Бог мелких пакостей
Часть 7 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Может, домой отнесешь?
– Спасибо, подруга. А Санька, а Вадим? Не жалко? Как вспомню, как они жизнью рисковали, когда статуэтка у нас дома стояла, дрожь по телу пробегает. Мы ведь как? Перед своими не стесняемся – можем такое сгоряча ляпнуть. И зла не хотим, а мелем что зря. Как это Саньку пронесло? Я ведь чуть что – грожусь из него котлету сделать, – призналась Алина. – Дай мне скорей телефон. – Я вручила ей трубку и, чтоб она не напрягалась, набрала ее домашний номер телефона. – Санечка, сынок, как ты там? – почувствовав угрызения совести, запела Алина. – Возьми денежку, сходи в магазин и купи себе сладенькое. «Сникерс» или «Марс». Сколько? И того и другого по две штуки возьми или по три. Нет, лучше торт купи, какой захочешь. Большой. Не хочешь торт? А что ты хочешь? Саша, ты не наглей, мне нервничать нельзя. Нет, ящик киндер-сюрпризов я покупать тебе не разрешаю. Ну так и что, что ты сразу всю серию соберешь! Вспомни, сколько тебе лет. Не хочешь торт, ограничься шоколадкой. Все, пока! – Алина отдала мне трубку. – Теперь ты понимаешь, почему я не могу фигурку забрать домой? Мальчику одиннадцать лет, а он все еще в киндер-сюрпризы заглядывает.
– Очень хорошо тебя понимаю, поскольку у меня дома такая же… малютка.
– Неужели Аня все еще увлекается игрушками из шоколадных яиц? Надо же! Такая серьезная девочка. – Алина с недоверием посмотрела на меня. Я не рискнула ей признаться, что мне самой нравится молочный шоколад, из которого слеплены яйца. – Ладно, оставим детей в покое. Что с ним-то делать будем? – Алина скосила глаза на подоконник и, понизив голос до шепота, сказала: – Домой мне его нельзя. Никто не выживет. Это точно. Вадим уйдет с концами в лабораторию. Крысы перегрызут друг друга. Кот свалится с балкона. О Саньке и думать боюсь. Не стану я его забирать домой. Продать, подарить тоже невозможно. Помнишь, что нам сказал Ираклий Георгиевич? Можно только вернуть на место.
– Алина, мы как бы пока в Африку не собирались, – напомнила я. – Вхолостую мотаться туда и обратно – никаких денег не хватит. Хочешь, поезжай за свой счет.
– Не хочу, – откровенно ответила Алина. – Денег жалко.
– Есть у меня один вариант. – Я наклонилась над Алиной и зашептала ей прямо в ухо: – Спрятать его на время в камере хранения. А группа наберется, вытащить и взять с собой в Африку. Только придется лететь тебе: я не знаю, откуда ты его умыкнула.
– Не вопрос. Верну на место в лучшем виде, – обрадовалась Алина.
– Тогда поехали.
Но с таким лицом сесть за руль она наотрез отказалась, мотивируя свое нежелание следующим: «Ехать одно, а стоять на перекрестках совсем другое. Когда ты давишь на газ, ты не обращаешь внимания на других водителей. Зато, когда стоишь под светофором, тут хочешь не хочешь, а шея сама поворачивается, чтобы рассмотреть, кто сидит в соседнем автомобиле. Можешь представить, как на меня будут пялиться? Я этого не переживу».
Я согласилась с Алиной и вызвала такси. Мы договорились, что сначала заедем на вокзал, в ячейке камеры хранения оставим африканца, а потом я отвезу ее домой.
Так мы и сделали, но, как я ни уговаривала ее посидеть в машине, пока буду определять на постой африканского истукана в камеру хранения, она не согласилась. Со словами: «Я должна быть уверена» – Алина вылезла из такси и, прикрывая шарфиком лицо на манер восточных женщин, побрела в камеру хранения, сама выбрала ячейку и набрала код. В церемонию сдачи на хранение африканского божка я вмешиваться не стала.
Такси подъехало к Алининому дому, на прощание я ей сказала:
– Ты пока в «Пилигрим» не приходи. Не волнуйся, мы справимся. Отдыхай и ни о чем не думай.
По дороге домой я вспоминала прошедший день: «Ну и денек выдался! Убийство. Поездка в криминалистическую лабораторию. Морг. Алинина травма. Столько всего сразу навалилось. Как жалко Ларису – такая молодая! А как жалко Алину! С ее темпераментом просидеть неделю дома – пытка, а с таким лицом даже на балкон не выйдешь».
Глава 5
На следующее утро я вошла в «Пилигрим» с легким сердцем и чистой совестью. Несмотря на то что вчера здесь и в доме напротив происходили жуткие события, я, наивная, была уверена, что все наши неприятности закончились с исчезновением из кабинета статуэтки африканского божка. С Алиной мы отношения выяснили и помирились. И это главное. А убийцу Ларисы Красиной Воронков обязательно найдет. В этом я тоже ничуточки не сомневалась. Я хотела уже заняться делами агентства, как в кабинет постучалась Алена.
