Будь моей няней

— К тому же еще и грязном, — добавила тетушка Бебетта.

И все взглянули на зеленоватые разводы на подоле платья Памелы.

Я встала и жестом показала девочкам, что мы уходим — не хватало еще оправдываться перед двумя сплетницами.

— Мяу-у-у-у-у! — раздалось на все кафе.

Кошачий вопль, жуткий и трагический, резанул по ушам.

— Ммммм-ууу-мяу! — вторил ему еще один.

— Персик, миленький, успокойся! — взвизгнула знакомая высокая мэлл и вскочила со стула.

Внимание всех посетителей переключилось к ее столику. Там напротив друг друга стояли и орали Персик и кот тетушки Нуттеллы. Выгнутые спины, воинственно задранные хвосты, оскаленные зубы — казалось, еще несколько секунд, и они кинутся в драку.

— Второй кот откуда взялся? — спросила меня Памела.

— Это Нуттеллин, он здесь живет, — объяснила я.

— Тогда все ясно. Персик пришел в его кафе, ест его взбитые сливки и орет под его столом — кому такое понравится? — философски заключила Элли. — Сейчас драться будут.

Коты шипели и переминались с лапы на лапу. Толи весовая категория толстяка Персика смущала кота тетушки Нуттеллы, то ли он боялся, что за драку с клиентом получит от хозяйки полотенцем по спине, но начинать разборки хозяйский любимец не спешил. Персик тоже не торопился напасть первым. Думаю, его останавливали причитания хозяйки и недоеденные взбитые сливки.

— А ну-ка кыш! — Тетушка Нуттелла скомкала салфетку и метнула в котов.

Персик неожиданно ловким прыжком взлетел на стол. Кот тетушки Нуттеллы молнией скрылся за стойкой.

В распахнутую дверь кафе — погода сегодня стояла замечательная — заглянула Дилетта.

— Так и знала, что вы здесь! — обрадовалась она, увидев старичка-заказчика. — Я привела Джута.

Мы в полном составе поспешили на улицу: посмотреть на собаку захотели все посетители. Дилетта держала за поводок и гладила между ушами совершенно незнакомого пса с гордой посадкой головы, круглыми, выпученными глазами и серо-черной, аккуратно подстриженной мордой. Челка из жесткой шерсти стояла торчком, придавая морде выражение уверенности и бесшабашности. Короткая гладкая шерсть собаки блестела и переливалась в лучах дневного светила, мощные, подстриженные почти до кожи лапы уверенно упирались в землю. Тяжелый широкий хвост крутился со скоростью флюгера в ветреную погоду. Джут присел, мотнул головой и радостно гавкнул.

— Ой! Да он настоящий красавец! — воскликнула хозяйка Персика.

Старичок удивленно оглядел Джута, потрепал по холке, потрогал за уши. Джут, словно улыбаясь, оскалил пасть с белоснежными клыками и потерся головой о его руку.

— Надо же, зубы белые, — удивился старичок. — Слышь, мастерица, а с мордой как? У него же морда седая была. И глаза блестят прям как у молодого. Ты чего с ним сотворила, не пойму? — спросил старичок Дилетту.

— Я ее немного покрасила, не возражаете? — улыбнулась Дилетта. — Это абсолютно безопасная краска, специально для животных, так что не волнуйтесь.

— Нет, не возражаю. Может, ты меня тоже, того, немного покрасишь?

Дилетта засмеялась и замотала головой.

— Мэлл, возьмите моего кота на стрижку, ему очень жарко в пушистой шубке, — обратилась к Дилетте Нуттелла.

— Я была первой! После меня! Правда ведь? Вы же уже записали Персика? — заволновалась хозяйка недружелюбного кота.

Дилетту обступили будущие клиентки. Я улыбнулась и повела девочек домой. Хватит на сегодня впечатлений. Тем более дома их ждет еще один сюрприз.

Я вручила счастливой Памеле сервиз из ятарина для кукольного домика. Надо было видеть лицо девочки. Я даже смогла порадоваться, что все случилось таким образом и я сама стала свидетельницей ее реакции. Столько счастья, столько радости! Что еще ребенку надо! Она тут же побежала раскладывать сервиз на столе в обеденной комнате домика.

А я успокаивала Элли, которой стало завидно и обидно, что у сестры такой подарок, который к тому же ей не доверили в ее шаловливые ручки.

— Для тебя у меня тоже есть подарок, — сказала я.

Глаза Эллы тут же загорелись предвкушением. Я раскрыла упаковку и достала подарок.

— Книга? — Губы Элли задрожали от разочарования, и на глазах выступили слезы.

Она подняла на меня взгляд, полный надежды:

— А где подарок? Это все?

Она никак не могла до конца поверить в такую пакость с моей стороны. Расстроилась и я. Когда увидела эту чудесную книжку с магическими картинками — не могла устоять. Даже вариантов не было. Предвкушала, как порадуется Элли. Мне бы в детстве кто такую купил! Красочная, цветная, защищенная магией от порчи, с крупными буквами и магическими иллюстрациями — когда книгу распахиваешь, из нее словно вырывается изображение. Даже движущееся, хоть и повторяющимися движениями и не очень разнообразными. Но все равно! Это такое чудо! Ты читаешь текст, а картинка тебе это показывает!

— Да, Элли, книга — мой подарок. Я думала, ты порадуешься.

