Без права на ошибку

Черное пятно поднялось точно из-под земли – после удара охранник улетел в одну из ложбинок, щедро раскиданных по полю. Поднялось, увеличилось, приобретая человеческие очертания – и шагнуло навстречу. Данил не стал дожидаться, когда противник соизволит подойти ближе – четырьмя шагами сократил расстояние, на пятом плавно перетекая в стойку и бросая левую руку в чернеющее пятно шлема. Уж коль ножа больше нет – голыми руками придется. «Для того, чтоб вступить в рукопашную схватку, боец спецназа…»[69] И так далее. Хотя какие ж они голые?.. Два молота всегда при себе, правый и левый!..

Человек смахнул удар в сторону, ответил сам, стандартной двоечкой. Для затравки, словно проводя разведку противника. Добрынин сбил один за другим оба удара – и выбросил правую ногу вперед и вверх, целя в нижний край шлема. Накачанный под завязку организм двигался куда быстрее обычного, и потому черный просто не смог увидеть смазавшийся в воздухе удар. Будь Добрынин в скафандре без батарей – это все равно что в стенку лупить. Однако в этот раз было по-другому. Удар прошел, черного подбросило вверх и назад, запрокидывая голову – но затылочные упоры скомпенсировали и не дали носителю сломать шею. Кувыркнувшись через себя, он всем телом, плашмя, врезался в землю. Добрынин оглянулся мельком – Паук все еще валялся там, где свалил его богатырский подзатыльник. Ага, дожидается. Ладно, я скоро…

Черный снова поднимался. На этот раз играть в бокс он передумал, сразу потянул из-за спины клинок, блеснувший тусклой зеленью в подсветке ПНВ. Медленно переступая, пошел навстречу, держа нож справа у пояса и чуть-чуть на отлете… и вот тут-то Добрынин впервые заподозрил, что дело не чисто. Никакой нормальный ножевик не будет держать нож у пояса. Только перед телом, может, чуть выше или чуть ниже… но не так, как этот. Что ж ты за охранник такой?! Или мужик тупо снайпер, и мы не тех берем?..

Черный, сблизившись, атаковал, целя в шею. Добрынин, поймав его левой рукой, чуть довернул, выкручивая наружу – и жестко пробил правой снизу вверх, в локоть. Против лома нет приема… если у тебя собственный лом не припасен. Только сейчас в роли лома – боевой скафандр. Бронированный кулак врезался в сустав, выламывая его наружу – и черный завизжал, выпуская нож и падая на колени. Следующий удар, в маковку, сверху вниз, массой всего тела, помноженной на дикое ускорение, которое выдали мышечные усилители, – вбил его в землю. Однако шлем остался цел – не так-то легко было расколоть его в режиме энергозагрузки. Добрынин оседлал тяжело ворочающегося и пытающегося подняться человека, подобрав нож, прижал клин лезвия к слабозащищенному участку на шее и, ударив по навершию рукояти, вогнал до самой гарды. Вот и второго упокоили.

Теперь самое вкусное. Паук.

Верховные лежал там же, где его оставил Добрынин – все еще не пришел в сознание. Данил перевалил его на спину, оседлал так же, как и предыдущего, усаживаясь на грудь, и дрожащей от нетерпения рукой сдернул вверх рыло противогаза. Вгляделся… и сжал челюсти, аж зубы заныли! Лицо под маской нисколько не походила на ту обезображенную радиацией морду, что красовалась на фотографии. Да и старше по возрасту, почти весь уже седой… Кто же ты, сволочь?! И почему оказался здесь?

Выудив из подсумка бутылочку, Добрынин влил часть содержимого в рот человека. Не по вене – ну да ничего, сгодится. Подождал пару минут и несколькими оплеухами вернул разум в бренное тело.

– Кто такой? Звание! Должность! Быстро и четко!

– Подполковник Петрищев. Заместитель начальника службы тыла группировки Береговое Братство.

Добрынин чертыхнулся. Это ж надо! На тыловика нарвался!

– Где Верховный? Тарантул ваш! Где он?!

– Остался в городе.

– Почему? Ведь это он должен был идти! Не ты!

– Никак нет. Верховный Главнокомандующий решил остаться на объекте. Сказал так: после того, как отработал «Периметр», на головной базе ничего не осталось. Это подтверждается отсутствием связи по спутнику.

– Так почему он не ушел за подмогой?

– А почему он?.. Нет. Решил остаться с группировкой, – повторил подполковник. – Есть возможность стянуть в город подразделения с перевалочных баз, поэтому решено было послать гонцов. Всего вышло четыре группы.

– Кто-то прорвался?

– Да. Вторая группа смогла пройти. Остальные – нет. Меня ты взял последним.

– Почему же не связались с перевалочными базами по спутнику?

