Безлюди. Одноглазый дом

Люди, повинуясь какому-то звериному чутью, обходили дом стороной, и Эл оказался первым, кто обнаружил редкую силу, что таилась в его стенах. Так он стал притворщиком — лютеном, способным оборачиваться любым человеком из тех, кого видел. Это развязывало ему руки: он мог прикидываться кем угодно, открывать любые двери и безнаказанно творить злодеяния, подставляя других и чаще всего Дарта, своего давнего врага, вновь обретенного спустя годы. Они бы могли носить одну «братскую» фамилию как выпускники-одногодки, но лютены обходились без удостоверяющих жетонов и фамилий. Задира Эл превратился в Элберта из Дома иллюзий.

Его подлость не знала границ. Несколько раз он принимал облик Дарта: устраивал бесчинства и погромы, обворовывал посетителей таверны, обманывал и издевался над людьми. Другие лютены знали о том, на что способен Элберт, и вместе с тем не догадывались, что представляют собой личности внутри Дарта, которыми он не умел управлять. Вначале появились домыслы — и чем дольше они бродили в умах, тем больше становились похожи на правду. Спустя время никто бы не смог точно вспомнить, какие из поступков принадлежали настоящему Дарту, а какие — двойнику-притворщику.

Несмотря на то что все проделки сходили Элберту с рук, он быстро разочаровался в службе, не получив ничего, что его интересовало. Мео повезло получить богатство безлюдя и стать правой рукой домографа, Дарт урвал часть этого положения, а Элберт снова остался ни с чем. Он пытался уйти, но оставить службу лютен мог только в двух случаях: если погиб он сам или его безлюдь.

Хитрец, конечно, нашел способ обойти и это правило. Он стал нарочно изводить и провоцировать Дарта, желая разжечь из давней вражды пламя ненависти и выставить его зачинщиком конфликта. Наученный горьким опытом из детства, Дарт не реагировал на дешевые провокации, пока Элберт не совершил чудовищный поступок. Убийство его собаки стало для Дарта последней каплей.

Драка произошла на одном из советов лютенов: все видели их потасовку и слышали слова, сказанные в запале. Когда Элберт внезапно исчез, никто не сомневался в том, чьих рук это дело. Ловкий трюк с исчезновением удался.

Задира Эл вырос. Сломанные игрушки в его руках стали сломанными жизнями.



Историю о лютене Элберте и всех его злодеяниях Дарт поведал по пути в домографную контору. Он сидел спиной к Флори, и она не могла видеть его лицо, хотя чутко улавливала, как меняется голос: от спокойного к раздраженному, в конце переходящему на хриплый шепот. Дарт с трудом завершил рассказ, после чего устало откинулся на сиденье и затих. Какое-то время они ехали в напряженном молчании, слушая лязг старого двигателя, работающего на износ. Дес гнал на пределе скорости, но колымага, пересчитав все ямы и кочки, каким-то магическим образом еще держалась.

— Ты уверен, что это он? — чуть погодя спросил Десмонд. Видимо, он долго обдумывал слова друга и лишь сейчас пришел к умозаключению.

— Я знаю, что это он.

— Ты знаешь, потому что можешь доказать, или потому, что тебе хочется так думать? — опрометчиво спросил Дес, чем привел Дарта в бешенство.

— Это он! — рявкнул он и со всей дури двинул ногой по приборной панели, от чего внутри нее что-то зазвенело, а сам автомобиль конвульсивно дернулся и заглох посреди дороги. Раздался оглушительный гудок, и мимо них, едва уйдя от столкновения, промчался городской омнибус, набитый людьми по самую крышу. Офелия вскрикнула, а Флори издала сдавленный возглас.

— Псих! — вырвалось у Деса, и он принялся заводить мотор, чтобы освободить проезжую часть. Вокруг недовольно гудели автомобили. Никому не хотелось терять время из-за старой колымаги, преградившей дорогу к Ярмарке. Когда они съехали на обочину и остановились, Дес похлопал друга по плечу и сказал: — Не кипятись. Я поверю тебе, даже если ты скажешь, что на небе четыре луны. Но другим потребуются доказательства. Понимаешь?

Дарт шумно выпустил воздух сквозь сжатые зубы и кивнул. Они снова замолчали, созерцая из окон ярмарочную суету, как будто для этого и остановились здесь.

