Частица твоего сердца
Часть 70 из 99 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Пятьдесят тысяч – это чертовски здорово, Шайло.
– Это неплохо, – проговорила я. – Я тысячу раз подсчитывала все в уме. Площадь семьсот семьдесят пять квадратных футов. При цене сорок два доллара за квадратный фут получится примерно тридцать три тысячи в год. И, выявив сумму за месяц, вычисляем, что пятидесяти тысяч хватит, чтобы заплатить аренду за восемнадцать месяцев. И это только лишь плата за съем помещения. Не включая страховку, внутренний дизайн…
– Я помогу, – поспешно сказал Ронан. – Всем, чем сумею. Я смастерю все, что тебе нужно.
Я покачала головой.
– Ты и так слишком много для меня делаешь. Прошлым вечером. Сегодня утром…
«Потому что он меня любит».
Осознание, что жизнь вот-вот изменится навсегда, бьет порой не хуже кувалды. Оно давит своей тяжестью и величием, но в то же время волнует. Я ощутила все это, когда Биби сообщила мне о кредите для открытия бизнеса. И вновь почувствовала здесь, на кухне, глядя на Ронана Венца.
«Я люблю его. Я непоправимо и безнадежно в него влюблена».
Я уже открыла рот, чтобы произнести эти слова, когда зазвонил лежавший между нами на столе телефон Ронана.
– Да? – Я заметила, как он побледнел и широко раскрыл глаза. – Когда?
На лице его отразилось замешательство, тревога, а потом и нечто худшее. Я ощутила, как ускорился пульс.
– Хорошо, – проговорил он. – Хорошо, я скоро буду. – Он положил телефон на стол и пристально уставился на него. – Нельсон мертв.
– О нет… – выдохнула я, прижав руку к груди. – Боже, Ронан, мне так жаль. Что случилось?
– Не знаю, – глухо произнес Ронан, новость его явно потрясла. – Звонил жилец из управляемого им здания. Сказал, что нашел его сегодня утром. Мне нужно пойти туда.
Он встал, и я поднялась вместе с ним.
– Я пойду с тобой.
– Ты не обязана.
– Ронан. – Я взяла его за руку и взглянула парню в глаза. – Хватит тебе справляться со всем в одиночку. Ладно?
Он кивнул, а затем выдохнул:
– Ладно.
* * *
Мы прибыли в жилой комплекс «Блаффс» как раз когда коронер[20] уже собирался уходить. Само здание находилось в ужасном состоянии, на мой взгляд – почти на грани сноса. Поперек открытой двери угловой квартиры на первом этаже была натянута желтая лента.
Ронан беспомощно смотрел, как каталку с закрытым белой тканью телом загрузили в фургон. Я взяла его за руку, и он крепко сжал мои пальцы. Мы подошли к коронеру.
– Здравствуйте, – проговорил Ронан. – Я здесь из-за Нельсона Венца.
– Вы ближайший родственник?
– Я его племянник.
– Нужно будет заполнить кое-какие бумаги, – произнес мужчина, глядя на планшет сквозь толстые стекла очков.
– Что случилось?
– Похоже на остановку сердца. Узнаем только после вскрытия.
Коронер говорил холодным, деловым тоном, и я сжала руку Ронана. Мужчина попросил Ронана кое-что заполнить, явно желая поскорее уйти.
– Мы с вами свяжемся.
– Я могу войти?
– Как хотите.
Ронан повернулся ко мне:
– Тебе не обязательно…
Я лишь крепче стиснула его ладонь.
– Если хочешь побыть наедине, я останусь здесь. В противном случае, я уже сказала. Я никуда не уйду.
Он чуть заметно благодарно улыбнулся, и мы вошли внутрь.
В квартире царил беспорядок, повсюду виднелся разный хлам и кипы бумаг. Перед уходом из дома Ронан дал мне фланелевые штаны от пижамы. Я туго завязала шнурок на поясе и закатала штанины, но они все равно грозили упасть и потянуть за собой валявшийся на полу мусор и отбросы. Телевизор работал, на стоявшем напротив него кресле лежала простыня.
