Блик
Часть 65 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Красуется. Потому что может. Потому что он надменный негодяй.
С языка срывается нетерпеливый вопрос:
– Ну, сколько, Ревингер?
– Нисколько.
Оторопев, я откидываюсь на спинку кресла.
– Что вы этим хотите сказать?
Конечно, я ослышался. Золота жаждут все. Это единственное, чего желает каждый.
– Ровно то, что уже сказал, – невозмутимым голосом отвечает Рот. – Мне не нужно ваше золото.
Я растерян и смутно подозреваю, что он с самого начала руководил ходом этой беседы.
– Тогда чего вы хотите? – теперь моя очередь требовать, и я не в силах скрыть капризные нотки в своем голосе. Уклоняясь, Ревингер лишил меня самообладания.
– Я хочу Дэдвелл.
Мысленно представив карту, я хмурюсь.
– Дэдвелл? Участок земли на границе Пятого королевства?
Он постукивает по подбородку.
– Именно его.
Я подозрительно смотрю на него.
– Зачем?
– Как вы уже сказали, ходили слухи… что я вторгся на чужие земли, – решительно говорит он, гордо расправив плечи. – Чтобы пресечь подобные слухи и возместить ущерб за беспричинное нападение Пятого королевства на мои границы, границу теперь заберу я. Вернее, вы как действующий правитель отдадите ее мне в качестве жеста доброй воли, – пауза.
Ревингер наклоняется, и вместе с ним на меня наваливается зловещее ощущение, словно хрупкое дерево, поваленное ветром.
– В противном случае на закате моя армия начнет наступление.
Я смеряю его взглядом. А он – меня.
Мысли и вопросы кружат одни за другими.
Он хочет Дэдвелл.
Но для чего ему Дэдвелл? Я напрягаю память, пытаясь вспомнить, что такого важного там находится, но Пятое королевство мне не знакомо так хорошо, как Шестое. И все же… я точно уверен, что это всего лишь полоска земли между королевством Рота и этим, где нет ничего, кроме льда.
Рот предпочтет весу золотом это? Я не понимаю, что к чему, но знаю, что подвох есть. Точно есть.
На языке так и вертится вопрос о том, почему он хочет эту землю, но в такие игры играют иначе. Мы говорим о том, чего желаем, но никогда не раскрываем истинные причины стремления заполучить это желаемое.
– Дэдвелл, – повторяю я с вопросительной интонацией в голосе.
Ревингер снова склоняет голову.
– Передайте мне Дэдвелл, король Мидас, и мое войско уйдет.
Я прищуриваюсь.
– Так просто?
Он удостаивает меня доброжелательным взглядом.
– Моя армия в пути уже несколько недель. Разумеется, вы пригласите меня и моих солдат в ваш новоприобретенный город, чтобы они отдохнули и отпраздновали отказ от войны.
Я поджимаю губы. Черта с два они мне нужны в Рэнхолде.
– Не думаю…
Он перебивает меня.
– Конечно, через несколько недель вы будете принимать у себя другое королевство, не так ли? Уверен, вы понимаете, сколько пользы вам принесет, если к вашему празднованию присоединится не одно королевство, а два.
Я замираю.
Чувствую, как столбенеют советники за моей спиной, перестав царапать перьями бумагу.
Откуда, черт возьми, он прознал о процессии Третьего королевства?
Сжав зубы, я улыбаюсь.
– Конечно. Сочтем за честь принять вас в Рэнхолде, чтобы вы и ваше войско могли отдохнуть и пополнить припасы.
Ревингер улыбается, и я вижу безупречные зубы животного, привыкшего пережевывать побежденного. И холодка, пробежавшего по моей спине, достаточно для подтверждения.
Может, я и предотвратил нападение его армии на Рэнхолд, но, подчинившись его прихоти, думаю, что, возможно, только что пригласил в королевство истинную угрозу.
Глава 40
Аурен
Золото.
Какое тягостное, тяжелое слово.
Некоторые, услышав его, думают о богатстве. Другие о цвете. Кто-то другой – о совершенстве.
А для меня золото – это моя особенность. Так было с самого первого моего вздоха.
Помню, как родители говорили, что я сияю теплым светом. Помню, как они называли меня своим маленьким солнышком.
Интересно, что бы теперь они обо мне подумали, увидев запертой в комнате без окон, окруженной льдом, застрявшей в мире, который словно удерживает меня от восхода.
Расхаживая по комнате, краем глаза замечаю статую – женщину, на лице которой навеки застыла эта мучительная гримаса. Ее рту больше не нужно издавать звуков, чтобы я слышала ее крик.
