Боярин

— Делаю, — отозвалась боярышня.

И Константин увидел, как прямо перед ним в воздухе проступают сразу три полупрозрачных щита, каждый примерно полметра на метр. Голова кружилась, но он нашел в себе силы. Взяв разбег, заскочил на первый выступ, потом сходу на второй и третий. Вот только и ведун, наконец, его увидел, вернее даже не его, а щиты. Черная вспышка рванулась навстречу, и Воронцов нырнул вперед рыбкой на кузов грузовика, одновременно метнув в силуэт укрытого тьмой ведуна беловодский нож. Как же сейчас ему не хватало левой руки, ведь все условия были созданы для пламени Сварога, но лишней конечности для подобного не нашлось, а перебитая не слушалась совсем, болтаясь вдоль тела и причиняя адскую боль. Вспышка за спиной, волна жара заставила волосы на затылке трещать и гореть. Хоть и приложился он брюхом и грудью о крышу фургона, на секунду Констант ощутил себя пингвином, ведь они так катаются по снегам Антарктики. Ведун увидел его в последний момент, все же не иметь света и тьмы, которые могут видеть эти твари — большое благо. И только, когда до Воронцова оставалось чуть больше пары метров, он обнаружил врага воплоти. Но это уже ничего не решало. Ведун стоял, пошатываясь. Перед ним возник серый щит, в котором, борясь с подпитывающей его тьмой, застрял нож из Беловодья. Клинок сиял, озаряя своим светом пару квадратных метров. До груди черного он не добрался буквально пять сантиметров, и по какой-то причине враг не мог уйти с линии атаки. Вскочив, Константин сотворил пламя Сварога. Сгусток огня размером чуть больше детского кулака ударил в щит, и тот лопнул с хлопком воздушного шарика. Да, он не пустил пламя Сварога, приняв его на себя, но Воронцов и не рассчитывал на поражение объекта, и не прогадал, нож вошел в грудь черного ведуна по самую рукоять. С громким треском накрылся портал, открытый на земле рядом с фурой. Посох черного пошел вниз, он уже умирал, серебряное пламя клинка разгоняло защищающую того тьму, но на один удар у ублюдка силы все же остались. Алая вспышка из посоха, сгусток энергии ударил Константина в грудь, пробив выставленный Юлией щит. Но все равно удача оказалась на его стороне — тень, призванная еще до боя, истратила последнюю защиту, которая оставалась, и Воронцова просто снесло ударной волной. Пролетев по воздуху три метра, он саданулся спиной и башкой о землю, и потерял сознание. Но прежде, чем вырубиться, он увидел, как стремительно исчезает тьма.

— Ну, как вы, Ваше сиятельство? — раздался тихий женский голос.

Воронцов с трудом отрыл глаза и увидел ту самую ведунью, которая повесила в самом начале «Милость Рода». Голова трещала, но не так сильно, не тошнило. Была слабость, но это мелочь.

— Меня Талой звать, я вас слегка подлатала, руку перевязала, лубки наложила. Кость вам пулей перебило, к лекарю нужно, я не справлюсь, а зелий, восстанавливающих, у меня нет. А еще головой приложило вас хорошо, шишка впечатляющая. Я всего на пару секунд опоздала, сил мало осталось, вот и возилась с ведой.

— Ничего не понимаю, — садясь и скрипнув зубами от прострела в левой руке, произнес Воронцов. — Ты про что?

— А, так вы не видели… Когда вы в ведуна ножом бросили, я повесила вторую «Милость Рода» прямо над вами. Прислужник ваш тварей рвал, не давая к вам подойти, они все на вас кинулись. Если бы я чуть быстрее была, то вы бы без полета своего обошлись. Когда пламя тьмы в вас ударило, я думала все, конец, и пепла не останется. А вы выжили. Правду, видать, говорят, бояре знания и силу веками копят. Никто бы не выжил, а вы смогли.

От трескотни Талы у Воронцова начала болеть голова. Он поморщился. К счастью, болтушка быстро осознала, что слишком много говорит, и замолчала.

Константин бросил взгляд на сидящего у его ног прислужника, тот уже вернул свою обычную милую ипостась и теперь зализывал длинные многочисленные раны, которые получил в бою.

— Ты молодец, Беляш, и заслужил награду, но чуть позже.

Константин окунул взглядом кусок дороги. Несколько машин горели, их никто не тушил. Рядом ходили несколько мужиков с оружием и собирали стволы. Трупы тварей не трогали, видимо, трофейщиков среди них не было, оно и к лучшему.

— Долго я был без сознания? — борясь с гудящей головой, спросил Воронцов.

— Нет, — ответила Ведунья, — всего ничего, меньше двадцати минут. Вот только из ваших людей всего двое уцелело.

