Брак с летальным исходом

Мне пришлось собрать в кулак все свое мужество, чтобы вновь войти в здание, разрушенное бушевавшим ночью пожаром. Парадная лестница, некогда белевшая мраморными столбиками и резными перилами светлого дерева, теперь была темно-серой от покрывавшего ее толстого слоя гари и копоти. При виде обгоревших стен верхней галереи, где огонь разошелся сильнее всего, к горлу подкатил ком.

В доме, темном и безжизненном, было непривычно людно. Слуги и полтора десятка работников, прибывших из города, выносили на улицу все, что уцелело после пожара, разбирали поврежденную мебель и деревянные перекрытия. Во дворе поместья остались только дворецкий, экономка и три женщины, включая Клару, которые помогали сортировать вещи и подсчитывали убытки. Артефактор, немногословный мужчина в форме служащего городской пожарной бригады, переходил из комнаты в комнату, очищая воздух от запаха гари.

Работники молчаливо кланялись, скользя по мне безразличными взглядами. Все они казались мне одинаково безликими, и даже если в число нанятых лордом помощников затесался кто-то, кто ранее бывал в поместье, едва ли я смогла бы его узнать.

Ступенька за ступенькой я медленно поднималась наверх. Мне было страшно увидеть, что осталось от моей комнаты. Пусть в доме лорда я прожила не так уж долго и большую часть времени он казался мне настоящей тюрьмой, я успела привыкнуть и к зеленоватым обоям, и к мебели с выпуклым резным орнаментом, и даже к лежанке Милорда в углу, куда кот иногда приходил подремать после своего выздоровления. От мысли о том, что всего этого больше нет, горестно сжималось сердце.

Я помнила, что, по словам Мелии, мою комнату огонь охватил за считаные минуты, и мысленно готовила себя к неприглядному зрелищу. Но то, что открылось взгляду, когда я повернула в гостевое крыло, было намного ужаснее самых худших предположений. Часть стены оказалась разрушена начисто. От двери осталась лишь груда горелых щепок. В коридоре напротив моей комнаты выбило окно, и лишь несколько осколков стекла покачивались в чудом сохранившемся у самого потолка переплете рамы.

В голове пульсировали, отдаваясь в висках, две мысли.

Такие разрушения могли быть только результатом направленного взрыва.

И если бы я на тот момент все еще оставалась в комнате, я была бы мертва. Без вариантов.

У стены рядом с моей дверью, без сомнения, лежал дополнительный накопитель. Таинственный убийца играл наверняка и сделал все, чтобы после взрыва у меня не было ни единого шанса продолжить расследование. Только ментальный зов ребенка, мальчика по имени Даррен, к которому лорд Кастанелло бросился сразу же, как только мы выбрались из здания, помог мне – да и всем нам – остаться в живых.

Я мельком заглянула в искореженный дверной проем и едва удержалась от горестного вскрика. Спасать после пожара было нечего. Покосившийся шкаф и обгорелый остов кровати – вот и все, что осталось от места, где я провела почти месяц своей жизни.

Под темным куском древесины, бывшим, по всей видимости, столешницей, что-то блеснуло. Я наклонилась и дрожащими руками извлекла из груды досок покрытый копотью гребень лорда Осси. Каким-то чудом он уцелел, лишь немного оплавился по краям.

Я с силой сжала его, чувствуя, как впиваются в ладонь острые зубцы. Мне едва удалось сдержать слезы. Все это было слишком – слишком чудовищно, слишком бесчеловечно. Неужели лорд Кастанелло когда-то совершил поступок, которым заслужил подобную расплату? Кто и ради чего мог пойти на такое? Ради денег? Из зависти?

У меня не имелось ответа. И от этого мне стало по-настоящему, безумно страшно. Угроза была реальной. Я ощущала ее кожей, словно бы черные стены коридора сжимались вокруг меня, выдавливая воздух из легких. Я вдыхала ее вместе с запахом гари и частицами копоти. Убийца реален, и теперь я была уверена, что он не остановится ни перед чем, пока не сожжет дотла все, связанное с жизнью лорда Кастанелло, а вместе с ней и моей.

