Брак с летальным исходом
Часть 36 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
На дорожке, ведущей в сад, показалась Мелия. Она, верно, шла за мной, чтобы сказать, что лорд приехал. Внезапно горничная замерла, и в душе вспыхнула отчаянная надежда. Вдруг она услышала возню и крики?
– Мел…
Меня дернули в сторону. Рот забила какая-то скомканная тряпка. Я почувствовала ударивший в нос запах дурмана, пропитавший тонкую ткань, и отстраненно отметила, что это, вероятно, и был тот самый забытый Лоиссой платок.
Интересно, как много времени пройдет, прежде чем в поместье хватятся меня и Джакомо? Догадается ли лорд, куда мы могли отправиться? Успеет ли вовремя?
Водитель оттаскивал меня все дальше и дальше. Я упиралась, как могла, опасаясь, что он собирается кинуть меня в подвал и запереть там. Но распахнутый люк так и остался в стороне. Моя рука слепо шарила в воздухе, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь.
Неожиданно пальцы сжали плотную ткань. Я вцепилась в нее, потянула на себя, но полотнище оказалось слишком тяжелым, и мне удалось лишь сдернуть его на пол.
Что-то блеснуло в тусклом утреннем свете. Я скосила взгляд в сторону упавшей ткани и увидела лакированный бок экипажа, спрятанного в глубине гаража.
Мне следовало догадаться. Руджеро Бренци просто обманул Мелию, обманул нас всех. Никто не видел выезжавшую машину, а я слышала лишь далекий рокот двигателя. Все это время он оставался тут и выжидал подходящего момента.
Я забилась в его руках. Где-то далеко во дворе торопливо бежали к дому Мелия и госпожа Ленс. Лорда Кастанелло нигде не было видно.
«Папа, нет!» – вдруг раздался в голове отчаянный мысленный крик мальчика.
Я похолодела. Неужели яд остался где-то еще? Неужели я сделала не все, что могла?
«Нет! – бился в истерике сын лорда Кастанелло. – Папа, не умирай, нет!»
Я замычала, тщетно пытаясь вырваться.
– Утихни, – раздался над ухом голос Бренци, и резкий удар оборвал крики ребенка.
* * *
Чернота, завораживающая, бесконечная, раскинулась от края до края леса. На востоке едва занимался желтоватый отблеск восходящей полной луны. Я следила за тем, как она медленно поднималась над голыми ветвями деревьев, бросая на них холодные блики, и на душе было так же пусто и холодно.
Узкое окно, больше напоминавшее бойницу старинной крепости, было распахнуто настежь. Мороз выстудил комнату, но я почти не чувствовала этого, хоть и была в одной тонкой рубашке. Порез на запястье заживал плохо, и я прижимала руку к холодному стеклу, чтобы хоть как-то унять постоянно донимавший меня зуд.
Чья-то рука с массивным красным перстнем опустила возле меня на подоконник исходящий паром чинай. Вторая рука поставила с другой стороны чадящую свечу, и ее огонек затрепыхал от ветра. Мужчина потянулся и закрыл окно, прижимаясь грудью к моей спине. Я вздрогнула, словно бы только сейчас ощутила окружавший меня холод.
Он. Конечно же снова он.
Его руки огладили мои дрожащие плечи. Прикосновение показалось мне обжигающе горячим, но не было сил отстраниться, оттолкнуть мужчину, стоявшего за спиной. Я уже чувствовала, как тело подчиняется ему, прогибается под его ладонями. Понимала, что неотвратимо последует за этим, и от осознания собственной беспомощности рот наполнился горечью.
– Пей, моя лилия, – услышала я тихий шепот. – Пей, моя драгоценная. Сегодня ты мне нужна.
Удушливо сладкий запах свечи щекотал ноздри. От источаемого ею аромата кружилась голова, мысли путались. Я потянулась к чинаю и сделала большой глоток. Горячая пряная жидкость обожгла горло, прокатилась по телу волной огня. Показалось, что специй было куда больше, чем обычно.
– Пей. – Он не позволил мне остановиться. – Специи помогут. Тебе потребуются силы, моя драгоценная. Тебе потребуются все твои способности, все до последней, и даже больше.
Я послушно допила пряный чай. Теплые ладони мужчины переместились на грудь, лаская сквозь ткань сорочки чувствительные соски. Я прикусила губу, сдерживая стон.