— Да уж, тяжелый бой вышел. А всего сколько народу осталось?

— Человек десять, Ваше сиятельство, может, пятнадцать, я не считала. Раненых немного, но когда твари нападают всегда так.

— Гонцов сообщить о бойне отправили?

— Да, старший приказчик второго каравана Агап послал машину с двумя своими людьми в Озерный. Они же забрали трех самых тяжелых раненых, но, скорее всего, не довезут, уж больно плохи, а туда, даже если быстро, не меньше часу ходу.

— Спасибо, Тала, иди, наверняка твоя помощь и другим нужна.

Ведунья кивнула и, быстро поднявшись с колен, отряхнула длинную запылившуюся юбку и направилась в сторону мужика, который распоряжался у одного из грузовиков встречного каравана. Скорее всего, это и был тот самый Агап.

— Юлия, ты как? — спросил Воронцов, поднимаясь на ноги.

— Я потратила почти весь резерв, его не хватит, чтобы даже на минуту появиться. Пара щитов — все, что смогу.

— Ничего, поправим. Доберусь до ближайшего места силы, и зарядим тебя.

— А стоит ли, Ваше сиятельство? Я в свое тело хочу, а до него всего ничего осталось.

— А вдруг тебе для возвращения энергия понадобится?

— Тоже верно, — согласилась боярышня. — Что дальше делать думаешь?

Константин попытался активировать призыв тени, но тот еще не успел откатиться. Прикинув время, он понял, что ему нужно минут двадцать.

— Дождусь активации веды, чтобы, если кто надумает в спину шмальнуть, хоть какую защиту иметь, и пойду собирать трофеи и сферы. Думаю, чтобы особо ценные экземпляры с собой потащу, особенно жнеца. Припрягу местных, подкину им пару сфер, думаю, не откажутся. Тут очень много денег лежит, и половина, а то и больше, наше по праву. А пока перекинусь парой слов с Дроздом.

Но не успел, его перехватил Агап. Старший приказчик увидев, что боярин пришел в себя, и решительно направился в его сторону.

— Ваше сиятельство, — приложив правую руку к груди и отвесив вежливый и глубокий поклон, произнес он. — Хотел поблагодарить вас. Если бы не вы, нас бы всех того… Кого убили, кого в портал затянули. Как вы тьму разогнали, а Тала повесила «Милость Рода», так мы всех тварей, что разбежаться не успели, постреляли в считанные минуты. Я уже послал весточку в город. Половина трофеев вам принадлежит.

— Тала сказала. Я и сам трофейщик, но заберу только свое, на чужое не покушаюсь. Но если кто тронет то, что мое по праву, пеняйте на себя, в миг зажарю.

— Никто не покусится, — заверил его Агап, — мы все вам жизнью обязаны. Даже если вы решите все забрать, никто слова не скажет. Ведь большую часть тварей убили вы и ваши люди. За нами всеми от силы десятка полтора числится.

— Не бойся, приказчик, не обделю я вас, — улыбнулся Воронцов. — Выдели мне пару человек, трупы таскать, сам видишь, что я, что мои люди, ранены. Все равно им кроме как сбором стволов и потрошения трупов тварей, тех, что за вами числятся, делать больше нечего. А я тороплюсь, так что ждать помощь, за которой ты послал, я не буду.

— Сделаем, Ваше сиятельство. Сейчас пришлю людей к вашей машине, заодно попробуют ее в порядок привести, чтобы дальше смогли ехать.

Константин кивнул, и в этот момент за спиной раздался одиночный выстрел. Он резко обернулся и увидел охотника, того самого, что стоял на коленях над телом Даяны. Из его руки выпал «Монарх», и боец с дырой в виске рухнул поверх мертвой командирши.

— Твою мать, — не сдержался Константин, — а я планировал его за руль посадить.

— Я дам вам человека, Ваше сиятельство. Куда вы направляетесь?

— В усадьбу боярина Рысева. У меня дело к Николаю Олеговичу.


— Ну, тогда сами боги велели вам помочь, — заверил Воронцова старший приказчик. — Наш караван вышел из Славгорода вчера утром. Позвольте представиться, ваше сиятельство, Агап Лодов, старший приказчик при бояриче Михаиле Николаевиче, наследнике рода Рысевых. Думаю, он будет благодарен вам, что его караван пострадал гораздо меньше, чем бы мог.

Константин кивнул.

— Прошу меня простить, милейший, но мне нужно посмотреть, как там мой телохранитель, и заняться трофеями.

— Не смею задерживать, — снова поклонился Агап. — Сейчас я пришлю вам двух своих людей. Один из них сядет за руль.

