Брачная афера Ривотта Мадсона

Крюк делал не зря — заехал к отцу Гортензии и взял у него письменно разрешение на брак. Оставалось теперь жениться любыми правдами и неправдами. Потом, когда его Теззи будет в безопасности, они разберутся и в законности притязаний Белдона, и в решении суда, и прочей дурацкой ерунде.

Спал от силы пару часов. Советники не отказывали. Как можно было отказать наследнику княжества Тлип? Но никто из них не хранил печатей дома, и с каждым пришлось добираться до кабинетов. Закончил все точно к бракосочетанию. Как раз подтверждал личность после беготни со всеми формальностями, когда Оливсур женился на Теззи от имени Ривотта Мадсона. Рассчитывал поймать новобрачную сразу после церемонии: наверняка она и не прочтет толком документы, — но в одной из бумаг нашли ошибку и, спешно исправив, попросили подписать заново.

Оливсур ожидал у выхода из кабинета градоначальника. Ривотт пообещал поверенному все возможные кары, если тот не сделает все как положено, и Флокс пришел отчитаться. Ривотт как раз собрался поинтересоваться, где супруга, когда в коридор вбежал подручный Хатиора: дознавателя пригласили приглядеть за происходящим. Замедляя бег, подручный закричал:

— Они забрали госпожу Теззи!

Ривотт подскочил, схватил его за локоть и уставился в глаза.

— Кто они?

— Не знаю, — выдохнул парнишка. — Запихнули в карету и поехали, господин Хатиор ищет, на чем устроить погоню.

Ривотт отпустил подручного и помчался к выходу. Еще не хватало, чтобы его сладкая попала в лапы Белдона сейчас, когда все почти закончилось. Хатиор как раз подъехал к двери на каком-то задрипанном экипаже. Ривотт прыгнул в повозку, и они помчались вперед.

Лошади не ящеры — уступают в скорости, плавности хода, в общем, совсем не то. Ривотт приподнялся на сиденье, удерживая указанную дознавателем карету в поле зрения. Будь он на драконе, нагнал бы беглецов сразу, а копытные будто без толку мельтешили конечностями.

Чуть не потеряли карету, когда та свернула в узкую улочку и вовсе пропала из виду. Пришлось замедлиться и смотреть в оба, чтобы понять, за каким из заборов скрылись похитители. А потом они услышали крик, и Ривотт не помня себя побежал на звук. Не думал ни о чем: не прикидывал, сколько похитителей и их намерения. Не оценивал шансы, просто бежал на помощь своей Теззи.

Послышался ящериный рык, и у Ривотта перехватило дыхание. Что, во имя небес, там происходит? Обогнул здание и увидел, наконец, неразбериху тел. Двое мужчин пытались не дать подняться Теззи с земли, а слева прямо на эту человеческую кучу нацелился ящер. Зверь был то ли испуган, то ли разъярен, и совершенно не собирался мириться с чужаками на своей территории.

Ривотт подскочил к куче и замахнулся ногой. От всей души прошелся по роже Белдона и, воспользовавшись замешательством, выдернул Теззи. Отскочил на пару шагов. Оглушительно свистнул. А потом еще раз. Этот звук сводил драконов с ума, а мерзавцам давно пора получить по заслугам! Зверь испуганно встрепенулся, заревел и начал беспорядочно топтаться на месте. Совершенно не разбирая, есть ли кто-нибудь у него под ногами. Ривотт подхватил Теззи на руки и поспешил отойти за столб. Послышались крики, рычание и звуки борьбы. Мужчины пытались убраться с дороги обезумевшего животного.

— Не вздумайте лезть, — охладил подбежавшего Хатиора Ривотт, — рискуете погибнуть. Ящер слишком испуган. Хорошо, если выдержит цепь!

— Но я должен помочь! — возразил дознаватель.

Ривотт только пожал плечами. Рипсалис — взрослый мужчина и волен делать, что хочет, а его сейчас больше волнует Теззи. Жена покорно лежала в его руках и встревожено смотрела, едва улыбаясь разбитым ртом. Вроде досталось ей несильно, но выглядела все равно измученной.

— Как ты? — поинтересовался он, унося ее еще дальше от ящера. Скоро зверь придет в себя, но, если цепь порвется, лучше не стоять у него на пути.

— Могу идти сама, — заверила Теззи так холодно, что у Ривотта внутри все перевернулось. — Отпусти!

Повиновался. Осторожно поставил ее на землю, но из объятий не выпустил. Готов был подхватить на руки снова, если супруга не устоит. Сжимал ее хрупкое тело, вдыхал розовый аромат и радовался хотя бы тому, что его не гонят. Мир вокруг перестал существовать, казалось, были только он и его любимая нежная Теззи. Жена положила голову на его плечо и разрыдалась. Плакала громко и навзрыд, будто, наконец, великий бог разрешил пореветь, пока есть время. Ривотт не мешал, целовал ее волосы и щеки, гладил по спине и осторожно прижимал к себе.

