Брак с летальным исходом
Часть 22 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Горничная не ответила, но я увидела, как она вздрогнула.
– Не отпирайтесь, я знаю, что это так.
– Вы не подумайте, я вас не осуждаю, и Лоисса тоже, – сбивчиво затараторила Мелия. – Все в доме знают, что между вами и милордом ничего нет – ни любви, ни нежности. Он вас с костра снял, да и женился в один день, вот и все. Чего удивительного, что в городе у вас до этого своя жизнь имелась. Неприятно, конечно, да и лорду нашему вроде как обидно, но вы вдова, а ко вдовам иные мерки…
Я оборвала поток ее слов:
– Кто вам сказал, что письма писал мой любовник?
– Лоисса и сказала, – простодушно ответила Мелия.
– А кто сообщил ей об этом? Кто привозил письма в поместье?
Мелия замялась:
– Я… Я не знаю, миледи. Она никогда не говорила.
– Вы уверены? – переспросила я. – Мне очень нужно это знать.
– Я правда не знаю, – сказала горничная. В ее голосе слышалось искреннее сожаление. А затем она вдруг обернулась, посмотрела на меня огромными, лихорадочно блестящими глазами и добавила прерывающимся, взволнованным шепотом: – Миледи… мне страшно признаться, но, боюсь, вы правы. Ваши подозрения вовсе не лишены смысла. Творится что-то ужасное. И мне кажется… мне кажется, мы все в опасности.
* * *
Обедать я не стала – кусок не лез в горло, да и по части готовки Мелия была куда менее искусна, чем Лоисса. Тарелка с рыбой, посыпанной циндрийскими специями, так и осталась почти нетронутой. Никакой реакции на яды не было, и это меня хоть немного, но радовало. Не хотелось считать, что горничная просто умело играла на моих страхах и расположении к Лоиссе. Ее чувства казались настоящими.
Мелия хозяйничала у плитки, грея чайник. Увидев меня, она чуть улыбнулась и кивком указала на разложенные пучки трав для настойки. Горничная и сама могла сделать смесь и заварить ее, но мы обе понимали, что Лоиссе сейчас нужно что-то посильнее обычного чая.
По дороге на кухню я слышала сдавленные всхлипы и стоны, доносившиеся из-за запертой двери. Без особой надежды постучала, предложив свою помощь и пообещав не задавать никаких вопросов, но девушка не ответила.
Мы работали в молчании. Мелия отбивала мясо, я колдовала над чайником. В узкое окошко забарабанили первые тяжелые капли: начинался дождь, столь нетипичный для поздней зимы, и низкие тяжелые облака предвещали затяжную бурю. На душе, под стать погоде, было неспокойно, и от тревожных мыслей сердце то и дело заходилось, срываясь в прерывистую скачку. Сжав зубы и прикрыв глаза, я считала мерные удары молотка в руках горничной – раз, два, три. Нельзя давать слабину. Не сейчас.
Я почувствовала покалывание в пальцах: настойка была готова. Отставила в сторону чайник, давая зелью остыть. Мелия кивнула в сторону свежего хлеба и еще целой головки сыра, лежавших на столе, но я только покачала головой.
Порыв студеного ветра ворвался в кухню, взметнув наши юбки. Хлопнула дверь.
– Миледи? – В дверном проеме показался дворецкий, промокший до нитки, и удивленно застыл, увидев меня и Мелию, работавших бок о бок. – Насколько мне известно, лорд Кастанелло…
– Миледи здесь по моей просьбе, – отрезала горничная. – Сам слышал, Берто, что с Лоиссой беда. А миледи зельевар.
– Как бы чего дурного из этого не вышло. – Господин Сфорци выразительно покосился на меня, и я продемонстрировала ему пустые ладони в перчатках.
– А что может случиться, Берто? – обманчиво ласково протянула Мелия. – Боишься, отравится кто?
– А что, если и так? – в тон ей ответил дворецкий. – И такое бывает.
