Боги войны
Часть 13 из 33 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Товарищ сержант, приказ выдвинуться вперед со взводом пехоты и не дать врагу уничтожить мост через реку.
– Какую, в жопу, реку? Какой мост? – обалдело смотрю на посыльного.
– Впереди, километра полтора, как сказали, – пожимает плечами посыльный.
– Ладно, Юрка! – кричу связисту. – Сворачивай шарманку, Вадик, дуй вперед, возьми трех бойцов, дозором будешь. Немцы откатились, но могли оставить заслон, осторожнее!
До моста мы не дошли. Немцы вызвали авиацию, и уже нам пришлось бежать. Да-да, именно бежать. Рассыпались в разные стороны, но эти долбаные стервятники словно специально гонялись за нами. А мне так и вовсе казалось, что именно за мной. А чуть позже вновь вылезли танки. Да уж, мост фрицы будут уничтожать, кто и придумал-то такое? Он им и самим нужен. На нас перли двенадцать танков противника, а сделать мы ничего не могли. Связь просто пропала. Причем это на батарее не отвечали на вызовы, рация-то у нас в порядке пока.
– Вадик, дуй к лейтехе, чего нам делать-то?
– Уже бегу, – кивнул боец и рванул. Молодец, отличный боец, надо попросить командира, чтобы представление на него написал, таких трудяг нужно поощрять.
Мы с оставшимися бойцами медленно пятились ползком, собирая на себя, будучи и без того грязными, килограммы глины. Танки и пехота противника шли чуть в стороне, не прямо на нас. Мы располагались не по центру, а немного правее их фронта. Непосредственной угрозы пока нет, но это только пока. Фрицы, прорвав заслон, развернутся, и тогда будет жопа. А точнее, самый ее центр.
– Приказ отойти на два километра назад, вам прибыть на КП батальона, – выпалил мне в лицо запыхавшийся Никоненко.
– Давай рули тут сам, я пошел, – кивнул я и направился в сторону КП. Это, кстати, не близко. Почти те же два километра, на какие приказали отойти. Я, кстати, был очень удивлен, когда после разведки и пристрелки к нам не явился командир батареи. До этого он всегда был на передке. А тут… Словно свалил все на меня, так думалось мне, но хотелось прогнать эти мысли.
Мои шатания по округе заняли около часа. Что делать, когда у тебя под боком вражеское наступление? Командир отчитал за нерасторопность, не вспомнив даже о выполненном задании.
– У меня приказ остановить врага любой ценой! – орал тот, а я лишь молчал. А что говорить? – Немедленно на позицию и накрыть огнем танки противника. Приказ ясен?
– Куда ж яснее… – пожал я плечами. – Разрешите выполнять?
Лейтеха замахал руками, но я уже развернулся и побежал назад. Черт возьми, неужели деды так и воевали? В который раз уже ловлю себя на такой мысли. Ведь Никоненко приказали отойти на два километра, а мне открыть огонь по врагу. Значит, ребят уже там, на поле, нет. Бегу вперед, одновременно забирая влево. Нашел. В небольшой очередной рощице меня окликнул сам Вадим.
– Вадик, связь есть? – выпалил я.
– Нету, – развел руками боец.
– Млять! – только и смог что сказать я. Хоть разорвись на четыре части, по числу сторон света, что делать-то?
– Оставаться тут нельзя, не выйдем. Пока отходили, видел фрицев, – Никоненко почесал кончик носа, – много их. Танков вроде бы больше не стало, десяток где-то, а вот пехтуры у них тут прилично, полк, не меньше.
– Вадик, у лейтехи совсем с головой туго стало, приказ отдал, а как его выполнить, я не знаю, хоть стреляй.
– Рация работает, может, все-таки докричимся? – с надеждой в голосе проговорил боец.
– Мля, ты гений! – выдохнул я. Чего-то я совсем в панику ударился, разум потерял.
– Ты чего, командир? – удивился моему возгласу Вадим.
– Юрка! – кричу связисту.
– Тута я, – отвечает радист из кустов.
– Батареи живы? – Тот высунулся и кивнул. – Гоняй по всем частотам, ищи хоть кого-нибудь, не только батарею. Понял?
Ожидание длилось недолго. Минуты через три радист вдруг закричал:
– Есть связь, товарищ сержант!
Подскочил к нему.
