Богиня тьмы
Часть 18 из 23 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Осознание этого поразило демона, словно удар молнии. Дыхание давалось с трудом. Тело обжигала возродившаяся магия, Каю было радостно и одновременно больно. Разрушительная энергия с молниеносной скоростью впиталась в стены, пол и высокий свод; она бежала меж камней и по стеблям, как кровь по венам, обжигая и истощая неготовое к такому удару тело.
Взор прояснился, и он увидел Ливию. Она неподвижно стояла у алтаря, глядя куда-то вперед, — не живая, но и не мертвая. Рядом с ней — Лориэн, Нелли и Румико. Приглядевшись, Кай заметил, что их глаза черны как ночь, вены на руках вздулись и отдавали легким свечением — но отчего-то у каждого был свой цвет. Линия на лбу Лори засветилась ярче обычного; огненно-оранжевые нити расползлись по его темному лицу паутиной. Личико маленькой Нелли заблестело, как озеро на солнце, с пальчиков стекала вода. Капли глухо падали на сияющие зеленью ушки зверька, и тот легонько встряхивал головой.
Наконец Ливия обернулась, ловя взгляд Кая, и он рвано выдохнул. Понимание того, что ярко-пурпурные глаза, воззрившиеся на него, больше не принадлежат охотнице, пришло внезапно. Губы Ливии растянулись в кривоватой улыбке, излучающей удовольствие. Она никогда так не улыбалась — Кай знал наверняка.
Не спеша, с кошачьей грацией девушка направилась к мужчине, а он, испытывая дикое желание отшатнуться, не сводил с нее глаз, отмечая разительную разницу между ней и Ливией. Самодовольство на скуластом лице выдавало чужое присутствие.
Когда она остановилась напротив Кая, он стиснул кулаки, сдерживая бушующую в сердце ярость, и выдохнул злобно:
— Хала.
— Здравствуй, Кай.
Голос ее совершенно не отличался от голоса охотницы, и, услышав его, мужчина вздрогнул, на миг утратив капельки уверенности. Перед ним стояла она — его Ливия, такая же красивая с очаровывающими аметистовыми глазами, но в то же время он понимал, что ее больше нет. Ее разумом завладела тьма.
— А я ошибалась на твой счет… — медленно, смакуя каждый слог, протянула Хала и облизнула сухие губы. — Ты в отличие от своих друзей борешься до последнего. — Она окинула быстрым взглядом неподвижно стоящих у алтаря духов. — Они сдались сразу, даже не сопротивляясь.
— Что ты сделала? — спросил Кай, хотя уже догадывался о том, каков будет ответ.
Девушка безразлично пожала плечами.
— Исполнила пророчество. Как и остальные элементали стихий. Как и Ливия. И… как и ты.
Уголки ее губ дрогнули, но Хала сдержала улыбку и вздернула подбородок, осматривая напряженное лицо Кая.
— Как глупо бороться с судьбой, злыми силами и несправедливостью. Согласен со мной, король? — особо выделив последнее слово, отрывисто бросила богиня и, легонько коснувшись пальцами широкого плеча демона, встала за его спиной. Любовно огладила натянутые, как струны, крылья и, приподнявшись на носочках, шепнула в самое ухо: — Твоя любимая подарила мне дыхание, сердце и тело. Подарила мне жизнь. Думаю, настала и твоя очередь, Кай.
— Зачем тебе это нужно? — вырвался вопрос, и демон вздрогнул, плотно сжимая зубы, когда ногти девушки впились в его крыло. Несмотря на неожиданную боль, он добавил: — Я считал… все демоны считали, что Хала — это богиня равновесия. Что ты олицетворяешь меру и справедливость. Так почему же ты стремишься нарушить это равновесие?
Хала вновь встала напротив него, взглянула с глуповатой улыбкой на лице и бросила насмешливо:
— Оно уже давно нарушено. Разве ты не видишь, к чему привело безрассудство демонов? К чему привело их желание быть с теми, кого желает сердце? Это так… наивно.
— Но именно из-за твоих попыток жить вечно мы теряем шанс обрести баланс. Бессмертия не существует. Ты воюешь против самой жизни.
Приблизившись к демону вплотную, Хала коснулась его подбородка и усмехнулась:
— И я побеждаю.
— Нельзя победить то, что незримо, — процедил мужчина и мотнул головой, вырываясь из хватки богини.