— Благодарю, — Воронцов, развернувшись, отправился к «Туру», возле колеса которого сидел с закрытыми глазами бледный, как покойник, Дрозд.

— Рад, что вы живы, Ваше сиятельство, — произнес он, глянув на Константина снизу вверх и даже не делая попытки подняться. — Саве не повезло, да и всем охотникам.

— Жаль погибших, — присаживаясь рядом и вытаскивая сигариллу, ответил Воронцов. — И Саву жаль, и охотников Даяны, и мужиков из каравана. — Прикурив, Константин несколько секунд сидел с закрытыми глазами, запах табака, к сожалению, не мог забить тяжелый запах пролитой крови, который висел в воздухе, способствуя непрекращающемуся вкусу меди во рту. — Но надо жить дальше. — Он покосился на охотника, который застрелился. — Это только начало, и с каждым днем будет все хуже.

— Значит, надежды нет, — устало произнес Дрозд. — Сколько нас тут было? Больше полусотни. А сколько осталось? И если бы не вы, никто бы не выжил. Но вы один, вы не можете оказаться везде, прикрыть все колонны, веси, городки.

— Верно, — согласился Воронцов. — Противник наносит удары по разным направлениям и территориям. Да, они не фатальные, но очень болезненные. И если мы не придумаем, как это остановить, мы все умрем, и мир погрузится во тьму. А теперь подъем, Дрозд, нужно быстро здесь заканчивать и двигаться дальше. Вон и обещанные старшим приказчиком помощники пожаловали.

Два крепких мужика в забрызганной кровью одежде подошли и, с почтением отвесив поклон, уставились на Константина. Воронцов поднялся.

— Дрозд, на чем дальше поедем? Нам ведь с собой трупы везти, здесь я их потрошить не буду, а наш «Тур» хорошо пулями побило, горе-пулеметчик из охотников дважды в него длинную очередь всадил.

— Ваш сиятельство, — произнес один из мужиков, — мы можем посмотреть, много времени не займет. Если черный только батарею осушил, то заменить ее — дело пары минут. Есть у нас несколько запасных.

— Смотрите, — согласился Константин и, нагнувшись, вытащил из-под машины закинутую туда во время боя «Кару Сварога». — А я пока пойду, трупы тварей гляну, что с собой, что здесь бросить.

Он призвал тень, и та на этот раз откликнулась, даруя защиту. Во всяком случае, если кто решит ему в спину выстрелить, пока он будет сферы поднимать, так просто не завалят.

— Беляш, давай за мной.

Прислужник вскочил и, прихрамывая, пристроился рядом с хозяином. Дрозд, с трудом поднявшись, пошел следом. Да уж, видок у наемника был тот еще, волосы слиплись от крови, да он и сам был в ней с ног до головы. К счастью, вся она была чужой. Кроме сломанной руки, других травм у него не имелось.

Константин закинул «Кару Сварога» на заднее сидение, туда же отправился его карабин, из которого он не сделал в этот раз ни единого выстрела. А ведь еще за ножом, который так и торчал в грудь черного ведуна, на крышу фуры лезть. С этого он и решил начать. По дороге поднял все сферы от убитых им и прислужников, и тварей. Хороший результат — два проклятых, горбун, три чертика и целых четыре упыря, причем не свежак, а серьезные, быстрые, сильные твари.

— Надо глянуть, что есть в фургоне у охотников, — заметил слегка приободрившийся Дрозд, — уж набор для потрошения и хранилища для трофеев у них точно должны быть. Тут не одна тысяча золотых лежит.

— Вот только, когда нам их потрошить? Тут с полсотни тварей и сорок из них явно наши. Если звери нам без надобности, а их и немного, чуть больше десятка, то остальные… Представляешь, сколько времени уйдет? — поинтересовался Константин, ставя ногу на бампер грузовика, на котором его ждал покойный ведун. — Заберем самое ценное, остальное придется бросить. — Он с трудом вскарабкался на капот, потом запрыгнул на крышу кабины, и уже с нее перебрался на фуру.

Черный никуда не делся, так валялся со слегка подогнутыми ногами, в груди торчал нож из Беловодья, рукоять которого тускло светилась красными рунами. Сфера тоже никуда не делась, она лежала рядом с головой покойника, крупная и наверняка с огромной концентрацией тьмы.

Обыск не занял много времени. Нож с изогнутым лезвием, похожий на садовый для обрезания веток, черный, как ночь, с совершенно незнакомыми рунными надписями. Посох, небольшой мешочек, в котором обнаружилось аж два десятка маленьких светящихся пирамидок, два непонятных амулета или оберега, черт его знает как правильно. Все это отправилось в сумку, кроме посоха. Но бросать деревяшку в рост человека было жалко, двадцать золотых только энергетический кристалл стоил. Да уж, знатная добыча. Пинком сбросив труп вниз, чтоб больше никому лезть сюда не пришлось, Воронцов спустился прежним маршрутом и обнаружил рядом с ожидающим его Дроздом Талу.