– Кто на проводе? – спрашиваю без всяких кодов.
– Здесь Ольха, вы кто? – в ответ летит запрос.
– Дуб я, млять, гнилой, – ору в трубку, – командир батареи, полк не скажу, можете ударить по координатам? Или свяжите меня с артиллерией!
– Ты чего, сдурел, что ли?
Ну, вопрос закономерный, откуда мне знать их гребаные позывные?
– Срочно! Нахожусь непосредственно рядом с врагом, до полка пехоты, танки, могу дать точные координаты, иначе они до вас дойдут! – выдыхаю я.
– Кто говорит? – вдруг слышу другой голос. Серьезный, требовательный.
– Сержант, наводчик первой батареи…
– Ты как там оказался, возле врага, сержант?
– Извините, товарищ командир, не знаю, кто вы, я получил приказ, пытаюсь выполнить. На вас вышли, вызывая на всех частотах…
– Ориентир!
– Левее десять деревни Красное, большое количество солдат и техники противника…
– Нашел! От нас далеко, радист уже связывается с ближайшей батареей… – был ответ, а вдогонку я услышал: – Держитесь, ребятки, помощь будет!
Связь оборвалась, а я так и не понял, чего делать. Господи! Я ж в открытую орал на весь эфир!
– Вадик, наблюдение со стороны врага, удаление сто метров, бегом! – Никоненко тут же исчез, а я взглянул на связиста.
– Что, товарищ сержант, послали? – разочарованно смотрел на меня Юрка.
– Да лучше бы послали, все хоть как-то яснее было бы, – вздохнул я и сел на землю. Сел только для того, чтобы тут же подпрыгнуть как ужаленный. Рация. Юрка ответил быстро, и на его лице было такое удивление, что я тут же выхватил у него трубку.
– Гнилой дуб, гнилой дуб, ответьте Березе!
– Гнилой дуб, слышу хорошо.
– Координаты! – требовательно запросили на том конце.
Через несколько минут по приказу уже неизвестной мне Березы мы выдвинулись на сближение с врагом. Цель была установить постоянный визуальный контакт. Пристрелка будет очень долгой, ведь я не знаю, где батарея, что запрашивает у меня координаты, а они толком не знают, где я.
Бой между тем разгорелся не на шутку. Из-за грохота выстрелов и разрывов снарядов я даже думал, что фрицы ближе, но оказалось, ушли в сторону еще на километр. Быстро сориентировавшись, даю первую команду и охреневаю от того, куда упал снаряд. Во-первых, упал он правее нас, примерно в сотне метров от того места, где мы вышли на связь, нехило я обмишурился. А во-вторых, снаряд прилетел очень быстро. Батарея наверняка где-то рядом, вряд ли больше трех километров, снаряд летел около пяти секунд, я считал, привычка уже.
Новые поправки – и новый разрыв, уже лучше, хотя я боялся, как бы на голову себе не положить такой подарок. С пятого выстрела мне удалось наконец влепить туда, куда нужно. Не по танкам, конечно, они уже слишком близко к нашим пехотным порядкам, но все же мы попали.
– Немецкая пехота разбегается, танки пока идут вперед, там у наших заслон жидкий, орудий только два слышал… – кричит Вадим.
– Батарее, беглым… – ору в трубку я и отдаю ее Юрке-связисту.
Сколько там было у немцев сил, не знаю, но наступление на этом конкретном участке мы сорвали. Даже пару танков зацепили, а так как враг бежал, то поврежденные машины остались на поле боя.
– Ну, сержант, я такого еще не видел! – выдыхает мне прямо в ухо Никоненко. Канонада уже смолкла, и эта близость была излишней.
– Да сам обалдел, такая мясорубка. Выходит, все верно высчитали…
– Так ты и считал, я-то тут при чем? – удивляется боец.
– Все хорошо, что хорошо кончается. Интересно, что нам скажут о таком сеансе связи? Прямым текстом на поле боя – это нечто!
* * *
А не сказали ничего. Точнее, наоборот. Когда мы выползли к своим, оказалось, что все мы сделали правильно. А вот нашему командиру влетело. Он оставил батарею, сам был неизвестно где, а батарея как боевая единица просто отсутствовала. Ребята снялись, так как узнали о наступлении, и отошли, прервав с нами связь. Те же, кто откликнулся на наш истеричный вызов, были соседями. Командир полка, а именно он был со мной на связи, быстро сообразил, что если не поможет нам, то окажется у немцев в мешке, вот и помог. Меня и Вадика проводили к нему в блиндаж, и тот долго тряс нам руки, благодаря за смелость и находчивость.