– Жилец сказал, что он был в этом кресле, – глухо проговорил Ронан. – Он явно плохо себя чувствовал. Я пытался спросить его об этом, но он лишь отмахнулся. Я разговаривал с ним по телефону, но не видел уже несколько недель. А стоило бы. Мне следовало чаще его проверять. Чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
– Не думай так, – тихо произнесла я. – Скорее всего, ты ничего не смог бы сделать.
– Может, и нет. Но что, если да?
На это мне нечего было ответить.
Ронан в последний раз взглянул на квартиру, затем выключил телевизор и вышел. Он зашагал на парковку, где замер в одиночестве, спиной ко мне, уперев руки в бока. Я дала ему минутку, а потом медленно подошла ближе.
– Ронан?
– Дядя был придурком, – напряженно проговорил парень. – Он приходился братом моему отцу. И походил на него. Он ужасно обращался с жильцами и пытался научить тому же меня. Мудак, одним словом. – Он покачал головой и сжал челюсти. – Да, он был просто ублюдком. И все же моим дядей. – Теперь в глазах Ронана стояли слезы, превратив радужки в расплавленное серебро. – Кроме него, у меня никого не было.
Ронан отвернулся, плечи его тихо сотрясались. Я подошла к нему, уткнулась в грудь лицом и обвила его руками. Он крепко обнял меня, зарывшись лицом мне в волосы. Его большое тело дрожало.
– У тебя был не только он, – дрожащим голосом проговорила я. – Есть ведь я, Ронан. И я люблю тебя. Я очень сильно люблю тебя. Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы это сказать.
Он отстранился, по щекам его текли слезы. Выражение лица Ронана просто разрывало сердце. Он изо всех сил пытался поверить, что не ослышался.
Я придвинулась чуть ближе и обняла его еще крепче.
– В ту ужасную ночь, когда на тебя напал Митч, ты сказал, что любишь меня. А я слишком боялась произнести это в ответ. Я пыталась свести все к минимуму и притвориться, что не чувствую того же. Но это не так. Я не могу контролировать чувства или управлять ими так, как пытаюсь справляться со всем остальным. Я люблю тебя. И мне это нравится. Я никогда не боялась больше, но и не чувствовала себя счастливее. Любовь к тебе – самое прекрасное, что мне довелось испытать.
Он нахмурился.
– Шайло…
Больше он ничего не добавил, и на миг меня охватило ужасное сомнение. Может, когда он признавался мне в любви, то просто бредил. И не имел в виду ничего подобного.
«Возможно, он даже со мной не разговаривал».
А потом Ронан обхватил мое лицо ладонями и прижался лбом к моему лбу. Он притянул меня ближе и зажмурился. А когда заговорил, голос почти не отличался от шепота, будто бы он боялся, что этот хрупкий момент может разбиться вдребезги:
– Ты лучшее, что когда-либо со мной случалось.
– Значит, ты тоже меня любишь? – спросила я, ощутив, как бешено забилось сердце, что он держал в руках. – Мне ведь это не приснилось, правда?
Он покачал головой, по-прежнему прижимая меня к себе.
– Я люблю тебя, Шайло. И не могу поверить, что ты настоящая. Господи, я все жду, что проснусь и обнаружу, что это была лишь гребаная ложь. Жестокая шутка.
– Это правда. Я здесь и принадлежу тебе, Ронан, – проговорила я. А потом он поцеловал меня, и остальные слова так и остались запертыми в сердце.
«Навсегда. Я твоя навечно».
Глава 27. Ронан
– Холден не отвечает, – проговорил Миллер и повесил трубку. Пламя костра осветило его встревоженное лицо. – Он был сам не свой с Выпускного бала.
– Ты можешь винить его за это? – произнес я, подумав, что моя ночь с Шайло стала идеальной во всех отношениях. Для Холдена с Ривером, напротив, она превратилась в ночной кошмар. И на следующее утро, когда мы вышвырнули Чета на обочину, он даже не рассказал, насколько все обернулось плохо.
– Он уезжает из страны, – продолжил Миллер. – Об этом он тебе сказал?
– Нет. – Я внезапно ощутил тяжесть в груди. – Не сказал, черт возьми.
Это ранило больше, чем я ожидал. Мне было очень больно.
Миллер покачал головой, рассеянно перебирая струны гитары. Он вовсе не походил на парня, подписавшего контракт с крупной студией звукозаписи. Того, кто готовился поехать в Лос-Анджелес, чтобы записать свой первый альбом.
