Боги войны

* * *


Мы разошлись. Точнее, отряд пошел назад, искать тропу, а мы с Вадимом принялись следить – оставлять следы, конечно, для фрицев. Ходили задом наперед, имитируя отход всей группы, да попросту затаптывая все вокруг.

– Ну чего, как думаешь, ушли? – спросил Вадим у меня спустя четверть часа.

– Надеюсь, по крайней мере, пока тихо, – пожал я плечами. – Пошли давай и мы.

Взяв в руки по длинной слеге, начали осторожно прощупывать местность. Воды было много, но и кочки присутствовали в большом количестве. Прыгать будучи сухими и немного отдохнувшими было уже веселее. Вдвоем, не оборачиваясь, как вчера, на бойцов отряда, мы как-то быстро преодолели приличное расстояние и решили, что пора уже поворачивать. Тем более, пройдя немного по воде, мы окончательно, я думаю, запутали следы.

Забирали больше, чем нужно, в надежде найти тропу, по которой должна была идти группа, и нагнать их. Вот кто бы сказал мне, что я ошибся в предположении, я б не поверил. Нет, тропу-то мы нашли, и даже ту, что нужна. Просто вместо наших бойцов и командира мы наткнулись на немцев. Эти гоблины и не пошли к нашему ночному лагерю, а направились аккурат за группой. Вадик первым обнаружил немцев, мы, блин, даже и на землю не смотрели, перли, как у себя дома. Два солдата в серой форме медленно плелись вперед по тропе, а мы оказались всего в тридцати метрах позади. Что делать? Конечно, сразу приникли к земле и частично укрылись за тонкими деревьями. Немцы издавали много шума, поэтому, думаю, нас они и не услышали.

– Чего делать-то будем, сержант? – спросил Никоненко, видя, что я молчу.

– Хрен его знает, братуха. В бой вступим – хана. Не вступим – они парней нагонят, и хана им. Раз уж взялись за отвлечение, так давай отвлекать.

– Нам легче будет, если назад побежим. Мы-то там уже были, пройдем, – согласился Вадим.

– Иди первым, подбери наши шесты и жди меня.

Вадим не стал спорить и тихо пошел назад, фрицы, кстати, уже скрылись за редкими деревьями. Как привлечь их внимание, так чтобы они гарантированно бросились за нами? В руках у меня карабин, более одного выстрела делать нельзя, не успею убежать. Так что да, хотя бы один!

Я продвинулся по тропе еще немного, шагов на сорок, когда вновь показались спины в фельдграу. Теперь я видел аж четверых, поэтому даже не целился особо, в кого-нибудь уж точно попаду. И тут остановился. У меня же граната есть!

Веревка, точнее, тонкий грязно-белого цвета шнурок у меня и так всегда с собой. Мало ли чего подвязать нужно. Иногда штаны, иногда стереотрубу к дереву. Соорудить растяжку – дело одной минуты, фрицы даже из поля зрения не ушли. Когда закончил, то уже встал во весь рост и крикнул:

– Хальт!

Фрицы остановились просто мгновенно. Но ни один не упал на землю. Просто остановились как по команде и стоят. Я стоял с винтовкой у плеча и ждал, когда они обернутся. Есть контакт. Но вражины не делают пока ни одной попытки пойти в мою сторону, поэтому нажимаю спуск.

Выстрел бухнул громко, но быстро утонул в тишине болота. Я видел, как один из солдат противника упал на спину, но я пока не бежал, рано. Машинально передернув затвор, в учебке приучили, я все же решился еще на один выстрел. Это меня мысль о растяжке грела. Итог был отличным. Убить не убил, но два солдата противника на земле, а остальные начинают движение, что и требовалось проделать.

Карабин давно за плечами, несусь как слон, о, вон моя слега торчит из воды, а Вадик где? Сзади громко бухает мой «гостинец», а я все же замечаю Никоненко. Ушел вперед по воде, метрах в двадцати идет. Тот обернулся и машет рукой, иду к нему. Стрельбы нет, какие-то звуки сзади есть, скорее всего, стоны раненых, значит, кого-нибудь да задел все же.

– Ты чего, гранату кинул? – встречает меня Вадим.

– Ага, – кивнул я в ответ, не вдаваясь в подробности, – бежим отсюда!