Я напряглась. Неужели ему что-то известно об отравлениях? Но дворецкий, смерив взглядом горничную, отступил, решив не развивать тему.
– Поступай, как знаешь, – сказал он. – Если девочке станет лучше, я буду рад. И еще: буря усиливается, дорогу скоро окончательно размоет, а под вечер она наверняка покроется ледяной коркой, так что не думаю, что Руджеро рискнет добираться до поместья. Вряд ли нам стоит ждать милорда к ужину.
Мелия равнодушно дернула плечом.
– А что почтовая карета? – вдруг поинтересовалась она.
– Все еще не было, – уклончиво отозвался дворецкий и, ничего более не добавив, скрылся.
* * *
– Лоисса, милая, открой дверь, – в который раз умоляюще произнесла Мелия. – Здесь миледи и я, мы хотим помочь. Только помочь, ничего больше. Прошу тебя.
Тишина.
Горничная сцепила пальцы замком и отчаянно посмотрела на меня. Я лишь развела руками. Что я могла сделать? Я не лорд Кастанелло, чтобы выламывать двери потоком чистой энергии.
– Комо! – увидев одного из братьев Ленс, Мелия подозвала его к нам. – Выйди на улицу и загляни в окно. Мне нужно знать, почему Лоисса не отвечает.
– Так дождь же, – попытался увильнуть от неприятной прогулки Джакомо. – Да и вдруг она не одета. Коли Таво узнает, когда вернется, ходить мне потом с подбитым глазом…
Мелию было не переспорить. Накинув плащ, хмурый работник вышел во двор, но уже через несколько мгновений влетел обратно, тяжело дыша.
– Она на полу у кровати! – выпалил он. – Платье как будто в крови.
Я похолодела. Неужели кто-то добрался до Лоиссы, пока та сидела взаперти? Но ведь Мелия практически не отходила от дверей комнаты, а до этого кухарка, хоть и явно была расстроена, больной не казалась.
Память тут же услужливо подкинула длинный перечень ядов, действие которых начиналось спустя несколько часов после того, как жертва их принимала. Как же я не подумала об этом раньше?
– Ломай дверь! – вне себя от ужаса закричала Мелия.
Мы отступили вглубь коридора. Разбежавшись, Джакомо плечом врезался в дверь, а затем еще и еще. Рама трещала, с петель сыпалась древесная пыль. Последний мощный удар – и преграда поддалась, впуская нас в комнату.
Я бросилась к лежавшей на полу кухарке. Подол юбки действительно пропитался кровью, и я бесцеремонно задрала на Лоиссе платье до самого пояса. За спиной во все глаза таращился Джакомо, но сейчас было не до приличий. Я быстро осмотрела девушку. Кровь между ног свернулась темными сгустками и все продолжала вытекать.
Стон, переходящий в крик, вырвался из груди Мелии, и она поспешно зажала обеими руками рот.
– Что с ней? – срывающимся голосом прошептала она.
– Кажется, у нее выкидыш. И я… я не лекарь, я не знаю, как ей помочь.
С перепачканными в крови пальцами я застыла возле девушки, ощущая удушающую, тошнотворную беспомощность. Отчаянное, почти бесполезное понимание полыхнуло в голове болезненной вспышкой. Я что есть силы ударила кулаком по дощатому полу, в кровь разбивая костяшки пальцев под тонкими перчатками.
Кошачья мята! Кошачья мята в той дозировке, которую вчера приняла Лоисса, могла спровоцировать выкидыш. И если тот, кто дал ей дурман, знал о беременности, если он хоть что-нибудь смыслил в зельях, он не мог не предвидеть подобного эффекта. А он знал. Знал обо всем и отказался признать ребенка, иначе отчего бы Лоисса решила, что ее жизнь кончена и теперь «такая» она никому не нужна?
