Боярин

За спиной вновь раздался гулкий взрыв. Борис оглянулся и увидел, как под бортом второго броненосца взметнулся огромный фонтан воды. Корабль начал крениться прямо на глазах. Возможно, к этому времени он уже имел повреждения, а тут еще и такой гостинец. Вот интересно, его потопление пойдет в зачет только бойцам Бориса или все же распределится еще и между кораблями эскадры? А в том, что броненосец пойдет на дно, никаких сомнений. Крен увеличивается буквально на глазах.

Следовало бы узнать это раньше. Впрочем, всего предусмотреть невозможно. Все нюансы открываются постепенно, со временем. Пришла пора выяснить и этот вопрос. Как там говорилось в одной старой поговорке? Опыт, как и половое бессилие, приходит с годами. А какие его годы!

Перевел взгляд на торпедированный ими крейсер. Он не просто покинул строй, а лег в дрейф. Команда прилагает все усилия к спасению. Словом, корабль не боец в любом случае. Остаются непонятными только два момента. Успеет ли крейсер добраться до порта. И станет ли драться до последнего, когда его опять возьмут в оборот, или предпочтет сдаться.

Впрочем, куда больше Измайлова сейчас заботило то, что на «Страшного» навалились сразу двое противников, при этом добившись нескольких попаданий. Как минимум два – из трехдюймовок. Хоть бери и запрашивай по семафору о потерях.

На борту эсминца приметили приближающуюся опасность, когда дистанция сократилась до десятка кабельтовых. По морским меркам, все одно, что в упор. Да еще и на скорости в сорок узлов. Сориентировались бразильцы быстро. Оставив в покое «Страшного», они сосредоточили огонь всех своих пушек на «Садко». Вот и славно. Это Бориса устраивало куда больше.

Вообще-то прилетало плотно. Сами по себе пушки противоминного калибра отличаются высокой скорострельностью, а тут еще и револьверная пушка, стрелявшая очередями. А вскоре подключился и «Гатлинг».

Обстрел получился настолько плотным, что Измайлову пришлось вертеться, как угрю на сковороде. Причем в прямом смысле этого слова. Ганин и Сысоев вцепились в поручни, прикладывая немалые усилия, чтобы не вылететь к нехорошей маме за борт. Ни на что другое они попросту не были способны.

Хорошо хоть успели перезарядить мортирки дымзавесы. Борис использовал их дозированно, выпуская по паре зарядов за раз. Основная ставка у него была все же на скорость, маневренность и артефакты. Вот уж кто сегодня отрабатывал на все сто, так это «Камуфляж» и «Защитник». Ничем иным свое везение Измайлов объяснить не мог.

Наконец раздался хлопок выстрела минного аппарата, и торпеда скользнула в воду. «Садко» в очередной раз выскользнул из воды, потом клюнул носом. Заложил крутой поворот, выдав каскад брызг и прячась за дымами.

Командир эсминца попытался отвернуть, но его атаковали со слишком близкого расстояния. Еще немного, и, возможно, ему удалось бы вывести корабль на такой угол, при котором взрыватель не сработал бы. Но воинское счастье оказалось не на его стороне. Детонация сорока двух килограммов тротила оторвала нос корабля и подбросила эсминец вверх, после чего он нырнул в воду, напоследок громыхнув взорвавшимися котлами и выдав быстро истаявшее облако пара.

– Олег, к штурвалу! Яша, снаряды, – переходя к пушке, приказал Борис.

Несколько секунд, и пушчонка загрохотала, посылая одну гранату за другой, при этом выказывая завидную точность. Тут уж без артефактов, на одном таланте Измайлова. Дистанция – порядка трехсот метров. Море спокойное. Катер Олег ведет ровно. Так что каждый снаряд попадал четко в цель. Те, кого не выкосило на палубе осколками, поспешили укрыться.

Тридцатисемимиллиметровый снаряд слабенький. И тротиловая начинка ситуацию не больно-то меняет. Но когда на сравнительно небольшой площади рвутся одна за другой противопехотные гранаты, это куда как серьезно.

Миноносец начал отворачивать, вот только в планы Бориса не входило его отпускать. Ну, просто глупо бы было. Тем более они оказались далеко в стороне от основных сил, сцепившихся в смертельной схватке.