– Так управлять огнем не каждый комбат сможет, а ты всего лишь наводчик! – удивлялся комполка. Дифирамбы – это, конечно, приятно, но меня волновала дальнейшая судьба. Так и спросил.
– Войска отходят, сил нет. Немцы прорвали нашу оборону южнее Ржева, приказ нам уже дали, ночью снимаемся, – рассказал майор Беляев, тот самый командир полка.
– А нам куда? – робко спросил я.
– Догоняйте своих, недалеко, наверное, ушли, рад был познакомиться, сержант! Мне бы такого бойца, я б тебя на батарею поставил!
Лестно, но пора было топать. Быстро распрощались с командиром и бойцами полка и ушли догонять своих. Где наша батарея, не знаю, нам дали только примерное местоположение. Уставшие, голодные и грязные как собаки, мы к ночи все же вышли куда надо. Вышли только для того, чтобы вновь топать. Нас отводили на юго-восток, поддержать фланг дивизии, которая еще держится западнее Ржева. Командира Иванцова нигде не было видно, да и плевать на него, сильно я на него обиделся, если можно так сказать в этой ситуации. Подставил он меня серьезно. Точнее, чуть не подставил. Если бы я сам не сбегал тогда на батарею, пипец бы что вышло. И так в пехоте ругают пушкарей за «дружественный огонь», так еще и я бы подлил масла. Ударь я тогда по данным командира, четко накрыл бы целый батальон нашей пехоты.
* * *
Под утро заняли новые позиции. Сил копать землю не было, да меня и не заставлял никто. Я тупо уснул там, где упал, есть же предел человеческим силам. Разбудили меня суета и грохот металла поблизости. Не успев протереть глаза, уже бежал к заместителю командира батареи.
– Товарищ замкомбатареи…
– Брось! – одернул меня командир. – Пошли в штаб полка, меня как раз вызвали, причем приказали тебя привести.
– А чего я такого сделал-то? – обалдел я.
– Какую, в жопу, реку? Какой мост? – обалдело смотрю на посыльного.
– Впереди, километра полтора, как сказали, – пожимает плечами посыльный.
– Ладно, Юрка! – кричу связисту. – Сворачивай шарманку, Вадик, дуй вперед, возьми трех бойцов, дозором будешь. Немцы откатились, но могли оставить заслон, осторожнее!
До моста мы не дошли. Немцы вызвали авиацию, и уже нам пришлось бежать. Да-да, именно бежать. Рассыпались в разные стороны, но эти долбаные стервятники словно специально гонялись за нами. А мне так и вовсе казалось, что именно за мной. А чуть позже вновь вылезли танки. Да уж, мост фрицы будут уничтожать, кто и придумал-то такое? Он им и самим нужен. На нас перли двенадцать танков противника, а сделать мы ничего не могли. Связь просто пропала. Причем это на батарее не отвечали на вызовы, рация-то у нас в порядке пока.
– Вадик, дуй к лейтехе, чего нам делать-то?
– Уже бегу, – кивнул боец и рванул. Молодец, отличный боец, надо попросить командира, чтобы представление на него написал, таких трудяг нужно поощрять.
Мы с оставшимися бойцами медленно пятились ползком, собирая на себя, будучи и без того грязными, килограммы глины. Танки и пехота противника шли чуть в стороне, не прямо на нас. Мы располагались не по центру, а немного правее их фронта. Непосредственной угрозы пока нет, но это только пока. Фрицы, прорвав заслон, развернутся, и тогда будет жопа. А точнее, самый ее центр.
– Приказ отойти на два километра назад, вам прибыть на КП батальона, – выпалил мне в лицо запыхавшийся Никоненко.
– Давай рули тут сам, я пошел, – кивнул я и направился в сторону КП. Это, кстати, не близко. Почти те же два километра, на какие приказали отойти. Я, кстати, был очень удивлен, когда после разведки и пристрелки к нам не явился командир батареи. До этого он всегда был на передке. А тут… Словно свалил все на меня, так думалось мне, но хотелось прогнать эти мысли.