Почувствовав наше присутствие, Лоисса глухо застонала, и это вернуло меня в реальность, заставило отогнать страх и злость и начать действовать. Надо сделать хоть что-то. Что угодно, лишь бы не смотреть, как толчками, капля за каплей, вытекает из девушки жизнь.
Я обернулась к остолбеневшему Джакомо.
– Горячую воду. Чистые тряпки. Быстро! – Работник вздрогнул и со всех ног бросился на кухню. – Мелия, помогите, нужно скорее сделать зелье, останавливающее кровь.
– Берто… – словно в трансе, пробормотала горничная, а затем, вскочив на ноги, повторила, закричав что есть мочи: – Берто! Берто!
Дворецкий появился спустя минуту.
– Что слу… Милли! Что с Лоиссой?
Мелия бросилась к дворецкому, вцепилась в рукав. Лицо ее исказилось от ужаса и отчаяния.
– Приведи госпожу Ильду, я знаю, она еще тут!
– Что ты несешь, Милли? – Господин Сфорци попытался вырвать руку, но взгляд его оставался прикованным к истекающей кровью девушке, чья голова лежала на моих коленях. – Нам нельзя… Лорд Кастанелло…
– Она умирает! – Мелия залилась слезами. – Приведи госпожу Ильду, Берто, или, если моя дочь умрет, я никогда тебе этого не прощу! Ни тебе, ни лорду с его запретами!
Покосившись в мою сторону, дворецкий скривился, но все же кивнул и быстро вышел из комнаты. Почти сразу же его место занял Джакомо с дымящимся ведром в одной руке и стопкой тонких простыней в другой.
– Помоги мне положить ее на кровать.
Вместе мы аккуратно переложили кухарку. Та глухо застонала сквозь стиснутые зубы. Мелия наблюдала за нами, прижавшись к дверному косяку. Ее ощутимо трясло.
Сказать по правде, я чувствовала себя ничуть не лучше. Все, что я могла, это постараться остановить кровь и надеяться, что плод вышел полностью.
Где-то на краю сознания я расслышала двойной перестук каблуков. В дверном проеме возник господин Сфорци и тут же посторонился, уступая место своей спутнице.
– Я Ильда, – коротко произнесла незнакомка, скидывая промокший насквозь плащ. – Ильда Лауди, лекарка. Чем я могу помочь?
* * *
Я быстро ввела ее в курс дела. Ильда кивнула, поморщилась, узнав о дурмане и кошачьей мяте, но, кажется, совершенно не удивилась подобным обстоятельствам. Отослав все того же Джакомо за чем-нибудь, подходящим для дезинфекции, она принялась рыться в сумке в поисках инструментов.
Госпожа Лауди тоже оказалась зельеваром. По ее словам, магом она была слабеньким, едва ли способным на самое простое преобразование, отчего и пришлось в свое время сменить университетскую скамью на лекарские курсы. Поначалу это насторожило меня, но одного вопроса оказалось достаточно, чтобы удостовериться в правдивости слов девушки. Ильда оказалась дочерью Арцио Лауди, преподавателя по теории зелий, который однажды пожаловался мне, что его младшая не оправдала отцовских надежд и вынуждена была оставить учебу. Ильда ушла, не закончив первый год обучения, но, как оказалось, ей тоже доводилось слышать о вдове Ридберг. Мы скупо улыбнулись друг другу, признавая наше давнее, пусть и заочное, знакомство.
Другие разговоры решено было оставить на потом.
По молчаливому соглашению мы поделили обязанности. Ильда вместе с Джакомо осталась с Лоиссой. Я, Мелия и господин Сфорци обосновались на кухне, делая кровоостанавливающее зелье и маковое молоко. От успокоительной настойки лекарка отказалась, и мы разделили ее на четверых.
Справиться с кровотечением, даже несмотря на отравление дурманом, нам все-таки удалось. Лоисса, бледная от потери крови, дышала сипло, но ровно. Маковое молоко погрузило ее в сон. Слуги стояли поодаль, готовые к новым поручениям, мы же расположились по обе стороны от кровати кухарки.