Мне нужно было найти для себя хоть какое-то занятие, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, и я спустилась вниз. В малой гостиной Густаво и двое незнакомых мне работников разламывали обгоревшую мебель. Я вздрогнула и отвернулась, не в силах смотреть, как под ударами топора раскалывалось кресло, в котором еще вчера сидел лорд Кастанелло. От прекрасно оформленной комнаты остались лишь камин да темно-серые закопченные стены с обрывками обоев. Несколько пейзажей в почерневших рамах с сохранившимися под растрескавшимися от жара стеклами холстами бережно отложили в угол.

В библиотеке стояло несколько пустых коробок, но никого из людей пока не было: видимо, работники еще не успели сюда добраться. Запах гари в воздухе был явственно ощутим. Решив, что помещение все равно придется проветрить и привести в порядок, я раскрыла окна, впустив свежий зимний воздух, и принялась заполнять коробки уцелевшими книгами.

Светильники с накопителями располагались в нишах первого яруса, поэтому пламя в основном свирепствовало внизу, тогда как книги на более высоких полках и на галерее практически не пострадали. Повезло и полке с медицинскими справочниками, поэтому первым же делом я отыскала бесценный анатомический атлас и аккуратно опустила его на дно коробки. Несколько других, не менее редких книг, тоже были тщательно уложены корешок к корешку, но вскоре я поняла, что лучше не тратить время на возню с каждым отдельным томом, и принялась снимать книги целыми стопками.

Куда труднее оказалось разбираться с книгами, поврежденными во время пожара. Острое чувство сожаления пронзало меня всякий раз, когда я доставала с полки твердый переплет, а истлевшие страницы осыпались прямо в руках горсткой пепла. Некоторые книги сгорели только наполовину, и приходилось уговаривать себя отправлять их в кучу мусора из мебели, почерневших обложек и обвалившихся стеллажей, сложенную посреди комнаты. Те фолианты, у которых лишь немного обуглились уголки, я без колебаний убирала к целым книгам.

Когда стоявшие в библиотеке коробки были заполнены, я позвала Густаво, и тот перенес их в расчищенный для уцелевших вещей сухой сарай. Увидев, что я собираюсь продолжить работу, слуга коротко кивнул и вскоре вернулся с новыми коробками, чашкой кофе от Мелии и предложением позвать Джакомо, если миледи нужна помощь. Кофе я взяла, от помощи отказалась. Сейчас в поместье важна была каждая пара рук, а с библиотекой я вполне могла справиться сама.

Я присела на перевернутый ящик, служивший мне подставкой, чтобы дотягиваться до верхних полок, и, прихлебывая приправленный специями кофе, листала одну за другой книги с ближайшей полки. Несколько книг оказались в порядке, у одной недоставало страниц, но с пожаром это явно не было связано. На обложке старого учебника по артефакторике красовалась черная отметина от осколка взорвавшегося кристалла, но в остальном он был вполне цел, и я убрала книгу в полупустую коробку, пообещав себе заказать для нее новый переплет.

Если, конечно, к тому моменту, когда слуги снова начнут заполнять библиотеку, я все еще буду леди Кастанелло…

У самой стенки стеллажа обнаружилась еще одна книга, стоявшая боком и оттого ранее скрытая от глаз за другими изданиями. «Справочник порошков и зелий Циндрии, Ирении и княжеств Залива, составленный корабельным врачом и зельеваром Э. Бернуцци» – гласила обложка. Я никогда прежде не слышала о таких научных трудах. Зельеварение на основе восточных трав всегда считалось областью сложной, малоизученной, дорогостоящей и зачастую опасной. Мне казалось, никто в Аллегранце, кроме господина Кауфмана, женатого на уроженке Ирении, не занимался подобным. Но книга выглядела потрепанной, видно было, что когда-то ее часто использовали. Замирая от любопытства, я открыла справочник.