— Как хорошо, что ты пришел, Отто, — выдохнула она, шмыгая носом.

— Клянусь, Теззи, — начал торопливо, — я писал ту бумагу. Сейчас не могу ее найти, но Флокс, если надо, подтвердит…

— Не верю больше Флоксу, — усмехнулась Гортензия. Посмотрела в глаза и осторожно погладила по щеке. Снова шмыгнула носом. — Патрак сказал, что Оливсур продал ему бумаги. Прости, обидела тебя зря. Но мне было так плохо… После слушанья… Чувствовала себя загнанным зверем. Думала, ты бросил меня специально.

Ривотт осторожно расцеловал ее щеки, ровно там, где текли свежие слезинки.

— Больше не оставлю тебя одну… Никогда… — шептал он между поцелуями. Теззи не сопротивлялась, лишь сильнее сжимала его плечи. — Люблю тебя, сладкая моя…

— И я люблю тебя, Отто, — отозвалась она в унисон. — Сильно-сильно. Понимаю, мы не можем быть вместе, но так хочу хотя бы чуть-чуть.

— Т-с-с… — Ривотт осторожно коснулся губами ее губ. — Мы можем быть вместе. И я безумно хочу этого. Если, — тут он тяжело проглотил застрявший в горле ком, — если ты готова взять меня без княжеского титула и привилегий…

Гортензия усмехнулась и сморщила нос, а потом поморщилась уже от боли.

— Судя по дракону, который живет тут, мне понадобится новый управляющий, потому что этот был в сговоре с Белдоном. Пристрою тебя, если ты не захочешь вернуться на дракодром.

— Посмотрим, Теззи, — усмехнулся Ривотт и поцеловал жену в лоб. Приник бы жарким поцелуем, но, похоже, сейчас это бы не принесло ей наслаждения.

Подошел Хатиор.

— Рад, что с вами все в порядке, госпожа Гортензия, — улыбнулся он. Посмотрел на Ривотта: — господина Патрака изрядно потоптали, он без сознания, не поможете нам донести его до кареты?

Ривотт ухмыльнулся и покачал головой.

— Нет, простите, но у нас с Теззи полно других дел, — лучезарно улыбнулся и подмигнул дознавателю. — Заглядывайте как-нибудь на чай.

Взял жену за руку и повел домой. Чтобы больше никуда-никуда не отпускать от себя дальше, чем на полшага.

***

Проснулась от легких прикосновений. Ривотт осторожно путешествовал кончиками пальцев по ее шее, потом переходил на плечи и совсем нецеломудренно задерживался на груди. Теззи изогнулась, подставляя под его руку нужные места. Вставать не хотелось. Опять одолевала тошнота, но ласки Ривотта хотелось так, будто последние три дня они провели не в постели, а вдали друг от друга. Сказывалось время, когда после столкновения с Белдоном у нее ныло тело и приходилось держать себя в руках.

— У нас с тобой дело с утра, — серьезным тоном заметил Ривотт, и Теззи улыбнулась. Всю неделю после ее спасения от Белдона у них особо не было никаких дел, а теперь появились. С чего бы? Муж поцеловал ее в губы и продолжил: — Важное дело. Куда важнее, чем твоя торговая палата и мой дракодром.

Покачала головой.

— Вот как… Если там не государственный переворот, я бы осталась в постели…


— Дело важное, придется собраться, — нахмурился и заглянул в глаза: — Опять плохо?

— Есть немного, — Теззи села на кровати: — Тошнит и кружится голова. Думала, пройдет, когда кончится суета, но все никак.

Ривотт сел рядом обнял ее со спины и чмокнул в ухо.

— Скажи Теззи, а когда у тебя были регулы? — поинтересовался он тоном старой подруги.

— Сразу после нашей первой свадьбы, точнее во время, — смутилась, будто зеленая девчонка. — А зачем тебе это?

Ривотт довольно улыбнулся и снова поцеловал ее. Теззи прикрыла глаза, наслаждаясь окутывающей нежностью. Как же с этим мужчиной было хорошо! Супруг закопался носом в ее волосах.

— Прошло слишком много времени, тебе не кажется? — прошептал он вкрадчиво. — Большой перерыв…

Кольнуло тупой иглой обиды и злости, но Теззи постаралась вздохнуть поглубже. Он не хотел ее задеть, просто еще надеется… Ривотт будто понял ее, вздохнул и слегка сжал в объятиях.

— Говорили же, что есть шанс. К тому же мы никогда не задумывались о последствиях. Точнее думали, что их не будет. Может, все-таки да? Я бы очень хотел…

— И я бы хотела, милый, — вздохнула Теззи, оборачиваясь и целуя его плечо.

— Если да, то скоро будет заметно, — усмехнулся Ривотт и осторожно положил руки на живот супруги. — Но мне кажется, я прав, и от этого так тепло на душе…

— Люблю тебя, Ривотт… Очень-очень.

— И я тебя, — муж поцеловал ее и скомандовал: — Собирайся. В храме ждать не будут.

