Частица твоего сердца

Он потрясенно втянул в себя воздух.

– Шайло… да. Господи, конечно же люблю. Но случившееся с твоим магазином…

– Это уже случилось. И я не хочу сейчас об этом думать, – проговорила я. Рыдания опустошили меня, и я чувствовала себя пустой оболочкой, которая может сломаться или унестись прочь от малейшего порыва ветра. Мне нужно было что-то – он, – чтоб удержать меня на месте и не позволить совсем исчезнуть. – Ты нужен мне, Ронан. – Я поцеловала его в подбородок, в губы, притягивая к себе. – Пожалуйста… Мне нужно хоть ненадолго затеряться вместе с тобой.

– Шайло, подожди…

– Пожалуйста. – Я поцеловала его в шею, зарылась руками в волосы. – Биби уже тысячу раз спрашивала, что мне нужно. Так вот, именно это. Ты. Пожалуйста…

Я нашла губы Ронана и поцеловала его, слезы отчаяния жгли глаза.

На миг он уступил, и поцелуй стал глубже. Но потом замер и сжал мне плечи.

– Шайло… я не могу. Ты расстроена.

– Да, расстроена, – решительно проговорила я. – Но знаю, что делаю. И чего хочу. Я хочу тебя, Ронан. Нас.

Он осознал смысл сказанных мною слов. Больше всего на свете мне нужно было знать, что у нас все в порядке. Если Ронан все еще любит меня, тогда есть шанс пережить случившееся. Я смогу встать утром с постели и вернуться к работе.

Он обхватил мое лицо ладонями, всматриваясь в меня взглядом серебристых глаз.

– Я люблю тебя.

Теперь, когда я начала плакать, казалось, слезы уже не остановить.

– Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю.

А после мы затерялись друг в друге, и поцелуи становились все жарче и требовательней. И с каждым касанием губ или прикосновением кожи события прошлой ночи отступали все дальше. Я утонула в его пристальном взгляде, видела в нем свое отражение и понимала, что я – не просто уродливый след, оставшийся от ужасной ночи. В глазах Ронана я была прекрасна, а они никогда не лгали.

Моя самооценка не зависела целиком и полностью от Ронана. Но в ту ночь, когда он держал в объятиях, целовал, прикасался и решительно вошел в меня, я сделала первый шаг на пути возвращения себя. Своей любовью он подарил мне то, во что можно верить.

Ронан тихо подвел меня к освобождению, вызвав волну удовольствия, противостоящую цунами боли. Я крепко прижала его к себе, и он застонал, уткнувшись мне в шею, изливая в меня свое семя, согревая изнутри. Заполняя пустоту во мне собой, самой своей сущностью.

А после он долго обнимал меня. Он лежал на спине, обняв меня одной рукой, а я положила голову ему на плечо. Но выражение его лица становилось все более мрачным, взор затуманился.

– О чем ты думаешь? – спросила я, касаясь кончиком пальца тревожных морщинок, залегших между его бровей.

– О том, что ты сказала прежде. Половина меня – это он.

Я кивнула.

– Я тоже говорил тебе нечто подобное. О своем отце. И ты сказала, что я совсем на него не похож.

Я грустно улыбнулась.

– Но ты мне не поверил.

– Нет, – признался он. – И я знаю, что, если скажу подобное о тебе, ты мне тоже не поверишь.

– Это трудно. Даже невозможно.

Он кивнул, уткнувшись мне в волосы.

– Да. Но, может быть… – Ронан помедлил, и я почувствовала, как он пытался собраться с мыслями, чтобы высказать именно то, что намеревался. – Мы ведь должны доверять друг другу, верно?

– Да.

– Так что… может, стоит сделать это сейчас. Поверь мне, Шайло, когда я говорю, что в тебе нет ни капли уродства. Или пустоты. Или… чего-либо еще, что ты ощущала после слов своей мамы, ты по-прежнему остаешься собой. И чертовски совершенна.

Глаза защипало от слез.