Перед глазами потемнело. То ли тьма за окном поглотила меня без остатка, то ли я просто закрыла глаза, не в силах больше удерживаться на грани беспамятства. Постепенно в темноте проявился, заплясав огнями свечей, ряд ярких пятен. Коридор. Неведомая сила толкала меня вперед, к светящемуся прямоугольнику полуоткрытой двери.
Я шла медленно, каждый шаг давался с трудом. Грязные половицы скрипели под босыми ногами, со светильников свисала паутина. Хорошее место, чтобы прятать тех, о ком никто не должен знать. Хорошее место, чтобы делать с безвольными, бессловесными жертвами все что угодно.
С такими, как я.
Я толкнула дверь и зашла в комнату. Богато обставленная, чистая, она разительно отличалась от других помещений этого полузаброшенного дома. Разгоравшиеся поленья трещали в камине. А перед огнем, спиной ко мне, стоял одетый в длиннополый халат немолодой мужчина.
– Милорд…
Откуда-то я знала, что мне нужно вести себя так, словно ничего не происходит. Словно я пришла сюда по своей воле. Все мое существо противилось этому – голова кружилась, язык с трудом ворочался во рту, но я заставила голос звучать спокойно и ровно.
Мужчина обернулся. Я опять не смогла разглядеть его лицо, которое скрывала плотная черная дымка. Но в свете камина я отчетливо видела его руки – морщинистые, покрытые старческими пятнами. Пальцы были унизаны перстнями и кольцами, артефакты, инкрустированные золотом, угрожающе светились красным.
Он подошел ко мне вплотную. Его рука коснулась моих волос, пропустила между пальцами волнистые медные пряди. Я почувствовала, как он шумно втянул ноздрями воздух, наклоняясь надо мной.
Тело обдало жаром. Я задыхалась, мне словно не хватало воздуха. Пальцы теребили завязку рубашки, путаясь в узлах.
– Мой господин… мой лорд… – Я подняла на него просящий взгляд, пытаясь заглянуть в его глаза сквозь пелену тумана.
Он отстранил мои руки и ловко развязал тонкие ленты сорочки, освобождая меня от одежды. Я прильнула к нему и где-то в глубине сознания привычно содрогнулась от отвращения, но тело не слушалось, выполняя чужой приказ. Руки скользнули за отвороты халата: одна к сердцу, другая – вверх, к шее, туда, где под пальцами чувствовалось ровное биение пульса.
Мир на мгновение замер.
Бом. Бом.
Туман закружился перед моими глазами. Чернота – неестественная, нереальная, живая чернота, казалось, возмутилась моим вторжением. Всколыхнулась, пытаясь вытеснить, вытолкнуть – и дрогнула, распадаясь белесыми клочьями.
Немея от страха, я ощутила, как что-то, опустошая, покидает меня. Что-то нематериальное, невесомое, но оттого не менее жуткое, словно бы вытекало сквозь пальцы, прижатые к обнаженному телу человека, которого я называла своим господином. Оно будто проникало под тонкую, покрытую морщинами кожу, волной расходясь от моих рук.
Я почувствовала на себе взгляд лорда. Его лицо все так же скрывала дымка, но я словно наяву видела широко распахнутые, полные ужаса глаза.
Бом. Бом.
Сердце лорда под ладонью толкнулось раз, другой – и замерло.
– Вот так, моя драгоценная, вот так, – раздался в голове знакомый, леденящий кровь голос.
Тело мешком повалилось на меня, придавив к полу. Внутренности скрутило в тугой узел. Боль от магической отдачи смешивалась с паникой, нахлынувшей от осознания того, что я только что убила человека. Каждая клеточка тела горела в агонии, и я кричала, билась, царапала ногтями паркет, силясь выбраться из-под лежащего на мне мужчины и хоть как-то погасить сжигавший меня заживо огонь. Но боль не отступала, а лишь усиливалась, с каждой секундой открывая все новые и новые грани физических мучений.
Именно она вернула меня в реальность.
* * *
Я вырвалась из липкого забытья, но боль никуда не ушла. Она разливалась от запястья по всему телу, словно бы меня всю охватило магическое пламя. Руку пронзало острыми иглами, и это было настолько невыносимо, что я едва сдерживала стоны.