Он увидел, как в ее глазах вспыхнул огонь, увидел безумство, исказившее ее лицо, но не прекращал сопротивляться тьме. Она обжигала его одним взглядом, ломала его волю одним касанием. Кай чувствовал, как все внутренности сковывает боль.
— Ты так тверд в своих убеждениях. — Хала отступила от него на шаг и скривилась, будто надкусила кислое яблоко. — Что ж… Пора разрушить их, — улыбнулась она, проведя пальцем по скуле. — Думаешь, всю жизнь Ливии сопутствовала удача? Она давно погибла бы, если бы не я. Вспомни вашу сделку, Кай. Что ты пожелал? Чтобы она пошла с тобой, верно? А она пошла? — Глаза богини хитро сузились, когда она заметила, как дрогнули мышцы мужского лица. — Сделка на крови была не выполнена. Ты знал, что она умрет. Но она выжила. Выжила только благодаря мне. Думаю, ты должен благодарить меня, а не осуждать…
Кай вдруг осклабился, обнажив клыки, а после, подавшись вперед, прошипел сквозь зубы:
— Возвращайся во тьму, Хала. Ты недостойна возрождения.
Улыбка спала с лица богини. Тонкие черты исказились злобой, и Кай почувствовал мерзкий холодок, пробежавшийся по спине. Было невыносимо смотреть на нее, а видеть совершенно другую женщину — темную, озлобленную на весь мир.
— Скоро они будут здесь, — сказала Хала пугающе спокойным голосом. — Готовь мою армию, король. Сегодня решится судьба двух издавна воюющих народов.
Ее слова вонзились ножом в грудь, сдавили петлей горло, и последнее, что осознанно увидел Кай, — красные, точно кровь, глаза любимой.
Река блестела, серебрясь и сверкая в лучах весеннего солнца. Небольшие серебристые гребни, откликаясь на теплый ветер, ходили по воде. Взгляд Далии ненадолго задержался на мелких утках с короткой шеей и узкими заостренными крыльями. Желтоватые спинки были такими яркими, что птиц с легкостью можно было бы разглядеть стоя на противоположном берегу, там, где возвышались величественные горы, верхушки которых скрывали кустистые, налитые солнечным светом облака.
Плеск воды отвлек девушку от наблюдения за утками, и, обхватив себя руками за плечи, она взглянула на резвящихся оленят. Рядом с ними на сочной зеленой траве нежились взрослые самки, в то время как самец с крупными завитыми рогами стоял у кромки воды и лениво наблюдал за детенышами.
Мир расцветал и благоухал, как один крупный душистый цветок. Весна преображала землю, безмолвные леса, местами уже залитые талыми водами. Трава и деревья зеленели, мрачные краски сменялись яркими и сочными, предвещая приход жаркого лета, а солнце, которое теперь гораздо чаще прорывало лучами плывущие по небосводу облака, сулило надежду на светлое будущее.
Далии хотелось верить в это — что весна не только преобразит все вокруг и растопит толстые льды, но и затронет сердца людей и демонов. Что эти светлые краски в один миг не превратятся в одно кровавое пятно, оставив неизгладимый след в жизни всей расы. Ей хотелось верить, что борьба человека с природой не унесет последних демонов в Пустоту, что все это — один долгий страшный сон. Но даже редкие сны не казались ей такими пугающими, такими жутко несправедливыми.
Все печальные думы испарились в одно мгновение, как капля воды, упавшая на горячий камень, когда на плечи девушки легли теплые ладони. Она вздрогнула, но лишь по одной причине — от неожиданности. Губы невольно растянулись в мягкой улыбке, и Лия, не оборачиваясь, шепнула:
— Ты все так же бесшумен.
Она не видела лица Калеба, но знала, что его осветила ответная улыбка. Руки его мягко скользнули вниз и сомкнулись на ее талии. Притянув охотницу к себе, мужчина уткнулся носом в шелковистые черные пряди и спросил:
— Ты в порядке?
— Хотелось бы мне сказать, что да. — Голос Далии был тих и слаб, словно она боялась нарушить царящее вокруг спокойствие. Накрыв ладонями мужские руки, она так же тихо добавила: — Но это будет наглой ложью.
— О чем ты думала?