Аккуратным, почти ученическим наклонным почерком с изящной черточкой над «т» и длинным завитком «у» на внутренней стороне обложки было выведено: «Моей дорогой Элейне на долгую память. Надеюсь, это будет тебе полезно. С любовью, навеки твой Арджеро».

– Если миледи будет засматриваться на каждую книгу по зельеварению, то рискует провести здесь не одну неделю, – раздался над ухом чей-то негромкий голос.

Я вздрогнула от неожиданности, чуть не расплескав кофе на раскрытую книгу. За моей спиной стоял водитель лорда и заглядывал мне через плечо с легкой снисходительной улыбкой.

– Позвольте помочь, – сказал он и, ловко выхватив справочник, сунул его в коробку.

Я подскочила с ящика, оправляя платье. Господин Бренци обращался с книгами без особого уважения. Все, чего хоть немного коснулся огонь, безжалостно летело в кучу мусора. Очередная книга по истории Ирении, отброшенная водителем, приземлилась на груду обгорелых головешек, я потянулась за ней, отряхнула от пепла и аккуратно опустила в коробку.

– Пожалуйста, не действуйте столь поспешно, – произнесла недовольно. – Серьезные труды достойны более бережного обращения.

Господин Бренци снял с полки обожженный том с яркой картинкой на обложке. Выражение его лица было непроницаемым.

– Как пожелаете, миледи, – ровным голосом произнес он.

Аккуратно вытерев гарь с книги, которую держал в руках, водитель протянул ее мне. «Госпожа наложница» – гласило название.

Отчего-то это показалось завуалированной издевкой.

Господин Бренци методично доставал с верхних стеллажей все новые и новые красочные дамские романчики. Отряхивал от пепла обгоревшие страницы, счищал темные пятна с корешков и складывал поверх других книг в стопку у меня в руках. И почему-то каждый том он умудрялся положить так, чтобы мне прекрасно была видна обложка с томными девицами и полуодетыми мужчинами в шароварах и пестрых накидках. «Сладкая добыча циндрийского пирата», «Моя восточная сказка», «Лилия на реке страсти», «В объятиях принца пустыни»…

В душе закипало раздражение. Мне казалось, что водитель лорда специально подбирал для меня книги, оставляя на полках труды по артефакторике, научные монографии, справочники и географические атласы. Некоторые из романов, которые господин Бренци столь любовно протирал от пыли, я без раздумий выбросила бы в кучу мусора, откуда до этого извлекла «Историю Ирении эпохи династии Абби Саида». Я начинала жалеть, что вообще позволила Руджеро Бренци остаться в библиотеке.

«Жаркие иренийские ночи» переполнили чашу моего терпения. Я с грохотом швырнула книги в коробку.

– Что-то не так, миледи? – с беспокойством в голосе спросил господин Бренци, поворачиваясь ко мне.

Я бросила на него негодующий взгляд.

– Вы это нарочно?


Водитель лорда непонимающе нахмурился.

– Я чем-то обидел вас? Прошу простить меня, миледи.

Сожаление на его лице казалось столь искренним, что мой гнев испарился, уступив место острому стыду. Ведь, в самом деле, я сорвалась на своего добровольного помощника безо всякого повода, только оттого, что решила, будто он своим выбором указывал мне на подходящие для женщины книги.

– Это мне следует просить прощения, – пробормотала я. – Не стоит реагировать столь бурно.

– Я понимаю, миледи, – откликнулся господин Бренци и, чуть прищурившись, усмехнулся. – Нам всем сейчас нелегко.

Одним движением он снял с верхнего стеллажа оставшиеся книги и передал мне. Чуть помешкав, я все же положила их в соседнюю с дамскими романами коробку. Водитель лорда равнодушно дернул плечом, никак не прокомментировав мои действия.

