Бумажные девочки

— Вы лучше им владеете, — ответил он.

Из дома донесся новый взрыв смеха, приглушенный, но достаточно близкий, и Роберт понял, что там находятся несколько человек.

— Пожалуйста, нет… пожалуйста…

Эти слова разбили Кетту сердце; в нем загорелась ярость, ставшая почти непреодолимой. Он подобрался к двери — и поморщился, когда заскрипели петли.

Смех стих. Роберт остановился, чувствуя, как кровь пульсирует в его горле и кончиках пальцев.

— Отпустите меня, — послышался детский голос. — Я ничего никому не скажу, обещаю… вам не нужно меня убивать… Пожалуйста… Я не хочу умирать!

За дверью находился коридор с голым полом, на который осыпалась штукатурка. Голоса доносились откуда-то спереди, и Кетт двинулся в их сторону, отчаянно стараясь не шуметь. Смех больше не звучал, но Роберт слышал тяжелые шаги снизу.

На перекрестке коридор сворачивал влево, к передней части дома, а если повернуть направо, упирался в дверь. Кетт посмотрел на Сэвидж и показал на дверь фонариком. Затем переместился влево — и древний пол сыграл струнный концерт под его ногами. Этот участок коридора оказался коротким — далее он сворачивал направо. Старший инспектор остановился, затаив дыхание.

Впереди была следующая дверь, из нее лился свет.

Роберт оглянулся и увидел, что Сэвидж вошла следом за ним. Он не стал ее останавливать, а сам, приблизившись к двери, присел на корточки и увидел деревянный стул, замотанный проволокой. Продвинулся немного вперед — второй стул с проволокой, на полу следы свежей крови.

Мы опоздали.

Он сделал глубокий вдох и выглянул из-за двери, чтобы увидеть всю комнату.

Еще один стул.

И на нем кто-то сидит.

Проклятье…

Кетт вбежал в комнату и опустился на колени перед занятым стулом; фонарик покатился по полу.

На стуле сидела девочка; руки ей связали за спиной, кроме того, проволока туго стягивала ноги. Пленница сидела неподвижно; волосы закрывали лицо, ногти и кончики пальцев почернели от перекрытой крови. В комнате воняло мочой и дерьмом — и гнилью.

«Слишком поздно», — снова подумал Роберт, убрал с ее лица волосы и приложил пальцы к шее.

Девочка была теплой — и Кетт уловил пульс, слабый, как биение крыльев бабочки.

Она застонала и открыла рот. Ее губы стали сухими, как наждак, язык опух. И хотя лицо было залито кровью и слезами, Роберт ее узнал.

— Делия, — сказал он. — Делия, я полицейский. Ты в безопасности.

Девочка снова застонала. Кетт услышал, как Сэвидж тихо вошла в комнату вслед за ним.

— Это Делия Кроссан, — сказал он. — Она в порядке, но ей нужно…

Что-то ударило Кетта по затылку, и на секунду он почувствовал, что теряет сознание. Мир стал белым, потом черным; боль кипятком хлынула на голову. Роберт понял, что упал на пол; руки и ноги стали неуклюжими, как у куклы. Затем он увидел стоявшего над ним человека. Глаза у него затянуло пеленой, и он не мог разглядеть, кто это; лицо вроде как оставалось открытым, вот только на месте глаз были два креста. Но то, что он держал в руке, не вызывало сомнений.

Ломик.

Мужчина поднял его, и тут его выдал смех — предельно холодный.

— Кристиан, — сказал Кетт, чувствуя во рту кровь, а комната пустилась в дикий пляс. — Кристиан, ты не должен этого делать. Еще не поздно.

Маска Стиллуотера приподнималась при каждом новом вдохе; ломик был поднят, словно орудие палача.

— Мы знаем, что тебя заставлял Фигг, — задыхаясь, проговорил Кетт. — Если хочешь избежать тюрьмы, как в прошлый раз, тебе известно, что нужно сделать. Помоги нам его взять.

— Ты — пустышка, — ответил Стиллуотер. — Такой, как ты, никогда не сможет понять.

Тело Стиллуотера напряглось, затем расслабилось, и ломик начал опускаться.

Неожиданно в комнату влетела Сэвидж, и ее дубинка стремительно опустилась на икру Стиллуотера. Так старое дерево ломается под ударом молнии — громкий треск эхом разнесся по комнате, от одной стены до другой. Преступник сложился назад и упал на пол, выронив ломик. Хрипло втянул в себя воздух, а потом издал долгий пронзительный вопль.

— Вы в порядке, сэр? — спросила Сэвидж, вытягивая вперед свободную руку.

Кетт взял ее и позволил констеблю помочь ему подняться на ноги. Комната продолжала вращаться, ему показалось, что его сейчас вырвет, но он сумел кивнуть.

— Наденьте на него наручники. И оставайтесь с девочкой.

— Без обид, — ответила Сэвидж, доставая наручники, — но, возможно, лучше вам остаться с девочкой. Я поищу остальных.

Кетт покачал головой и решительно направился мимо Сэвидж к двери. Остановился, чтобы поднять ломик, и повернулся к ней, прищурившись от боли.