— О нас. О Лив, короле… О будущем демонов. — Девушка замолчала ненадолго, глубоко вздохнула. — Мы с таким неистовством стремимся вперед, но меня не покидает ощущение, что мы стоим на месте.
— Почему же? — искренне удивился Калеб. — Мы многое узнали про магов, про Халу и ее намерения. Это важно. Мы уже будем готовы к нападению.
— Я… сомневаюсь. Никто из нас недооценивает обе стороны. Но сейчас я имела в виду другое. — Осторожно высвободившись из нежного кольца рук, Далия обернулась к мужчине и взглянула ему в глаза — такие яркие, как небо над головой, живые и доверчивые. — Что, если все это бессмысленно? Борьба за свободу, смерть?.. Мир так изменился… Что, если демонам в нем больше не осталось места?
Губы Калеба разомкнулись, но, не найдя подходящего ответа на столь обжигающие вопросы, он лишь шумно вздохнул. Льдисто-голубые глаза мгновение смотрели на него — испытывающе, в мучительном ожидании, а затем опустились, заслоненные синеватой тенью длинных ресниц. Взгляд ее с каждым днем становился мрачнее, искренняя улыбка все реже блистала на мягких губах, и Калеб чувствовал незримую стену между собой и женщиной, ставшей смыслом всей его жизни. Никто из них не воздвигал этой стены, она сама, подпитываемая болью и горечью, становилась толще и прочнее.
Мужчина хотел обнять ее, ничего не говоря, ведь казалось, что любые слова будут лишними, что только тепло на какое-то время отвлечет ее от гнусных мыслей. Но не успел. Тело, точно стрела, пронзила мощная энергия, вынудив вздрогнуть и задержать на миг дыхание. Дрожь, слившись с волной магии, пробрала с головы до пят. Калеб вскинул голову, вгляделся в золотую дымку и едва не задохнулся от изумления, когда из кустистых облаков, разорвав медленно движущийся покров, вынырнула стая белоснежных пегасов.
— Идем, — резко бросил мужчина, схватив Далию за руку.
— В чем дело?..
Девушка оглянулась, наконец, ощутив поток кипучей энергии. С губ сорвался сдавленный шепот:
— Пегасы летят…
Калеб потянул Лию за собой, стараясь забыть на время о незаживших ранах, стреляющих болью при каждом его торопливом шаге.
— Они не одни, — шепнул он.
Из груди охотницы вырвался судорожный вздох, как только она заметила две черные фигуры, выделяющиеся на фоне облаков, — Ливию, восседающую на одном из пегасов, и короля, наравне с ветром разрезающего большими длинными крыльями золотистый покров.
Когда они подбежали к пещере, демоны, встревоженные нахлынувшими на них сгустками энергии, уже толпились снаружи. Дети, не отходя от родителей, молчали и смотрели на подлетающих пегасов, четко ощущая сковавшую всех тревогу.
— Отец! — прокричал Калеб, заметив выходящего из пещеры Анориона. — Отец, — сбивчиво повторил он, остановившись рядом с ним. — Это…
— Хала, — резко оборвал его Анорион, следя за приближающейся стаей. А затем взглянул на сына, едва скрывая блеск беспокойства в голубых глазах, и прошептал торопливо: — Уводи ее отсюда. Она ни за что не должна попасть в руки Халы. Быстрее.
— Мы не уйдем без вас, — подавшись вперед, сказала Далия. — Нужно уводить демонов.
— Это не имеет смысла. — Тяжелый взгляд советника устремился к девушке. — Все мы… связаны клятвой верности королю. Кроме вас. Уводи ее.
Недолго думая, Калеб посильнее сжал руку Далии, но не успел и шагу ступить, как горячий поток воздуха ударил им в лица, и перед ними, твердо приземлившись на ноги, предстал Кайлан. Ли дернулась в его сторону, но, заметив его черные, бездонные глаза, притормозила, а после, хоть и против воли, оказалась за спиной Калеба.
Пегасы один за другим опускались на землю, пока не образовали полукруг, забрав у демонов всякую возможность сбежать. В центр вышла одна из крылатых лошадей, неся на себе Ливию, и, завидев ее, Далия почувствовала, как больно сжалось в груди сердце. По телу разлилась непреодолимая, тягучая слабость, и ощущение каменной тяжести глубоко внутри усилилось, как только Ливия спрыгнула с лошади. Лия вздрогнула, поймав ее цепкий взгляд, и сглотнула подступивший к горлу противный ком слез, понимая, что перед ней стоит не сестра.
