Чайная роза

Глава 57




Лондон, январь 1898 года



– Эй, Стэн, подлей еще керосина! – распорядился Шихан Котелок. – Здесь все должно пылать, а не тлеть, как кусок сухого навоза.

– Сейчас, не ори, – проворчал Стэн Кристи. – Мы не заводные. Дай передохнуть. Дергаешься по пустякам.

За такие слова Котелок с удовольствием врезал бы Стэну, если бы видел, где тот. Но в помещении старой чаеразвесочной фабрики Уильяма Бертона была почти кромешная тьма. Котелок едва видел свою руку, поднесенную к лицу. Единственный свет давал бледный месяц. Слабенькие лучи лились из высоких окон, давно забывших про стекла, и освещали сгнившие чайные ящики и змеящиеся газовые трубы. Дверные ручки, петли, висячие и настенные газовые лампы и много еще чего давным-давно растащили двуногие стервятники.

Послышался стук и громкий вопль.

– Моя голень! Долбаная фабрика! Ничего не видать! – заорал Рег Смит.

Его слова были встречены ехидным смешком.

– Спичку зажги. Сразу посветлеет, – предложил Стэн.

– Фигляр ты долбаный, Стэн! Вот ты кто.

– А ну, заткнитесь оба! Хотите, чтобы нас услышали? – зарычал на них Котелок.

– Ненавижу я эту затею, хозяин, – пожаловался Рег. – Керосином все башмаки уже забрызгал. Вонять будут не один день. И зачем вообще понадобилось здесь ишачить?

– Бертон хочет получить денежки по страховке, – ответил Котелок. – У него эта фабрика сколько лет выставлена на продажу. Никто не зарится. Если она сгорит вчистую, парням из страховой компании придется раскошелиться. Само собой, если это потянет на несчастный случай.

– Чего он к страховке присосался? Он же богаче этого… как его… Мидаса, – проворчал Стэн.

– Был когда-то. Фортуна от него отвернулась, – пояснил Котелок. – Несколько лет назад попытался сунуться на американский чайный рынок. Там ему задницу натянули. А в прошлом году его индийская плантация вылетела в трубу. Управляющий сбежал и все денежки прихватил. Бертон теперь в долгах, как в шелках. Вот и понадобились деньги, чтобы хоть часть покрыть.

– Вообще-то, наша затея называется поджогом, – тоном знатока произнес Стэн. – Поджогами мы еще не занимались.

– Ну так добавьте это в список ваших умений, – язвительно бросил им Котелок, но парни его сарказма не уловили.

– А что? И добавим, – на полном серьезе ответил Стэн. – Знаешь, Рег, не каждый парень может похвастаться таким разнообразием навыков. Карманные кражи, ограбления, проникновение в чужие дома, в том числе и со взломом, вымогательство…

– Нужные результаты в спортивных состязаниях… – добавил Рег.

– Ломание рук и разбивание коленок…

– Не забудь задушевные разговоры вручную. Это многого стоит.

– А мы могли бы делиться опытом. За денежки, разумеется. Открыть курсы для парней, идущих по нашей дорожке.

– Еще как смогли бы! – с воодушевлением подхватил Рег. – Осталось название придумать.

– «Школа разбоя и убийств Стэна Кристи и Рега Смита», – бросил им Котелок.

– А чё? Красиво звучит, – сказал Рег, и Стэн с ним согласился.

Оба принялись увлеченно обсуждать новую идею. Котелок присел на чайный ящик и устало провел ладонью по лицу. Докатился, нечего сказать. Человек его положения вынужден ночью торчать в дерьмовой дыре и слушать трепотню этих придурков. И все из-за такого безумца, как Бертон. Денежные потери сделали чайного короля еще более жестоким и непредсказуемым. При Котелке накинулся на своего распорядителя работ, а однажды чуть не зашиб Стэна, когда тот рассмеялся невпопад. Прежде Котелок не взялся бы за такую работу, оставил бы мелким сошкам, любителям пакостей. Но найти работу, за которую платили, становилось все труднее и труднее.

Да, очень многое нынче изменилось. Никакого сравнения со старыми добрыми временами десятилетней давности. Котелку нравилось называть то благословенное время «Д. Д.», что означало «до Джека». Этот Джек-потрошитель – кол ему в задницу! – испортил жизнь едва ли не всем. После череды зверских убийств городские власти и так называемые властители дум всерьез обратили внимание на Ист-Энд, сделав эту часть города предметом своей неусыпной заботы. На улицах прибавилось дежурных полицейских. Стало больше проповедников, разных миссионеров и благотворителей. И этот проклятый Родди О’Мира, верный данному обещанию, все годы дышал ему в затылок. Таскался по пятам, говорил с ним на публике, словно Котелок – какой-нибудь паршивый доносчик. Ну и конечно, устраивал облавы на игорные заведения и публичные дома, находившиеся у Котелка под контролем. Три года назад О’Миру произвели в сержанты. Котелок облегченно вздохнул… Только оказалось, рано обрадовался. Теперь бо́льшую часть времени Родди просиживал за письменным столом. Но если новые обязанности мешали ему лично следить за Котелком, это делали ищейки, хорошо натасканные сержантом.