— Спасибо, — поблагодарил он ее.

— Возьмите этих ублюдков, — произнесла констебль, засунула руку в карман, вытащила серебряный полицейский свисток и протянула ему. — Если я вам потребуюсь, просто свистните.

Кетт кивнул и вышел из комнаты в коридор, который вел к лестнице, уходившей в темноту. На стенах он увидел следы крови, подсохшие, но относительно свежие. Роберт сжал ломик, шагнул на первую ступеньку, и старое дерево тревожно заскрипело. В сочетании с воплем Стиллуотера это означало, что шансов застать похитителей врасплох не осталось.

— Фигг, — позвал инспектор, и его голос дрогнул. — Персиваль. Мы знаем, что вы здесь. Дом окружен. Выходите, и тогда я не стану проламывать ваши проклятые головы.

Ничего. Он не слышал ни смеха, ни криков девочек — только звон в ушах и оглушительные удары пульсировавшей в голове крови.

— Это ваш выбор, — прорычал Кетт, шагнув на последнюю ступеньку.

Он увидел еще один коридор, две двери впереди и третью у него за спиной — похоже, там находилась кухня. Оттуда тянуло сквозняком, поэтому Роберт пошел туда, распахнул дверь и заглянул внутрь.

— Фигг? — крикнул он. — Мы всё знаем. Про группу, про то, как ты завербовал Стиллуотера, Персиваля и Сэнфорда. Нам известно, что ты спланировал похищения. У тебя нет никаких шансов выйти сухим из воды, если ты не отдашь девочек прямо сейчас.

В кухне было темно, если не считать свет, падавший из двери в кладовую. Кетт нащупал на стене выключатель и включил свет. Голая лампочка на потолке неохотно зажглась, осветив самую обычную кухню загородного дома.

За исключением крови.

Она была всюду: на плитках пола, стойках, даже на плите. Кровь оказалась темной, свернувшейся, старой. Тот, кому она принадлежала, давно умер.

— Персиваль, — крикнул Кетт, подходя к двери кладовой. — Мы знаем, что он тебя заставил. Знаем, что ты не виноват. Выходи, помоги нам спасти девочек, и мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы тебя вытащить.

Он открыл ломиком дверь в кладовую, и его лицо исказила гримаса. Нет, это не походило на запах сточных вод.

Или давно немытой плоти.

Это был запах мертвых.

Нет.

Под грудой одеял лежало тело. Кетт видел лишь руку, почти полностью обескровленную, с вытянутыми, точно когти, пальцами. Он попытался сделать вдох, но в его легких не осталось воздуха.

Мейси?

Или Конни?

Или здесь, под вонючим саваном, лежат обе девочки?

Кетт оглянулся, проверяя, нет ли кого-то сзади, потом наклонился, схватил верхнее одеяло и отбросил его в сторону. И увидел лицо, застывшее в маске смерти.

Мужское лицо.

Роберт узнал его по фотографии, которую видел менее часа назад. Алан Сэнфорд, владелец дома. Кто-то рассек его горло, и все ниже шеи превратилось в передник из холодной засохшей крови.

Кетт втянул в себя воздух и отбросил в сторону другие одеяла — убедиться, что под ними нет других тел. Затем выпрямился, с трудом поборол головокружение и вышел из кладовой.

Они здесь были; он только что слышал смех, крики, мольбы…

Куда они делись?

— Мейси? — позвал Роберт. — Конни? Если вы меня слышите, если можете двигаться, идите на мой голос. Я здесь, чтобы вам помочь. Я вас вытащу.

— Нет, ты им не поможешь.

Голос донесся из коридора. Кетт, спотыкаясь, двинулся в его сторону и вышел из кухни с поднятым ломиком.

Фигг стоял в дверном проеме, в другом конце коридора, возле лестницы, и усмехался, глядя на Кетта. Из его глаз исчезло прежнее тепло, какое было во время их первой встречи; сейчас они стали маленькими, темными, полными чего-то примитивного и очень опасного.

Одной рукой он держал за волосы Мейси Мэлоун, другой — прижимал к ее шее нож.

— Ты пришел слишком поздно, Робби, — заявил Фигг, прижав лезвие ножа к шее Мейси так сильно, что на коже выступила капелька крови.

Девочка открыла рот, чтобы закричать, но не смогла; ее губы кривились в безмолвном ужасе. Фигг улыбался, но его переполняла ярость; Кетт видел ее в каждом движении копа-оборотня.

— Я знаю, что дом не окружен, так почему бы тебе не сделать нам всем одолжение и не отвалить отсюда?

— Мейси, — сказал Кетт, обращаясь к девочке. — Просто сохраняй спокойствие, с тобой все будет в порядке.

— Ты говоришь так, словно так и будет, — заявил Фигг. — Но я сейчас уйду. И, если ты сделаешь хоть один шаг в мою сторону, я распотрошу ее, как гнойного Сэнфорда и другую маленькую сучку.

«Конни», — подумал Кетт, чувствуя, как в нем пульсирует волна темного гнева.

Фигг отступил в комнату. Мейси неуклюже шла за ним, при каждом вдохе бесшумно шепча: «Нет-нет-нет-нет…»