— Не печалься, милая, — заговорила Хала, любовно погладив пегаса по белой длинной гриве. — Она не умерла. Но уже близка к этому…
— Что тебе нужно? — выступив вперед, спросил Анорион. Ни один мускул не дрогнул на его грубом лице, когда богиня воззрилась на него.
— Советник, — улыбнулась Хала. — Правая рука короля. З-з-замечательно, — словно змея, прошипела она. — Можешь не беспокоиться. Я уже получила то, чего хотела. Жизнь, армию преданных королю демонов…
— Ни один демон не пойдет за тобой! — грубо отрезал Анорион. Он чувствовал слабое дрожание в мышцах, но был тверд в словах, придавая своему виду уверенность и решимость.
— Неужели?
Женщина изящно изогнула черную бровь. На лице ее блуждала какая-то предвкушающая улыбка. Взглянув на Кая и поймав его пустой взгляд, она слегка кивнула ему. Король, беззвучно зашевелив губами, не сдвигаясь с места, резко посмотрел на советника, и секундную тишину неожиданно разорвал крик боли. Мощные крылья Анориона вздрогнули, налились тяжестью, и он, скрючившись, упал на колени, невольно склонив голову.
— Отец! — Калеб бросился к нему, опустился рядом. — Вставай, — едва слышно шепнул он, стараясь не смотреть на жутко дрожащие крылья отца.
— Теперь каждый, — начала Хала, и Ли почувствовала, как по спине пробежал холодок от ее твердого, но такого знакомого голоса, — склонится перед королем. А значит, и передо мной тоже.
— Ты! — Из толпы выбежала Элуна, как стрела, пролетела мимо Далии, и, оказавшись рядом с Халой, толкнула ее в грудь. — Что ты натворила?! Ты обрекаешь всех нас на смерть!
Хала застыла, расширенными пурпурными глазами глядя на искаженное злобой лицо Луноликой. На миг уверенность богини сменилась замешательством, и, нахмурившись, она слегка склонила голову набок.
— Элуна… — осторожно шепнула Далия.
— Не вмешивайся, Ветрокрылая! Ты даже не представляешь, что нас ждет!
Наконец черты лица Халы разгладились.
— А-а-а… Элуна, — усмехнулась она, обнажив клыки. — А я-то думаю, почему ты так напоминаешь мне свою мать… Внешне, конечно. Умом, увы, та блистала лучше. А ты… — В глазах ее блеснул угрожающий огонь. — Всего лишь жалкая копия.
Ноздри Элуны раздувались от клокочущего в сердце гнева, на шее вздулись жилы, а вид ухмыляющейся Халы усилил боль, сжавшую все внутренности, пробудил ощущение возросшей силы. Вынув из ножен меч, девушка стремительно, одним выверенным движением, так, что никто и не успел проследить за этим, отрубила ей рога, чуть ли не под корень. После жуткого свиста последовал глухой удар двух длинных рогов о землю, а затем — тяжелое молчание, разрываемое сбивчивым дыханием Элуны.
Хала отшатнулась назад, неотрывно смотря на девушку, сжала кулаки. Голова ее дрогнула, губы оттянулись, открыв два клыка и ряд зубов; на лице выступили черные вены. Мгновение тишины — и она, рыкнув от злости, бросилась к Элуне, резко схватила за горло, впившись ногтями в тонкую бледную кожу. Меч выскользнул из руки девушки, из ран на шее выступила темно-зеленая кровь.
— Вздумала дерзить мне, низкородная?! Да кем ты себя возомнила?! — Сильнее сжав горло, Хала придвинула Элуну к себе. — Знаешь, почему Луна обделила тебя даром матери? Почему ты лишилась ее света, м? В тебе так много тьмы, что этого света не хватит, чтобы осветить твою прогнившую душу! Я могла бы легко завладеть твоим разумом… Ты отлично подходила под роль сосуда. Но, увы… Довольно глупа. Стало быть, надобность в тебе исчерпана. — Она безразлично пожала одним плечом, а затем обожгла ухо белой леди словами: — Передай Айлин мою благодарность. Она отлично справилась. Когда была жива…
Глаза Халы вмиг обагрились кровавой пеленой. Одно небрежное движение — и секундную тишину разрезает противный хруст. Далия затаила дыхание, как и остальные демоны, с немым изумлением наблюдая за падающим телом Луноликой. Белоснежные крылья, укрыв землю, дрогнули лишь раз и затихли.