– Олег, сближайся с ним, но держись так, чтобы я мог его обстреливать.

– Ты чего это удумал, твое благородие? – всполошился Яков.

– А догадаться трудно?

– Не дело задумал, Борис Николаевич!

– Нормально все будет, Яков. Лучше приготовь оружие.

– Дык у нас только для дальнего боя. Маузер твой с оптикой да пара берданок. Неудобно будет с ними в абордаже-то.

– Ну, за неимением гербовой писать будем на простой.

– Так, может, пусть Фролов расстарается? – предложил бессменный телохранитель.

– Да как он это сделает, если у них скорость одинаковая? Не догнать ему. Ты вот что, сковырни с десяток гранат с патронов и выставь в боевое положение.

– Это еще зачем?

– Будут вместо ручных. Пристукнем их донышком о что-нибудь, взрыватель встанет на боевой взвод, а там и бросать можно, – загоняя в пушку очередной снаряд, пояснил Измайлов.

– Опасная это штука, твое благородие, – с сомнением произнес Яков.

– Делай, как сказано, – припечатал Борис.

Прицелился и послал гранату так, чтобы рванула в промежутке между трубами, на случай, если там кто-то укрылся. Так-то на палубе никого не видно. Только два трупа, ну или тяжелораненых. Еще он наблюдал парочку выпавших за борт. Шестеро должны быть в машине и котельной. Еще с десяток попрятались, кто где может, включая и боевую рубку. Численное преимущество противника, конечно, неоспоримо. Но на стороне Бориса – необычная тактика. Не ожидают бразильцы ничего подобного.

Мысль захвата этого миноносца у Бориса появилась внезапно. Поначалу где-то даже и сам испугался собственной наглости. Но его вторая натура буквально взвыла от восторга, не видя в этом ничего невозможного. К тому же корабль однотипный со «Страшным». А Измайлов уже прикинул, как его модернизировать и усилить палубу для установки пары трехдюймовок на корме и носу вместо недоразумения, которым он вооружен сейчас. Ну и котлы немецкие конечно же.

На выходе получится уже не один эсминец, а целый отряд из трех вымпелов. И благодаря бразильской авантюре средств на его формирование и содержание у Измайлова достанет. Придется набирать дополнительный личный состав, натаскивать его. На что уйдет много времени и, что не менее важно, прорва опыта. Зато в распоряжении Бориса окажется реальная сила, и можно будет браться за нечто более серьезное.

Ну а что такого? Собирается он становиться боярином или нет? А в этом мире пацифисты не имеют шансов занять достойное положение. Тут правит бал не просто дворянское сословие, но воины. Если желаешь подняться по иерархической лестнице, должен иметь серьезную дружину.

По мере сближения Измайлов гвоздил по миноносцу с равными промежутками. Так, чтобы никто нос не высунул. Жаль, этому калибру не управиться с боевой рубкой. С сокращением дистанции попасть в нее не проблема, и броня там всего-то тринадцать миллиметров. Но для этих гранат она неуязвима. Только и того, что напугать находящихся внутри. Ну, может, еще контузить, хотя и сомнительно. Еще менее вероятно загнать в смотровые щели осколки. Впрочем, чем черт не шутит, пока бог спит.

Яков извлек винтовки, зарядил их и подступился к снарядам. В скорой стрельбе необходимости нет, поэтому Измайлов и сам справлялся с заряжанием пушки. Ганин взял первый патрон, поднатужился и провернул гранату в дульце, вырывая ее из углублений. Расшатал и извлек из гильзы. Выставив взрыватель в боевое положение, отложил в гнездо пустого ящика, чтобы не каталась. А то мало ли. После чего взялся за другой.

Наконец они приблизились вплотную, и Яков забросил на борт кошку, без труда зацепившись за стойку лееров у кормового ходового мостика. После чего подтянул катер к кораблю и начал крепить швартовый.

Борис оставил в покое пушку, рассовал по карманам три гранаты и, выхватив из плечевой кобуры один из «бульдогов», с которыми никогда не расставался, резво перескочил через броневой щиток, оказавшись на баке катера. Еще один прыжок – и он на палубе миноносца, у сходного тамбура в кормовые помещения, который взял на прицел. Над ним находится кормовой мостик. Сюда же выведено резервное управление.