Однажды это произойдет и со мной? Золото поглотит меня, подавит, как было в моем сне?
Исходя из оригинала, по смыслу так: глаза покалывает, как колет острый край листа. Интересно, насколько все было бы по-другому, если бы…
Если бы мое тело не мерцало блеском маленького солнца.
Если бы из моих рук не исходила золотоносная магия.
Если бы из спины не росли ленты.
Если бы я никогда не повстречала Мидаса.
Но все это случилось, и вот я оказалась здесь. В темной пустоте бывшей гардеробной, теперь ставшей клеткой. При каждом шаге ленты волочатся за моей спиной, за дверью стоят стражники.
Светлая сторона? Ни черта не идет в голову.
Мой взгляд падает на голую ладонь, на прилипшее к ней, как засохшая кровь, золото. Оно продолжает капать, как моросящий дождь. Я несу на себе груз богатства, и это чертовски тяжелая ноша.
Эта сила, эта магия, которую мне даровали богини, лишила меня всего. И, видимо, не хватило того, что я родилась золотой и на меня все глазели, потому что потом, когда мне исполнилось пятнадцать, из моих пальцев начало струиться золото, превратив меня в убийцу, а из спины выросли ленты, как у чудовища.
Как бы хотелось, чтобы здесь было окно, куда я могла бы излить ярость. Выразить негодование прячущимся в солнечном свете звездам.
Вместо этого я в ярости смотрю на надежно запертую дверь.
Бросившись к ней, колочу кулаками по дереву, оставляя на зернышках золотые пятна, которые потом начинают расползаться.
– Выпустите меня! – ору я, оскалив зубы и готовая напасть.
Мидас не посмеет держать меня в плену, как животное. Я ему не позволю так со мной поступить. Я не проведу остаток своей жизни в ожидании брошенных мне объедков.
Моя золотоносная магия, мои ленты, мои чертовы мысли – все это я пыталась скрыть. Стыдилась их. Стыдилась себя, а он подпитывал этот стыд, но я была слишком слепа, чтобы заметить.
Я сидела и улыбалась, увядая под золотом. Играла красивую музыку в плену моей птичьей клетки и принимала то, с чем давно должна была начать бороться.
А Мидас…
С языка срывается нетерпеливый вопрос:
– Ну, сколько, Ревингер?
– Нисколько.
Оторопев, я откидываюсь на спинку кресла.
– Что вы этим хотите сказать?
Конечно, я ослышался. Золота жаждут все. Это единственное, чего желает каждый.
– Ровно то, что уже сказал, – невозмутимым голосом отвечает Рот. – Мне не нужно ваше золото.
Я растерян и смутно подозреваю, что он с самого начала руководил ходом этой беседы.
– Тогда чего вы хотите? – теперь моя очередь требовать, и я не в силах скрыть капризные нотки в своем голосе. Уклоняясь, Ревингер лишил меня самообладания.
– Я хочу Дэдвелл.
Мысленно представив карту, я хмурюсь.
– Дэдвелл? Участок земли на границе Пятого королевства?
Он постукивает по подбородку.
– Именно его.
Я подозрительно смотрю на него.
– Зачем?
– Как вы уже сказали, ходили слухи… что я вторгся на чужие земли, – решительно говорит он, гордо расправив плечи. – Чтобы пресечь подобные слухи и возместить ущерб за беспричинное нападение Пятого королевства на мои границы, границу теперь заберу я. Вернее, вы как действующий правитель отдадите ее мне в качестве жеста доброй воли, – пауза.
Ревингер наклоняется, и вместе с ним на меня наваливается зловещее ощущение, словно хрупкое дерево, поваленное ветром.
– В противном случае на закате моя армия начнет наступление.
Я смеряю его взглядом. А он – меня.
Мысли и вопросы кружат одни за другими.
Он хочет Дэдвелл.
Но для чего ему Дэдвелл? Я напрягаю память, пытаясь вспомнить, что такого важного там находится, но Пятое королевство мне не знакомо так хорошо, как Шестое. И все же… я точно уверен, что это всего лишь полоска земли между королевством Рота и этим, где нет ничего, кроме льда.
Рот предпочтет весу золотом это? Я не понимаю, что к чему, но знаю, что подвох есть. Точно есть.
На языке так и вертится вопрос о том, почему он хочет эту землю, но в такие игры играют иначе. Мы говорим о том, чего желаем, но никогда не раскрываем истинные причины стремления заполучить это желаемое.