Испытывая давление сил правопорядка, Шихан терял былое могущество, становясь все более бесправным. Некоторые прекратили выплачивать ему дань. Тот же Денни Куинн, владелец «Тадж-Махала». Куинн вечно прибеднялся, но «Тадж» приносил ему кучу денег. Котелок знал истинную причину, почему этот Денни вдруг осмелел. Из-за проклятого Сида Мэлоуна.

При одной мысли о сопернике рот Котелка наполнился горечью. Он сплюнул на пол. Выскочка паршивый. Ишь, поднялся из грязи. Несколько лет назад был обычным прохиндеем: разбивал головы, подворовывал, переправлял краденое. Такие исчислялись сотнями. Мелкая шушера, ворующая от голода или чтобы наскрести денег на койку в завшивленной меблирашке. Но Мэлоун недолго оставался на дне. Мозги и напористость в сочетании с репутацией беспощадного парня обеспечили ему быстрый подъем наверх.

Подобно Котелку, Сид Мэлоун контролировал десятки сомнительных заведений, собирая с них дань в обмен на «защиту». Но в отличие от Котелка, Сид промышлял на южном берегу: в Ламбете, Саутуарке, Бермондси и Ротерхите. Шихан придерживался принципа: «Живи и давай жить другим». Пока Мэлоун оставался на своем берегу, Котелок его терпел. Однако Мэлоуну стало тесно. За последние несколько месяцев Сид, используя свое влияние на владельцев пристаней и судов, провернул ряд дерзких и прибыльных делишек: переправил стрелковое оружие в Дублин, опиум в Нью-Йорк и большую партию качественного краденого барахла – в Париж. Успехи вскружили парню голову и подстегнули амбиции. Появились слухи, что Мэлоун засматривается на северный берег – охотничьи угодья Котелка. И вчера слухи подтвердились. Мэлоун появился в «Тадже». Рег и Стэн видели его. Он пообедал, сделал ставку на кулачный бой, а затем покувыркался с одной из шлюх Куинна.

Наглец! Чертов наглец! Котелок не знал, чью шею ему больше хочется свернуть: Мэлоуна за вторжение на его территорию или Куинна, допустившего туда Сида.

Представься возможность, Котелок без раздумий убил бы Мэлоуна, однако парня хорошо охраняли. Чтобы пробиться к нему, сначала пришлось бы уложить с полдюжины других парней – плечистых и крепких, как кирпичный сортир. Котелок избрал другой путь: прежде всего он навестит Денни Куинна. Это будет предостерегающим посланием для Мэлоуна. Котелку не особо хотелось поднимать волну. Он симпатизировал Денни. Но если смирится с наглым поведением конкурента, кто он после этого? Кусок дерьма или труп, плавающий в Темзе задницей кверху. В Темзе Мэлоуна.

От паров керосина Котелок закашлялся.

– Эй, молодцы! Закончили?


– Так точно, хозяин, – ответил Стэн.

– Как наш дружок-бродяжка?

– Озяб малость. Но мы его скоро согреем.

Глаза Котелка привыкли к темноте, и он без труда увидел неподвижное тело, распростертое на полу, и жестянку с табаком, торчащую из кармана лежащего. Бродягу они нашли спящим в переулке. Тот оказался не из пугливых – даже в драку вступил, однако сил у старикашки не хватило. Его оглушили. Поступок явно не из благородных, но что поделаешь? Бродяга вряд ли добровольно согласился бы сгореть заживо. Когда вокруг заполыхает, все будет выглядеть так, словно этот старый пень решил закурить и случайно устроил пожар.

– Бутылка где? – спросил Котелок.

– Вот она, – ответил Рег, поднимая пустую бутылку из-под джина.

– Спички?

– На месте.

Здание они покинули тем же путем, что и вошли: через боковую дверь, которую заперли ключом, полученным от Бертона. Никто не докопается, что они здесь были. Уже на улице Рег налил керосина в бутылку, затем побрызгал на фитиль, скрученный из мешковины, и запихнул в горлышко, оставив несколько дюймов для запала. Чиркнув спичкой, он поднес огонь к запалу. Мешковина вспыхнула и затрещала.

– Кидай быстрее! – прошипел Котелок.