– Не отпирайтесь, я знаю, что это так.
– Вы не подумайте, я вас не осуждаю, и Лоисса тоже, – сбивчиво затараторила Мелия. – Все в доме знают, что между вами и милордом ничего нет – ни любви, ни нежности. Он вас с костра снял, да и женился в один день, вот и все. Чего удивительного, что в городе у вас до этого своя жизнь имелась. Неприятно, конечно, да и лорду нашему вроде как обидно, но вы вдова, а ко вдовам иные мерки…
Я оборвала поток ее слов:
– Кто вам сказал, что письма писал мой любовник?
– Лоисса и сказала, – простодушно ответила Мелия.
– А кто сообщил ей об этом? Кто привозил письма в поместье?
Мелия замялась:
– Я… Я не знаю, миледи. Она никогда не говорила.
– Вы уверены? – переспросила я. – Мне очень нужно это знать.
– Я правда не знаю, – сказала горничная. В ее голосе слышалось искреннее сожаление. А затем она вдруг обернулась, посмотрела на меня огромными, лихорадочно блестящими глазами и добавила прерывающимся, взволнованным шепотом: – Миледи… мне страшно признаться, но, боюсь, вы правы. Ваши подозрения вовсе не лишены смысла. Творится что-то ужасное. И мне кажется… мне кажется, мы все в опасности.
* * *
Обедать я не стала – кусок не лез в горло, да и по части готовки Мелия была куда менее искусна, чем Лоисса. Тарелка с рыбой, посыпанной циндрийскими специями, так и осталась почти нетронутой. Никакой реакции на яды не было, и это меня хоть немного, но радовало. Не хотелось считать, что горничная просто умело играла на моих страхах и расположении к Лоиссе. Ее чувства казались настоящими.
Мелия хозяйничала у плитки, грея чайник. Увидев меня, она чуть улыбнулась и кивком указала на разложенные пучки трав для настойки. Горничная и сама могла сделать смесь и заварить ее, но мы обе понимали, что Лоиссе сейчас нужно что-то посильнее обычного чая.
По дороге на кухню я слышала сдавленные всхлипы и стоны, доносившиеся из-за запертой двери. Без особой надежды постучала, предложив свою помощь и пообещав не задавать никаких вопросов, но девушка не ответила.
Мы работали в молчании. Мелия отбивала мясо, я колдовала над чайником. В узкое окошко забарабанили первые тяжелые капли: начинался дождь, столь нетипичный для поздней зимы, и низкие тяжелые облака предвещали затяжную бурю. На душе, под стать погоде, было неспокойно, и от тревожных мыслей сердце то и дело заходилось, срываясь в прерывистую скачку. Сжав зубы и прикрыв глаза, я считала мерные удары молотка в руках горничной – раз, два, три. Нельзя давать слабину. Не сейчас.
Я почувствовала покалывание в пальцах: настойка была готова. Отставила в сторону чайник, давая зелью остыть. Мелия кивнула в сторону свежего хлеба и еще целой головки сыра, лежавших на столе, но я только покачала головой.
Порыв студеного ветра ворвался в кухню, взметнув наши юбки. Хлопнула дверь.
– Миледи? – В дверном проеме показался дворецкий, промокший до нитки, и удивленно застыл, увидев меня и Мелию, работавших бок о бок. – Насколько мне известно, лорд Кастанелло…
– Миледи здесь по моей просьбе, – отрезала горничная. – Сам слышал, Берто, что с Лоиссой беда. А миледи зельевар.
– Как бы чего дурного из этого не вышло. – Господин Сфорци выразительно покосился на меня, и я продемонстрировала ему пустые ладони в перчатках.
– А что может случиться, Берто? – обманчиво ласково протянула Мелия. – Боишься, отравится кто?
– А что, если и так? – в тон ей ответил дворецкий. – И такое бывает.