— Ваше сиятельство, — она протянулся ему небольшой пузырек, — вот, нашла в вещах приказчика, который вел каравана, за которым вы ехали. Ему уже не надо, а вам пригодится. Выпейте половину, думаю, хватит, чтобы срастить кости и залечить рану.

Константин с подозрение посмотрел на склянку, полную синеватой, слегка светящейся жидкости. Его уже пытались отравить, едва не вышло.

— Капни на перстень, — напомнила о себе Юлия.

Воронцов забрал из руки ведуньи пузырек и, вскрыв, выполнил просьбу боярышни. Крохотной капельки оказалось вполне достаточно.

— Можешь смело употреблять, — заявила она через секунду. — Это то, что едуны называют живой водой, вытяжка из крови проклятых. Такая бутылочка стоит около сотни золотом. Правда, эта сильно разведенная, но рану твою залечит за пару часов. Вот с перебитой костью все будет сложнее.

Константин кивнул и выпил половину, скривился, поскольку она вязала язык, не хуже недозревшей хурмы, затем протянул остатки наемнику.

— Давай, Дрозд, добивай, ты мне нужен в строю здоровым, как можно быстрее.

— Спасибо, Ваше сиятельство, — поблагодарил тот и без каких-либо сомнений опрокинул синюю светящуюся жидкость в рот. Его передернуло, рот слегка искривился. — Ну и дрянь, — прокомментировал наемник. — Первый раз пробую, для меня подобное зелье слишком дорого. Да и мало его, где только приказчик его нашел?

— Спасибо, Тала, — поблагодарил Воронцов ведунью. — Я могу что-то для тебя сделать?

— Да, Ваше сиятельство. Я самолично убила ведами двух искаженных волков, вон они, за грузовиком лежат, поднимите сферы с них, а то трофейщики из Озерного могут и зажилить.

Константин улыбнулся и, заглянув за фуру, обнаружил на обочине пару обугленных костяков, сферы лежали рядом, даже в траве их тусклый свет был отлично виден. Воронцов поднял их и отдал сияющей от счастья Тале.

— Благодарю, Ваше сиятельство, уже вечером я смогу увеличить свой резерв, мне как раз пары сфер не хватало до четвертого улучшения.

Сбор трофеев занял почти два часа. Направленные ему в помощь мужики воскресили «Тур» и теперь стаскивали к машине тела, в которые Воронцов тыкал пальцем, затем паковали их в мешки, которые нашлись в фургоне охотников для сохранности тел и споро закидывали их в кузов. Вот только он был не в состоянии вместить то огромное количество убитых Константином и прислужником тварей. Поэтому было решено взять только самое ценное. Шесть трупов проклятых, жнец. Хотелось бы прибрать горбунов, коих на счету прислужника было целых четыре. Но что с них брать, Воронцов не знал, а целиком они в кузов не влезали. Еще час пришлось убить на то, чтобы вырвать у чертиков зубы и когти, ну и глаза у серьезных упырей. Остальное оставили караванщикам, чему несказанно был рад старший приказчик Агап Лодов. Чужого Воронцов не тронул, поднял сферы, чтобы те не исчезли, и отдал их приказчику, чем изрядно удивил того. Не рассчитывал он, что ему в ладонь боярин собственноручно вложит восемнадцать сфер, причем одна была с проклятого. Дрозд при этом смотрел на Воронцова, как на безумца.

Константин покачал головой, тихо заметив:

— Мне не нужны проблемы с боярином Рысевым. Мне нужно с ним договориться.

Всего, если считать то, что забрала себе Тала, караванщики свалили два десятка тварей. Показал себя огнемет, который Константин заметил в самом начале боя. Твари оказались чувствительны к огню, целых три волка спеклись почти в момент, прожаривать пламенем зараженных тьмой довольно эффективно. Из каравана, за которым они плелись все утро, выжили три человека — мальчишка из дорожной стражи и два водилы, укрывшиеся в относительно бронированных кабинах и просидевшие там весь бой. Не Воронцову было их судить, пусть местные разбираются. А вот малышка из стражи был плох, он заикался, руки дрожали, сломала его эта бойня. Но помочь ему Константин ничем не мог.

— Можем отправляться, Ваше сиятельство, — доложился мужик, которого Агап выделил ему, как водителя и сопровождающего. Звали его Михаем. Крепкий, высокий, широкоплечий, с удивительно добрым лицом, вот только со слов приказчика этот здоровяк порвал пасть бросившемуся на него чертику.