– Дэдвелл, – повторяю я с вопросительной интонацией в голосе.
Ревингер снова склоняет голову.
– Передайте мне Дэдвелл, король Мидас, и мое войско уйдет.
Я прищуриваюсь.
– Так просто?
Он удостаивает меня доброжелательным взглядом.
– Моя армия в пути уже несколько недель. Разумеется, вы пригласите меня и моих солдат в ваш новоприобретенный город, чтобы они отдохнули и отпраздновали отказ от войны.
Я поджимаю губы. Черта с два они мне нужны в Рэнхолде.
– Не думаю…
Он перебивает меня.
– Конечно, через несколько недель вы будете принимать у себя другое королевство, не так ли? Уверен, вы понимаете, сколько пользы вам принесет, если к вашему празднованию присоединится не одно королевство, а два.
Я замираю.
Чувствую, как столбенеют советники за моей спиной, перестав царапать перьями бумагу.
Откуда, черт возьми, он прознал о процессии Третьего королевства?
Сжав зубы, я улыбаюсь.
– Конечно. Сочтем за честь принять вас в Рэнхолде, чтобы вы и ваше войско могли отдохнуть и пополнить припасы.
Ревингер улыбается, и я вижу безупречные зубы животного, привыкшего пережевывать побежденного. И холодка, пробежавшего по моей спине, достаточно для подтверждения.
Может, я и предотвратил нападение его армии на Рэнхолд, но, подчинившись его прихоти, думаю, что, возможно, только что пригласил в королевство истинную угрозу.
Глава 40
Аурен
Золото.
Какое тягостное, тяжелое слово.
Некоторые, услышав его, думают о богатстве. Другие о цвете. Кто-то другой – о совершенстве.
А для меня золото – это моя особенность. Так было с самого первого моего вздоха.
Помню, как родители говорили, что я сияю теплым светом. Помню, как они называли меня своим маленьким солнышком.
Интересно, что бы теперь они обо мне подумали, увидев запертой в комнате без окон, окруженной льдом, застрявшей в мире, который словно удерживает меня от восхода.
Расхаживая по комнате, краем глаза замечаю статую – женщину, на лице которой навеки застыла эта мучительная гримаса. Ее рту больше не нужно издавать звуков, чтобы я слышала ее крик.
Однажды это произойдет и со мной? Золото поглотит меня, подавит, как было в моем сне?
Исходя из оригинала, по смыслу так: глаза покалывает, как колет острый край листа. Интересно, насколько все было бы по-другому, если бы…
Если бы мое тело не мерцало блеском маленького солнца.
Если бы из моих рук не исходила золотоносная магия.
Если бы из спины не росли ленты.
Если бы я никогда не повстречала Мидаса.
Но все это случилось, и вот я оказалась здесь. В темной пустоте бывшей гардеробной, теперь ставшей клеткой. При каждом шаге ленты волочатся за моей спиной, за дверью стоят стражники.
Светлая сторона? Ни черта не идет в голову.
Мой взгляд падает на голую ладонь, на прилипшее к ней, как засохшая кровь, золото. Оно продолжает капать, как моросящий дождь. Я несу на себе груз богатства, и это чертовски тяжелая ноша.
Эта сила, эта магия, которую мне даровали богини, лишила меня всего. И, видимо, не хватило того, что я родилась золотой и на меня все глазели, потому что потом, когда мне исполнилось пятнадцать, из моих пальцев начало струиться золото, превратив меня в убийцу, а из спины выросли ленты, как у чудовища.
Как бы хотелось, чтобы здесь было окно, куда я могла бы излить ярость. Выразить негодование прячущимся в солнечном свете звездам.
Вместо этого я в ярости смотрю на надежно запертую дверь.
Бросившись к ней, колочу кулаками по дереву, оставляя на зернышках золотые пятна, которые потом начинают расползаться.
– Выпустите меня! – ору я, оскалив зубы и готовая напасть.
Мидас не посмеет держать меня в плену, как животное. Я ему не позволю так со мной поступить. Я не проведу остаток своей жизни в ожидании брошенных мне объедков.
Моя золотоносная магия, мои ленты, мои чертовы мысли – все это я пыталась скрыть. Стыдилась их. Стыдилась себя, а он подпитывал этот стыд, но я была слишком слепа, чтобы заметить.
Я сидела и улыбалась, увядая под золотом. Играла красивую музыку в плену моей птичьей клетки и принимала то, с чем давно должна была начать бороться.
А Мидас…