Голова раскалывалась. Я попробовала пошевелиться, но ноги и руки оказались туго связаны. С трудом разлепив слезящиеся глаза, я различила полумрак кабины и мелькавшие за окном голые деревья, от быстрого движения которых мне тут же стало невыносимо дурно. Экипаж удалялся от поместья, и браслет, запрещавший мне покидать границы владений лорда Кастанелло, пульсировал все сильнее и сильнее, будто отсчитывая мои последние минуты.
Лорд Кастанелло. Мысль о супруге, оставшемся где-то в поместье, заставила сердце сжаться, и я ощутила это даже сквозь боль от воздействия артефакта. С ним точно что-то случилось. Понял ли он, что происходит, сумел ли дать отпор? Жив ли?
Очередной спазм скрутил тело, и я прикусила губу, чтобы не застонать. Хотя… если браслет работал, если я все еще не умерла, это означало, что лорд жив. Его еще можно было спасти. Боль давала мне знак, что не все потеряно.
Эта мысль вызвала у меня такую волну облегчения, что все прочие ощущения на мгновение отступили. Спустя мгновение боль пронзила тело с новой силой, вырвав из груди невольный стон, но теперь я чувствовала почти радость от того, что тоненькая ниточка, связывавшая меня с лордом Кастанелло, не оборвалась.
Я чуть повернула голову и увидела край плеча и затылок Руджеро Бренци, сидевшего за рулем экипажа. Он не оборачивался, полностью сосредоточившись на дороге.
Я заставила себя отбросить все лишние мысли. Сейчас меня волновала лишь рваная, неровная пульсация браслета на запястье. Нужно было найти способ как можно скорее вернуться в поместье. Любой способ.
Думать, когда голову разрывает от боли, почти невозможно. В отчаянии я сцепила пальцы замком, стиснула ладони. И вдруг осознала, что все это время была без перчаток. Я выбежала с утра, слишком взволнованная открывшейся мне догадкой, и забыла надеть их, как надевала по привычке каждый раз, когда покидала свою комнату.
Мужчина из моего видения… Мужчина, который лишал воли одним прикосновением. Мужчина, чей мысленный приказ, переданный через мое тело, заставил сердце неизвестного человека… моего господина… перестать биться. Он говорил о моих «способностях» так, словно…
Я с трудом подавила тошнотворную мысль о том, что в вернувшихся воспоминаниях я убила человека. Если я выживу, у меня еще найдется время подумать об этом. Главным сейчас являлось то, что таинственный мужчина из моего прошлого, чью реальность подтверждал белесый шрам на моем запястье, был уверен, что я владею ментальной магией. Пусть бессознательно, толком не умея ее контролировать, – но владею.
И с ее помощью я совершила убийство.
Выходит, господин дознаватель оказался прав, отправив меня на костер…
Не сейчас.
На мое счастье, Бренци не особенно старался крепко меня связывать, понадеявшись на действие браслета. Если бы он завел мне руки за спину, у меня не осталось бы шанса. Но так…
Я лихорадочно зашарила по складкам юбки в поисках потайного кармашка. Где-то там все еще хранились остатки специй, из которых я изготовила определитель. «Специи помогут», – кажется, так прозвучало это в моем видении. А сейчас мне очень, очень нужны были силы.
Почти не чувствуя пальцев из-за скручивающей тело боли, я нащупала флакон. Рядом оказались пузырек с обезболивающими кристаллами, успокоительное и артефакт лорда Кастанелло. Надежда полыхнула в измученном сознании яркой вспышкой. Быть может, у меня все же есть шанс вернуться в поместье до того, как…
До того, как я умру от болевого шока.
Или до того, как умрет лорд.
Трясущимися руками я вытолкнула флакон из кармашка и, вытащив зубами пробку, опрокинула специи в рот, все, до последнего зернышка. Язык обожгло острой горечью, из глаз брызнули слезы, но я заставила себя глотнуть. Болезненный всхлип вырвался сквозь плотно сжатые зубы.
Бренци не обернулся. Экипаж увозил меня все дальше и дальше, и с каждым новым поворотом обратная дорога становилась все более и более длинной, невозможно далекой. В прошлый раз я едва добралась до третьего холма. Лорду хватило нескольких десятков минут, чтобы настичь меня.
Как далеко мы уехали на этот раз?
Нечеловеческим усилием я подняла свое тело с сиденья, выпрямилась, наклонилась к водителю. И на мгновение застыла.
Стало страшно. Я не хотела его убивать. Я не хотела никому причинять вреда.