Удерживая трап под прицелом, заглянул за примостившийся на корме ялик, проверить, не укрылся ли кто за ним. Вообще-то глупо бы было, учитывая точность и плотность артиллерийского обстрела. Да только в экстремальной ситуации случается и такое, что укрытия ищут даже за куском парусины. Но здесь оказалось чисто.

Следом за ним запрыгнул Яков с переделанной берданкой наперевес, а там и Олег подтянулся. А вообще не помешает сделать выводы на будущее и закупить дробовиков побольше. Они тут куда предпочтительней.


За сходным тамбуром никто не прятался. Остается проверить, не укрылся ли кто в кормовых помещениях. Борис подал знак подчиненным присматривать за палубой, после чего извлек первую гранату, приложился донцем о стальную стенку и забросил снаряд вниз.

Гулкий хлопок взрыва, сопровождаемый звоном осколков по металлу, и Измайлов тут же скатился вниз. Легкий дымок, резкий запах сгоревшего тротила и полумрак, освещаемый только одним уцелевшим электрическим светильником. Теснота невероятная. Впрочем, на миноносцах всегда так.

У каюты унтеров скрючился подвывающий матрос. Похоже, решил тут укрыться, а потом получил осколок в живот. Борис выстрелил ему в голову, и тот сразу же затих. В воздухе повис пороховой дым. Еще пара-тройка выстрелов, и видимость значительно ухудшится. Впрочем, это полемика.

Подошел к крайней двери и, распахнув ее, направил внутрь ствол «бульдога». Чисто. Перешел к следующей. Вообще-то проводить зачистку в одиночку – глупость несусветная. Но оставлять снаружи одного бойца – тоже решение так себе. А тут все же велика вероятность, что отсек окажется пустым. Что, в общем-то, вскоре и подтвердилось.

Здесь же располагалась оружейная комната. Дверь в нее заперта, впрочем, это ни о чем не говорит. Вернувшись в каюту капитана, Борис потянул выдвижной ящик рабочего стола. Так и есть. Связка ключей. Вооружившись ею, споро подобрал нужный и открыл дверь.

Взгляд тут же зацепился за открытую пирамиду с закрепленными в ней американскими однозарядными винтовками Пибоди. Ниже из гнезд торчат рукояти револьверов Кольта. В стороне закреплены цинки с патронами. Пара вскрытых – с винтовочными и револьверными.

Борис сноровисто снарядил шесть револьверов. Один заткнул за пояс, второй оставил в руке, четыре забросил в обнаружившуюся здесь же парусиновую сумку с лямкой для ношения через плечо. Туда же отправились несколько коробок с патронами.

Пока возился, с палубы раздалось несколько разрозненных выстрелов. Хлопок рванувшей гранаты. Болезненный вскрик. И тишина.

– Что там? – полюбопытствовал Ганин, как только Борис поднялся наружу.

– Один матрос укрылся. Теперь чисто. Как у вас?

– Да сунулись было, но так, без огонька. Двоих положили, они и откатились, – хмыкнул Яков.

– Ясно. Вооружайтесь, – глухо брякнув сумкой, произнес Измайлов.

– О! Вот это дело, – обрадовался Ганин.

– Оружейка нетронута, – догадался Сысоев.

– Именно. У матросов если только какой личный ствол. Ладно, не станем тянуть кота за подробности, – поудобнее перехватывая кольт с взведенным курком и извлекая очередную гранату, произнес Измайлов.

– Только давай ты уж за нами, Борис Николаевич. И без того от Дорофея Тарасовича попадет, а ежели с тобой чего случится, так и вовсе со свету сживет, – потребовал Яков.

– Как скажешь. Готовы? Идем.

Приложился донцем гранаты о палубу и забросил ее за торпедный аппарат, закрепленный по-походному. Хлопок – и Ганин с Сысоевым, вооруженные револьверами, рванули вперед, огибая возможное укрытие с двух сторон. Борис, выхватив второй кольт, приготовился прикрывать товарищей. Никого.

