Боярин

— Давай за руль, — приказал Дрозд, забираясь на заднее сидение, уступая Константину переднее. — Негоже боярину ехать рядом с горой воняющим сгоревшим порохом оружия.

Два пулемета, девять карабинов, револьверы и пистолеты. Не бросать же стволы на полторы тысячи золотом, вот и закинули все, что смогли, назад, так, что там стало тесно.

Константин кивнул и бросил взгляд на поленницу, которую складывали прямо на дороге выжившие. Там, с краю, лежал Сава, рядом с ним Даяна и остальные охотники на тварей.

— Прощайте, — произнес он. — Пусть вас встретят в Ирии, как героев.

Он махнул рукой Агапу, Тале и остальным караванщикам, получив в ответ вежливый поклон, и забрался на переднее сиденье. Сегодня и разговора не шло, чтобы достигнуть владений боярина, добраться бы до крупного городка Волкова, стоящего на одноименной реке, до которого около трех часов пути.





Глава 21




Рулил Михай уверенно, вот только «Тур» был сильно перегружен, и его мощей хватало с трудом, так что, скорость, даже на хороших участках, не превышала двадцати километров в час.

До Волкова, стоящего на одноименной реке, добрались за час до заката, ворота были еще открыты. Машину встретили стволами карабинов и пулеметов, рожи стражи настороженные, целых два ведуна, причем в годах, и это они еще о разгроме каравана не знают.

— Кто такие? Что везете? — потребовал ответа страж, распахивая дверь и заглядывая в салон, при этом руку держал на рукояти «Монарха» в открытой кобуре, и Воронцов мог зуб дать, дары у него прокачены, и он сумеет выхватить оружие и выстрелить быстрее, чем он моргнет.

— Михай Острев, смерд боярина Рысева, — доложился крепыш. — Сопровождаю Боярина Воронцова. Не успели доехать засветло, решили у вас заночевать.

«Шок — это по-нашему», лицо стража вытянулось и уставилось на темное нутро кабины. Да уж, без стекол тут хрен, что разглядишь, особенно в сгущающихся семерках.

— Прошу покинуть машину и приготовить личинные грамоты, — наконец, произнес он, но очень вежливо. А что, если его обмануть хотят? А так все по инструкции, он обязан проверить гостей, никакого нарушения устава.

Воронцов, которого слегка растрясло, выбрался наружу. Да уж, видок у него тот еще, никак не боярский.

Страж разглядел руку на перевязи, не слишком чистое лицо, слипшиеся волосы и хотел презрительно хмыкнуть, но тут его взгляд зацепился за родовой перстень с вороном, и презрительная гримаса сползла с лица.

— Прошу прощения, Ваше сиятельство, порядок — есть порядок. Позволено ли мне узнать, что с вами случилось?

— Караван, за которым мы шли, разорили твари тьмы. Это произошло примерно в семидесяти километрах отсюда. Больше вам знать не требуется.

— Да, Ваше сиятельство, — закивали собравшиеся и расступились, освобождая дорогу.

Константин хмыкнул и забрался обратно в машину. Теперь разговоров будет на весь вечер, а когда всплывут подробности… Но, скорее всего, они уже покинут город. Ведь за помощью послали в Озерск, который куда ближе к месту бойни.

— Нам бы от трупов тварей избавиться, Ваше сиятельство, — заметил Дрозд с заднего сидения, — да стволы продать, мы ж все же к боярину едем, а не торговать.

— Верно мыслишь. Михай, есть тут те, кто даст хорошую цену за шестерых проклятых и жнеца?

— Ведуны дадут, — степенно ответил водила. — И оружейные лавки тут имеются, правда, поздно уже, но думаю, вам отворят.

— Тогда вези, — распорядился Воронцов, — нужно разгрузить нашу труповозку.

Михай кивнул и погнал машину в центр города.

Надо сказать, посмотреть на северный город было интересно. Каменными были только первый этаж, вторые — бревенчатые, лишь на центральной площади обнаружились дома выше — в три этажа, и все из камня.

— Слева — местная управа, — пояснял Михай, — прямо городской особняк Графа Бурского, владельца этих земель, но он сейчас в отъезде, а вот там, по правую руку, дом одного из старейших ведунов вотчины. Конечно, в Славгороде их больше, и по силе они превосходят местных, но Любим единственный человек, который способный дать цену за ваш товар.

