Бог мелких пакостей

– Простите, я своих родителей знаю. Вы…

– Нет, мы не родители. Мы сейчас вам все объясним, – сказала Алина и выразительно посмотрела на девочек, продолжавших стоять рядом с нами, разинув рты. Этот взгляд означал одно: «Проводили нас – спасибо и до свидания – малы еще взрослые разговоры слушать».

– Оля, Маша, спасибо вам, идите, – сказала Лидия Сергеевна. – Коля, Миша, можете погулять на улице полчаса, а потом сюда, будете продолжать переписывать контрольную работу.

Мальчишки в мгновение ока испарились. В классе мы остались втроем.

– Простите, не знаю, кто вы, но проходите сюда. – Лидия Сергеевна жестом показала на парту перед собой.

Хорошо, что она была с откидной крышкой, иначе бы нам не светило беседовать с Лидией Сергеевной сидя. Пока мы протискивали свои нижние конечности, учительница смотрела на нас извиняющимися глазами: «Что поделаешь, школа поселковая. Спонсоров богатых нет. Мебель старая, и другой в скором времени не предвидится».

Перед нами сидела еще молодая женщина, чуть старше нас с Алиной. Лидия Сергеевна, отдавая дань профессии, предпочитала консервативный стиль одежды. На ней был отлично скроенный костюм из хорошей шерстяной ткани и белая блузка с отложным воротничком.

– Я вас слушаю, – поторопила она нас.

– Лидия Сергеевна, вы помните, у вас лет десять назад учились сестры Красины, Лариса и Нина?

– Вас интересуют Лариса и Нина? Я, конечно же, их помню, но, пожалуйста, представьтесь. Я не могу говорить о своих бывших ученицах, не зная, как могут быть использованы в дальнейшем мои слова.

«Что ж, правильная постановка вопроса, – мысленно согласилась я с Лидией Сергеевной. – Нечего трепать языком с незнакомыми людьми».

– Вы правы. Меня зовут Марина Клюквина, а это моя подруга Алина Блинова. Так случилось, что на наших глазах произошла страшная трагедия, – начала я.

– Убили Ларису Красину, – выложила Алина.

У Лидии Сергеевны округлились от ужаса глаза. Она вдохнула в себя глоток воздуха и так замерла на минуту, как будто от неожиданности у нее перехватило дыхание.

– А потом убили ее отца Анатолия Красина, – Алина решила в одночасье добить бедную учительницу. – Но и это не все. Пропала Нина. Мы уверены, ей грозит смертельная опасность, и хотим ее предупредить. Поэтому, Лидия Сергеевна, если вы знаете, где может быть Нина, скажите нам. Она, часом, к вам не приезжала?

– Нет, – охрипшим голосом ответила Лидия Сергеевна. Она все еще не могла прийти в себя от ужасной новости. – Как же все это произошло? Почему? Вы знаете?

– У нас есть только предположения, – сказала Алина.

Что или кого она имела в виду, в тот момент я затруднялась ответить, но на всякий случай погладила сумку, в которой лежал африканский божок. После всех трагических событий я стала такая суеверная и готова была задобрить с десяток божков, лишь бы с Ниной все было в порядке.

– Какое горе! Ларочка, бедная Ларочка, – запричитала Лидия Сергеевна.

– Значит, к вам Нина не приезжала? – продолжала допытываться Алина.

– Нет, – учительница отчаянно замотала головой.

– А вы вообще поддерживали с ней связь?

– Да, в первое время, как Красины переехали в город, девочки писали мне. А потом просто стали слать открытки к праздникам. А пять лет назад они мне написали, что поступили в институты. Ну вот, собственно, и все: на этом связь прервалась. Да это и понятно – время идет.

– Может, у сестер в Михайловском остались подружки, не знаете?

– Ой, две сестры – они сами себе подружки. Хотя нет, была у них подруга. Но знаете, хорошо, что их пути разошлись.

– Непонятно.

– А что тут непонятного? Жила-была девочка, Олей звали. Фамилия Синицына. Девочка как девочка. В начальных классах – косички и бантики. А в девятом классе ее как сглазили. – Лидия Сергеевна замолчала, будто раздумывала говорить нам о чужой беде или нет?

– И что с ней случилось?

– Воровать начала, – с горечью призналась Лидия Сергеевна. – Конечно, тут и наше упущение.

– Но ведь тогда вы уже не были ее учительницей?

– Нет, не была. Но ведь я ее учила читать и писать, значит, и на мне лежит ответственность за ее дальнейшую судьбу.

– Я думаю, вы себя зря вините, – сказала я.

– Не знаю. Конечно, у Оли родители непутевые были, пьющие. Ну да у нас полпоселка к бутылке прикладывается. А девочка была просто чудо, смышленая, послушная. В первых классах они с Ниной и Ларочкой не разлей вода были. А потом, когда Красины уехали, Оля долго не могла себе подруг найти. Через время все же нашла, да, видать, не тех, каких надо бы. Попалась Оля на воровстве. Это дело бы замять потихоньку, работу воспитательную провести. Так нет – раздули. Девчонке шестнадцать, отправили в колонию для несовершеннолетних. А это все равно что институт «повышения квалификации». Есть, конечно, случаи, когда дети возвращаются оттуда к нормальной жизни. Но это бывает слишком редко.

– А Оля вернулась из колонии?

– Должна была, но я точно не знаю. Родители ее перебрались на другое место, а Оля в Михайловский не возвращалась.

– А вы не в курсе, переписывались ли сестры Красины с Олей?

– В младших классах – да. Мне Оля и письма, и открытки показывала, а потом не знаю. Я пыталась как-то повлиять на Олю, но та всякий раз уходила от откровенного разговора.