Но где-то далеко в поместье сейчас умирал лорд Кастанелло, и нить его пульса становилась все более рваной и нечеткой.
– Мел…
Меня дернули в сторону. Рот забила какая-то скомканная тряпка. Я почувствовала ударивший в нос запах дурмана, пропитавший тонкую ткань, и отстраненно отметила, что это, вероятно, и был тот самый забытый Лоиссой платок.
Интересно, как много времени пройдет, прежде чем в поместье хватятся меня и Джакомо? Догадается ли лорд, куда мы могли отправиться? Успеет ли вовремя?
Водитель оттаскивал меня все дальше и дальше. Я упиралась, как могла, опасаясь, что он собирается кинуть меня в подвал и запереть там. Но распахнутый люк так и остался в стороне. Моя рука слепо шарила в воздухе, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь.
Неожиданно пальцы сжали плотную ткань. Я вцепилась в нее, потянула на себя, но полотнище оказалось слишком тяжелым, и мне удалось лишь сдернуть его на пол.
Что-то блеснуло в тусклом утреннем свете. Я скосила взгляд в сторону упавшей ткани и увидела лакированный бок экипажа, спрятанного в глубине гаража.
Мне следовало догадаться. Руджеро Бренци просто обманул Мелию, обманул нас всех. Никто не видел выезжавшую машину, а я слышала лишь далекий рокот двигателя. Все это время он оставался тут и выжидал подходящего момента.
Я забилась в его руках. Где-то далеко во дворе торопливо бежали к дому Мелия и госпожа Ленс. Лорда Кастанелло нигде не было видно.
«Папа, нет!» – вдруг раздался в голове отчаянный мысленный крик мальчика.
Я похолодела. Неужели яд остался где-то еще? Неужели я сделала не все, что могла?
«Нет! – бился в истерике сын лорда Кастанелло. – Папа, не умирай, нет!»
Я замычала, тщетно пытаясь вырваться.
– Утихни, – раздался над ухом голос Бренци, и резкий удар оборвал крики ребенка.
* * *
Чернота, завораживающая, бесконечная, раскинулась от края до края леса. На востоке едва занимался желтоватый отблеск восходящей полной луны. Я следила за тем, как она медленно поднималась над голыми ветвями деревьев, бросая на них холодные блики, и на душе было так же пусто и холодно.
Узкое окно, больше напоминавшее бойницу старинной крепости, было распахнуто настежь. Мороз выстудил комнату, но я почти не чувствовала этого, хоть и была в одной тонкой рубашке. Порез на запястье заживал плохо, и я прижимала руку к холодному стеклу, чтобы хоть как-то унять постоянно донимавший меня зуд.
Чья-то рука с массивным красным перстнем опустила возле меня на подоконник исходящий паром чинай. Вторая рука поставила с другой стороны чадящую свечу, и ее огонек затрепыхал от ветра. Мужчина потянулся и закрыл окно, прижимаясь грудью к моей спине. Я вздрогнула, словно бы только сейчас ощутила окружавший меня холод.
Он. Конечно же снова он.
Его руки огладили мои дрожащие плечи. Прикосновение показалось мне обжигающе горячим, но не было сил отстраниться, оттолкнуть мужчину, стоявшего за спиной. Я уже чувствовала, как тело подчиняется ему, прогибается под его ладонями. Понимала, что неотвратимо последует за этим, и от осознания собственной беспомощности рот наполнился горечью.
– Пей, моя лилия, – услышала я тихий шепот. – Пей, моя драгоценная. Сегодня ты мне нужна.
Удушливо сладкий запах свечи щекотал ноздри. От источаемого ею аромата кружилась голова, мысли путались. Я потянулась к чинаю и сделала большой глоток. Горячая пряная жидкость обожгла горло, прокатилась по телу волной огня. Показалось, что специй было куда больше, чем обычно.
– Пей. – Он не позволил мне остановиться. – Специи помогут. Тебе потребуются силы, моя драгоценная. Тебе потребуются все твои способности, все до последней, и даже больше.
Я послушно допила пряный чай. Теплые ладони мужчины переместились на грудь, лаская сквозь ткань сорочки чувствительные соски. Я прикусила губу, сдерживая стон.