— Убийца знал о подземных тоннелях и хорошо в них ориентировался. А кто знает ходы лучше лютена? — он загнул мизинец, считая аргументы. — Эл начал с дома Мео, потому что тот был моим давним другом. — Многозначительная пауза, чтобы все осмыслили сказанное. — Убийца догадался о приманках для безлюдей. Значит, ему знакомо поведение домов, — продолжил он, загибая третий палец. — Многие улики приводили к Общине, где три года назад поселился тип, по описанию похожий на Эла. Это совпадает со временем его исчезновения. — С четвертым доводом теория Дарта могла считаться доказанной, однако он не остановился. — И наконец, каждый раз мы получали разные сведения и кучу подозреваемых, не объединенных одной целью: ценовщик встречался с Десом, Офелия видела Сильвера Голдена, а свидетели в суде признали преступником меня.

Дарт посмотрел на свой сжатый кулак из аргументов. Элементы головоломки сложились воедино.

— Вот так и скажешь товарищу домографу. — Дес кивнул и завел мотор.

У дверей конторы их ждала следующая неприятность: их встретила закрытая дверь. Очевидно, все служащие, включая охранника, веселились на празднике, а не прозябали на работе. И только Рин сидел в одиночестве, дожидаясь вестей. Новости у них были, а вот возможности попасть в здание — нет.

Они обошли здание конторы, попытались докричаться, но только переполошили птиц. Дес предложил постучать в окно, а Флори тут же забраковала идею, напомнив, что кабинет домографа на втором этаже. Глаза Деса засверкали энтузиазмом:

— А когда это меня останавливало?

— Давай подсажу! — подхватил Дарт, и друзья в считаные мгновения провернули ловкий трюк.

Дес забрался на спину Дарта, оттолкнулся и повис на решетке балкончика. Затем уперся ногами в стену и, подтянувшись на руках, залез на балкон первого этажа, свалив пару горшков с цветами. Флори едва успела отскочить в сторону, чтобы не попасть под раздачу. Дес прокричал ей извинения, а потом, держась за трубу водоотвода, стал карабкаться на балкон выше. Когда ему это удалось, он скрылся из виду, но вскоре появился снова и сообщил, что отправил мажордома открыть дверь. Флори надеялась, что Рин ушел достаточно далеко, чтобы не услышать новое прозвище.

Втроем они вернулись ко входу. Наконец механизм заворочался внутри железной двери, и та отворилась.

— Что вы узнали? — выпалил Рин с порога. Неизвестно, что Дес успел ляпнуть, но это явно встревожило его.

— Эл в Общине, — ответил Дарт. — Я пытался поговорить с главой, а он даже слушать меня не стал и…

— Кто тебя не стал слушать? — переспросил Рин.

Дарт нахмурился, почуяв неладное.

— С главой, — повторил он. — Да что не так?

Рин замялся и растерянно почесал висок, не зная, с какой стороны подступиться к шокирующей новости.

— Сегодня утром его тело выловили из Почтового канала.

— Проклятье, — ошарашенно пробормотал Дарт, осознав: — Я говорил с самим Элом.





Глава 19. Дом-на-ветру




Здание домографной конторы показалось Офелии каким-то бездушным. Стены отражали голоса тревожным эхом, а зеркальные поверхности, коих здесь было в избытке, превращали окружение в холодное царство теней, что невольно улавливал взгляд.

Вернувшись в кабинет, Рин первым делом приструнил Деса: тот имел наглость развалиться в его кресле да еще и закинуть ноги на стол. Их перепалку прервал Дарт, напомнив, что нужно немедленно направить следящих в Общину.


— И кого прикажешь искать? — спросил Рин, усаживаясь в отвоеванное кресло. — Думаешь, после вас Элберт вежливо дожидается, когда за ним придут?

— Как будто лучше ничего не делать! — парировал Дарт.

— Следящие и без нас наведаются в Общину из-за смерти главы. А нам не нужно лишний раз напоминать, что в деле замешаны безлюди.

В ответ ему раздались одиночные редкие аплодисменты. Конечно же, это был Десмонд.

— Готов вечно смотреть на три вещи: огонь, воду и то, как господин домограф пытается остаться во всем белом. Снова печешься о репутации, дорогуша?

Рин скорчил кислую гримасу.

— Следящие нам не помогут, — вмешалась Флори, стоящая у окна. — Чтобы поймать Элберта, нужны не сила и оружие, а продуманный план.

Не успел кто-нибудь ответить, как раздался звонок. Все разом покосились на телефонную трубку на стене, но хозяин кабинета уверенно направился к двери, бросив на ходу:

— К нам пришел любопытный гость. Думаю, вы будете удивлены. Особенно ты, Дес!

— Здесь что, есть дверной звонок? — Он и вправду был удивлен, хотя совсем другим.

Пока Рин встречал загадочного гостя, Дарт и Дес обсуждали, как действовать дальше. Ничего дельного они так и не придумали.