Я напряглась. Неужели ему что-то известно об отравлениях? Но дворецкий, смерив взглядом горничную, отступил, решив не развивать тему.
– Поступай, как знаешь, – сказал он. – Если девочке станет лучше, я буду рад. И еще: буря усиливается, дорогу скоро окончательно размоет, а под вечер она наверняка покроется ледяной коркой, так что не думаю, что Руджеро рискнет добираться до поместья. Вряд ли нам стоит ждать милорда к ужину.
Мелия равнодушно дернула плечом.
– А что почтовая карета? – вдруг поинтересовалась она.
– Все еще не было, – уклончиво отозвался дворецкий и, ничего более не добавив, скрылся.
* * *
– Лоисса, милая, открой дверь, – в который раз умоляюще произнесла Мелия. – Здесь миледи и я, мы хотим помочь. Только помочь, ничего больше. Прошу тебя.
Тишина.
Горничная сцепила пальцы замком и отчаянно посмотрела на меня. Я лишь развела руками. Что я могла сделать? Я не лорд Кастанелло, чтобы выламывать двери потоком чистой энергии.
– Комо! – увидев одного из братьев Ленс, Мелия подозвала его к нам. – Выйди на улицу и загляни в окно. Мне нужно знать, почему Лоисса не отвечает.
– Так дождь же, – попытался увильнуть от неприятной прогулки Джакомо. – Да и вдруг она не одета. Коли Таво узнает, когда вернется, ходить мне потом с подбитым глазом…
Мелию было не переспорить. Накинув плащ, хмурый работник вышел во двор, но уже через несколько мгновений влетел обратно, тяжело дыша.
– Она на полу у кровати! – выпалил он. – Платье как будто в крови.
Я похолодела. Неужели кто-то добрался до Лоиссы, пока та сидела взаперти? Но ведь Мелия практически не отходила от дверей комнаты, а до этого кухарка, хоть и явно была расстроена, больной не казалась.
Память тут же услужливо подкинула длинный перечень ядов, действие которых начиналось спустя несколько часов после того, как жертва их принимала. Как же я не подумала об этом раньше?
– Ломай дверь! – вне себя от ужаса закричала Мелия.
Мы отступили вглубь коридора. Разбежавшись, Джакомо плечом врезался в дверь, а затем еще и еще. Рама трещала, с петель сыпалась древесная пыль. Последний мощный удар – и преграда поддалась, впуская нас в комнату.
Я бросилась к лежавшей на полу кухарке. Подол юбки действительно пропитался кровью, и я бесцеремонно задрала на Лоиссе платье до самого пояса. За спиной во все глаза таращился Джакомо, но сейчас было не до приличий. Я быстро осмотрела девушку. Кровь между ног свернулась темными сгустками и все продолжала вытекать.
Стон, переходящий в крик, вырвался из груди Мелии, и она поспешно зажала обеими руками рот.
– Что с ней? – срывающимся голосом прошептала она.
– Кажется, у нее выкидыш. И я… я не лекарь, я не знаю, как ей помочь.
С перепачканными в крови пальцами я застыла возле девушки, ощущая удушающую, тошнотворную беспомощность. Отчаянное, почти бесполезное понимание полыхнуло в голове болезненной вспышкой. Я что есть силы ударила кулаком по дощатому полу, в кровь разбивая костяшки пальцев под тонкими перчатками.
Кошачья мята! Кошачья мята в той дозировке, которую вчера приняла Лоисса, могла спровоцировать выкидыш. И если тот, кто дал ей дурман, знал о беременности, если он хоть что-нибудь смыслил в зельях, он не мог не предвидеть подобного эффекта. А он знал. Знал обо всем и отказался признать ребенка, иначе отчего бы Лоисса решила, что ее жизнь кончена и теперь «такая» она никому не нужна?
Почувствовав наше присутствие, Лоисса глухо застонала, и это вернуло меня в реальность, заставило отогнать страх и злость и начать действовать. Надо сделать хоть что-то. Что угодно, лишь бы не смотреть, как толчками, капля за каплей, вытекает из девушки жизнь.
