Блеск

Глава 39




Услышав голос командира, Квотер резко поворачивает голову, а я с удивлением открываю глаза.

Рядом стоит командир Рип, а по бокам от него два солдата. Все трое грозные и мрачные, как тусклые тени, раскинувшие свою тьму. Даже с закрывающим лицо командира шлемом я знаю, что он кипит от злости.

– Отойди от фаворитки. Немедленно.

Тон командира не предполагает возражений, и вежливость в нем не слышится. Ему даже не нужно повышать голос, чтобы наводить на остальных ужас.

Квотер, как по команде, выпрямляется.

– Она соврала насчет кое-чего, и я закончу этот разговор, а потом вы ее заберете.

Если честно, я слишком поражена отвагой Квотера, чтобы волноваться за свою судьбу. Но слышу, как рядом хнычет Рисса. Она словно боится, что мы окажемся посреди смертельной битвы, и, возможно, ее опасения не напрасны, потому что стоящие за Квотером три пирата нервно хватаются за рукояти мечей.

Но солдаты за командиром Рипом даже бровью не ведут. Да и сам командир не хватается за кривоватую рукоять. Он стоит на месте. Даже не спорит.

Нет, командир смеется.

Его смех льется из-за шлема и заполняет воздух, и пираты напрягаются. Это звук предупреждения. Это смех сумасшедшего, настроенного пролить кровь.

От него исходит грозная аура, густая как смола, и мою кожу пронизывает странный холодок. Шипы на руках командира переливаются черным, как зияющая пропасть, готовая поглотить Квотера без остатка, и меня начинает мутить от страха.

Вот этого монстра король Ревингер натравил на Орею. Об этом жутком мужчине слагают легенды, сплетни и рассказы. Неудивительно, что никто не хочет предстать перед ним на поле битвы.

Стоящий рядом Квотер бледнеет под маской и таращит глаза, как жертва, недооценившая напавшего на нее хищника.

– Ладно, забирайте, – брякает Квотер, его голос сипит от страха и жалкой попытки говорить уверенно. – Все равно шлюхе веры нет.

– Отличное решение, – голос командира напоминает зловещее мурлыканье.

Квотер скрежещет зубами, возмущенный этим менторским тоном, но поворачивается и выходит, удаляясь в каюту капитана, как поджавший хвост пес. Разумный поступок. Оставшиеся три пирата поглядывают на солдат, а потом тоже отворачиваются и уходят за Квотером.

Не в силах даже вздохнуть, я смотрю на командира. Слишком взволнована исходящей от него, почти ощутимой угрозой, чтобы радоваться, что избежала расспросов Квотера.

– Идемте, – тихо, но сурово приказывает командир.

Он отворачивается и уходит, а два его солдата ждут меня и Риссу. Мы нехотя поднимаемся с пола возле капитанской каюты и бредем, я слегка отстаю.

Когда мы проходим по палубе, Красные бандиты провожают нас взглядом, их маски как будто скалятся. Но солдаты Четвертого королевства не удостаивают их вниманием, им явно плевать на пиратов. Нас ведут вниз по трапу, который немного припорошило снегом.

Я окидываю напоследок взглядом безликие красные маски пиратов, задержавшись на столбе, куда привязывали Сэйла. Меня одолевает желание плюнуть им под ноги, но я сдерживаюсь.

Смотрю вперед, когда командир начинает спускаться по трапу, оставляя на дереве следы. Мы с Риссой молча идем за ним, а нас сопровождают те два солдата.

Но в моем теле бунтует усталость, угрожает взять верх. Я спотыкаюсь на каждом шагу, что только мешает на крутом трапе, особенно когда он такой скользкий.

Я пытаюсь сосредоточиться на каждом шагу, иду медленно и осторожно, но притом ноги все равно дрожат, а силы иссякают. Так что я даже не удивляюсь, когда спотыкаюсь ботинком о кусок льда и неминуемо падаю вперед.

Чуть не сбиваю Риссу с ног, но в последний момент успеваю накрениться влево. Разумеется, так меня только скидывает с трапа, и я лечу вниз.

К счастью, я уже почти успела спуститься. Светлая сторона.

Руки и свободные ленты вытягиваются вперед, пытаясь меня удержать от этого короткого падения, и я приготавливаюсь к удару. С силой приземляюсь на плотный снег, руки и колени распирает от боли. Юбки и перчатки тут же намокают от холодной влаги. Ленты чуть не ломаются под весом моего тела, их твердые формы пульсируют от резкой боли, но я хотя бы не на лицо плюхнулась.

Около минуты усталость и головокружение очень сильные, и я начинаю волноваться, что не смогу подняться, что так и буду валяться на снегу. Но не могу себе этого позволить. Здесь, под завесой пасмурного утра, я слишком уязвима и беззащитна.

Я вздрагиваю, когда в воздухе разносится щелчок хлыста, а следом раздается оглушительный рык огненных когтей.

Сзади корабли снежных капитанов начинают медленно удаляться, деревянные корпуса скрипят по ледяным волнам. Мое лежащее ничком тело так близко к ним, что подо мной начинает дрожать земля.

Но за медленно отплывающими кораблями, набирающими скорость с помощью огненных зверей, я вижу море белой равнины, где набились сотни, а может, и тысячи солдат Четвертого королевства.

Они повсюду, как грубые камни, разбросанные по нетронутой равнине. Становится ясно, почему пираты не отважились сражаться с командиром. При такой численности его солдат, с такой мощью за его спиной, пираты были бы разбиты в пух и прах.

Внутри все сжимается при виде них, я даже не могу понять их примерное количество. Это не просто разведывательная миссия. И командир отправлялся к Мидасу с небольшой группой солдат не для того, чтобы доставить послание короля.