Рин вернулся в компании человека в элегантном костюме. Его представительный образ рушился благодаря верхним пуговицам рубашки — расстегнутым и освобождающим место для золотого шелкового платка, повязанного на шее. Офелия сразу узнала господина Гленна, чей платок-галстук наверняка имел родство с тем платьем, что одолжили Флори.

В кабинете повисла неловкая пауза. Для всех встреча стала неожиданной, и только Рин самодовольно ухмылялся.

— Вы приглашали меня на деловой разговор, а не в балаган, — капризно заявил господин Гленн и попятился к выходу. Замочный механизм тут же щелкнул, и Рин спрятал ключ в кармане брюк.

— Но вам придется в нем поучаствовать, — сказал Рин спокойно, буднично, словно ему не раз доводилось держать собеседника в заложниках. — Разговаривать с нами приятнее, чем со следящими. Не находите?

— Не пугайте меня следящими, — гордо задрав подбородок, заявил господин Гленн. — Я найду, как с ними объясниться.

— Поверьте, мне известно то, что вы не доверите даже Освальду Тодду. Так, кажется, зовут вашего друга?

Офелия вздрогнула при упоминании фамилии — и посмотрела на Флори, но не смогла уловить ее реакции, поскольку сестра отвернулась к окну. А вот Гленн сразу осунулся и помрачнел, словно Рин разгласил его главный секрет.

Неловкую паузу прервал Дес.

— Присаживайся, отец.

Он сказал это не из вежливости, а скорее желая обозначить свое присутствие. Гленн одарил сына неприветливым скользким взглядом, а затем медленно, точно еще сомневаясь в своем решении, опустился на стул рядом с Дартом, который по-прежнему носил на лице карнавальный грим. Когда он по-шутовски помахал рукой и улыбнулся марионеточным ртом, Гленн отпрянул.

— Ну-с, начнем! — бодро заявил Рин, как будто речь шла о веселом приключении. — Какой сорт табака предпочитаете, господин Гленн?

Тот удивленно вскинул брови, явно не ожидая столь радушного приема. Это вселило надежду, что разговор пройдет в теплой дружеской обстановке.

— Островной, — ответил Гленн и добавил с нескрываемым пренебрежением: — Сомневаюсь, что у вас найдется такой редкий сорт.

Интонацией он подчеркнул слово «редкий», как и подобало вести себя тем, кому доступна роскошь, определяющая статус и состоятельность.

— В нашем случае редкость сужает круг подозреваемых. — Рин хитро ухмыльнулся и переглянулся с Дартом, отмечая, что на одной из улик господин Гленн уже попался.

— Что вы там бормочете? — спросил тот, начиная осознавать свое шаткое положение. Его настроение менялось стремительнее, чем положение маятника: от пренебрежения и раздражения до мрачной задумчивости, а затем в обратном направлении, с новым размахом.

Рин, напротив, сохранял каменное спокойствие.

— Мне известно о вашей дружбе с командиром следящих.

Гленн бросил уничижительный взгляд в сторону Деса:

— Это мой неблагодарный сынок рассказал?

— Да я родился для того, чтобы отцу было кого обвинять в своих неудачах, — хмыкнул Дес, изогнув губы в подобии улыбки. Но по глазам видно, что ему вовсе не до смеха.

Рин нахмурился, недовольный тем, что разговор свернул не туда. Он кашлянул, словно напоминая о себе, и продолжил:

— Сейчас я обеспокоен судьбой одного дома, и знаете, что меня удивило? Ваш острый интерес к нему.

— Чушь! — возразил Гленн.

— Хотите сказать, что не слышали о безлюде в квартале Опаленных? — Рин вопросительно поднял брови.

Атмосфера в кабинете накалялась и с каждой репликой домографа все сильнее стягивалась в узел напряжения. Кажется, Гленн тоже чувствовал это, а потому непроизвольно хватался за шейный платок, чтобы его ослабить.

— Молчите, если хотите. Я могу еще многое рассказать за вас. Исправьте, если мои домыслы будут в чем-то неверны. Итак. — Рин деловито сцепил руки в замок. — Полгода назад ваш друг, Освальд Тодд, возглавил расследование гибели супружеской пары, которой принадлежал дом в квартале Опаленных. Дело быстро закрыли, потому что столкнулись со странным недугом, поразившим тех, кто исследовал место происшествия. О самом доме предпочли забыть, но слух о появлении нового безлюдя вышел за пределы служебных отчетов. Тодд не стал докладывать мне о своей находке, потому что вы условились сохранить ее в секрете. Вы обнаружили брошенного, неизвестного безлюдя, лакомый кусок для тех, кто жаждет наживы. И у вас появилась навязчивая идея. Вы даже посетили столицу, чтобы воочию увидеть индустрию, созданную Ризердайном. Вероятно, там вы узнали, что начать следует с заключения ценовщика.