– Нет. Я далека от совершенства, Ронан…

– Не тебе это решать. – Он серьезно взглянул на меня. – Ты должна мне доверять. И я тоже постараюсь верить тебе. Ведь только это мы и можем сделать, верно? Доверять и двигаться дальше.

Я кивнула, уткнувшись ему в грудь, и почувствовала, как отяжелели веки. Недавно пролитые слезы еще жгли глаза, но они позволили мне очиститься. Ощущение пустоты внутри меня постепенно заполнялось решимостью следовать совету Ронана. Доверять и двигаться дальше.

Я провалилась в сон, а когда проснулась, то услышала шорох одежды, что натягивал на себя Ронан. Я взглянула на часы. Чуть больше одиннадцати.

– Куда ты собрался?

– На улицу. – Он надел ботинки.


– Сейчас? Уже поздно.

– Мне нужно кое-что сделать.

Я села, прикрывшись простыней.

– Что? Где?..

– Я же сказал, что все исправлю.

– Что это значит?

– Только то, что сказал.

В комнате было темно, и я видела лишь его глаза, блестевшие в полумраке серебром.

– Ронан…

Он наклонился и крепко поцеловал меня. А потом ушел.





* * *


Я еще долго не спала, наблюдая, как минуты превращались в часы. И провалилась в сон лишь потому, что все еще полностью не пришла в себя. Когда я проснулась, часы показывали восемь утра. Ронана в комнате не было.

«Он пошел к себе, чтобы отдохнуть или принять душ. Вот и все».

Чувствуя себя так, будто меня вывернули наизнанку, а потом вернули обратно, я медленно натянула спортивные штаны и старую футболку, которые не боялась испачкать. И пока занималась утренними делами, на меня то и дело обрушивались откровения матери. Каждый раз начинало крутить живот, и подступавшая тошнота грозила исторгнуть наружу все содержимое желудка. Я поняла, что теперь такой и будет моя жизнь. И мне придется вечно носить это знание в себе. Самый грязный из секретов, который никто не должен узнать. Ни Эмбер, ни Вайолет… Боже, Вайолет.

«Что я могу ей сказать? Как?»

Теперь я поняла, почему Биби, Берти и остальные члены семьи хотели скрыть от меня правду. Когда что-то становится известно, отмахнуться от этого уже не получится. Меня будет вечно преследовать стыд, и остаток своей жизни мне предстоит вглядываться в лица мужчин на улице, задаваясь вопросом: «Это он?»

Я встряхнулась и пошла на кухню, готовясь поступить так же, как и всегда. Погрузиться в работу, чтобы не сойти с ума.

Биби помешивала в кастрюле кашу. Яичница с беконом стояла на плите, в кофейнике ждал свежий кофе.

«Спасибо, Господи, за Биби».

Я обняла ее сзади.

– Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, малышка, до безумия. Ты встала с кровати, и мое старое сердце разрывается от радости.

– Хочу пойти в магазин.

– Это моя девочка. Только прошу тебя, сначала поешь. Тебе нужно восстановить силы.

Мы наполнили тарелки, но, несмотря на голод, я едва прикоснулась к еде.

– Ты сегодня видела Ронана?

– Утром нет. – Она отхлебнула кофе. – Ты волнуешься?

– Нет, но он кое-что сказал прошлой ночью… – Я махнула рукой. – Ничего. Я позвоню ему после завтрака.

Мы поели, я помыла посуду. Последние несколько ночей, должно быть, сказались на Биби. Она пошла в свою комнату вздремнуть, а я по пути в гараж набрала номер Ронана.

Он не ответил.

Я отправила сообщение:

«Ты где?»

Я поехала на «Бьюике» в «Неземной мир». Ронан так и не ответил. Возле сообщения виднелась пометка «не прочитано».

Я подошла к задней двери и замерла. Она оказалась совершенно новой, наподобие тех, что используются для промышленных целей, с новеньким замком.

– Ронан… – чуть улыбнувшись, пробормотала я, а потом поняла, что не смогу ее открыть.