Взор прояснился, и он увидел Ливию. Она неподвижно стояла у алтаря, глядя куда-то вперед, — не живая, но и не мертвая. Рядом с ней — Лориэн, Нелли и Румико. Приглядевшись, Кай заметил, что их глаза черны как ночь, вены на руках вздулись и отдавали легким свечением — но отчего-то у каждого был свой цвет. Линия на лбу Лори засветилась ярче обычного; огненно-оранжевые нити расползлись по его темному лицу паутиной. Личико маленькой Нелли заблестело, как озеро на солнце, с пальчиков стекала вода. Капли глухо падали на сияющие зеленью ушки зверька, и тот легонько встряхивал головой.
Наконец Ливия обернулась, ловя взгляд Кая, и он рвано выдохнул. Понимание того, что ярко-пурпурные глаза, воззрившиеся на него, больше не принадлежат охотнице, пришло внезапно. Губы Ливии растянулись в кривоватой улыбке, излучающей удовольствие. Она никогда так не улыбалась — Кай знал наверняка.
Не спеша, с кошачьей грацией девушка направилась к мужчине, а он, испытывая дикое желание отшатнуться, не сводил с нее глаз, отмечая разительную разницу между ней и Ливией. Самодовольство на скуластом лице выдавало чужое присутствие.
Когда она остановилась напротив Кая, он стиснул кулаки, сдерживая бушующую в сердце ярость, и выдохнул злобно:
— Хала.
— Здравствуй, Кай.
Голос ее совершенно не отличался от голоса охотницы, и, услышав его, мужчина вздрогнул, на миг утратив капельки уверенности. Перед ним стояла она — его Ливия, такая же красивая с очаровывающими аметистовыми глазами, но в то же время он понимал, что ее больше нет. Ее разумом завладела тьма.
— А я ошибалась на твой счет… — медленно, смакуя каждый слог, протянула Хала и облизнула сухие губы. — Ты в отличие от своих друзей борешься до последнего. — Она окинула быстрым взглядом неподвижно стоящих у алтаря духов. — Они сдались сразу, даже не сопротивляясь.
— Что ты сделала? — спросил Кай, хотя уже догадывался о том, каков будет ответ.
Девушка безразлично пожала плечами.
— Исполнила пророчество. Как и остальные элементали стихий. Как и Ливия. И… как и ты.
Уголки ее губ дрогнули, но Хала сдержала улыбку и вздернула подбородок, осматривая напряженное лицо Кая.
— Как глупо бороться с судьбой, злыми силами и несправедливостью. Согласен со мной, король? — особо выделив последнее слово, отрывисто бросила богиня и, легонько коснувшись пальцами широкого плеча демона, встала за его спиной. Любовно огладила натянутые, как струны, крылья и, приподнявшись на носочках, шепнула в самое ухо: — Твоя любимая подарила мне дыхание, сердце и тело. Подарила мне жизнь. Думаю, настала и твоя очередь, Кай.
— Зачем тебе это нужно? — вырвался вопрос, и демон вздрогнул, плотно сжимая зубы, когда ногти девушки впились в его крыло. Несмотря на неожиданную боль, он добавил: — Я считал… все демоны считали, что Хала — это богиня равновесия. Что ты олицетворяешь меру и справедливость. Так почему же ты стремишься нарушить это равновесие?
Хала вновь встала напротив него, взглянула с глуповатой улыбкой на лице и бросила насмешливо:
— Оно уже давно нарушено. Разве ты не видишь, к чему привело безрассудство демонов? К чему привело их желание быть с теми, кого желает сердце? Это так… наивно.
— Но именно из-за твоих попыток жить вечно мы теряем шанс обрести баланс. Бессмертия не существует. Ты воюешь против самой жизни.
Приблизившись к демону вплотную, Хала коснулась его подбородка и усмехнулась:
— И я побеждаю.
— Нельзя победить то, что незримо, — процедил мужчина и мотнул головой, вырываясь из хватки богини.
Он увидел, как в ее глазах вспыхнул огонь, увидел безумство, исказившее ее лицо, но не прекращал сопротивляться тьме. Она обжигала его одним взглядом, ломала его волю одним касанием. Кай чувствовал, как все внутренности сковывает боль.