– Марина Владимировна, тут девушка Алину Николаевну спрашивает. Я ей сказала, что ее нет и сегодня не будет, но она не уходит, просит вас с ней поговорить.
Я подняла на Алену удивленные глаза.
– Индивидуальный тур?
– Нет, у нее личный к вам вопрос.
– Что ж, пусть заходит.
Посетительнице было лет двадцать или чуть больше. Стройная фигурка, длинные белокурые волосы. Лицо слегка простоватое, но милое. В целом девушка производила благоприятное впечатление. Она остановилась в проеме дверей и дрожащим то ли от испуга, то ли от волнения голосом спросила:
– Это вы были в магазине, когда там мою сестру убили? – На глазах девушки заблестели слезы.
– А вы…
– Нина Красина.
Я подошла к ней, взяла под руку и подвела к дивану:
– Присаживайтесь, Нина. Мне очень жаль вашу сестру. Такая молодая, ей бы жить да жить.
– Вы там были? – повторила свой вопрос девушка.
– Да. Я и Алина Николаевна как раз находились в кабинете, когда из окна в нее выстрелили, – тяжело вздохнув, сказала я. Нина приложила к глазам платок. – К сожалению, я не была знакома ранее с Ларисой.
– Да? А мне Лариса говорила, что наш «Бон вояж» находится напротив туристического агентства, в котором она покупала тур в Африку. И вроде там хозяйка замечательная женщина, с которой у Ларисы в поездке сложились приятельские отношения.
Само собой, владелицей нашего «Пилигрима» являюсь я. Алина лишь мой заместитель. Но для всех окружающих она моя компаньонка. По большому счету, так оно и есть: она моя помощница, правая рука и генератор новых идей. Но этого для моей подруги, как видно, мало, она часто представляется директором «Пилигрима», на словах присваивая мою частную собственность. Сколько раз я ей говорила: «Алина, тайное всегда становится явным», но все без толку: она время от времени, чтобы произвести на окружающих больший эффект, продолжает именовать себя хозяйкой «Пилигрима». Что ж, похоже, мне нужно с этим смириться – Алину не переделаешь.
– Нина, ваша сестра была знакомая с Алиной Николаевной, с ней она ездила в Африку. Только я вынуждена вас разочаровать. Хозяйка «Пилигрима» – это я. Алина Николаевна мой заместитель.
– Наверное, Лариса что-то перепутала. Извините, – смутилась Нина.
«Нет, Ниночка, ваша сестра ничего не перепутала. Это Алина Николаевна страдает у нас забывчивостью и одновременно манией величия», – подумала я, но вместо этого сказала:
– Наверное, ошиблась.
Нина посмотрела на дверь.
– А Алина Николаевна сегодня будет?
– К сожалению, она приболела.
– Очень жаль. Мне так хотелось с ней пообщаться. Моя сестра сдружилась с Алиной Николаевной в поездке и рассказывала о ней много хорошего.
– Пообщаетесь, но только не сегодня.
– Да, конечно, только мне так сейчас одиноко. Думала поговорить о Ларисе. Наверняка Алина Николаевна тоже осталась хорошего мнения о сестре. Так хочется услышать доброе слово о близком человеке.
– А вы расскажите мне о Ларисе, – попросила я, видя, как девушке хочется выговориться и излить кому-то душу.
– Особенно и рассказывать нечего. Лариса меня старше всего лишь на год, – начала свой рассказ Нина. – Воспитывал нас отец. Маму я совсем не помню. Кажется, мне был только годик, когда она умерла. Лариса ее тоже не помнила. Мы жили в рабочем поселке Михайловский. Он расположен сравнительно недалеко. Отец работал мастером в строительном управлении. Помню, жили мы сначала в частном доме, с печкой и туалетом во дворе. У нас был сад и небольшой огород, который выходил прямо к берегу реки. Куры, утки по улице ходили. Коза у нас была. В школу мы там же, в поселке, пошли. У нас с Ларисой разница в возрасте одиннадцать месяцев, поэтому отец отдал нас в первый класс вместе, в один год. А в третьем классе мы переехали в город. Папа организовал кооператив – делал рамы, двери, лестницы деревянные. После школы Лариса поступила в торговый институт, а я в университет на экономический факультет. К двадцатилетию папа подарил Ларисе квартиру, она тогда замуж засобиралась, да так и не вышла: перед свадьбой с женихом поругалась. А через год и я квартиру получила в подарок. Не могу сказать, что мы с Ларисой были не разлей вода, уж слишком мы разные, а как ее не стало, поняла: ближе ее у меня никого не было. Отец у нас человек нелюдимый, с нами почти не разговаривал, редко когда по голове гладил. Только спросит: «Девочки, вам что-нибудь надо?» А мы с Ларисой с детства были самостоятельными. Когда жили в Михайловском, с пяти лет готовили себе обеды. Воду носили, в доме убирали, птицу кормили.