– Интервал слишком короток. Время потрачено на попытки связи с Атырау. Следующий сеанс через неделю. Времени нет.

Добрынин слушал и понимающе кивал. Эта петля чем-то отличалась от его собственной. В его времени Паук смог уйти – головная база осталась цела, и ему было куда возвращаться. Но в этой петле Данька смог пройти к «Периметру» и пустить ракеты. Видимо, из-за этого изменилось и решение Верховного, и он остался со своими, разослав гонцов с призывом о помощи. Но только ли этим отличались петли?.. Попробуй-ка сличить теперь. Однако это не столь важно. Самое главное – Паук был еще жив и сидел в Убежище. И не менее важно то, что одна из групп сумела просочиться. Теперь только один выход – додавливать. И желательно поскорее, пока в тыл не ударила подошедшая подмога.

– Тарантул – в Убежище? – еще раз уточнил Данил.

– Да.

– Сколько ваших там осталось?

– Точно не знаю. Когда я уходил, точных цифр еще не было. По прикидкам – сотни полторы.

– Техника?

– Не знаю. Вряд ли. Накрыли залпом.

– Черные еще есть?

– Нет. Двоих уничтожили у «Периметра», двое оставшихся были со мной. Потому и смогли за кольцо прорваться.

– Что же, Тарантул не озаботился ими жопу свою прикрыть?

– Верховный понимает, что гораздо важнее добраться до подмоги.

– Да только не помогло, – пробормотал Данил. Поднял кулак – и молотом опустил его на голову равнодушно глядящего на него человека. Все что надо он узнал. Куда его еще девать?..

Ранним утром, переночевав все в том же доме, они вошли в город. Ночь прошла спокойно, если не считать злой Юки, которая устроила любимому мужчине выволочку, не стесняясь в выражениях. Впрочем, Добрынин, где-то глубоко внутри себя хохотавший над ее грозным видом, списал это на испуг. И без того было понятно, что работать в данном конкретном случае пришлось бы одному. Других вариантов не было. Применишь по беглецам тридцатый калибр – так вместе с черными можно и объект покрошить, это ведь не снайперский огонь. Нет, тут нужно ювелирно. Но слишком уж он ретиво с крыши сиганул, один против двоих, вот она и испугалась.

После четырех суток беспрерывных перестрелок тишина над городом казалась даже не зловещей. Сказать «угрожающей» – не ошибешься. Бригада готовилась к штурму подземных коммуникацию Убежища, и люди понимали, что многие, спустившись в ад, наверх уже не поднимутся.

Добрынину Валентиныч обрадовался, как родному: слишком уж боевую репутацию имела ДШГ «Тайфун». И объявиться вот так нежданно-негаданно – такому пополнению любой командир будет рад. Тем более если в составе группы целых три черных дьявола!

– Это где ж ты такие комбезы достал? – глядя на скафандры, лежащие у колеса «Тайфуна», завистливо протянул Фунтиков. – Вечно-то у тебя все в шоколаде, Серега… Мы тут недавно на Сазань-горе двоих покрошили. С твоим братаном, кстати – ты в курсе, что он тут был?.. Так там бесполезно: у одного ребра вывернуло, а у второго грудина навылет пробита. Непригодны для использования.

– Конечно в курсе, Валентиныч. Ушел он в сад-то?


– Ушел…

– А это – боевые трофеи, – усмехнулся Добрынин. Наученный опытом, он не стал бросаться комбинезонами, а приспособил их для ДШГ. Да, демроновая ткань в стыках между грудными пластинами и шеей пробита ножом, но наложить заплату дело недолгое. Сами же бронеплиты и квазиживые мышечные усилители с экзоскелетом не пострадали, и их можно было использовать. Единственное, чем он ограничил скафандры – снял батареи. Имеет полное право. Трофей-то весь целиком его. – Слышь, Валентиныч, а шлемы от них остались?

– Где-то есть…

– Они мне нужны. Найди, а? У меня видишь – один без шлема. Надо обеспечить.

– К началу штурма будет, – заверил Фунтиков.

Не обманул. К началу штурма – девять часов утра, ровно – оба шлема были у Добрынина. Проверив батареи, убедился, что они наполовину разряжены, но выбрасывать, конечно, не стал. Половина заряда – это тоже немало, сутки работы с полной нагрузкой.

Скафандры распределил согласно старшинства – Русу и Колючему. Изначально хотел упаковать в один из них Юку – любимая женщина должна быть в безопасности, это даже не обсуждается, – но скафандр оказался ей слишком велик как по росту, так и по размеру. Пришлось отдать Дмитрию. А ей строго-настрого наказать держаться все время в ядре группы. Малейшее неповиновение, малейшая самодеятельность – и отправит наверх. Если придется – силой.