Машина остановилась у подъезда, трехэтажный каменный особняк был темен, и только в нескольких окнах второго этажа горел свет.

На улице почти стемнело. На горизонте над лесом еще была видна алая полоска зари. Константин вышел из машины, бросил взгляд на прогуливающихся людей. Как обычно в центре всегда жили богатые и обеспеченные, и сейчас они брезгливо смотрели на грязную, побитую пулями машину, из которой выбрался человек с рукой на перевязи и накинутом на плечи сюртуком.

Поднявшись по ступеням, Воронцов взялся за дверной молоток и дважды саданул по медной накладке на двери. С пару минут было тихо, Константин терпеливо ждал, и вот в вытянутом двухметровом узком окне зажегся свет, раздались уверенные тяжелые шаги, провернулся ключ в замке, и дверь распахнулась настежь. На пороге стоял невысокий полноватый лысеющий мужчина в красной ливрее, расшитой золотой нитью. Он смерил Воронцова нехорошим взглядом, на его толстой физиономии прямо читалось — чего приперся? Он даже открыл рот, чтобы задать этот вопрос, но именно в этот момент его взгляд натолкнулся на фамильный перстень с вороном. Надо сказать, соображал он быстро, лицо его мгновенно приобрело угодливое противное выражение, и Константину захотелось от души съездить по толстым губам, чтоб кровища по подбородку текла. Но нельзя.

— Чего изволите, Ваше сиятельство? — голос был такой же противный, как и угодливая рожа.

— Доложи хозяину, боярин Константин Воронцов просит об аудиенции.

— Проходите, Ваше сиятельство, — отступая в сторону, предложил мужчина. — Я ключник Любима, Прохор, сейчас ему будет доложено о вашем прибытии. Прошу, присаживайтесь на диван, и обождите.

Константин уселся на предложенный жестковатый диванчик, хотел закурить, но передумал. Ключник же извлек из кармана небольшую пластинку и приложил к виску. Странно, Воронцов привык к круглым мыслегласам, а тут нечто, по форме напоминающее игральную карту.

Переговоры заняли примерно минуту.

— Просили обождать, — поклонившись, произнес он и исчез за одной из дверей.


Но долго ждать не пришлось, на втором этаже хлопнула дверь, по правой галерее процокали каблучки, и через пару секунд на лестнице появилась очаровательная девчушка с фиолетовыми волосами, с кукольным лицом. Крупные кудри спадали по плечам и груди, алые губы, темные, скорее даже черные, глаза, рост чуть больше метра шестидесяти, и это она в туфельках на высоком каблучке. Одета в довольно фривольное платье с корсетом, открытым лифом, сзади подол был длинным, а спереди едва прикрывал трусики, выставляя на показ стройные ножки.

— Вот же бесстыдница! — возмутилась Юлия.

— Боярышня, не ревнуй, — весело ответил Константин, поднимаясь навстречу спускающейся девушке. — Кроме того, вспомни, в каком ты наряде щеголяешь? Ее наряд, по сравнению с твоим, глухой кафтан. Но ты в нем великолепна.

— Вы, боярин, грубиян, — наигранно возмутилась Юлия, — я все расскажу батюшке.

— О, помилуй, жестокая и беспощадная боярыня, я больше так не буду.

— Вот так-то лучше, ты прощен, а теперь обрати внимание на эту куклу, хлопающую глазами.

И точно, девушка, которой едва стукнуло семнадцать, уже спустилась по лестнице и, преодолев приемную залу, подошла к Воронцову. Причем разглядывала она его крайне заинтересовано. Оно и понятно, боярин, словно только что из боя, рука на перевязи, сюртук прострелен, рукав в крови. Да и штаны забрызганы, как и сапоги.

— Прошу за мной, Ваше сиятельство, — наконец, справившись собой, произнесла она, — ведущий Любим ждет вас в своем кабинете.

Константин кивнул и пристроился за девчушкой. Широкая лестница, скудно освещенная галерея. Сопровождающая распахнула последнюю дверь, пропуская Воронцова внутрь, и прикрыла за ним, оставшись снаружи.

Из-за массивного стола поднялся человек в домашней одежде — белая блуза, штаны, седые длинные волосы, прижатые расшитым очельем. Человек явно пожилой, наверное, даже больше сотни лет, но глаза для старика очень живые, такие же черные, как и у девушки.