– А разве бабушек и дедушек у вас не было?
– Не знаю.
– Как так не знаете? Разве вас никто не навещал?
– Один раз к нам приезжала женщина, но я была очень маленькая, чтобы запомнить, кем она нам приходилась. Даже как она выглядела – забыла, зато куклы и шубки, которые она мне и Ларисе привезла, запомнила хорошо. Знаете, есть такие шагающие куклы? Они были большие, в красивых платьицах и пластмассовых башмачках.
– Может быть, это была ваша родственница? Тетя, например.
– Не знаю. Отец ни с кем не переписывался, открытки поздравительные не слал, и писем мы не получали. Мне было лет пятнадцать, когда я у отца спросила о нашей родне. Он тогда отшутился, мол, что нам и так хорошо. А потом вдруг сказал, что настанет день, и все в моей жизни изменится, что все недруги исчезнут и я стану тем, кем есть на самом деле, то есть из Золушки превращусь в принцессу. И тогда мы всей семьей заживем долго и счастливо.
– Какие недруги?
– Не берите в голову, это все сказка. Я поняла, что он просто хотел меня развеселить, потому что на самом деле детство у нас с Ларисой было скучное и, я бы сказала, трудное. Отец работал на стройке – мы по хозяйству. Особенно тяжело было в первых классах учиться. Он нам даже уроки не помогал делать. Обидно до слез было. Со всеми одноклассниками мамы палочки пишут, а мы с Ларисой сами, как умеем, царапаем. Оценки у нас неважные были. Правда, перед окончанием школы отец почти по всем предметам репетиторов нанял. Школу мы закончили и в институты поступили.
– А как вам пришла в голову идея открыть магазин?
– Год назад пригласил нас к себе отец. Сказал, что скопил достаточную сумму, которую он решил подарить нам, но только с условием, если мы ее пустим в дело. «Что хотите, то и открывайте. Парикмахерскую, ателье, игровой салон, магазин. Воля ваша». Идея открыть магазин путешествий исходила от Ларисы. Она у нас заводная… была. В школе в кружок спортивного ориентирования ходила. Меня на разные поездки подбивала. Я по складу характера больше домоседка, а Лариса у нас как ветер, легка на подъем. Была… Никак не могу смириться, что ее нет и не будет. Так вот, она и предложила открыть магазин предметов для путешествий. Все сама придумала – и проект, и дизайн. Сама ассортимент товаров подбирала. День открытия магазина уже был назначен. Что теперь будет?
– А ей кто-нибудь угрожал? У кого-то были причины убрать ее с дороги?
– Нет, ничего подобного я от нее не слышала.
– А в Африку зачем она поехала?
Нину мой вопрос удивил, она ведь была не в курсе моих и Алининых сомнений относительно предназначения «Бон вояжа».
– Потому что там никогда не была, – просто ответила Нина. – Лариса всю Европу изъездила. Знаете, есть такие недорогие поездки на автобусах? В Таиланд летала. А вот в Африке бывать ей не приходилось. Нет, она один раз отдыхала в Египте в Шарм-Эль-Шейхе. Жених ее возил, тот, с которым она потом рассталась. Но что там, кроме аквапарков и бассейнов, увидишь? А тут Сейшельские острова, Кения, Танзания. Она давно мечтала о такой поездке.
– Кто знал, что эта поездка окажется для нее последней!? – вырвалось у меня.
– Да, это ужасно. А завтра похороны. Не знаю, что с отцом будет. Он вчера с опознания черный вернулся. А я не поехала, испугалась. Надо было с ним поехать, но я не смогла. Просто кошмар какой-то. Ужас на меня волной накатил – я забилась в угол и так до вечера и просидела, а потом вызвала такси и поехала к отцу.
– Вы так расстроились из-за сестры? – невпопад спросила я, как будто смерть близкого человека может произвести обратное впечатление.
– Не только, я почему-то подумала, что это меня должны были убить. Я позавчера точно так же в «Бон вояже» перед окном сидела, счета проверяла.
– Вы работаете по очереди?
– Вообще-то нет, но у нас с Ларисой были разделены обязанности. Она идеи толкала и ремонтом занималась, а я вела бухгалтерию и материалы обсчитывала. Вчера она ездила с прорабом за оборудованием, а я решила поработать дома, – Нина бросила взгляд в окно, из которого хорошо был виден «Бон вояж».
– А что теперь с магазином будет? – поинтересовалась я, чтобы отвлечь Нину от грустных мыслей.
– Не знаю, не думала. Наверное, все же следует открыть магазин: все товары уже оплачены и лежат на складе. Пусть немного поработает, а потом я его продам. Вряд ли я смогу продолжить дело без Ларисы.
– Почему?
– Потому что ее нет.
– Скажите, Нина, а почему вы подумали, что это вас хотели убить? У вас было предчувствие?
– Да, что-то вроде того. Мне в последнее время было как-то неуютно: часто на глаза стал попадаться один человек.