Блеск

– У вас вся процессия Мидаса. Я их куплю.

Капитан Фейн в изумлении на него смотрит.

– Вы? Зачем?

Хотя на командире шлем, я откуда-то знаю, что он улыбается.

– Это дело между Мидасом и Ревингером.

Мой желудок скручивается спиралью, словно хочет выскочить наружу и зарыться в землю. Слышу, как с ужасом охает одна наложница.

Одно дело, когда тебя похищают гнусные пираты. И совсем другое, когда покупает командир короля Рота. Этот мужчина прославился своим бездушием на поле битвы, а его армия сама по себе является безудержной силой, которую еще никто не сумел победить.

И теперь он хочет нас.

Это дело между Мидасом и Ревингером.

С таким туманным пояснением у меня нет ни единого сомнения, почему командир Рип явился сюда, в Пустошь, зачем он заключает эту сделку. Король Ревингер отправил войска, чтобы вступить в борьбу с Мидасом. А мы просто попали ему на руку.

Капитан Фейн обменивается задумчивым и напряженным взглядом с Квотером. Повернувшись, он убирает руку с рукоятки ножа.

– Уверен, вы прочитали все мои письма, – начинает с раздражением он, – у меня царские шлюхи Мидаса и несколько выживших солдат. Я собирался привезти их к берегу, поделить и продать.

Наконец командир отводит взгляд от капитана. Он поворачивает голову, и, клянусь, я чувствую, как его взгляд останавливается прямо на мне. От этого взора дыхание замирает, как прилипшая к соку муха. Я в западне, не могу пошевелиться, не могу сбежать. Кровь в висках стучит сильнее.

Но потом он просто продолжает рассматривать нас, поворачивает голову, незаинтересованно скользя этими скрытыми глазами по группе наложниц. Мой дрожащий вздох наконец-то слетает с губ, как муха, вырвавшаяся из цепкой ловушки.

– Повторю еще раз: я сэкономлю вам время, – опять повернувшись к капитану, говорит командир Рип. – Куплю всех. И лошадей, хотя можете оставить себе безвкусные золотые доспехи. Они им не понадобятся.

Капитан Фейн прищуривается, словно пытается прикинуть, сколько у командира информации.

– Кругленькой выйдет сумма. Я предвкушаю множество предложений.

– Уверен, мы сможем прийти к согласию, – с наглой уверенностью заявляет командир.

Капитан Фейн переминается с ноги на ногу.

– Мои люди надеялись хотя бы пару недель насладиться добычей перед тем, как я их продам.

Эта спираль в животе начинает крутиться и сжиматься. Капитану Фейну не стыдно жаловаться, что он и его люди не смогут порезвиться с наложницами, если он тут же нас продаст. От этой унизительной мысли в горле так жжет, что я хочу выдохнуть это пламя и сжечь капитана дотла.

– Как я уже сказал, думаю, мы сможем прийти к соглашению, Фейн.

Наступает тишина. Единственное, что издает шум и шелестит, – это ветер. Остальные наблюдают: наложницы, пираты, солдаты. Все присутствующие смотрят на командира и капитана и ждут, что произойдет.

Вокруг нас по-прежнему все та же, что и всегда, мрачная, темная ночь. Интересно, она когда-нибудь отступит или я навеки увязла в этом бесцветном сумраке, обречена переживать одно несчастье за другим?

Наконец капитан Фейн кивает:

– Тогда ладно. Думаю, вы не против ужина? Я всегда говорю, что сделки лучше заключать за вином и едой.

Командир наклоняет голову и поднимает руку:

– Тогда ведите, капитан, и поведайте обо всем, что случилось сегодня ночью. Уверен, нам есть что обсудить.

Капитан Фейн ухмыляется:

– Да. Когда Мидас узнает, что его воины и шлюхи у вас и вашего короля, он обезумеет.

Из-за темного шлема доносится мрачный, хриплый смешок, от которого у меня по рукам пробегают мурашки:

– На то и расчет, капитан.





Глава 34




Я и раньше видела лис в курятнике. Они накидывались на бедных птиц, подкрадывались к ним, когда те просто делали свою работу и высиживали яйца. Лисы их провоцировали, пытались заставить взлететь. Я видела, как был уничтожен целый птичник, оставивший после себя только перья, шум и страх.


Этот ужин во многом напоминает тот курятник.

Красные бандиты – это лисы, они провоцируют и лапают наложниц, пытаются заставить кого-нибудь из девушек в панике улететь из столовой.