Теззи удивленно посмотрела на него, а Ривотт невозмутимо продолжил.

— Хочу взять тебя в жены и по нашим обычаям тоже, или ты против?

— Нет, — рассмеялась Гортензия, припоминая главное отличие тлипского брака, — меня отсутствие разводов не пугает.

— Вот и славно, — подытожил мужчина и занялся одеждой.

В храм пришли как раз вовремя: только что отчалила предыдущая пара. Ривотт поздоровался со служителем и тот показал, где им встать. Вокруг пахло воском, горели толстые разноцветные свечи, красовались статуи, изображавшие богов-покровителей, на стенах пестрела роспись. Теззи бывала в подобных местах считанные разы, и сейчас чувствовала себя немного скованно, сказывались легкий страх и трепет, но супруг взял ее за руку и немного отпустило.

Служитель обратился к Ривотту по титулу и, получив разрешение начинать, затянул речь. Теззи слушала его певучее напутствие, сжимала руку возлюбленного и никак не могла отделаться от мысли о беременности. Как было бы чудесно, если бы у них с Отто получился малыш! Любимый мужчина, дело по душе и маленький славный карапуз, ей ничего не хотелось больше! Служитель замолчал, и Ривотт, взглянув на жену, произнес громко и четко:

— Признаю тебя, Гортензия, своей супругой. Перед богами и людьми, с этого мгновения и до конца пути.

Теззи тяжело проглотила застрявший в горле ком, оторвала прилипший от волнения язык от неба и повторила:

— Признаю тебя, Ривотт, своим супругом. Перед богами и людьми, с этого мгновения и до конца пути.

Отто улыбнулся и приник к ее губам жарким поцелуем. Теззи ответила, с наслаждением утопая в его жаркой нежности. Горели свечи, строгими глазами с росписи стен взирали небожители, а супруги Мадсоны чувствовали себя самыми счастливыми на свете. И готовы были признаться в этом и перед богами, и перед людьми.

Эпилог

— Ты же знаешь, Гортензия, дядюшка Белдон после того, как его потоптал ящер, сам себе противоречит время от времени… — Лилия усмехнулась и оторвала с клена желтый, с красными вкраплениями лист. — Сначала чудит, потом приходит в себя и ужасается своим делам, а потом снова впадает в детство. Хорошо хоть под себя не ходит. Как Сентурий его выносит, я не знаю…

Теззи кивнула и поплотнее запахнула куртку. Пуговицы уже не застегивались на заметном животе и приходилось надеяться только на завязки. А здесь, на набережной, ветерок пробирал почти по-зимнему. Падчерица приукрашивала состояние Белдона. Он, конечно, чувствовал себя лучше, чем умерший от вполне невинного удара ящера Стрихнос, но и все. Патрак-младший не только время от времени впадал в слабоумие, он еще и передвигался с трудом и, скорее всего, из-за периодически одолевающих болей стал совсем жутким. Как выносил родственника новый муж Лилии Сентурий, можно было только гадать.

Сентурий, впрочем, казался почти идеальным, особенно со стороны. Богат, молод, красив, еще и взял Лилию, беременную ребенком казненного мужа. Она утверждала, правда, что все дело в приданном и в унаследованных ею деньгах, но всякий, кто хоть раз видел их с супругом вместе, сомневался в ее словах. Смотрели они друг на друга отнюдь не расчетливо.

Собственно, и примирил мачеху и падчерицу тоже он. У них с Теззи были совместные дела, и Сентурий повадился приглашать Мадсонов в гости по поводу и без, а из-за схожего состояния очень скоро женщины нашли общий язык. Их беременности различались только сроком: Лилия ожидала прибавления в начале зимы, Гортензия — в середине весны, и им было о чем поговорить. С некоторых пор они частенько прогуливались вместе и без мужчин.

— Я-то Белдона никогда не любила, — поежилась Гортензия, — так что в очередной раз восхищаюсь твоим супругом.

Лилия слабо улыбнулась и пристально взглянула на приятельницу.

— Мне совет нужен, а спросить не у кого…А может, просто надо сказать это вслух…

— Говори, — усмехнулась Гортензия. Временами Лилия казалась ей ребенком, хотя и была младше всего на три года.

— Сентурий хочет признать моего ребенка своим. Я рассчитывала дать малышу свою фамилию, но муж настаивает на своей. А я жутко боюсь, что потом у нас родится общий сын и супруг пожалеет о признании, и мне придется что-то придумывать, чтобы сгладить углы.

Теззи пожала плечами, с ее точки зрения никаких трудностей не было.

— Допишите пункт о наследстве в брачный контракт, да и все. Твой ребенок наследует твое имущество, общий — часть твоего и имущество Сентурия. Или что-то похожее. Как договоритесь.

Лилия улыбнулась и закивала.

— Ты права, но когда я с ним, у меня напрочь отшибает разум и не хочется думать ни о контрактах, ни о делах. Знаешь же, как бывает.