Рег швырнул бутылку в пустое окно. Уже на бегу Котелок обернулся – посмотреть, где парни. Стэн бежал следом, а Рег задержался, желая удостовериться, что пламя внутри занялось. Котелок услышал характерный свист, и буквально сразу раздались оглушительные взрывы. «Газ не отключили!» – успел подумать он, прежде чем взрывная волна сбила его с ног. В соседних фабриках и домах зазвенели стекла. Сверху на Котелка посыпался дождь осколков. Поднимаясь на ноги, он почувствовал сопящего рядом Стэна.

– Валим отсюда! – крикнул Котелок.

– А как же Регги?

– Забудь о нем! Сам виноват!

За считаные секунды пламя охватило все здание. Улицу заволокло дымом. В этот момент из серых клубов, шатаясь, выбрался Рег. Его лицо было черным от копоти, на щеках кровоточили порезы.

– Не лучший способ заработать на жизнь, – устало произнес он. – Больше на такое не подписываюсь, хозяин. Уж лучше денежки вытрясать.





Глава 58




– Лиззи, брось бутылку! – загремел Родди О’Мира. – Сейчас же! Одна царапина на ее щеке – и три месяца в каталажке тебе обеспечены. Послушай меня, красавица… Я сказал, брось бутылку!

– Эта вонючая сука хотела украсть моего клиента! – крикнула в ответ женщина. – Я ей всю морду раскровавлю! Она у меня отвыкнет чужих клиентов умыкать!

Происшествие, заставившее Родди вмешаться, разворачивалось перед пабом «Колокола». Проститутка Лиззи Лайдон опрокинула на землю Мэгги Реггс, занимавшуюся тем же ремеслом, и теперь сидела на ней верхом, пытаясь разбитой бутылкой оцарапать лицо соперницы. Мэгги обеими руками держала запястье Лиззи, стремясь удержать от расправы. Родди находился в пяти ярдах. Ему ничего не стоило оттащить Лиззи, если успеет. Если нет, зазубренный осколок пройдется по лицу Мэгги.

– Не упрямься, Лиззи. Брось бутылку. Тебе нужны неприятности? А ты их огребешь по полной, если поранишь Мэгги.

Лиззи посмотрела на него. Ее лицо было перекошено гневом, но в глазах блестели слезы.

– Начальник, я его первым увидела, – сказала она. – Мой это был клиент. Меня по малой нужде приперло. Пока бегала – она его уже к себе ведет.

– Дорогуша, отдай мне бутылку, – попросил Родди, подойдя к ней.

– Я уже целую неделю сплю на улице! – всхлипнула Лиззи. – Я всего-то хотела переночевать на койке. – Ее взгляд снова упал на Мэгги. – И у меня сегодня была бы крыша над головой, если бы она не украла моего клиента!

– Отпусти Мэгги. Лучше спать на улице, чем в тюрьме.

– А вот здесь ты ошибаешься, начальник, – невесело рассмеялась Лиззи. – В тюрьме баланду дают. И там тепло.

Родди присел на корточки перед Лиззи и потянулся к разбитой бутылке.

– Отдай, не упрямься, – уговаривал он. – Всем нам бывает тяжело.

Лиззи протянула ему орудие мести. Родди помог ей встать, затем подал руку Мэгги. У обеих были рваные платья и грязные руки. По щеке Лиззи тянулся шрам, оставшийся после какой-то давней драки. Запястья Мэгги, торчащие из манжет поношенной лиловой кофты, были и впрямь кожа да кости.

По закону Родди был обязан арестовать обеих за пьянство и непотребное поведение, но не стал. Эти женщины не были преступницами. Просто голодные, изможденные, отчаявшиеся. Он назвал адрес миссии, где им дадут миску супа и не станут изводить проповедями о нравственности. Затем предупредил: в следующий раз они не смогут рассчитывать на его снисходительность. Нескольким успевшим собраться зевакам Родди посоветовал не задерживаться, а сам двинулся в восточном направлении, держа путь к церкви Христа.

В обязанности сержанта О’Миры не входило патрулирование улиц, но по старой привычке он каждый вечер, по пути к семье и двухэтажному дому в безопасном, респектабельном Боу, тратил около часа на обход. Это помогало ему поддерживать контакты с людьми, которых он охранял, получая государственное жалованье. А разным темным и сомнительным личностям это лишний раз напоминало: сержант О’Мира не зарылся в бумагах и продолжает следить за их делишками.

– Добрый вечер, сэр, – послышалось из темноты.

Родди прищурился и сквозь туман увидел коренастую грузную фигуру в шлеме и темно-синем мундире со сверкающими медными пуговицами. Он улыбнулся. Это был Макферсон, который вот уже двадцать пять лет служил в полиции, но продолжал нести службу на улицах. И не потому, что на большее не годился. Макферсон был одним из самых смелых и опытных полицейских, с какими доводилось служить Родди. Ему много раз предлагали повышение по службе, но он неизменно отказывался. Говорил, что не хочет головной боли и прочих неприятностей, являющихся оборотной стороной повышения.