Нет, это мощь армии короля Ревингера, которая планирует развязать войну.

Я избежала плена Красных бандитов, чтобы оказаться в руках врага, направляющегося стройным маршем на моего царя. Я угодила в лапы командира как блестящая разменная монета.

Желудок сжимается от страха, и я боюсь, что меня вырвет. Когда перед глазами появляется пара черных ботинок, пока я еще неуклюже лежу на земле, застыв здесь, на снегу, и собираясь с духом, я просто смотрю.

Это плохо. Очень-очень плохо.

Голос командира царапает спину, как его острые шипы.

– Что ж, очень… занимательно.

В горле пересыхает, а потом я поднимаю взгляд на возвышающегося надо мной командира. Войско за ним начинает движение, но я смотрю не на них. Все мое внимание приковано к нему. Потому что командир снял шлем, засунув его под мышку, и я впервые вижу его лицо.

Рогов у него нет. Нет и сверкающих убийственных глаз. Нет даже жуткого шрама, исполосовавшего щеку.

Нет, все это было кошмарными пересудами, дьявольскими догадками. Наверное, Орее слишком сложно посмотреть правде в лицо, слишком она отделилась от нашей многовековой истории, слишком боится подумать, что среди нас есть чистокровный фейри. Они используют силу короля Рота в качестве оправдания, верят в эти выдумки, распространяют ложные сведения или не принимают ее во внимание, считая очередным слухом.

Но командир Рип не демон и он не был испорчен магией Ревингера. Он сам по себе такой, и я не могу отвести от него взгляда, разглядываю каждую деталь.

Радужки его черного цвета. Черного, как окутывающая мир полночь: без звезд, без луны, без границы между радужкой и зрачком. Над этими суровыми глазами – густые, изогнутые дугой черные брови, добавляющие его лицу свирепый, беспощадный вид.

Над каждой бровью дорожка из крошечных, очень коротких шипов длиной примерно сантиметр. Таких же черных, как шипы на спине и руках. Однако эти не изогнуты, и кончики кажутся тупыми.

У него сильный прямой нос, ярко-белые зубы с намеком на немного удлиненные и заостренные клыки. Вдоль висков и скул едва различимые, почти переливающиеся чешуйки, напоминающие чешую ящериц, обитающих в Пепельных Дюнах.

А еще у него густые черные волосы, бледная кожа, грубая черная борода и крепкий квадратный подбородок, поднимающийся к немного заостренным ушам. И все это у мужчины ростом в два метра, с мускулистым телом и аурой, полной угрозы.

Он пугающий. Он неземное создание. Он самый настоящий фейри.

Возможно, в Орее забыли, как выглядят истинные фейри; притворились, что от фейри у нас осталась только магия, которая передается по кровной линии, но один облик командира доказывает обратное.

Орея посчитала себя преданной фейри, но страх – доминирующая эмоция. Вот почему править могут только те, кто наделен магией. Вот почему царице Малине пришлось отказаться от трона и выйти замуж за Мидаса с его магической силой. Потому что, если фейри вернутся довершить начатое, нам нужны правители, которые смогут защитить свои королевства.

Интересно, а король Ревингер знает, какое чудовище он держит на поводке? Чувствует ли он рвущуюся из командира силу, ощущает ли его удушливую ауру?

Я, совсем беззащитная, сижу у ног командира, который смотрит на мои ослабевшие ленты, по-прежнему пытающиеся меня поднять. От его нежеланного внимания сердце пускается в галоп.

Мысленно толкнув себя, я чудом собираюсь с остатками сил и заставляю себя подняться на ноги. Как только встаю, свободные ленты безвольно опадают на снег. У них даже не осталось сил, чтобы обернуться вокруг моего тела.

Командир, как зверь, наклоняет голову и смотрит на меня, медленно обводя глазами от макушки до пят. В сером рассвете едва видимые чешуйки на скулах блестят.

Когда он наконец смотрит мне в лицо, мои настороженные золотые глаза оказываются в плену этих ярких черных зрачков.

Пиратские корабли отплывают все дальше, войска продолжают идти вперед, но мы с командиром стоим и смотрим друг на друга.

С близкого расстояния я замечаю, как на его густых черных ресницах застыли снежинки. Вижу блеск шипов над бровью. Я бы не назвала командира красивым – для этого у него слишком свирепая внешность. Но его грубая привлекательность бесподобна и вместе с тем вызывает тревогу.

И хотя я замерзла, ладошки в перчатках вдруг становятся липкими, а кровь стучит так сильно, что, наверное, в венах останутся мелкие дырочки. Поднимается ветер и треплет коричневые перья на украденном мной пальто, и кажется, будто все мое тело трепещет.

Мощно. Его близость мощная и угрожающая, словно даже его аура знает, насколько он опасный.

Наконец он снова заговаривает.

– Выходит, это питомец царя Мидаса. – Он опускает взгляд на перья на рукавах, на лежащие на снегу золотые ленты, и в его черных глазах мелькает интерес. Командир снова смотрит мне в лицо. – Должен признаться, не ожидал найти золотую пташку.

Не знаю, почему меня коробит, когда он называет меня питомцем, но стискиваю руками ткань юбок.

– Я знаю, кто ты, – резко огрызаюсь я, но мое обвинение улетучивается с дуновением ветра.

На его губах медленно расползается ухмылка, от этой грозной усмешки сердце сбивается с ритма. Командир делает шаг вперед, и это простое движение вдруг лишает меня оставшегося воздуха.

Он наклоняется, его аура давит на меня, испытывает, чувствует, подавляет. И, несмотря на студеный воздух Пустоши, несмотря на оглушительный шум скребущих по снегу кораблей и марширующую армию, его голос отдается в ушах горячим эхом.

– Забавно, то же самое я хотел сказать про тебя.





Глава 40