– Это неплохо, – проговорила я. – Я тысячу раз подсчитывала все в уме. Площадь семьсот семьдесят пять квадратных футов. При цене сорок два доллара за квадратный фут получится примерно тридцать три тысячи в год. И, выявив сумму за месяц, вычисляем, что пятидесяти тысяч хватит, чтобы заплатить аренду за восемнадцать месяцев. И это только лишь плата за съем помещения. Не включая страховку, внутренний дизайн…
– Я помогу, – поспешно сказал Ронан. – Всем, чем сумею. Я смастерю все, что тебе нужно.
Я покачала головой.
– Ты и так слишком много для меня делаешь. Прошлым вечером. Сегодня утром…
«Потому что он меня любит».
Осознание, что жизнь вот-вот изменится навсегда, бьет порой не хуже кувалды. Оно давит своей тяжестью и величием, но в то же время волнует. Я ощутила все это, когда Биби сообщила мне о кредите для открытия бизнеса. И вновь почувствовала здесь, на кухне, глядя на Ронана Венца.
«Я люблю его. Я непоправимо и безнадежно в него влюблена».
Я уже открыла рот, чтобы произнести эти слова, когда зазвонил лежавший между нами на столе телефон Ронана.
– Да? – Я заметила, как он побледнел и широко раскрыл глаза. – Когда?
На лице его отразилось замешательство, тревога, а потом и нечто худшее. Я ощутила, как ускорился пульс.
– Хорошо, – проговорил он. – Хорошо, я скоро буду. – Он положил телефон на стол и пристально уставился на него. – Нельсон мертв.
– О нет… – выдохнула я, прижав руку к груди. – Боже, Ронан, мне так жаль. Что случилось?
– Не знаю, – глухо произнес Ронан, новость его явно потрясла. – Звонил жилец из управляемого им здания. Сказал, что нашел его сегодня утром. Мне нужно пойти туда.
Он встал, и я поднялась вместе с ним.
– Я пойду с тобой.
– Ты не обязана.
– Ронан. – Я взяла его за руку и взглянула парню в глаза. – Хватит тебе справляться со всем в одиночку. Ладно?
Он кивнул, а затем выдохнул:
– Ладно.
* * *
Мы прибыли в жилой комплекс «Блаффс» как раз когда коронер[20] уже собирался уходить. Само здание находилось в ужасном состоянии, на мой взгляд – почти на грани сноса. Поперек открытой двери угловой квартиры на первом этаже была натянута желтая лента.
Ронан беспомощно смотрел, как каталку с закрытым белой тканью телом загрузили в фургон. Я взяла его за руку, и он крепко сжал мои пальцы. Мы подошли к коронеру.
– Здравствуйте, – проговорил Ронан. – Я здесь из-за Нельсона Венца.
– Вы ближайший родственник?
– Я его племянник.
– Нужно будет заполнить кое-какие бумаги, – произнес мужчина, глядя на планшет сквозь толстые стекла очков.
– Что случилось?
– Похоже на остановку сердца. Узнаем только после вскрытия.
Коронер говорил холодным, деловым тоном, и я сжала руку Ронана. Мужчина попросил Ронана кое-что заполнить, явно желая поскорее уйти.
– Мы с вами свяжемся.
– Я могу войти?
– Как хотите.
Ронан повернулся ко мне:
– Тебе не обязательно…
Я лишь крепче стиснула его ладонь.
– Если хочешь побыть наедине, я останусь здесь. В противном случае, я уже сказала. Я никуда не уйду.
Он чуть заметно благодарно улыбнулся, и мы вошли внутрь.
В квартире царил беспорядок, повсюду виднелся разный хлам и кипы бумаг. Перед уходом из дома Ронан дал мне фланелевые штаны от пижамы. Я туго завязала шнурок на поясе и закатала штанины, но они все равно грозили упасть и потянуть за собой валявшийся на полу мусор и отбросы. Телевизор работал, на стоявшем напротив него кресле лежала простыня.
– Жилец сказал, что он был в этом кресле, – глухо проговорил Ронан. – Он явно плохо себя чувствовал. Я пытался спросить его об этом, но он лишь отмахнулся. Я разговаривал с ним по телефону, но не видел уже несколько недель. А стоило бы. Мне следовало чаще его проверять. Чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
– Не думай так, – тихо произнесла я. – Скорее всего, ты ничего не смог бы сделать.