Я обернулась к остолбеневшему Джакомо.
– Горячую воду. Чистые тряпки. Быстро! – Работник вздрогнул и со всех ног бросился на кухню. – Мелия, помогите, нужно скорее сделать зелье, останавливающее кровь.
– Берто… – словно в трансе, пробормотала горничная, а затем, вскочив на ноги, повторила, закричав что есть мочи: – Берто! Берто!
Дворецкий появился спустя минуту.
– Что слу… Милли! Что с Лоиссой?
Мелия бросилась к дворецкому, вцепилась в рукав. Лицо ее исказилось от ужаса и отчаяния.
– Приведи госпожу Ильду, я знаю, она еще тут!
– Что ты несешь, Милли? – Господин Сфорци попытался вырвать руку, но взгляд его оставался прикованным к истекающей кровью девушке, чья голова лежала на моих коленях. – Нам нельзя… Лорд Кастанелло…
– Она умирает! – Мелия залилась слезами. – Приведи госпожу Ильду, Берто, или, если моя дочь умрет, я никогда тебе этого не прощу! Ни тебе, ни лорду с его запретами!
Покосившись в мою сторону, дворецкий скривился, но все же кивнул и быстро вышел из комнаты. Почти сразу же его место занял Джакомо с дымящимся ведром в одной руке и стопкой тонких простыней в другой.
– Помоги мне положить ее на кровать.
Вместе мы аккуратно переложили кухарку. Та глухо застонала сквозь стиснутые зубы. Мелия наблюдала за нами, прижавшись к дверному косяку. Ее ощутимо трясло.
Сказать по правде, я чувствовала себя ничуть не лучше. Все, что я могла, это постараться остановить кровь и надеяться, что плод вышел полностью.
Где-то на краю сознания я расслышала двойной перестук каблуков. В дверном проеме возник господин Сфорци и тут же посторонился, уступая место своей спутнице.
– Я Ильда, – коротко произнесла незнакомка, скидывая промокший насквозь плащ. – Ильда Лауди, лекарка. Чем я могу помочь?
* * *
Я быстро ввела ее в курс дела. Ильда кивнула, поморщилась, узнав о дурмане и кошачьей мяте, но, кажется, совершенно не удивилась подобным обстоятельствам. Отослав все того же Джакомо за чем-нибудь, подходящим для дезинфекции, она принялась рыться в сумке в поисках инструментов.
Госпожа Лауди тоже оказалась зельеваром. По ее словам, магом она была слабеньким, едва ли способным на самое простое преобразование, отчего и пришлось в свое время сменить университетскую скамью на лекарские курсы. Поначалу это насторожило меня, но одного вопроса оказалось достаточно, чтобы удостовериться в правдивости слов девушки. Ильда оказалась дочерью Арцио Лауди, преподавателя по теории зелий, который однажды пожаловался мне, что его младшая не оправдала отцовских надежд и вынуждена была оставить учебу. Ильда ушла, не закончив первый год обучения, но, как оказалось, ей тоже доводилось слышать о вдове Ридберг. Мы скупо улыбнулись друг другу, признавая наше давнее, пусть и заочное, знакомство.
Другие разговоры решено было оставить на потом.
По молчаливому соглашению мы поделили обязанности. Ильда вместе с Джакомо осталась с Лоиссой. Я, Мелия и господин Сфорци обосновались на кухне, делая кровоостанавливающее зелье и маковое молоко. От успокоительной настойки лекарка отказалась, и мы разделили ее на четверых.
Справиться с кровотечением, даже несмотря на отравление дурманом, нам все-таки удалось. Лоисса, бледная от потери крови, дышала сипло, но ровно. Маковое молоко погрузило ее в сон. Слуги стояли поодаль, готовые к новым поручениям, мы же расположились по обе стороны от кровати кухарки.