Безлюди. Одноглазый дом

— И откуда же вы взялись, такой осведомленный в чужих делах?

— У меня тоже есть ресурсы, господин Гленн. Возможно, вам не видно с ваших позолоченных башен, но вы — не единственный влиятельный человек в городе.

В кабинете повисла напряженная пауза. Офелия впервые слышала, чтобы Рин кичился своим положением, но в роли властолюбивого, заносчивого богатея выглядел убедительно. Господин Гленн весь злобой изошел.

— И почему же столь влиятельный мальчик не помог друзьям разобраться с арестом вашей общей подружки? — Этим он застал Рина врасплох, и тот помедлил с ответом.

Едва на лице Гленна появилась торжествующая усмешка, в разговор вступил Дес:

— У домографа другие связи. Ему не нужно держать при себе следящего, чтобы прикрываться им.

Гленн выдал кислую гримасу, а Рин уже продолжал наседать:

— На вашем счету несколько убийств, мошенничество и захват чужого имущества… Вы и дальше будете отпираться?

— Заманили меня, сказав, что у вас интересное предложение, а в итоге устраиваете допрос, — сквозь зубы процедил Гленн.

— А вы разве не заинтересованы в том, чтобы остаться на свободе? — притворно удивился Рин. — Как вам такое предложение?

Гленн промолчал и нервно забарабанил пальцами по столешнице.

— Предлагаю отхлестать его ремнем по губам, чтобы выбить признание, — выдал Дес, раскачиваясь на стуле. — Со мной это работало. Да, папа?

И снова Гленн сделал вид, что ничего не услышал, словно считал сына пустым местом, не имеющим ни голоса, ни телесного воплощения. Продолжая сверлить взглядом Рина, он заявил:

— Я расскажу, что пожелаете, но взамен попрошу кое-что, Эверрайн. После всех разбирательств и поимки настоящего преступника безлюдь станет моим. Я готов заплатить.

— Дом не продается! — тут же воскликнула Флори.

Рин поднял руку, призывая ее к молчанию, а затем неожиданно сказал:

— Обещаю посодействовать.

Флори ахнула и даже топнула ногой от возмущения, что их имуществом распоряжаются так нагло. Офелии бы стоило поддержать сестру, но она не стала вмешиваться. Фамильный дом не принес никому счастья. В нем происходили одни лишь беды. И раз господин Гленн добровольно хотел принять их на себя, не стоило ему препятствовать.

— Надеюсь, слово домографа хоть что-то значит, — пробормотал он.

Они пожали друг другу руки, тем самым скрепив договоренность, и Рин получил от Гленна что хотел, — признание.

— Освальд действительно рассказал мне о странном деле. Он подозревал, что они имеют дело с безлюдем, и прекратил следствие ради безопасности своих людей. Он поделился этим со мной, а я как раз искал новый источник доходов и потому решил взглянуть на тот самый дом. Видите ли, предприниматели зарабатывают не на товарах и благах, а на том, что превращают информацию в деньги. Вот откуда берется прибыль. У кого есть сведения — тот и богат.

Я наслышан о попытках местных дельцов заполучить безлюдя. Не я первый, кто захотел повторить успех столичного выскочки, сколотившего на безлюдях целое состояние. Не каждый день встречаешь ценность, которая может достаться тебе задаром. Конечно, я не собирался упускать шанс.

Я уговорил Освальда не докладывать о безлюде, пообещав долю прибыли, а после отправился в столицу. Узнав, как все устроено, я понял, что без помощника не обойтись. Дело застопорилось, пока на ужине госпожа Прилс не представила мне своего брата, лучшего домоторговца в Пьер-э-Метале! Голден с охотой поддержал мой разговор о безлюдях и даже рассказал пару специфических фактов о них. Он показался мне сведущим человеком и надежным партнером, и мы заключили сделку.