Перед глазами потемнело. То ли тьма за окном поглотила меня без остатка, то ли я просто закрыла глаза, не в силах больше удерживаться на грани беспамятства. Постепенно в темноте проявился, заплясав огнями свечей, ряд ярких пятен. Коридор. Неведомая сила толкала меня вперед, к светящемуся прямоугольнику полуоткрытой двери.
Я шла медленно, каждый шаг давался с трудом. Грязные половицы скрипели под босыми ногами, со светильников свисала паутина. Хорошее место, чтобы прятать тех, о ком никто не должен знать. Хорошее место, чтобы делать с безвольными, бессловесными жертвами все что угодно.
С такими, как я.
Я толкнула дверь и зашла в комнату. Богато обставленная, чистая, она разительно отличалась от других помещений этого полузаброшенного дома. Разгоравшиеся поленья трещали в камине. А перед огнем, спиной ко мне, стоял одетый в длиннополый халат немолодой мужчина.
– Милорд…
Откуда-то я знала, что мне нужно вести себя так, словно ничего не происходит. Словно я пришла сюда по своей воле. Все мое существо противилось этому – голова кружилась, язык с трудом ворочался во рту, но я заставила голос звучать спокойно и ровно.
Мужчина обернулся. Я опять не смогла разглядеть его лицо, которое скрывала плотная черная дымка. Но в свете камина я отчетливо видела его руки – морщинистые, покрытые старческими пятнами. Пальцы были унизаны перстнями и кольцами, артефакты, инкрустированные золотом, угрожающе светились красным.
Он подошел ко мне вплотную. Его рука коснулась моих волос, пропустила между пальцами волнистые медные пряди. Я почувствовала, как он шумно втянул ноздрями воздух, наклоняясь надо мной.
Тело обдало жаром. Я задыхалась, мне словно не хватало воздуха. Пальцы теребили завязку рубашки, путаясь в узлах.
– Мой господин… мой лорд… – Я подняла на него просящий взгляд, пытаясь заглянуть в его глаза сквозь пелену тумана.
Он отстранил мои руки и ловко развязал тонкие ленты сорочки, освобождая меня от одежды. Я прильнула к нему и где-то в глубине сознания привычно содрогнулась от отвращения, но тело не слушалось, выполняя чужой приказ. Руки скользнули за отвороты халата: одна к сердцу, другая – вверх, к шее, туда, где под пальцами чувствовалось ровное биение пульса.
Мир на мгновение замер.
Бом. Бом.
Туман закружился перед моими глазами. Чернота – неестественная, нереальная, живая чернота, казалось, возмутилась моим вторжением. Всколыхнулась, пытаясь вытеснить, вытолкнуть – и дрогнула, распадаясь белесыми клочьями.
Немея от страха, я ощутила, как что-то, опустошая, покидает меня. Что-то нематериальное, невесомое, но оттого не менее жуткое, словно бы вытекало сквозь пальцы, прижатые к обнаженному телу человека, которого я называла своим господином. Оно будто проникало под тонкую, покрытую морщинами кожу, волной расходясь от моих рук.
Я почувствовала на себе взгляд лорда. Его лицо все так же скрывала дымка, но я словно наяву видела широко распахнутые, полные ужаса глаза.
Бом. Бом.
Сердце лорда под ладонью толкнулось раз, другой – и замерло.
– Вот так, моя драгоценная, вот так, – раздался в голове знакомый, леденящий кровь голос.
Тело мешком повалилось на меня, придавив к полу. Внутренности скрутило в тугой узел. Боль от магической отдачи смешивалась с паникой, нахлынувшей от осознания того, что я только что убила человека. Каждая клеточка тела горела в агонии, и я кричала, билась, царапала ногтями паркет, силясь выбраться из-под лежащего на мне мужчины и хоть как-то погасить сжигавший меня заживо огонь. Но боль не отступала, а лишь усиливалась, с каждой секундой открывая все новые и новые грани физических мучений.
Именно она вернула меня в реальность.
* * *
Я вырвалась из липкого забытья, но боль никуда не ушла. Она разливалась от запястья по всему телу, словно бы меня всю охватило магическое пламя. Руку пронзало острыми иглами, и это было настолько невыносимо, что я едва сдерживала стоны.
Голова раскалывалась. Я попробовала пошевелиться, но ноги и руки оказались туго связаны. С трудом разлепив слезящиеся глаза, я различила полумрак кабины и мелькавшие за окном голые деревья, от быстрого движения которых мне тут же стало невыносимо дурно. Экипаж удалялся от поместья, и браслет, запрещавший мне покидать границы владений лорда Кастанелло, пульсировал все сильнее и сильнее, будто отсчитывая мои последние минуты.