– Давай левее забирай, – шепчет мне боец, а я и сам так же думал. Плевать, что местности там мы не знаем, зато уйдем из прямой видимости для врага. Делая крюк, думал сейчас только об одном. Как бы, услышав стрельбу и взрыв, старлей не повернул парней назад, к нам на выручку. Вот будет беда…

Минут через двадцать внезапно лес, а с ним и болото кончились. Вот так, резко, вышли из очередных кустов, а перед нами поле. Небольшое такое, километра, наверное, в ширину не будет, видел и больше.

– Куда теперь? – спрашивает Вадик, оглядываясь по сторонам.

– А вон, сейчас командир расскажет! – киваю влево я. И действительно, на противоположном краю поля двигаются фигурки наших ребят. Машу рукой – нет, не видят.

– Давай наперерез, в открытую?

Поддерживаю Никоненко кивком, и мы бежим. Где-то на середине были, когда нас наконец заметили. Весь отряд сначала застыл, а затем упал на землю. Ага, испугались наконец.

– Свои! – тихо кричу я, озираясь. Вроде никого нет рядом. Чужих, я имею в виду.

– Как вы тут оказались? – недоумевает Иванцов.

– Вас догоняли, а там уже фрицы идут, – поясняю я, – думали, они прямо у вас на хвосте.

– Мы их видели и в болото ушли. Немцы мимо, а мы стороной и вот сюда выбрались.

– Вот же, – усмехнулся я, – мы прям так же, один в один. Куда теперь, товарищ командир?

– Идем прямо на восток да опять через лес. Судя по карте, он тут небольшой, а там еще вчера наши стояли. Посмотрим.

И вновь лес, чавкающая почва под сырыми насквозь сапогами. Черт, сколько же можно так? Я даже скучать по орудию начал, там сейчас сухо и относительно тепло. Правда, если атака немцев была сильной, то наши могли и отступить, тогда долго нам еще топать придется.

Лес и правда оказался небольшим. Ладно хоть болота тут не было, и шли более или менее спокойно. Но вот результат…

– Черт! – в сердцах воскликнул Иванцов. – Ведь тут танкисты Климова должны были стоять! Неужели их всех уничтожили?

– Товарищ старший лейтенант, – оглядываясь, произнес я, – если бы уничтожили, были бы сгоревшие танки. А тут… – я провел рукой в воздухе, обводя округу.

– Ты прав, – кивнул Иванцов. – Давай назад.


Мы наблюдали из кустов остатки деревни, что находилась тут когда-то. По ней уже два раза прошли войска обеих армий, сейчас в ней опять немцы. Видны были немногочисленные машины, меньше десятка, снующие туда-сюда солдаты, орудия. «Большой» артиллерии не было, противотанковые пушки – и все. Старлей рассудил, что если грузовики как-то приехали, то здесь должна быть дорога. А я подумал еще: «Конечно, дорога. Тут хоть и не город, но деревня большая, дорога должна быть. Да и танки наши здесь были, вряд ли они по болотам и лесам сюда перли».

Вновь делаем большой крюк, уходя в сторону. Надоело уже жуть как. А что делать? Нас мало, патронов почти нет, да и сколько мы тут навоевать сможем? Наконец, выходим к дороге. Тихо, даже странно. Командир приказывает двигаться кустами вдоль нее, так и тащимся. От усталости бойцы уже не смотрят по сторонам, дойти бы. Мимо только один раз, в самом начале, когда мы только вышли к дороге, проехал немецкий бронетранспортер, и все. Сколько мы так прошли, может, два километра, а может, и все пять, не знаю, пока на одной опушке слева от дороги не увидели солдат. Точнее, бойцов. Наших бойцов, красноармейцев.

Как позже узнали, тут располагалась воинская часть отошедших из виденной нами недавно деревни танкистов. Смех, конечно, три танка без снарядов, но ребята держали себя гордо. Иванцов нашел их командира, им оказался молоденький лейтенант, и командиры уединились для разговора. Мы с бойцами наконец упали возле одного из костров. Танкисты выручили, накормили чуток, дали возможность обсохнуть. А к вечеру меня, спящего, нашел Иванцов.

– Некрасов…

– Да, товарищ старший лейтенант? – вскочил я от легкого пинка в бок.

– Тут у Приходько рация есть, попробуем связаться с нашими и узнать, что нам делать дальше.

– Хорошо, – кивнул я, не понимая, зачем командир меня-то разбудил.

– Ты вот что, – чуть замялся старлей, – сможешь до фрицев сползать, посмотреть, что у них и как? Без боя, только посмотреть.

– Да схожу, чего уж там, – вновь киваю и опускаюсь на землю.