— Ты так тверд в своих убеждениях. — Хала отступила от него на шаг и скривилась, будто надкусила кислое яблоко. — Что ж… Пора разрушить их, — улыбнулась она, проведя пальцем по скуле. — Думаешь, всю жизнь Ливии сопутствовала удача? Она давно погибла бы, если бы не я. Вспомни вашу сделку, Кай. Что ты пожелал? Чтобы она пошла с тобой, верно? А она пошла? — Глаза богини хитро сузились, когда она заметила, как дрогнули мышцы мужского лица. — Сделка на крови была не выполнена. Ты знал, что она умрет. Но она выжила. Выжила только благодаря мне. Думаю, ты должен благодарить меня, а не осуждать…
Кай вдруг осклабился, обнажив клыки, а после, подавшись вперед, прошипел сквозь зубы:
— Возвращайся во тьму, Хала. Ты недостойна возрождения.
Улыбка спала с лица богини. Тонкие черты исказились злобой, и Кай почувствовал мерзкий холодок, пробежавшийся по спине. Было невыносимо смотреть на нее, а видеть совершенно другую женщину — темную, озлобленную на весь мир.
— Скоро они будут здесь, — сказала Хала пугающе спокойным голосом. — Готовь мою армию, король. Сегодня решится судьба двух издавна воюющих народов.
Ее слова вонзились ножом в грудь, сдавили петлей горло, и последнее, что осознанно увидел Кай, — красные, точно кровь, глаза любимой.
Река блестела, серебрясь и сверкая в лучах весеннего солнца. Небольшие серебристые гребни, откликаясь на теплый ветер, ходили по воде. Взгляд Далии ненадолго задержался на мелких утках с короткой шеей и узкими заостренными крыльями. Желтоватые спинки были такими яркими, что птиц с легкостью можно было бы разглядеть стоя на противоположном берегу, там, где возвышались величественные горы, верхушки которых скрывали кустистые, налитые солнечным светом облака.
Плеск воды отвлек девушку от наблюдения за утками, и, обхватив себя руками за плечи, она взглянула на резвящихся оленят. Рядом с ними на сочной зеленой траве нежились взрослые самки, в то время как самец с крупными завитыми рогами стоял у кромки воды и лениво наблюдал за детенышами.
Мир расцветал и благоухал, как один крупный душистый цветок. Весна преображала землю, безмолвные леса, местами уже залитые талыми водами. Трава и деревья зеленели, мрачные краски сменялись яркими и сочными, предвещая приход жаркого лета, а солнце, которое теперь гораздо чаще прорывало лучами плывущие по небосводу облака, сулило надежду на светлое будущее.
Далии хотелось верить в это — что весна не только преобразит все вокруг и растопит толстые льды, но и затронет сердца людей и демонов. Что эти светлые краски в один миг не превратятся в одно кровавое пятно, оставив неизгладимый след в жизни всей расы. Ей хотелось верить, что борьба человека с природой не унесет последних демонов в Пустоту, что все это — один долгий страшный сон. Но даже редкие сны не казались ей такими пугающими, такими жутко несправедливыми.
Все печальные думы испарились в одно мгновение, как капля воды, упавшая на горячий камень, когда на плечи девушки легли теплые ладони. Она вздрогнула, но лишь по одной причине — от неожиданности. Губы невольно растянулись в мягкой улыбке, и Лия, не оборачиваясь, шепнула:
— Ты все так же бесшумен.
Она не видела лица Калеба, но знала, что его осветила ответная улыбка. Руки его мягко скользнули вниз и сомкнулись на ее талии. Притянув охотницу к себе, мужчина уткнулся носом в шелковистые черные пряди и спросил:
— Ты в порядке?
— Хотелось бы мне сказать, что да. — Голос Далии был тих и слаб, словно она боялась нарушить царящее вокруг спокойствие. Накрыв ладонями мужские руки, она так же тихо добавила: — Но это будет наглой ложью.
— О чем ты думала?
— О нас. О Лив, короле… О будущем демонов. — Девушка замолчала ненадолго, глубоко вздохнула. — Мы с таким неистовством стремимся вперед, но меня не покидает ощущение, что мы стоим на месте.