Работу мы продолжили молча. Высокий и широкоплечий водитель легко дотягивался до верхних полок первого яруса, а я в паре шагах от него разбирала нижние стеллажи. Нельзя не признать, что вдвоем мы справлялись куда быстрее, и вскоре Густаво пришлось вновь отправиться за коробками.

В ожидании его возвращения господин Бренци расчищал от мусора одну из полок под лопнувшим накопителем. Присутствие водителя по необъяснимой причине тяготило меня, и я заговорила, чтобы хоть как-то разрядить обстановку:

– Вы давно работаете на лорда Кастанелло?

– Около семи лет, если не ошибаюсь, – ответил он без запинки.

– Отчего вы не живете в поместье вместе с другими слугами? – поинтересовалась я.

Лицо водителя на мгновение исказилось.

– Я не слуга лорда, а наемный работник. На территории поместья я арендую небольшой дом рядом с гаражом. Я мог бы постоянно жить в городе, но здесь мне удобнее заниматься ремонтом и обслуживанием экипажа.

Я неосознанно придвинулась ближе.

– Вы разбираетесь в кристаллах? Я слышала, самодвижущиеся экипажи достаточно сложны в управлении.

Господин Бренци неопределенно хмыкнул:

– Пришлось научиться. В то время мало кто в Аллегранце мог позволить себе такую машину, и еще труднее было нанять водителя. Я согласился пойти на службу к лорду с условием, что он оплатит мне курсы в столице, и получил согласие.

– Это щедрое предложение, – проговорила я, принимая протянутые книги и укладывая их в новую коробку.

– Я хороший работник, – отозвался Бренци.

Работая в паре, мы разобрали еще одну полку и перешли к следующей.

– Выходит, вы были знакомы со всеми леди Кастанелло? – спросила я как можно более невинным тоном.

Господин Бренци остановился и поглядел на меня снизу вверх – пристально и изучающе.

– Я возил каждую из них, если именно это вас интересует, – ровным голосом произнес он. – А также лорда Кастанелло и изредка господина Альберто. Остальные обитатели поместья пользуются почтовыми каретами.

Я вспомнила газетную статью и интервью лорда Кастанелло. «Выделил экипаж», – сказал он. Вряд ли можно было предположить, что несколько лет назад лорд имел две машины вместо одной.

– Водителем леди Жиневры также были вы?

– Конечно.

Я замялась, пытаясь сформулировать правильный вопрос:

– Я читала в газетах о ее смерти. Запутанная вышла история. Ходили слухи, что леди убил один из ее любовников…

Господин Бренци даже не повернул головы в мою сторону.

– Я водитель, а не духовник, – равнодушно ответил он. – Семейные дела четы Кастанелло и досужие сплетни меня никогда не интересовали.

Мы продвинулись еще на один стеллаж.

– А что произошло с первой женой лорда? – попыталась выяснить я.

– Случившееся с леди Элейной в этом доме не обсуждают, – ответил водитель несколько более резко, чем говорил до этого. – Полагаю, вас забыли уведомить, но это так.

Некоторое время мы молчали. Рядом с немногословным водителем я чувствовала неясное, смутное беспокойство. Мысли мои крутились вокруг Арджеро, чья дарственная надпись украшала книгу из библиотеки леди Элейны Кастанелло, но присутствие господина Бренци мешало сосредоточиться.

Я готова была придумать любой предлог, чтобы покинуть библиотеку и своего нежданного помощника, когда в комнату заглянул Густаво и пригласил меня присоединиться к обедавшим слугам.

– Вы не пойдете с нами, господин Бренци? – спросила я, втайне мечтая, чтобы он отказался.

К моему огромному облегчению, водитель покачал головой.

– Я не злоупотребляю гостеприимством лорда Кастанелло и предпочитаю готовить себе сам, – сказал он, поднимая с пола коробку, куда уместились последние неповрежденные книги с первого яруса стеллажей. – Но буду рад проводить вас, миледи.