Лорд Кастанелло. Мысль о супруге, оставшемся где-то в поместье, заставила сердце сжаться, и я ощутила это даже сквозь боль от воздействия артефакта. С ним точно что-то случилось. Понял ли он, что происходит, сумел ли дать отпор? Жив ли?
Очередной спазм скрутил тело, и я прикусила губу, чтобы не застонать. Хотя… если браслет работал, если я все еще не умерла, это означало, что лорд жив. Его еще можно было спасти. Боль давала мне знак, что не все потеряно.
Эта мысль вызвала у меня такую волну облегчения, что все прочие ощущения на мгновение отступили. Спустя мгновение боль пронзила тело с новой силой, вырвав из груди невольный стон, но теперь я чувствовала почти радость от того, что тоненькая ниточка, связывавшая меня с лордом Кастанелло, не оборвалась.
Я чуть повернула голову и увидела край плеча и затылок Руджеро Бренци, сидевшего за рулем экипажа. Он не оборачивался, полностью сосредоточившись на дороге.
Я заставила себя отбросить все лишние мысли. Сейчас меня волновала лишь рваная, неровная пульсация браслета на запястье. Нужно было найти способ как можно скорее вернуться в поместье. Любой способ.
Думать, когда голову разрывает от боли, почти невозможно. В отчаянии я сцепила пальцы замком, стиснула ладони. И вдруг осознала, что все это время была без перчаток. Я выбежала с утра, слишком взволнованная открывшейся мне догадкой, и забыла надеть их, как надевала по привычке каждый раз, когда покидала свою комнату.
Мужчина из моего видения… Мужчина, который лишал воли одним прикосновением. Мужчина, чей мысленный приказ, переданный через мое тело, заставил сердце неизвестного человека… моего господина… перестать биться. Он говорил о моих «способностях» так, словно…
Я с трудом подавила тошнотворную мысль о том, что в вернувшихся воспоминаниях я убила человека. Если я выживу, у меня еще найдется время подумать об этом. Главным сейчас являлось то, что таинственный мужчина из моего прошлого, чью реальность подтверждал белесый шрам на моем запястье, был уверен, что я владею ментальной магией. Пусть бессознательно, толком не умея ее контролировать, – но владею.
И с ее помощью я совершила убийство.
Выходит, господин дознаватель оказался прав, отправив меня на костер…
Не сейчас.
На мое счастье, Бренци не особенно старался крепко меня связывать, понадеявшись на действие браслета. Если бы он завел мне руки за спину, у меня не осталось бы шанса. Но так…
Я лихорадочно зашарила по складкам юбки в поисках потайного кармашка. Где-то там все еще хранились остатки специй, из которых я изготовила определитель. «Специи помогут», – кажется, так прозвучало это в моем видении. А сейчас мне очень, очень нужны были силы.
Почти не чувствуя пальцев из-за скручивающей тело боли, я нащупала флакон. Рядом оказались пузырек с обезболивающими кристаллами, успокоительное и артефакт лорда Кастанелло. Надежда полыхнула в измученном сознании яркой вспышкой. Быть может, у меня все же есть шанс вернуться в поместье до того, как…
До того, как я умру от болевого шока.
Или до того, как умрет лорд.
Трясущимися руками я вытолкнула флакон из кармашка и, вытащив зубами пробку, опрокинула специи в рот, все, до последнего зернышка. Язык обожгло острой горечью, из глаз брызнули слезы, но я заставила себя глотнуть. Болезненный всхлип вырвался сквозь плотно сжатые зубы.
Бренци не обернулся. Экипаж увозил меня все дальше и дальше, и с каждым новым поворотом обратная дорога становилась все более и более длинной, невозможно далекой. В прошлый раз я едва добралась до третьего холма. Лорду хватило нескольких десятков минут, чтобы настичь меня.
Как далеко мы уехали на этот раз?
Нечеловеческим усилием я подняла свое тело с сиденья, выпрямилась, наклонилась к водителю. И на мгновение застыла.
Стало страшно. Я не хотела его убивать. Я не хотела никому причинять вреда.
Но где-то далеко в поместье сейчас умирал лорд Кастанелло, и нить его пульса становилась все более рваной и нечеткой.