Мои шатания по округе заняли около часа. Что делать, когда у тебя под боком вражеское наступление? Командир отчитал за нерасторопность, не вспомнив даже о выполненном задании.
– У меня приказ остановить врага любой ценой! – орал тот, а я лишь молчал. А что говорить? – Немедленно на позицию и накрыть огнем танки противника. Приказ ясен?
– Куда ж яснее… – пожал я плечами. – Разрешите выполнять?
Лейтеха замахал руками, но я уже развернулся и побежал назад. Черт возьми, неужели деды так и воевали? В который раз уже ловлю себя на такой мысли. Ведь Никоненко приказали отойти на два километра, а мне открыть огонь по врагу. Значит, ребят уже там, на поле, нет. Бегу вперед, одновременно забирая влево. Нашел. В небольшой очередной рощице меня окликнул сам Вадим.
– Вадик, связь есть? – выпалил я.
– Нету, – развел руками боец.
– Млять! – только и смог что сказать я. Хоть разорвись на четыре части, по числу сторон света, что делать-то?
– Оставаться тут нельзя, не выйдем. Пока отходили, видел фрицев, – Никоненко почесал кончик носа, – много их. Танков вроде бы больше не стало, десяток где-то, а вот пехтуры у них тут прилично, полк, не меньше.
– Вадик, у лейтехи совсем с головой туго стало, приказ отдал, а как его выполнить, я не знаю, хоть стреляй.
– Рация работает, может, все-таки докричимся? – с надеждой в голосе проговорил боец.
– Мля, ты гений! – выдохнул я. Чего-то я совсем в панику ударился, разум потерял.
– Ты чего, командир? – удивился моему возгласу Вадим.
– Юрка! – кричу связисту.
– Тута я, – отвечает радист из кустов.
– Батареи живы? – Тот высунулся и кивнул. – Гоняй по всем частотам, ищи хоть кого-нибудь, не только батарею. Понял?
Ожидание длилось недолго. Минуты через три радист вдруг закричал:
– Есть связь, товарищ сержант!
Подскочил к нему.
– Кто на проводе? – спрашиваю без всяких кодов.
– Здесь Ольха, вы кто? – в ответ летит запрос.
– Дуб я, млять, гнилой, – ору в трубку, – командир батареи, полк не скажу, можете ударить по координатам? Или свяжите меня с артиллерией!
– Ты чего, сдурел, что ли?
Ну, вопрос закономерный, откуда мне знать их гребаные позывные?
– Срочно! Нахожусь непосредственно рядом с врагом, до полка пехоты, танки, могу дать точные координаты, иначе они до вас дойдут! – выдыхаю я.
– Кто говорит? – вдруг слышу другой голос. Серьезный, требовательный.
– Сержант, наводчик первой батареи…
– Ты как там оказался, возле врага, сержант?
– Извините, товарищ командир, не знаю, кто вы, я получил приказ, пытаюсь выполнить. На вас вышли, вызывая на всех частотах…
– Ориентир!
– Левее десять деревни Красное, большое количество солдат и техники противника…
– Нашел! От нас далеко, радист уже связывается с ближайшей батареей… – был ответ, а вдогонку я услышал: – Держитесь, ребятки, помощь будет!
Связь оборвалась, а я так и не понял, чего делать. Господи! Я ж в открытую орал на весь эфир!
– Вадик, наблюдение со стороны врага, удаление сто метров, бегом! – Никоненко тут же исчез, а я взглянул на связиста.
– Что, товарищ сержант, послали? – разочарованно смотрел на меня Юрка.
– Да лучше бы послали, все хоть как-то яснее было бы, – вздохнул я и сел на землю. Сел только для того, чтобы тут же подпрыгнуть как ужаленный. Рация. Юрка ответил быстро, и на его лице было такое удивление, что я тут же выхватил у него трубку.
– Гнилой дуб, гнилой дуб, ответьте Березе!
– Гнилой дуб, слышу хорошо.
– Координаты! – требовательно запросили на том конце.
Через несколько минут по приказу уже неизвестной мне Березы мы выдвинулись на сближение с врагом. Цель была установить постоянный визуальный контакт. Пристрелка будет очень долгой, ведь я не знаю, где батарея, что запрашивает у меня координаты, а они толком не знают, где я.