— Рад приветствовать вас, Ваше сиятельство, в своем скромном доме. Прошу вас, проходите.

Он указал на столик в углу кабинета рядом с камином, здесь, на севере, было прохладно, и сейчас в нем горел несильный огонь.

Бывший детектив прошел к креслу и уселся боком к огню.

— Прошу простить, — произнес ведун, заняв кресло напротив, — я не ждал гостей, тем более таких. Так что, угощение подадут с небольшим запозданием, изволите вина?

— Благодарю, ведущий, вы крайне любезны, но сегодня был очень плохой день, и я хотел бы перейти к делу, по которому прибыл к вам.

Старик кивнул, быстрым взглядом окинул одежду Воронцова, заметил свежую кровь на блузе, левую руку в люльке.

— Я так понимаю… — Он сделал паузу, прося гостя назваться.

— Боярин, глава рода, Константин Андреевич Воронцов, — представился бывший детектив.

— Так вот, я так пронимаю, Константин Андреевич, в дороге с вами приключилась неприятность. И именно она как-то связана с посещением моего дома.

— Все верно, Любим…

— Любим Еремеевич, — гладко продолжил ведун.

— Так вот, Любим Еремеевич, вы совершенно правы. Несколько караванов и я с сопровождением попали под тьму, устроенную черным ведуном. Отбились с трудом. С огромным трудом. Из моего сопровождения уцелел всего лишь один человек. Я продолжил путешествие, так как тороплюсь, но прихватил с поля боя несколько трупов тварей. И надеюсь, вы их приобретете. Не хотелось бы тащить их в Славгород, куда я направляюсь.

— Печальные новости, — покачал головой ведун. — Нападения происходят все чаще, и вам повезло отбиться, сами боги за вами приглядывали, обычно выживших не бывает, только трупы, обычно тварей, поскольку людские они утаскивают в свои переходы. Но я счастлив, что вы смогли выжить и добраться сюда. И что вы хотите мне предложить?

— Шесть трупов проклятых, и… — Константин сделал паузу, — жнеца.

Старик дернулся.

— У вас есть жнец? — примерно через минуту с придыханием спросил он.

— Есть, и довольно целый, всего две лишние дырки от моего ножа.

— Вы убили жнеца ножом? — воскликнул Любим. — Это невозможно.

— Можете сами взглянуть. Хотите, богами поклянусь? — развеселился Воронцов. Его нисколько не задело неверие Любима, официально подтвержденных трупов жнецов, вернее, того, что от них осталось, всего семь или восемь. И все они были не в лучшем виде.

— Я дам за него десять тысяч, — выпалил ведун, — и по тысяче за каждого проклятого.

— Побойтесь богов, я привез вам целого жнеца, правда, немного мертвого. Много ли вы слышали о подобном?

— Хорошо, — вдруг улыбнулся ведун, — вы правы, ваш товар уникален, я проверял вас. Пятьдесят тысяч — вот моя цена. За проклятых, извините за шутку, по две тысячи за каждого. Кстати, как они упакованы? Надеюсь, не просто свалены в кузов?

— Свалены в кузов, — слегка улыбнувшись и видя печаль на лице Любима, продолжил Константин, — но свалены в зачарованных холодом мешках. С момента гибели прошло чуть больше семи часов.

— Это лучшая новость после той, что у меня теперь будет жнец для исследований. Сейчас я распоряжусь, чтобы слуги открыли ворота на задний двор, не таскать же трупы с парадного. — Он вскочил и вытащил из кармана мыслеглас, и тут затормозил. — Простите старого человека, я ведь не уточнил, вы принимаете мою цену?

— Она меня устраивает, — вставая, произнес Воронцов, — и рассчитываю, что ваши слуги справятся с разгрузкой, как можно быстрее, мне еще нужно найти приличный гостиный двор.

— И слушать не хочу, — замахал руками Любим, — вы — мой гость, для вас гостевая спальня на втором этаже, а ваши спутники расположатся на первом. Там есть пустующие комнаты. Ужин подадут через час, и хочу предупредить, отказ меня очень расстроит. Кроме того, я хочу услышать историю этого невероятного боя.

— Я принимаю ваше приглашение, расстроенный сильный ведун не то, что мне нужно, в моем состоянии. Хотя я думал, вы меня выставите за порог, чтобы начать препарировать жнеца и потрошить проклятых.