Прежде чем приглашать ценовщика, следовало обезопасить дом. Памятуя, что мы имеем дело с трудным безлюдем, я поручил Голдену все уладить. Откуда же мне было знать, что дом окажется жилым?

— Да, там была я, — мрачно подметила Офелия.

Гленн даже не обернулся, чтобы посмотреть на нее, и высказал извинения как будто бы домографу.

— Одного из подельников подстрелили, другой сгинул в том безлюде. Я грязных дел не веду, а потому сразу прекратил всякие поползновения в сторону безлюдя. Голден денег мне не вернул и пропал. Я пытался говорить с госпожой Прилс, чтобы она вразумила брата, но так ничего и не добился. Голден исчез с моими деньгами, а я с тех пор ни мизинцем не тронул тот проклятый дом.

— Лжец! — внезапно воскликнул Дес и бросился на отца с кулаками, едва не повалив его на пол. — А кто же подговорил ценовщика свалить все на меня?

Дарт оттащил друга в сторону и усадил обратно, пытаясь утихомирить его, но тот заорал еще громче:

— Ты хоть понимаешь, что натворил? Ты напал на дом, где жили сироты! Они могли погибнуть из-за тебя!

— Я не нападал на них и не давал таких указаний, — холодно ответил Гленн. Не похоже, что он сожалел о содеянном, куда важнее ему было отбиться от всех обвинений.

— О да, ты просто натравил на них стаю бешеных псов!

Дес попытался освободиться из крепкой хватки, однако вскоре сдался и поник.

— И как вы собирались сбывать незаконно добытое сырье? — поинтересовался Рин, когда в кабинете воцарилась тишина. Он бросил взгляд на часы и нахмурился. Наверно, осознал, что потерял много времени.

— Я хотел все подготовить к Ярмарке, — начал Гленн. — В праздничную неделю на улицах толпы гуляк, в портах полно чужегородних судов с грузом, а проверить их некому. Так можно провезти незамеченным даже целый дом. А уж сырье в бочках — тем более.

— И вы делились с кем-нибудь планами?

— Конечно, Голден был в курсе.


— Это хорошая идея. Скорее всего, Эл ею воспользовался, — заметил Дарт.

— Что еще за Эл?! — раздраженно переспросил Гленн, но ему так никто и не ответил.

Обманутый делец по-прежнему винил во всех бедах Сильвера Голдена, который на самом деле послужил для Элберта очередной маской. Даже Офелия, не знавшая всех тонкостей, уже смекнула, что на званом ужине Гленн встретился вовсе не с домоторговцем. Никто не стал объяснять ему все хитросплетения этой истории.

Рин открыл дверь кабинета, недвусмысленно намекая господину Гленну, что ему пора. Неуверенной походкой тот зашагал к выходу — от наигранного пафоса ничего не осталось. Он выглядел усталым и осунувшимся, будто постарел на несколько лет. Уже на пороге Гленн обернулся, чтобы сказать:

— Вообще-то я тоже пострадавший! У меня украли крупную сумму.

— Опыт стоит дорого, па, — с горькой усмешкой ответил Дес. — Иногда от него даже шрамы остаются. — И помахал ему рукой с черным платком на запястье.



Им пришлось разделиться. Дарт и Дес отправились в порт, чтобы отыскать судно, предположив, что после разоблачения Элберт попытается сбежать. Он скрывался под разными личинами, но его могло выдать судно, напичканное бочками с редким сырьем. Чтобы добраться из Общины в порт, Элберт мог использовать тоннели безлюдей, поэтому Рин созвал срочный совет лютенов: он хотел лично проконтролировать, что все выходы через тоннели были перекрыты. Местом сбора он избрал Рогатый дом — самый защищенный и неприступный, по его словам. В давние времена высокая башня на краю города служила следящим наблюдательным пунктом и казармой, а после стала суровым безлюдем.

Рин отвез Флори и Офелию в Голодный дом и через ход в библиотеке отправился на совет. От такой наглости безлюдь разозлился и еще долго не мог успокоиться, гулко хлопая дверьми.