Губы Элли искривились, слезы застили глаза, она в раздражении топнула ножкой и убежала. Догонять я ее в этот раз не стала. Жалеть, потому что ей не понравился мой подарок? Что ж, разочарование постигло нас обеих. Элли надо учиться с достоинством принимать дары, ведь в жизни не всегда ей будут подносить то, что она хочет. А мне надо лучше узнавать девочек, чтобы подарком их радовать, а не огорчать.






Глава 47

ВСТРЕЧА С РОЗАМУНДОЙ




Когда Элли окончательно поправилась и пошла в школу, я воспользовалась свободной минуткой и встретилась с тетушкой Амарэттой. Я долго думала, как мне поступить с Розамундой, и так и не пришла к единому мнению. Поэтому решила посоветоваться с мудрым человеком. А тетушка Амарэтта была именно такой.

Я рассказала ей про поступок своей бывшей подруги.

— По справедливости мне бы надо заявить на нее в участок. Все-таки это кража, и сервиз дорогой. Но я опять буду злодейкой в ее жизни. Она и так меня ненавидит за то, что я заняла ее место гувернантки, которое она сама потеряла. Так еще и, если заявление напишу, получится, что я ее, бедняжку, преследую и порчу ей жизнь. Она опять запоет песню про бедную-несчастную, оставшуюся по моей вине без крова и работы, а она одна сто ртов кормит. Мне это надо? — задала я риторический вопрос.

Тетушка Амарэтта выпрямила спину, сложила на груди руки и укоризненно покачала головой:

— Зло должно быть наказано, Имма, а воровство — это зло. Рози не ребенок, который стащил спелое яблоко из чужого сада. Она украла и продала. Украла у тебя, украла у детей. Такое нельзя прощать.

— Возможно, она уже пожалела о своем поступке…

— Нежная моя курочка, — перебила меня тетушка Амарэтта, — воровство — всегда воровство, независимо от того, пожалела она или нет. Я сегодня же откажу ей от дома.

— Вы выгоните Рози? Но если узнают о случившемся, ее не пустят ни в один постоялый двор!

— Разумеется. Кто же согласится испортить репутацию своему заведению? Мне тоже жаль бедную Рози, глупая курочка пошла по кривой дорожке. Немного строгого воспитания ей не повредит, поверь мне.

— Боюсь, если она попадет к стражам, воспитание будет слишком строгое, — заметила я.

— Имма, цыпленочек, ты знаешь, что такое порядок? — спросила тетушка Амарэтта. И продолжила: — Порядок — это когда каждый делает то, что должен. Я должна заботиться о чистоте дома и удобстве для моих курочек, ты — о детях графа, Розамунда — работать и не нарушать законов. Если Рози нарушила закон, она будет наказана, это и есть порядок.

— Когда-то мы дружили, — вздохнула я.

— Ты дружила, — поправила тетушка Амарэтта. — Она — нет. Иди, моя курочка сладкая, сделай то, что должна.

Все правильно, но как же тяжело сделать такой шаг! Обратного пути уже не будет. По сути, я выношу приговор Розамунде уже сейчас.

Я медленно плелась к участку. Тетушка Амарэтта права, никто не имеет права нарушать закон.

Рози догнала меня почти у двери:

— Имма! Имма, выслушай меня, умоляю! — Она молитвенно сложила руки на груди.

Растрепанная, с лицом, покрытым красными пятнами, в выбившейся из-под пояса блузке, Розамунда выглядела ужасно.

— Пожалуйста, дай мне сказать! Я виновата, но выслушай меня! — уговаривала Рози, пытаясь оттеснить меня от входа в участок.

— Говори, — тяжело вздохнула я и пошла в сторону чахлого сквера, чтобы присесть на лавочку.

На нас обращали внимание прохожие, и мне не хотелось в очередной раз стать объектом пересудов.

— Я не хотела продавать подарок Памеле, честно. Я тогда не передала его, потому что забыла дома. А домой я вернулась только тогда, когда меня уже выгнали. Я злилась на тебя, и было не до сервиза. А когда я его нашла… — Розамунда прикрыла лицо руками и всхлипнула. — Я тогда была без работы. Младшая дочь сестры заболела, нужны были деньги. Я хотела продать его, а потом выкупить и отнести дочерям графа, как ты просила.

— Почему бы не сдать его тогда в ломбард? — спросила я. — На несколько дней, пока не нашлось денег.

— Там мне не дали бы этой суммы.

— Но на лекарство для девочки хватило бы.

— А на еду? Конечно, сестра могла купить вкусностей только для малышки, но, Имма, как объяснить остальным детям, что они не получат сочную котлету и сладкий пряник, потому что не заболели? — Розамунда зарыдала.

— Не плачь, пожалуйста, — попыталась я успокоить ее, поскольку на нас стали обращать внимание прохожие.

— Знаешь, я должна признаться, — судорожно причитала Рози. — Еще я купила старшим новые ботиночки, старые были все в дырах. И чулочки. Потому что девочки ходят в школу с голыми ногами, и их все дразнят. Я не заметила, как истратила оставшиеся деньги. Имма, меня посадят в тюрьму! За ботинки и чулки!

— Не плачь, — уговаривала я. — Рози, да перестань же рыдать!

Она убрала от лица руки, посмотрела на меня и медленно сползла со скамейки на землю.

— Рози, поднимись сейчас же, — испугалась я.

Но она, стоя на коленях, обхватила мои ноги и отрицательно замотала головой:

— Прости меня, прости. Я виновата, я отдам тебе все, до последней монеты. Сейчас у меня нет денег, но я могу продать вещи и хоть что-то тебе вернуть.

Я решительно поднялась и потянула Рози. Достала платок, сунула ей в руку, чтобы вытерла слезы: