Брачная афера Ривотта Мадсона

— Я полагаю, это еще не решено, — улыбнулся князь.

— Если останетесь, приезжайте к нам на бал цветов, — подхватила Грудастая, томно вздохнула и продолжила с придыханием: — Отец готовит что-то грандиозное!

— Всенепременно, — улыбнулся Ривотт, мечтая вернуться к еде и мысленно хохоча над мыслью, что грудь у девицы наверняка мягкая, как свежий хлеб, а сама она лет через пять будет напоминать пышную булочку. — Спасибо за приглашение.

— Общество соскучилось без наследника Мадсонов, — заметила Глазастая, смущенно улыбаясь и демонстрируя игривые ямочки на щеках. Вероятно, ее воспитывали лучше других, но остаться в стороне от разговора она не смогла.

— Как бы меня не стало слишком много, — усмехнулся Ривотт, поймал взгляд матери и красноречиво взялся за вилку.

Княгиня улыбнулась, подала знак слуге, и почти сразу принесли новую порцию сладостей. Занять девицам рты не только разговором. Ривотт наконец-то вернулся к мясу. Сомнения исчезли, и отчего-то осталась лишь досада. Не думал, что отец сможет поступить с ним так.

Повинуясь скорее давней привычке, чем желанию, наследник Мадсонов тайком разглядывал предложенных невест. Отец постарался на славу: девушки производили приятное впечатление, вот только не шли ни в какое сравнение с Теззи. Ривотт еще напомнил себе, что Гортензия его любовница, к ней больше нежности, и оттого все другие блекнут в сравнении, но это не помогло. Супруга заполнила все мысли, мешая рассматривать предложенных кандидаток.

Он еще поддерживал светскую беседу, утолял голод и утопал в очаровании знакомых с детства стен, но душой был рядом со своей Теззи. Гулял по набережной и соревновался, кто заработает больше неказистых игрушек.

Наконец ужин подошел к концу, и гости, вспомнив о такте, отправились прогуляться в сад. Оставили Ривотта наедине с родителями. Наследник Мадсонов вздохнул и приготовился к серьезному разговору.

Пересел ближе к отцу, на стул прямо напротив матери, и выжидающе посмотрел на родителя. В конце концов, в прошлую их встречу князь велел никогда больше не переступать порог отчего дома, а сегодня отпрыска явно ждали: и комната убрана, и костюм отутюжен, и слуга наготове. Придется выслушать условия прощения. И подумать, стоит ли их принимать.

— Пора взрослеть, сын, — привычно назидательно начал князь, прошивая наследника строгим взглядом. — Надо заканчивать рисковать головой на дракодроме, жить с опасной женщиной, ходить по борделям и водиться с сомнительными мужчинами. Надо учиться править. Поверь, у нас здесь приключений тоже в достатке. Не скучно.

Ривотт усмехнулся. Знал: отец в курсе его дел, но не думал, что тот воспринимает жизнь сына как авантюру.

— Я готов, — улыбнулся он. Врать не было смысла. — Скучаю по вам. По дому, по привычному укладу. И непременно вернусь через полгода. Пожалуйста, больше не нужно никаких уловок и обмана. Я так волновался за маму, чуть с ума не сошел.

— А мы волнуемся за тебя, — перебила его княгиня. Наклонилась и заглянула в глаза. — Я со страхом читаю газеты, боюсь увидеть заметку о несчастном случае или каком-нибудь происшествии. Возвращайся! Поиграли и будет.

— Мне надо помочь Теззи, — Ривотт тяжело проглотил слюну, раздумывая, рассказывать ли родителям правду насчет жены или нет. — До дня рождения ей нужен муж, и я обещал побыть им.

— Вздор! — отмахнулся князь. — Просто эта девица тебе нравится, вот ты и ищешь повод ночевать в ее спальне. Надо разорвать эту низкую связь. Понимаю, ты молод, горяч, тебе нужна женщина. Но не такая, как Гортензия Патрак! Возможно, она хороша в постели, но этого недостаточно для оправдания…

— Отец! Прекрати! Ей просто нужна помощь.

— И оттого она чуть ли не выпрыгивает из платья, когда рядом с тобой! — сально ухмыльнулся князь, и Ривотт сжал кулаки: терпеть не мог напраслины. Они с Теззи никогда не позволяли себе лишнего на людях, всегда вели себя прилично.

— Послушай, Вотти, — мягко заговорила мать, и отпрыск понял, что родители собрались наступать единым фронтом. — Господин Патрак написал, что, будучи в браке, она два раза покушалась на жизнь своего супруга. К тому же за семь лет супружества у них так и не случилось детей. Понятно, что ты увлекся, но мы найдем достойную замену. Поверь…

— Так вы затеяли этот спектакль из-за письма Патрака? — прищурился Ривотт. — Какому-то проходимцу верите больше, чем мне? Ну знаете ли… Даже думать не хочу, что за мерзости он там написал.

— Он написал, что ты влюбился в порочную женщину. Бесплодную убийцу и охотницу за деньгами, — поведал князь. — Мы думаем, это достаточный повод для тревоги.

— Она не пара тебе, сын, — в голосе княгини скользнули ледяные нотки. — Приглядись к нашим гостьям, может, кто-то окажется не хуже. Если никто не понравится, мы с папой поищем других.

Ривотт покачал головой и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться.

— Я по-вашему как телок, которого поманили в кроватку, и он потерял разум… Пусть так. Невест желаю прежде опробовать в постели. Может, какая-то проявит себя настолько ретиво, что я не захочу уезжать…

— Ривотт! — нахмурилась мать. — Так не подобает.

— Жду их в спальне, — ухмыльнулся Ривотт и поднялся из-за стола. — Можно всех троих одновременно.

Хмыкнул и зашагал к выходу.

— Остынь, и за завтраком поговорим как взрослые люди, — кинул отец ему вслед.

Ривотт только громко хлопнул дверью. Попадись ему Патрак, отделает его не как тщедушный воспитанный князек, а как Отто Библис, который отчего-то решил, что ему можно все.

Зашел к себе, снял туфли и, как был в костюме, улегся на кровать. Злость никак не отпускала. Зачем родители так про Теззи, они же совсем ее не знают… Отчего поверили Патраку, а не сыну? Да и не влюблен он, глупости это. Просто все выглядит трогательней, чем на самом деле. С женой рядом спокойно, хорошо и радостно, вот и хочется делать для нее маленькие милые вещи в ответ. Нельзя же оставаться в долгу, приятности хороши, когда взаимны.

Ухмыльнулся, вспомнив одну из своих бывших. Ту самую, которую частенько оставлял без взаимности, и о которой потом жалел так сильно, что впору было повеситься. С ней тоже было так хорошо, что замирало сердце, но он в свойственной ему манере только подтрунивал и лишь изредка изображал ухаживания. Думал, любовнице должно быть лестно, что молодой князь ночует в ее постели. Потом отец вздумал его женить, и девушке, чтобы та не путалась под ногами, предложил на выбор несколько видных женихов. Она выбрала и вышла замуж. А вот Ривотт жениться на другой так и не смог, бывшая постоянно стояла перед глазами. Везде. В каждой мысли и каждом воспоминании. Мерещилась в ароматах садовых деревьев, встречалась в мелочах, продающихся в лавчонках в столичном парке, слышалась в отзвуках шагов по безлюдным в вечерние часы улицам.

Пару лет спустя, когда все уже поблекло, он при встрече спросил бывшую, отчего та не стала бороться за любовь. Почему так легко отказалась от своего птенчика? Самолюбие жаждало получить внятное объяснение и хоть немного зализать раны.

— Какая любовь, Вотти? — удивленно спросила она. — Любила только я, ты упражнялся в остроумии и благодушно допускал меня к телу. Не за что было бороться.

Много думал тогда. Решил не искать больше длительных союзов. Зачем лезть туда, где совершенно беспомощен? Верил, сможет обойтись походами по девкам.

А потом в его жизни появилась Теззи, и все изменилось. Показалось на мгновение, он сможет не только поупражняться в ухаживаниях, но и сделать эту женщину хоть немного счастливее. Убедить, что он отличный кавалер, подарить ей спокойную уверенность в супруге и его чувствах. Старался изо всех сил, его Теззи заслуживала чуть-чуть нежного тепла. Не ждал, что увязнет сам…

Стук в дверь отвлек от размышлений. Ривотт поднялся с кровати и открыл. На пороге стояла Глазастая, девица, показавшаяся за трапезой самой воспитанной.

— Я случайно услышала ваш разговор с родителями, Ривотт, — краснея, сообщила она.

— И что? — не сообразил молодой князь.


— Я пришла! — пояснила решительно и сжала губы, снова демонстрируя ямочки. Вероятно, с таким выражением лица она казалась себе привлекательней. — Вся ночь впереди.

Ривотт нахмурился и прочистил враз пересохшее горло. Смерил гостью взглядом. Милое личико, пухлые губки, ясные огромные глаза. Обыкновенная кукла с хорошим приданым. Сколько ей? От силы двадцать. А может, и меньше… Все равно пора уже соображать, что прилично, а что — нет. Покачал головой и мягко улыбнулся.

— Вот что, Глазастик, — сказал он самым отеческим тоном, на какой был способен. — Приберегите свою невинность для более романтичных обстоятельств. А сейчас дуйте спать и не смейте предлагать себя взрослым мужчинам! Вас это совсем не красит. В старых девах останетесь.

И, не дожидаясь ответа, захлопнул дверь. Невежливо, зато красноречиво. Сегодняшнюю ночь он с радостью проведет в одиночестве, слишком о многом стоит подумать. Заперся, ухмыляясь мысли, что не ровен час невесты попробуют воспользоваться им насильно, разделся и улегся в кровать.

Надо возвращаться. Здесь все в порядке, а Теззи беззащитна перед происками не только Патрака, но и главы семейства Мадсонов. И если Белдон — знакомый враг, то к сюрпризам от князя еще придется привыкнуть. Нельзя оставлять ее одну. Если он, конечно, не хочет лишиться своей славной девочки.

Ривотт довольно хмыкнул, представляя супругу рядом. Ее ласковый взгляд и лукавую улыбку. Две коварные морщинки, возникающие над изящным носом во время раздумий. На душе потеплело. Скорей бы увидеть Теззи! Крепко обнять, прижать к себе, прошептать на ушко какую-нибудь милую ерунду и целовать, пока не запросит продолжения. Вздохнул и покачал головой: была бы его воля, не отпустил бы от себя ни на шаг, всю жизнь был бы шел рука об руку. А потом кольнуло вопросом: а разве сейчас воля не его? Выбор-то есть. Возможно, от чего-то придется отказаться, зато они будут вместе… Тряхнул головой, отгоняя тревоги: рано или поздно всем приходится что-то решать и, кажется, настал его черед.

Засыпал с полной уверенностью, что знает, как поступить дальше. Возможно, из-за выбранной дороги придется опоздать на слушанье о браке Библисов на день-два, зато он раз и навсегда решит вопрос с замужеством Гортензии.

Глава двадцатая

Теззи подходила к дому в великолепном расположении духа. Отпустила карету за два квартала от особняка и неспешно шагала, наслаждаясь еще ласковым солнечным теплом и запахом садовых цветов. Несмотря на уже привычную утреннюю слабость, завтрак с зельеварами удался, Теззи даже съела что-то сносное без отвращения и тошноты. Впрочем, поесть надо было хотя бы из вредности. Новости оказались лучше некуда, и Астельбан в кои-то веки оплатил счет.

Зельевары праздновали победу. Из путаной мозаики походов Белдона удалось-таки собрать картину и получить нужный ингредиент. Деверь не таился с Теззи, потому что не собирался добывать все необходимые вещества при свидетелях, а зная только о последних четырех его походах, Астельбан и компания ничего бы не создали. Выручил Хатиор. Прижал к стенке нескольких служителей ветеринарной драконюшни, и те с перепугу припомнили, что именно добывали у ящеров господа Патраки в предыдущие свои визиты.

Из сонма веществ зельевары выбрали нужные и приготовили лекарство. Вчера вечером коллеги, служащие королю, сообщили им о предварительном одобрении. До окончательного решения еще было ой как далеко, но Теззи радовали и такие новости. Завтра на слушанье одобрят ее брак с Ривоттом и она получит полугодовую фору, а там и Белдон лишится своего влияния на короля. Есть шанс, что вскоре ее ждет спокойная жизнь. Управление драконюшней, вечерние прогулки, неспешное чаепитие по утрам, уроки живописи, о которых она мечтала в детстве. Жаль, Ривотта не будет рядом. Но его выбор понятен, и ей надо просто смириться. Как знать, может быть, со временем она забудет приятеля и найдет другого человека по душе. После того как перед глазами перестала маячить виселица, Теззи стало казаться, что у нее прорва времени. Успеет все, даже перевернуть мир, если потребуется.

Дошла до знакомого сада, пересекла его и застыла у двери, раздумывая, дома ли Фукси или надо доставать ключ. Девушка готовилась к свадьбе и частенько убегала без предупреждения. Возможно, следовало бы сердиться, но Гортензия только радовалась за нее, к тому же учитывая размер оплаты, требовать много она просто не имела права.

В кустах что-то зашуршало, и бесцеремонная лапища схватила за шею. Теззи взвизгнула от боли. Обладатель ручищ притянул ее к себе и прошептал:

— Ведите себя тихо… И я постараюсь ничего вам не сломать.

Гортензия зажмурилась, мысленно сжимаясь в комок. Что же это такое! Утро на дворе… Боль парализовала волю. Противный страх выбивал все мысли из головы. В том, что Стрихнос может свернуть ей шею, как куренку, она не сомневалась.

— Что вам нужно? — выдавила она, хватая ртом воздух. От страха даже дышалось с трудом. Великие небеса, больше всего не хотелось снова к Белдону! А с деверя станется и трахнуть ее при слуге, и поделиться добычей.

— Для начала поговорить, сладкая моя Гори, — раздался за спиной знакомый голос, — пока, как бессильный старик, только разговариваю. Но это только пока. Сегодня, думаю, есть время для занятий поприятнее. Твой супруг давно в отъезде, руку готов дать на отсечение, ты скучаешь без ласки.

Белдон обошел ее и остановился почти вплотную. Аккуратно погладил по щеке. Теззи попыталась отодвинуться, но Стрихнос держал ее железной хваткой.

«Только не сейчас! — пронеслось у нее в голове, — пожалуйста…», — и ледяной холод завладел телом, заставляя стучать зубами и дрожать так, будто вышла на мороз в одной рубахе.

Деверь деловито полез в ее сумку. Видимо, за ключом. Действительно, не насиловать же женщину на улице! Гортензия дернулась, пытаясь вырваться, но Стрихнос сжал ее шею так, что всякое желание двигаться пропало.

— Даже не знаю, сладкая моя Гори, — заметил Патрак назидательным тоном, и сердце Гортензии сжалось, пропуская удар, — что сотворить с тобой за то, что ты влезла в мои дела… Разве что жениться на вдовушке братца из жалости и, трахая ее с завидной регулярностью, каждый день таскаться к ящерам. Еще можно продавать билет в твою постель всем желающим заняться животными. А когда ты сойдешь с ума от боли и обилия мужиков вокруг, сбагрить тебя в дешевый публичный дом, — отвлекся от сумки, заглянул в глаза и прошипел едва слышно: — Раньше, чем король разжалует меня, ты сдохнешь в страшных муках.

— Я не буду твоей женой, даже если мне придется лечь под последнего нищего…

— Тебя никто не спросит, — Белдон достал из сумки Теззи связку ключей и обернулся к двери. — Завтра ты станешь свободной, и нужные люди услышат правильные слова. А сегодня я позабочусь о том, чтобы тебе было плохо.

Теззи рванулась из рук Стрихноса. И тут же вскрикнула от боли. Хватила ртом воздух и заморгала, чтобы не расплакаться.

— Отпусти меня, Белдон, — прошептала она еле слышно. Сдавленная шея не давала говорить по-человечески. — Пожалуйста. Я обещала тебе еще два визита к ящерам, помнишь? Не отказываюсь от своих слов. За меня найдутся заступники…

Деверь щелкнул замком и открыл дверь, пропуская Стрихноса с добычей вперед.

— Только не говори мне про беднягу Мадсона, — хохотнул глухо и скорчил гримасу. С силой ударил ухватившуюся за косяк Теззи по руке: — Папаша с ним договорится, и Отто и дальше будет шляться по борделям, только теперь в родном княжестве. Ему плевать, куда пихать своего маленького друга, — тут Белдон улыбнулся и ущипнул Теззи за бок, — это мне нужна только ты.

Собрался хлопнуть дверью, но та не поддалась.

— Госпожа Библис, — Теззи вздрогнула от знакомого голоса и тут же почувствовала, как хватка Стрихноса ослабла. Высвободилась и отбежала ближе к гостю. Зайчик стоял в дверном проеме и ехидно улыбался. Вряд ли пришел только что, скорее всего, прятался в небольшой беседке в зарослях. Пропустил хозяйку дома на улицу и продолжил: — Я принес вам послание от старой подруги. Рад, что застал вас.

Покопался в кармане, и вынул оттуда мятый, но запечатанный конверт. Протянул Гортензии и неловко улыбнулся.

— Последняя воля… Велела отдать вам, если что-то случится. Понятия не имею почему…

— Хотите чаю? — улыбнулась Гортензия. Ожидала его прихода и поболтала бы с радостью. Для легких бесед момент, конечно, неподходящий, но все-таки. — Господа как раз собирались уходить…

— Что ты, дорогая Гори, — вернул лучезарную улыбку Белдон. — Мы никуда не спешим и с удовольствием составим вам компанию.

Теззи нахмурилась. Патрак не хочет уходить? Тогда придется прогуляться ей! Краем глаза заметила спешащих к дому Алдро и Дарлита. Сегодня она популярна почти как Ривотт! К лучшему, может, Белдон все-таки оставит ее в покое.

— Надеюсь, мы не опоздали? — по-свойски осведомился Дарлит, подмигивая. — Помню, нам было назначено ровно пятнадцать минут назад.

— Нет, что вы, проходите, — довольно покачала головой Теззи. — Вы очень вовремя!

— Пожалуй, мы все-таки отчалим, Гори, — сухо сообщил Белдон, пробираясь к выходу. Трое мужчин оказалось слишком даже для его уверенности. — Зайдем, когда у тебя будет потише.