Бой между тем разгорелся не на шутку. Из-за грохота выстрелов и разрывов снарядов я даже думал, что фрицы ближе, но оказалось, ушли в сторону еще на километр. Быстро сориентировавшись, даю первую команду и охреневаю от того, куда упал снаряд. Во-первых, упал он правее нас, примерно в сотне метров от того места, где мы вышли на связь, нехило я обмишурился. А во-вторых, снаряд прилетел очень быстро. Батарея наверняка где-то рядом, вряд ли больше трех километров, снаряд летел около пяти секунд, я считал, привычка уже.
Новые поправки – и новый разрыв, уже лучше, хотя я боялся, как бы на голову себе не положить такой подарок. С пятого выстрела мне удалось наконец влепить туда, куда нужно. Не по танкам, конечно, они уже слишком близко к нашим пехотным порядкам, но все же мы попали.
– Немецкая пехота разбегается, танки пока идут вперед, там у наших заслон жидкий, орудий только два слышал… – кричит Вадим.
– Батарее, беглым… – ору в трубку я и отдаю ее Юрке-связисту.
Сколько там было у немцев сил, не знаю, но наступление на этом конкретном участке мы сорвали. Даже пару танков зацепили, а так как враг бежал, то поврежденные машины остались на поле боя.
– Ну, сержант, я такого еще не видел! – выдыхает мне прямо в ухо Никоненко. Канонада уже смолкла, и эта близость была излишней.
– Да сам обалдел, такая мясорубка. Выходит, все верно высчитали…
– Так ты и считал, я-то тут при чем? – удивляется боец.
– Все хорошо, что хорошо кончается. Интересно, что нам скажут о таком сеансе связи? Прямым текстом на поле боя – это нечто!
* * *
А не сказали ничего. Точнее, наоборот. Когда мы выползли к своим, оказалось, что все мы сделали правильно. А вот нашему командиру влетело. Он оставил батарею, сам был неизвестно где, а батарея как боевая единица просто отсутствовала. Ребята снялись, так как узнали о наступлении, и отошли, прервав с нами связь. Те же, кто откликнулся на наш истеричный вызов, были соседями. Командир полка, а именно он был со мной на связи, быстро сообразил, что если не поможет нам, то окажется у немцев в мешке, вот и помог. Меня и Вадика проводили к нему в блиндаж, и тот долго тряс нам руки, благодаря за смелость и находчивость.
– Так управлять огнем не каждый комбат сможет, а ты всего лишь наводчик! – удивлялся комполка. Дифирамбы – это, конечно, приятно, но меня волновала дальнейшая судьба. Так и спросил.
– Войска отходят, сил нет. Немцы прорвали нашу оборону южнее Ржева, приказ нам уже дали, ночью снимаемся, – рассказал майор Беляев, тот самый командир полка.
– А нам куда? – робко спросил я.
– Догоняйте своих, недалеко, наверное, ушли, рад был познакомиться, сержант! Мне бы такого бойца, я б тебя на батарею поставил!
Лестно, но пора было топать. Быстро распрощались с командиром и бойцами полка и ушли догонять своих. Где наша батарея, не знаю, нам дали только примерное местоположение. Уставшие, голодные и грязные как собаки, мы к ночи все же вышли куда надо. Вышли только для того, чтобы вновь топать. Нас отводили на юго-восток, поддержать фланг дивизии, которая еще держится западнее Ржева. Командира Иванцова нигде не было видно, да и плевать на него, сильно я на него обиделся, если можно так сказать в этой ситуации. Подставил он меня серьезно. Точнее, чуть не подставил. Если бы я сам не сбегал тогда на батарею, пипец бы что вышло. И так в пехоте ругают пушкарей за «дружественный огонь», так еще и я бы подлил масла. Ударь я тогда по данным командира, четко накрыл бы целый батальон нашей пехоты.
* * *
Под утро заняли новые позиции. Сил копать землю не было, да меня и не заставлял никто. Я тупо уснул там, где упал, есть же предел человеческим силам. Разбудили меня суета и грохот металла поблизости. Не успев протереть глаза, уже бежал к заместителю командира батареи.
– Товарищ замкомбатареи…
– Брось! – одернул меня командир. – Пошли в штаб полка, меня как раз вызвали, причем приказали тебя привести.
– А чего я такого сделал-то? – обалдел я.