Но на этом ужине присутствуют не только лисы. Здесь и волки.

Двенадцать солдат командира Рипа занимают целую скамейку в столовой. Они садятся, теснятся плечом к плечу – угрюмые, грозные и слишком крупные для такой тесной комнатки. Воины снимают шлемы, чтобы поесть, но хранят молчание. Они бдительны. Крадущиеся волки среди черни.

– Не ты.

Я не успеваю войти в столовую с двумя полными кувшинами вина, как меня останавливает сторожевой пес.

– Что?

Он смотрит на Риссу за моей спиной и кивает:

– Ты. Возьми у нее кувшины.

Рисса приподнимает светлую бровь.

– У меня и так поднос в руках, – прямо говорит она.

– А меня это волнует? Сказал же: забери их.

Рисса недовольно поджимает губы, но бросает на меня взгляд и показывает на полный твердого печенья поднос:

– Сложи их вместе.

Я старательно перекладываю печенье на одну сторону, а затем ставлю кувшины. Когда все оказывается на одном подносе, ноша становится тяжелее, и Рисса проносится мимо нас в столовую, где остальные наложницы уже подают на стол. Некоторые мужчины усадили девушек себе на колени и шарят руками под их юбками.

Я сконфуженно мнусь в дверях и бросаю беглый взгляд на пирата.

– А мне что делать?

Мой сторожевой пес прислоняется к стене и вытащив нож, чистит лезвием под ногтями:

– Не знаю. Капитан просто сказал, что тебе нельзя заходить, пока там мужчины из Четвертого королевства.

На меня снисходит озарение, как холодное утро:

– Капитан не хочет, чтобы меня увидел командир.

Пират лишь ухмыляется и продолжает скрести под своими омерзительными ногтями.

Я заглядываю в залитую светом комнату, в этой продолжительной остановке все на корабле вдруг странно стихло. Отсюда мне видны солдаты Четвертого королевства, которые сидят ближе всех к двери. Капитан Фейн и командир Рип в передней части комнаты, они расположились за небольшим столом на двоих спиной ко мне, а перед ними длинные скамьи.

Командир снял шлем, но под таким углом не удается разглядеть его лицо. Однако рога точно можно исключить. Вместо них я вижу только макушку с густыми короткими волосами черного цвета.

– Тогда еще что-нибудь с кухни принесу, – бормочу и поворачиваюсь, чтобы уйти.

К сожалению, сторожевой пес идет за мной, поэтому я лишаюсь возможности улизнуть, хотя и не рассчитывала, что это будет легко.

Вернувшись в камбуз, я не успеваю переступить порог, как мне в лицо что-то летит. Я пригибаюсь и слышу шлепок тряпки, попавшей в стену туда, где только что было мое лицо.

– Приступай к уборке, – с другого конца кухни грубо приказывает Кук.

Я подавляю вздох и, сняв единственную оставшуюся перчатку, прячу ее в карман платья. Поднимаю мокрую тряпку и начинаю оттирать длинную столешницу, а между делом втайне пытаюсь распутать ленты.

Сгорбившись и чувствуя, как на шее собирается пот, я наконец-то развязываю узел. От этой небольшой, но значительной победы сердце пускается вскачь. Я оглядываюсь назад, но оба пирата не смотрят на мою спину. Кук, сидя в углу в одиночестве, слишком занят поеданием ужина, а мой сторожевой пес теперь ковыряет в зубах тем же ножом, которым чистил ногти.

Снова наклонив голову, я продолжаю скрести, продолжаю развязывать ленты. Упорство. Просто понадобится упорство.

Я почти оттираю дочиста столешницу, и тут в кухню заходит Полли. Щеки у нее разрумянились, а глаза блестят.

– Они хотят еще эля, – отрешенным голосом говорит она. Тембр ее голоса такой же бархатный, как воздушное тесто.

– Я что, на служанку похож? – огрызается Кук. – Возьми и сама, на хрен, неси.

Полли выглядит растерянной, поэтому я быстро выпрямляюсь и бросаю тряпку.

– Это здесь, – говорю я и показываю ей путь.

Она идет за мной в кладовую, где я показываю ей пивные бочки и оставшиеся кувшины. Чувствую на себе ее вопросительный взгляд, который она бросает краем глаза.

– Ты можешь ими пользоваться? Чтобы их ранить? Чтобы сбежать? – Ее вопрос не более чем ропот, еле слышно произнесенный секрет, но я ее понимаю.