— Почему же? — искренне удивился Калеб. — Мы многое узнали про магов, про Халу и ее намерения. Это важно. Мы уже будем готовы к нападению.
— Я… сомневаюсь. Никто из нас недооценивает обе стороны. Но сейчас я имела в виду другое. — Осторожно высвободившись из нежного кольца рук, Далия обернулась к мужчине и взглянула ему в глаза — такие яркие, как небо над головой, живые и доверчивые. — Что, если все это бессмысленно? Борьба за свободу, смерть?.. Мир так изменился… Что, если демонам в нем больше не осталось места?
Губы Калеба разомкнулись, но, не найдя подходящего ответа на столь обжигающие вопросы, он лишь шумно вздохнул. Льдисто-голубые глаза мгновение смотрели на него — испытывающе, в мучительном ожидании, а затем опустились, заслоненные синеватой тенью длинных ресниц. Взгляд ее с каждым днем становился мрачнее, искренняя улыбка все реже блистала на мягких губах, и Калеб чувствовал незримую стену между собой и женщиной, ставшей смыслом всей его жизни. Никто из них не воздвигал этой стены, она сама, подпитываемая болью и горечью, становилась толще и прочнее.
Мужчина хотел обнять ее, ничего не говоря, ведь казалось, что любые слова будут лишними, что только тепло на какое-то время отвлечет ее от гнусных мыслей. Но не успел. Тело, точно стрела, пронзила мощная энергия, вынудив вздрогнуть и задержать на миг дыхание. Дрожь, слившись с волной магии, пробрала с головы до пят. Калеб вскинул голову, вгляделся в золотую дымку и едва не задохнулся от изумления, когда из кустистых облаков, разорвав медленно движущийся покров, вынырнула стая белоснежных пегасов.
— Идем, — резко бросил мужчина, схватив Далию за руку.
— В чем дело?..
Девушка оглянулась, наконец, ощутив поток кипучей энергии. С губ сорвался сдавленный шепот:
— Пегасы летят…
Калеб потянул Лию за собой, стараясь забыть на время о незаживших ранах, стреляющих болью при каждом его торопливом шаге.
— Они не одни, — шепнул он.
Из груди охотницы вырвался судорожный вздох, как только она заметила две черные фигуры, выделяющиеся на фоне облаков, — Ливию, восседающую на одном из пегасов, и короля, наравне с ветром разрезающего большими длинными крыльями золотистый покров.
Когда они подбежали к пещере, демоны, встревоженные нахлынувшими на них сгустками энергии, уже толпились снаружи. Дети, не отходя от родителей, молчали и смотрели на подлетающих пегасов, четко ощущая сковавшую всех тревогу.
— Отец! — прокричал Калеб, заметив выходящего из пещеры Анориона. — Отец, — сбивчиво повторил он, остановившись рядом с ним. — Это…
— Хала, — резко оборвал его Анорион, следя за приближающейся стаей. А затем взглянул на сына, едва скрывая блеск беспокойства в голубых глазах, и прошептал торопливо: — Уводи ее отсюда. Она ни за что не должна попасть в руки Халы. Быстрее.
— Мы не уйдем без вас, — подавшись вперед, сказала Далия. — Нужно уводить демонов.
— Это не имеет смысла. — Тяжелый взгляд советника устремился к девушке. — Все мы… связаны клятвой верности королю. Кроме вас. Уводи ее.
Недолго думая, Калеб посильнее сжал руку Далии, но не успел и шагу ступить, как горячий поток воздуха ударил им в лица, и перед ними, твердо приземлившись на ноги, предстал Кайлан. Ли дернулась в его сторону, но, заметив его черные, бездонные глаза, притормозила, а после, хоть и против воли, оказалась за спиной Калеба.
Пегасы один за другим опускались на землю, пока не образовали полукруг, забрав у демонов всякую возможность сбежать. В центр вышла одна из крылатых лошадей, неся на себе Ливию, и, завидев ее, Далия почувствовала, как больно сжалось в груди сердце. По телу разлилась непреодолимая, тягучая слабость, и ощущение каменной тяжести глубоко внутри усилилось, как только Ливия спрыгнула с лошади. Лия вздрогнула, поймав ее цепкий взгляд, и сглотнула подступивший к горлу противный ком слез, понимая, что перед ней стоит не сестра.
