь все меньше и меньше. Детектив извлек из-за пояса пару наручников.
– Ронан Венц, вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде…
Мне зачитали права и отвели в кабинет для оформления. Там зарегистрировали, сняли отпечатки пальцев и сфотографировали, не обойдя вниманием ушибленные, опухшие костяшки. Снаружи уже ждал автобус, чтобы отвезти в окружную тюрьму. По прибытии на место меня тщательно обыскали, выдали оранжевый комбинезон и сунули в камеру, где уже сидел испуганный тощий парень. Он вздрогнул, когда я взглянул в его сторону.
Я улегся на нижнюю койку, уставившись на проволочную сетку и рваный матрас над головой, а в мозгу крутилась одна и та же мысль:
«Я не такой, как он. Я должен верить Шайло. Я непохож на него».
Но я, черт возьми, оказался за решеткой. И после всех унижений, что мне довелось испытать по пути сюда, эти слова звучали слабо и неубедительно.
«Мне очень жаль, мам. Прости…»
В тот же день охранник сообщил, что меня ждет государственный защитник. На меня надели наручники и отвели в комнату для посетителей, где за столом сидел высокий мужчина лет сорока с залысинами и в очках. Перед ним лежала папка.
– Мистер Венц? Я Форрест Перри, защитник, которого назначил вам суд.
Я сел напротив него, положив руки в наручниках на колени. Точно так же, как когда-то мой отец.
Перри порылся в бумагах.
– Буду с вами откровенен, все выглядит довольно паршиво.
– Я не трогал Дауда, – проговорил я. – Я просто нашел его там, где он тусовался, и предупредил, чтобы оставил Шайло в покое. Вот и все.
– Потому что вы думаете, что именно он разгромил ее магазин.
– Я знаю, что это он.
– Откуда?
– Он почти напрямую сказал мне об этом несколько недель назад, перед выпуском. И на записи с камер наблюдения…
– Парень, с головы до ног одетый в черное. Ни ДНК. Ни отпечатков пальцев.
– Это сделал он. И когда я столкнулся с ним лицом к лицу, он признался и сказал, что сожалеет об этом.
Перри поднял брови, показавшиеся над стеклами очков.
– Значит, вы признаете, что повздорили с Даудом той ночью? В настоящее время он находится в больнице Калифорнийского университета, в реанимации, и утверждает, что именно вы отправили его туда.
– Он лжет, черт возьми. В ту ночь я велел ему отвалить и ушел.
– Если это правда, то кто избил его до полусмерти?
– Не знаю.
Перри с минуту смотрел мне в глаза, потом махнул рукой.
– Забудьте. Не нам искать виновных. Наше дело доказать, что вы здесь ни при чем. Но, по правде говоря, мистер Венц, это трудная задача. Я просмотрел бумаги из вашей папки… ваша история с Даудом…
«Кровавое преступление отца…»
– Я этого не делал, – проговорил я. – Должно же это, черт возьми, что-то значить. – Даже для меня самого эти слова звучали глупо и неубедительно.
Перри постучал пальцами по папке.
– Вы хотите бороться? И при предъявлении обвинения заявить о своей невиновности? Потому что я могу побеседовать с окружным прокурором и договориться о сделке. В противном случае вам может грозить двадцатипятилетний срок. Может, больше, если не снимут обвинения и судья решит, что вы собирались убить Фрэнки.
При мысли о возможности провести жизнь в тюрьме сдавило грудь, и я едва мог дышать. Но у меня была Шайло. И нуждавшиеся во мне жильцы. Впервые у меня появился стимул бороться. Система погубила мою мать. Может, на этот раз все выйдет иначе.
– Никаких сделок.
Перри какое-то время изучал мое лицо, затем кивнул.
– Ладно. Расскажите, что случилось.
* * *
Обвинение мне предъявили уже на следующий день. Меня отвезли на автобусе в здание суда и привели в коридор, где своей участи ожидала еще дюжина заключенных. Шайло пыталась связаться со мной в тюрьме, но я не мог смириться с мыслью, что она увидит меня там. Или на слушании, на которое, я знал, они непременно придут с Биби. Оранжевый комбинезон был для меня символом унижения и падения. В школе меня называли преступником, и теперь, виновный или нет, я им стал. Меньше чем человек. Своего рода животное, которое нужно обуздать и держать под охраной в клетке. Наручники, казалось, весили тысячу фунтов.
Наконец боковая дверь в зал суда открылась, и мы, звеня цепями, соединявшими ножные кандалы с наручниками, вошли внутрь. Я опустил голову, но все равно заметил ее. На первом ряду, между Биби и Марианн Грир, сидела Шайло.
«Черт возьми…»
Она была чертовски красива, разительно отличаясь от больной, рыдающей девушки, которую я видел несколько дней назад.
«Потому что она чертовски сильная».
И если ей удавалось быть такой сильной, то вдруг я бы тоже смог? Я поднял голову и кивнул ей, стараясь вложить во взгляд все возможные извинения.
Ее глаза наполнились слезами, и она кивнула в ответ. Она безоговорочно поддерживала меня. Черт, мне тоже хотелось заплакать.
На другой стороне зала суда сидел Митч Дауд. Рядом с ним расположился Майки Гримальди. Кажется, оба пришли взглянуть, как я пойду ко дну.