– Может, и нет. Но что, если да?
На это мне нечего было ответить.
Ронан в последний раз взглянул на квартиру, затем выключил телевизор и вышел. Он зашагал на парковку, где замер в одиночестве, спиной ко мне, уперев руки в бока. Я дала ему минутку, а потом медленно подошла ближе.
– Ронан?
– Дядя был придурком, – напряженно проговорил парень. – Он приходился братом моему отцу. И походил на него. Он ужасно обращался с жильцами и пытался научить тому же меня. Мудак, одним словом. – Он покачал головой и сжал челюсти. – Да, он был просто ублюдком. И все же моим дядей. – Теперь в глазах Ронана стояли слезы, превратив радужки в расплавленное серебро. – Кроме него, у меня никого не было.
Ронан отвернулся, плечи его тихо сотрясались. Я подошла к нему, уткнулась в грудь лицом и обвила его руками. Он крепко обнял меня, зарывшись лицом мне в волосы. Его большое тело дрожало.
– У тебя был не только он, – дрожащим голосом проговорила я. – Есть ведь я, Ронан. И я люблю тебя. Я очень сильно люблю тебя. Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы это сказать.
Он отстранился, по щекам его текли слезы. Выражение лица Ронана просто разрывало сердце. Он изо всех сил пытался поверить, что не ослышался.
Я придвинулась чуть ближе и обняла его еще крепче.
– В ту ужасную ночь, когда на тебя напал Митч, ты сказал, что любишь меня. А я слишком боялась произнести это в ответ. Я пыталась свести все к минимуму и притвориться, что не чувствую того же. Но это не так. Я не могу контролировать чувства или управлять ими так, как пытаюсь справляться со всем остальным. Я люблю тебя. И мне это нравится. Я никогда не боялась больше, но и не чувствовала себя счастливее. Любовь к тебе – самое прекрасное, что мне довелось испытать.
Он нахмурился.
– Шайло…
Больше он ничего не добавил, и на миг меня охватило ужасное сомнение. Может, когда он признавался мне в любви, то просто бредил. И не имел в виду ничего подобного.
«Возможно, он даже со мной не разговаривал».
А потом Ронан обхватил мое лицо ладонями и прижался лбом к моему лбу. Он притянул меня ближе и зажмурился. А когда заговорил, голос почти не отличался от шепота, будто бы он боялся, что этот хрупкий момент может разбиться вдребезги:
– Ты лучшее, что когда-либо со мной случалось.
– Значит, ты тоже меня любишь? – спросила я, ощутив, как бешено забилось сердце, что он держал в руках. – Мне ведь это не приснилось, правда?
Он покачал головой, по-прежнему прижимая меня к себе.
– Я люблю тебя, Шайло. И не могу поверить, что ты настоящая. Господи, я все жду, что проснусь и обнаружу, что это была лишь гребаная ложь. Жестокая шутка.
– Это правда. Я здесь и принадлежу тебе, Ронан, – проговорила я. А потом он поцеловал меня, и остальные слова так и остались запертыми в сердце.
«Навсегда. Я твоя навечно».
Глава 27. Ронан
– Холден не отвечает, – проговорил Миллер и повесил трубку. Пламя костра осветило его встревоженное лицо. – Он был сам не свой с Выпускного бала.
– Ты можешь винить его за это? – произнес я, подумав, что моя ночь с Шайло стала идеальной во всех отношениях. Для Холдена с Ривером, напротив, она превратилась в ночной кошмар. И на следующее утро, когда мы вышвырнули Чета на обочину, он даже не рассказал, насколько все обернулось плохо.
– Он уезжает из страны, – продолжил Миллер. – Об этом он тебе сказал?
– Нет. – Я внезапно ощутил тяжесть в груди. – Не сказал, черт возьми.
Это ранило больше, чем я ожидал. Мне было очень больно.
Миллер покачал головой, рассеянно перебирая струны гитары. Он вовсе не походил на парня, подписавшего контракт с крупной студией звукозаписи. Того, кто готовился поехать в Лос-Анджелес, чтобы записать свой первый альбом.