Бунт Хаус

— Да, Дамиана. Да, так и есть.

О, круто. С того места, где я сижу, мне виден только ее затылок. Я и не

подозревала, что учусь в том же классе, что и гадюка из сегодняшнего утра.

Доктор Фитцпатрик качает головой из стороны в сторону, возвращаясь к

своей стопке бумаг. Он перебирает скрепленные скрепками документы на самом

верху, пока не находит тот, который ищет.

— Это произведение называется «Покоренная гувернантка» и на четыре

тысячи слов превышает наш лимит в две тысячи слов. Я выделил несколько

20



разделов, которые показались мне весьма поучительными. — Он делает вид, что

прочищает горло, а затем начинает читать задание.

— Раньше она была такой невинной, а теперь выглядела испуганной. Страх в ее

глазах заставил его член затвердеть в штанах, когда он двинулся вперед, намереваясь

загнать ее прямо в свою ловушку. Ее грудь вздымалась и опускалась так быстро, что

большие груди грозили вот-вот выскочить из корсета. Ничто так не возбуждало его, как

вид ее оголенной и ставшей уязвимой перед ним. Теперь в нем росло предвкушение, как

всегда, когда он был так близок к достижению своих гнусных целей. В течение нескольких

месяцев он трудился, обрабатывая гувернантку, зная, что ее церковь, вера и ее

сумасшедший отец не позволят ей исполнить его самые темные желания. И все же он не

сдавался. Он видел злой огонь, пылающий в ее душе, и был полон решимости выпустить

его на волю.

Гувернантка вскрикнула, когда ее спина ударилась о стену. Она знала, что загнана

в угол и выхода нет. Но как только она осознала свое положение, то сразу же смирилась с

ним. Ее дыхание участилось еще больше, на этот раз от волнения. Можно было что-то

сделать с тем, чтобы уступить контроль над собой чудовищу в черном цилиндре, и

теперь, когда он быстро приближался с таким угрожающим выражением в глазах, гувернантка обнаружила, что вовсе не так боится своей бесспорной судьбы, как ей

казалось вначале. Она увидела угрожающую выпуклость его жезла, прижавшегося к

передней части брюк. Видела, как он ощупывает себя, сжимая свою плоть самым

зловещим образом, и, как бы она ни была удивлена, знала, что у нее влажно между ног, а ее

женское лоно скользкое от желания, как…

Доктор Фитцпатрик останавливается, опускает руки по швам. Он

раздраженно качает головой.

— Честно говоря, должен сказать, что впечатлен этой прозой. Отличное

использование слова «зловещий». И «женское лоно». Тебе, наверное, пришлось

долго это искать, Джейкоби?

Все взгляды устремляются на Рэна.

Конечно же, это он написал. Я совсем не удивлена. Вполне логично, что этот


дьявол в черном сдал викторианское порно в качестве своего задания по

английскому. Рэн не выказывает ни малейшего раскаяния, когда пристально

смотрит на доктора.

— Ага, — говорит он. — Интернет — замечательная штука. Можно найти

всякое странное дерьмо, если знаешь, что ищешь.

— Ты ведь понимаешь, что это эссе должно было быть посвящено

викторианскому чувству морали, верно? — спрашивает доктор Фитцпатрик.

Рэн пожимает плечами.

— Ага. Но у них её не было. Викторианцы были такими же похотливыми, развратными и грязными ублюдками, как и мы. Просто им лучше удавалось это

скрывать. Тогда было так же много книг о грязном сексе, как и книг о милых, порабощенных женщинах, которые жили по строгим правилам приличия. Просто

у них не было такой огласки.

21



— Значит, ты хочешь сказать, что во многих викторианских произведениях

женщины изображались слабыми, покоренными созданиями?

Рэн устало вздыхает, как будто ему не нужно ничего объяснять.

— Я не хочу это сказать. Все так и было. Джейн Остин описывала женщин

того времени добродетельными, добрыми, нравственными созданиями, которые

никогда и не думали о том, чтобы трахаться. Это ложь, Фитц. Женщины любят

трахаться с незапамятных времен, как и мужчины. Тот факт, что викторианцы

охраняли этот маленький лакомый кусочек, как будто это был какой-то огромный

гребаный секрет, делает их еще более изворотливыми, чем мы.

Брови доктора Фитцпатрика удивленно ползут вверх. Думаю, что он не

впечатлен аргументом Рэна, но и неохотно впечатлен им тоже. Швырнув бумагу в

сторону Рэна, док отправляет пачку бумаги, трепеща, падать вниз к ногам парня.

— Сделай это снова. Сорок восемь часов, Джейкоби. Придерживайся

задания, или будешь переделывать в третий раз. Это станет твоим Днем сурка по

написанию эссе, пока не сделаешь все правильно. И никаких ругательств. Ты уже

должен знать, что шоковая тактика со мной не сработает.

Рэн оставляет свое задание валяться на тонком персидском коврике у ног.

Большинство парней были бы раздражены тем фактом, что им придется

переписывать эссе с самого начала, но ему, похоже, все равно. Он воспринимает все

это совершенно спокойно.

— Шоковая тактика действует на всех. Я просто еще не нашел для вас

подходящего уровня шока, Фитц. Но я очень настойчив. Поверьте, я разберусь с

этим еще до конца семестра.

Боже, этот парень — профессионал в придумывании заявлений, которые