Олег и Яков заняли позиции за ящиками с запасными торпедами. Вообще-то та еще гремучая радость. Начинка у них динамитная, а потому рвануть может и от неудачно прилетевшей пули. Кстати, у них на «Страшном» четыре таких же. Переснарядить нечем, использовать пока некуда. «Садко» использует переделанные торпеды, получившие меньшие габариты и дальность хода, но большую скорость.

Борис обежал мостик и занял позицию за торпедным аппаратом, чтобы иметь возможность контролировать оба прохода вокруг второй трубы.

– Яков, сходный люк в машину запри, – распорядился он.

– Делаю, – отозвался Ганин.

Убрал револьвер, сместился вправо и задвинул засов. Теперь открыть его можно только снаружи. Команды машинистов и кочегаров надежно заперты. Уже проще.

Управившись с этим, оба матроса взялись за гранаты. Сысоев истово перекрестился. Огрызнулся на ироничный взгляд Ганина и приложился донцем о палубу. Взрыватель встал на боевой взвод. Теперь сработает от малейшего препятствия. Олег с победным видом поглядел на Якова. Тот лишь пожал плечами: мол, подумаешь, и приложился по палубе своей гранатой.

Оба рванули вперед вслед за разрывами. И на этот раз не обошлось без стрельбы. В промежутке между двумя трубами находился камбуз, и, похоже, кто-то решил укрыться там. Борис поспешил на помощь, а то мало ли как там все обернется, но подчиненные в ней не нуждались. Минус трое. Причем одного изрядно посекло осколками.

А вот дальше начались сложности. Стоило только выглянуть из-за передней трубы, как из смотровой щели боевой рубки последовал выстрел, а у самого уха просвистела пуля. Расстояние плевое, всего-то метров пять, промазать сложно. Судя по звуку, армейский кольт. Получается, командир и офицеры были при личном оружии.

Измайлов подал знак Ганину, и матросы, нанизав на длинные стволы револьверов свои головные уборы, высунули их с двух сторон трубы. Выстрелы раздались одновременно. Причем бескозырку Ганина сорвало пулей. Точный выстрел, нечего сказать. А значит, в рубке как минимум двое и оба вооружены. Кстати, был и третий выстрел – из приоткрытой двери, ведущей в матросский кубрик.

Борис прикинул варианты, как лучше действовать, и окликнул Ганина:

– Яша, бросаю гранату в стену рубки, ты перебегаешь прямо к ней, а потом забрасываешь свою внутрь через смотровую щель. Только аккуратно. Щели, конечно, широкие, но если поспешишь, то можешь и стукнуть лишний раз, а там руку оторвет как минимум. Как максимум в голову прилетит осколок. Уяснил?

– Я-то уяснил. Только как бы меня не подстрелили. Уж больно резвый и меткий, скотина.

– Это какая же у него должна быть железная выдержка, чтобы не испугаться, когда рванет граната на стене рубки. Там, глядишь, еще и контузит. Ну? Готов?

– А куда я денусь? Готов, конечно.

Борис, не высовываясь, бросил гранату в цель. Рвануло. Ганин сорвался с места и через секунду был уже под запертой дверью. Взвел гранату и осторожно забросил ее внутрь. Взрыв. И тут же послышались стенания.

Не теряя времени, Яков изготовил последнюю свою гранату и бросил ее в приоткрывшуюся дверь матросского кубрика. После чего рванул вперед и, распахнув створку, начал стрелять с двух рук, сноровисто взводя курки револьверов. А там к этому действу подключился и Борис.

Сысоев попытался было открыть дверь в рубку, но, не преуспев в этом, активировал гранату и отправил ее в смотровую щель. Сместился к товарищам и последнюю забросил уже к матросам. Грохнуло. К стенаниям и крикам добавилась новая порция.

– Я командир республиканского эсминца «Страшный» мичман Измайлов! Корабль захвачен! Сопротивление бесполезно! Если хотите жить, выходите с поднятыми руками!

Подействовало. Двое оставшихся в живых предпочли сдаться, зажимая при этом ранения. Вот и ладушки. Осталось разобраться с боевой рубкой. Впрочем, долго мудрить не пришлось. Тут такие смотровые щели, что кирпич плашмя если не пролетит, то пролезет. Сунул руку, дотянулся до засова и порядок.