– А кто может знать о дальнейшей судьбе Оли? – на всякий случай спросила я.

– У нас в поселке есть компания молодых людей с сомнительной репутацией, – Лидия Сергеевна тяжело вздохнула, как будто наличие поселковых хулиганов тоже было на ее совести. – Всеми заправляет выпускник нашей школы Мартыненко Сергей. Прозвище у него Мавр. Мой ученик, – она еще горестней вздохнула. – Он одно время встречался с Олей, как раз незадолго до того, как ее поймали на воровстве. Мне кажется, воровали они вдвоем, но Оля на суде всю вину взяла на себя. Если кто и знает, что с Олей и где она, так это он.





Глава 17




– Надо разыскать наших бродяг, – сказала я Алине, выходя из школы.

– Само собой, – согласилась со мной Алина, – потому что с Мартыненко по кличке Мавр я разговаривать без группы поддержки не намерена.

Он хулиган, – напомнила я Алине.

– Разумно. Но где эти двое – Рома и Валентин?

Я посмотрела вперед, оглянулась назад. Тщетно. Наших защитников как черти слизали. Зато в глубине сквера маячил подозрительный силуэт – за нами наблюдали издалека. Кто? Я затруднялась ответить. Джинсы, джинсовая куртка, на голове бейсболка – по такому наряду, не видя лица, трудно определить даже пол человека. С пятидесятипроцентной долей вероятности это могла быть и стройная девушка, и худосочный парень. Но раз Алина говорила, что видела девушку, я решила, что это призрачное создание и есть та самая девушка. Она стояла рядом с тополем, но, когда я обратила на нее внимание и толкнула в бок Алину, она спряталась за широкий ствол дерева.

– Алина, я, кажется, тоже ее видела.

– Кого? – она попыталась проследить мой взгляд. – Не поняла, кого?

– Ту девушку, которая тебе чудилась.

– Если ты видела, значит, она мне не чудилась. Но где она?

– Там, – я указала на дерево в глубине сквера.

– Нет никого, – Алина отрицательно покачала головой.

– Да там она, за ствол спряталась.

– А ну-ка пошли.

Алина уверенно и быстро направилась к тополю. Я последовала за ней. Но за тополем никого не оказалось. Как это ни парадоксально, но девушка испарилась. Куда она могла перепрятаться, я даже не могла представить. Когда мы разговаривали с Алиной, я только на пару секунд отвела глаза от дерева, правда, там рядом были еще кусты, но все равно за это время она не могла далеко уйти. На всякий случай мы обежали с десяток деревьев, заглянули за угол школы, разворошили кучу желтых листьев, которую школьники не успели спалить, и вернулись к тому самому месту, где я видела девушку.

– Чертовщина какая-то, – с досадой произнесла Алина.

– Слушай, – в моей памяти вдруг всплыл разговор с Ниной. – А вдруг это та девица, которую Нина видела незадолго до Ларисиной смерти? Девушка вроде как Нину преследовала, но близко не подходила и, когда Нина на нее смотрела, отворачивала свое лицо, чтобы ее не узнали или не запомнили.

– Опаньки! – присвистнула Алина. – Все указывает на то, что это именно та девица. Но зачем ей ходить за нами? С Ниной все ясно: она последняя в цепочке «сестра-отец-дочь». А мы?

– Алина, я боюсь. А вдруг они хотят убить и нас? Вдруг это маньяк?

– Какой маньяк? Нет, может быть, и есть маньяк, но не по наши души. Какое мы отношение имеем к Красиным? Никакого, – уверенно сказала Алина. – Но чтобы ты зря не волновалась, можно и подстраховаться. Африканца не потеряла?

– Нет, – я с почтением погладила сумку. – Здесь он, уважаемый.

– Это хорошо, – Алина хищно блеснула глазами, улыбнулась моей сумке и негромко, словно заклинание, произнесла: – Тем, кто против нас что-то замышляет, пусть обломится. А теперь пошли искать Валика и Рому.

Мы вновь вышли на главную улицу поселка. Школа как раз находилась посередине этой улицы. Если мы с Алиной шли с одного конца поселка, а Роман и Валентин – с другого, то мы должны были сойтись приблизительно в этом месте.

«Прошло столько времени, мы поговорили с Ксенией Алексеевной, встретились с Лидией Сергеевной. Где они болтаются?» – думала я, всматриваясь вдаль.

– Не напрягай зрение. Они, как и мы, могли зайти в какой-нибудь дом. Давай лучше им позвоним.

– У меня только номер телефона Валентина. – Я полезла в сумку и вытянула листок с номером, который мне Валентин сунул в день нашего с ним знакомства. – Вот эта бумажка.

– А Ромкин? У него есть телефон?

– Если он ими торгует! Конечно, есть, но я его не знаю.

– Ладно, давай листок с телефоном Валентина.

Ответили почти сразу.

– Валентин, ты? Где ты? Подходи к школе, мы тебя ждем.

Через пять минут из соседнего переулка показался Валентин. Он торопился, шел широкими шагами, перепрыгивая через лужи, оставшиеся на узком тротуаре после утреннего дождя. Одна лужа на его пути оказалась достаточно широкой, чтобы ее перепрыгнуть. Он захотел ее обойти и сделал шаг с тротуара в сторону. Но мокрая земля была слишком скользкой – Валентин потерял равновесие и, балансируя на одной ноге, взмахнул руками. Его сумка соскользнула с плеча и краем угодила в жирную жижу. Я с замиранием сердца следила: упадет сам Валентин или нет. Но в последний момент он выровнял свое тело и быстро перешагнул опасный участок.