Пока Флори избавлялась от образа прорицательницы, Офелия вышла в сумеречный сад, чтобы подышать свежим воздухом. Здесь тревожный и тягучий запах грозы чувствовался все сильнее. На Голодный дом надвигались низкие темные тучи, словно заполненные чернилами. Деревья, стоящие у них на пути, сигнальными флагами трепетали на ветру.

Раскаты грома, похожие на далекий рев дракона, напугали Бо, и тот спрятался в доме. Офелия осталась сидеть на крыльце, с волнением наблюдая, как стремительно наползает тьма. Было в этом что-то нагнетающее, тревожное, хотя она испытывала облегчение при мысли, что им удалось распутать клубок тайн и добраться до истины. Странно, что наступление светлых времен она встречала в грозовых сумерках. Но Офелия уже смирилась, что судьба не выбирает подходящих декораций и не оставляет подсказок. Поэтому, услышав поблизости резкий шум, она не придала ему значения, приняв за раскат грома. Но когда вспышка света разорвала темную пелену, Офелия поняла, что здесь не одна. Силуэт, возникший у калитки, стал медленно приближаться, качаясь и стеная, словно ветка под порывами шквалистого ветра. Спустившийся дождь помешал ей сразу узнать Дарта. Он сделал еще шаг и обессиленно упал. Офелия сбежала по ступенькам под хлесткие капли и бросилась к Дарту, распластанному на мокрой траве. Его одежда была грязной и мокрой, рука — окровавлена и прижата к груди. Что с ним случилось? Почему он один? И отчего горло сдавило так, что она не может позвать Флори? Эти мысли в секунду пронеслись в голове Офелии, словно порыв ветра.

— Помоги, — прохрипел Дарт, и ей стало так жутко от его измученной гримасы и сиплого голоса, что она застыла над ним, не зная, что делать. Потом, оправившись от первого шока, Офелия смогла закричать. От собственного вопля у нее зазвенело в ушах.

Она пыталась узнать, что произошло, но Дарт ничего не отвечал, продолжая корчиться от боли. Офелия едва не разрыдалась, но тут подоспела сестра с ножом в руках. Видимо, услышав крик, Флори решила, что на них кто-то напал. Она бросилась на подмогу — и внезапно застыла, тревожно вглядываясь в сумрак. Что с ней? Почему она медлит?

— Дарт ранен! — выпалила Офелия, чтобы поторопить сестру.

Завеса дождя сделала ее фигуру размытым пятном, серым призраком, парящим в воздухе.

— Фе, иди в дом, вызови врачевателя.

Офелия хотела возразить, что в их доме нет телефонной трубки для звонка, когда заметила чью-то тень позади сестры. Она даже не успела предупредить Флори — нападавший действовал слишком быстро. Первым движением он вышиб нож из руки, вторым сбил с ног саму Флори. Офелия была готова броситься на помощь, но как только дернулась, ее крепко схватили за горло и рывком повалили, вдавили лицом в рыхлую почву. В нос ударил неприятный запах сырости, будто из открытой могилы.

Иллюзия распалась, и раненый Дарт превратился в притворщика, заманившего ее в ловушку. Слабая и уязвимая, она стала легкой добычей, позволив схватить и связать себя. Веревки вгрызлись в кожу — да так сильно, что запястья пронзило игольчатой болью.

Когда ее потащили через двор, Офелия попыталась упираться, — мокрая земля предательски скользила и крошилась под ногами. Извиваясь и дергаясь, она успела заметить, как здоровяк перекинул Флори через плечо.

Одну за другой их затащили в дом и швырнули на пол кухни, точно мешки с картошкой. Ушибленное тело явственно ощутило под собой тревожную дрожь досок. Безлюдь сразу почуял чужаков и надвигающуюся опасность. Офелия поняла, зачем притворщик выманил их на улицу: он не смог бы провести звериное чутье безлюдя и беспрепятственно пробраться в дом.