— Не печалься, милая, — заговорила Хала, любовно погладив пегаса по белой длинной гриве. — Она не умерла. Но уже близка к этому…
— Что тебе нужно? — выступив вперед, спросил Анорион. Ни один мускул не дрогнул на его грубом лице, когда богиня воззрилась на него.
— Советник, — улыбнулась Хала. — Правая рука короля. З-з-замечательно, — словно змея, прошипела она. — Можешь не беспокоиться. Я уже получила то, чего хотела. Жизнь, армию преданных королю демонов…
— Ни один демон не пойдет за тобой! — грубо отрезал Анорион. Он чувствовал слабое дрожание в мышцах, но был тверд в словах, придавая своему виду уверенность и решимость.
— Неужели?
Женщина изящно изогнула черную бровь. На лице ее блуждала какая-то предвкушающая улыбка. Взглянув на Кая и поймав его пустой взгляд, она слегка кивнула ему. Король, беззвучно зашевелив губами, не сдвигаясь с места, резко посмотрел на советника, и секундную тишину неожиданно разорвал крик боли. Мощные крылья Анориона вздрогнули, налились тяжестью, и он, скрючившись, упал на колени, невольно склонив голову.
— Отец! — Калеб бросился к нему, опустился рядом. — Вставай, — едва слышно шепнул он, стараясь не смотреть на жутко дрожащие крылья отца.
— Теперь каждый, — начала Хала, и Ли почувствовала, как по спине пробежал холодок от ее твердого, но такого знакомого голоса, — склонится перед королем. А значит, и передо мной тоже.
— Ты! — Из толпы выбежала Элуна, как стрела, пролетела мимо Далии, и, оказавшись рядом с Халой, толкнула ее в грудь. — Что ты натворила?! Ты обрекаешь всех нас на смерть!
Хала застыла, расширенными пурпурными глазами глядя на искаженное злобой лицо Луноликой. На миг уверенность богини сменилась замешательством, и, нахмурившись, она слегка склонила голову набок.
— Элуна… — осторожно шепнула Далия.
— Не вмешивайся, Ветрокрылая! Ты даже не представляешь, что нас ждет!
Наконец черты лица Халы разгладились.
— А-а-а… Элуна, — усмехнулась она, обнажив клыки. — А я-то думаю, почему ты так напоминаешь мне свою мать… Внешне, конечно. Умом, увы, та блистала лучше. А ты… — В глазах ее блеснул угрожающий огонь. — Всего лишь жалкая копия.
Ноздри Элуны раздувались от клокочущего в сердце гнева, на шее вздулись жилы, а вид ухмыляющейся Халы усилил боль, сжавшую все внутренности, пробудил ощущение возросшей силы. Вынув из ножен меч, девушка стремительно, одним выверенным движением, так, что никто и не успел проследить за этим, отрубила ей рога, чуть ли не под корень. После жуткого свиста последовал глухой удар двух длинных рогов о землю, а затем — тяжелое молчание, разрываемое сбивчивым дыханием Элуны.
Хала отшатнулась назад, неотрывно смотря на девушку, сжала кулаки. Голова ее дрогнула, губы оттянулись, открыв два клыка и ряд зубов; на лице выступили черные вены. Мгновение тишины — и она, рыкнув от злости, бросилась к Элуне, резко схватила за горло, впившись ногтями в тонкую бледную кожу. Меч выскользнул из руки девушки, из ран на шее выступила темно-зеленая кровь.
— Вздумала дерзить мне, низкородная?! Да кем ты себя возомнила?! — Сильнее сжав горло, Хала придвинула Элуну к себе. — Знаешь, почему Луна обделила тебя даром матери? Почему ты лишилась ее света, м? В тебе так много тьмы, что этого света не хватит, чтобы осветить твою прогнившую душу! Я могла бы легко завладеть твоим разумом… Ты отлично подходила под роль сосуда. Но, увы… Довольно глупа. Стало быть, надобность в тебе исчерпана. — Она безразлично пожала одним плечом, а затем обожгла ухо белой леди словами: — Передай Айлин мою благодарность. Она отлично справилась. Когда была жива…
Глаза Халы вмиг обагрились кровавой пеленой. Одно небрежное движение — и секундную тишину разрезает противный хруст. Далия затаила дыхание, как и остальные демоны, с немым изумлением наблюдая за падающим телом Луноликой. Белоснежные крылья, укрыв землю, дрогнули лишь раз и затихли.