Я уже уходил, когда прибежал посыльный от командиров. Те срочно к себе звали.

– Ну, – нахмурился я, – чего еще-то? – Идти не хотелось хоть тресни, наверняка хрень какую-нибудь задумали. Уж не ударить ли захотели по деревне? Ага, три десятка бойцов и три танка чуть живых.

Возле одного из танков была установлена палатка, в нее меня и провели. Оба командира смотрели на меня не мигая.

– Вань, – начал Иванцов, – рация есть, более того, мы докричались до наших.

– Так это же хорошо, – удивленно вскинул я бровь.

– Да, наших мы нашли, но они требуют координаты фашистских позиций.

– А на фига? У них там что, карты нет? – удивился я.

– Ты не понял, мы до батареи докричались. Они примерно в шести-семи километрах восточнее. Батарея готова к бою, требуют координаты.

– Товарищ командир, а как я их дам? – не понимаю я. – Я ж не знаю, где они точно, какое расстояние.

– Говорю же, шесть-семь километров.

– Это я должен сам догадаться – шесть или семь? А может, там всего три? Положим снаряды на своих же? Как вообще это сделать?

– Так, боец, ты не понял? Артиллерии нужны координаты вражеских позиций, приказываю обеспечить!

– Я вообще-то наводчик, это вы меня с собой потащили…

– Ты мне тут еще поговори, наводчик он! – Иванцов словно белены объелся. – Мне виднее, куда тебя поставить, хоть опять заряжающим воткну. Приказ ясен?

– Ясен, – кивнул я устало. Как это сделать? Не представляю.

– А положишь снаряды не туда или по своим, пойдешь под трибунал, все, выполнять!

Вот это вообще как? Пытаясь осознать, во что я вляпался, просто дурел. Ну ничего, выкручусь. О сроках он ничего не сказал, а значит…

– Никоненко, дуй сюда! – позвал я Вадима, найдя того в расположении.

– Что, товарищ сержант?

– Вадик, нам тут такое приказали, хоть стой, хоть падай. Нужно дать координаты противника нашей батарее, а я не знаю, где она, какое расстояние для прицела передавать. В общем, я ухожу сейчас, твоя задача – прикрыть меня, делая вид, что я где-то ползаю, пытаюсь разведать позиции врага. Понял?

– Товарищ сержант, так, может, я сбегаю к нашим?

– Не, надо самому. Нужны точные координаты, не дай бог положить снаряд не туда. Всем будет кисло!

И я просто убежал. Расположение своих-то я выяснил, точнее, направление, вот и ищу. Бежать было на удивление легко. Дышалось хорошо, где-то справа шел серьезный бой, но от меня далековато, километра два, наверное. Не прошло и двух часов, как я нашел позиции. Надо ли говорить, что дали мне абсолютно неверные координаты. До позиций батареи было чуть более восьми километров. Что вышло бы, прими я на веру расстояние, указанное мне Иванцовым? Быстро перекинувшись с замкомандира батареи, тот пытался выяснить, где мы были и где сейчас, я перекусил и побежал назад. С собой взял двух радистов и парня из разведки. Тянуть провода на восемь с лишним километров не стали, рация есть, да мы еще одну взяли с собой, так что приказ выполним, думаю. Кстати, у нас в батарее были серьезные потери. Погиб командир моего бывшего орудия, пара человек из расчета. Пополнили бывшими пехотинцами. В расчетах других орудий тоже не все хорошо.

– Первому, прицел сто семьдесят… – Через несколько секунд, удивительно долгих секунд, впереди, метрах в семистах, грохочет разрыв снаряда. Перелет, все же перестраховался я, да и по фронту сдвинуть нужно, первоначальные установки оказались неточны. Но это и понятно, я ж практически наобум диктовал.

Сделав нужные поправки, передаю координаты и вновь прошу один снаряд. А впереди совсем беда. Немцы, поняв, видимо, что им сейчас будет грустно, пошли в атаку. Вновь вношу изменения в данные и ору связисту поправки. Пока снаряд летит, немцы пройдут несколько десятков метров, хоть их и пытается сдерживать пехота. Но у врага танки, причем около десятка.

– Батарее, беглым… – а вот и наш гостинец немцам. Ой, как им поплохело-то… А хорошее это зрелище, радостное даже – смотреть, как враг бежит, можно бесконечно.

– Товарищ сержант, посыльный от командира батареи… – орет мне в ухо Никоненко.

– Вадим, чего так орать-то? Я ж не глухой! – отвечаю, вздрогнув, я.