Что-то в глубине комнат угрожающе завыло, а затем зарычало, но уже совсем рядом. Маленькая проворная тень выпрыгнула из-под стола и накинулась на притворщика, вцепившись ему в лодыжку. «Бо!» — ахнула Офелия, на миг поверив, что он сможет дать отпор двоим злодеям. Здоровяк, притащивший Флори, поспешил на помощь и без труда обезвредил пса, пнув его с такой силой, что тот отлетел, точно тряпичная игрушка. Врезавшись в запертую дверь столовой, Бо коротко взвизгнул и затих.

— Хочет, чтобы и ему брюхо вспороли, — с этими словами притворщик достал из кармана нож.

Леденящий ужас пронзил Офелию, и она закричала, понимая: он не лукавил и не пугал, а жаждал исполнить угрозу. Ему помешала Флори, изловчившись подставить подножку. Безлюдь принял сигнал бедствия и отреагировал: издавая протяжный скрип, он содрогнулся всеми стенами и накренился, будто палуба корабля, попавшего в сильную качку. Тяжелая кухонная мебель заскрежетала, начиная медленно сползать по уклону, а запертая дверь, подчиняясь новым законам пространства, внезапно распахнулась, и Бо провалился в глубину комнаты, в безопасность. Здоровяк рванул следом, но дверь закрылась перед ним с гулким грохотом. Офелия подумала, что они с сестрой могли бы спрятаться там же, если бы успели добраться до спасительной комнаты.

— Будь начеку, дом защищает их! — предупредил притворщик, поднимаясь. Проделка Флори разозлила его, и он гаркнул: — Где твой удостоверяющий жетон?!

— Если ты тот, чей облик выбрал, то сам найдешь ответ, — выпалила она.

Без предупреждения притворщик ударил ее по щеке. Флори ахнула от боли, а он уже метнулся к Офелии, одним рывком поднял ее и приставил нож к горлу. Острое лезвие коснулось кожи: одно неловкое движение — и острие проткнуло бы ее.

— Попробуем еще раз: где твой удостоверяющий жетон?

— В… дорожном чемодане, — с трудом выдавила Флори.

— Так вперед! — поторопил притворщик.

Злость перекроила знакомые черты и сделала их резкими, острыми, словно заточенный нож, который по-прежнему угрожал Офелии. И как можно было сразу не понять, что это ненастоящий Дарт? Ее глупая ошибка стоила слишком дорого.

Теперь их не тащили, а позволили идти самим. Первой двигалась Флори, а здоровяк то и дело подталкивал ее в спину, подгоняя. За ним следовала Офелия, а замыкал процессию притворщик. Поднимаясь на второй этаж, они встретили сопротивление: лестница зашаталась, заскрипела всем своим многоступенчатым телом. С трудом забравшись наверх, они пришли в комнату Флори, и здоровяк, схватив чемодан, вытряхнул все содержимое прямо на пол. Связка жетонов упала с бряцающим стуком.

— У нее тут жетон из домографной конторы.

Притворщик довольно ухмыльнулся. Неизвестно, что он задумал, однако его улыбка не сулила ничего доброго. Офелия даже представить не могла, что из красивых черт лица может получиться такая уродливая маска.

— Отлично. А теперь документы на дом.

— Они… — Флори прервалась на полуслове и затихла, расширив глаза от ужаса. Она едва не проболталась, что отдала их домографу.

— Что? — требовательно переспросил притворщик.

— Я знаю, где они, — вдруг вмешалась Офелия. Она услышала, как сестра оторопело ахнула, и испугалась, что та начнет возражать и все испортит. Флори промолчала, будто прочитала мысли, и позволила осуществить задуманное. — В другой комнате. Я покажу…

И они зашагали по коридору все тем же образом: вначале пленница, следом ее надсмотрщик.