– Я – в комбезе. Мне ничего не будет, тем более – в энергорежиме. А вот тебе, если попадет…

Юка кивала, понимая, что к чему.

Последние приготовления. Серьезные лица. Ни единой шуточки. Все понимали, каково оно будет внизу. Каждый коридор, каждая комната, каждый закуток наверняка уже подготовлен. Кому суждено сегодня умереть?..

Девять. Грохнула сигналка, забираясь все выше и выше в хмурое осеннее небо – и штурмовые группы пошли.

В Убежище вело два входа, и работать тоже решено было по двум направлениям. Пусть вояки Паука думают, где будет нанесен основной удар, а где – для отвлечения. Соответственно, распределились тоже не поровну: большее количество на основном направлении, через центральный вход, меньшее – на второстепенном. Плюс к тому, Фунтиков выставил людей двумя эшелонами, для возможности быстрой ротации, замены уставших бойцов на свежих. ДШГ «Тайфун» досталось место в первом эшелоне. Центральный вход.

Укрепрайон, выкопанный на площади, прошли быстро. Здесь оставалось какое-то количество бойцов противника, но скорее, как наблюдатели или снайперы. Впрочем, работать им не дали – на крышах домов и верхних этажей сидели такие же наблюдатели от сводной бригады и стояли тяжелые пулеметы. Единожды выстрелившего опознавали и давили сразу же, сводя на нем по две-три крупнокалиберной трассы.

Под прикрытием огня и вывешенных техникой дымов, штурмовые группы дошли до входа в Убежище и заняли позиции. Пробегая мимо раскуроченного блиндажа, Добрынин снял броневой лист с крыши, и еще два подобных достались Русу и Колючему. Подыскал такие, чтоб сзади имелось что-то вроде ручки. Пойдет как баллистический щит – толщина солидная, миллиметров двадцать. Но и вес не маленький – Сашка с Дмитрием хоть и справлялись, однако это все же резко уменьшило их мобильность. А вот Добрынин ничего, вертел своим так, будто он из фанеры – давали знать о себе аккумуляторы.

Сначала – ход вниз, в подвал. Лестницу зачистили просто и без затей, скинув туда с десяток гранат. Два пролета прошли элементарно – впереди тройка черных мутантов со щитами, за ними, на некотором отдалении – вереница бойцов. В подвале нарвались на первый сюрприз – растяжку. Сорвал ее Колючий своим щитом, который и принял весь заряд. Щит не пострадал – двадцать миллиметров брони не то препятствие, которую могут взять осколки, – но по ушам ему съездило серьезно. Заняли позиции напротив дверей предбанника, отсекая возможную контратаку, – и пока Колючий приходил в себя, спустившиеся саперы обследовали подвал. Нашли еще с пяток замурованных в стены зарядов и благополучно их сняли.

– Дистанционного действия, – поделился один из них, вытаскивая наружу связку мин. – Набралось бы тут побольше народа – вот и ахнуло бы. Установлено так, чтоб разом весь потолок уронить. Амба. Братская могила.

– Что ж не сработали? – спросил Добрынин.

– Скорее всего ждали, когда тамбур начнем штурмовать, – пожал плечами тот. – Чтоб побольше народу разом завалить. А вы вошли малой группой и сразу нас позвали. Они, может, и не рассчитывали что так быстро…

Гермодверь взломали элементарно: поставили в самом дальнем углу подвала «Корнет» и обстреляли тандемно-кумулятивным боеприпасом. Расстояние более ста метров, вполне достаточно для пуска ракеты и отсутствия серьезных повреждение у оператора от дошедшей сюда ударной волны. Первый выстрел пробил дверь, второй сорвал ее с петель. После этого внутрь отработали фугасом из РПГ, превратив тамбур, разделенный кирпичными стенками на три отсека, в один единый проход. Внутреннюю герму взломали так же, едва только осела пыль от первых попаданий. И в заключение, сразу же после выноса внутренней двери, когда стал доступен проход в первый уровень Убежища, туда закинули термобарический выстрел РПО, выжигая подступы к тамбуру и ближайшие внутренние коридоры. Незаменимая вещь для обработки укрытых заглубленных сооружений!

И снова в проход первой пошла ДШГ. Войдя внутрь, Добрынин тут же увел ребят направо, в комнату выдачи. Следом за ними – штурмовые группы, но эти уже брали под контроль ближайшие коридоры, стремясь пройти до второго-третьего изгиба и там закрепиться, занимая плацдарм. Если противник самоубийца и встретит из РПГ – изгиб коридора не даст боеприпасу улететь к тамбурам и сотворить здесь такую же кашу. А уж если РПО… изгибы хоть частично ударную волну погасят.

После термобарического боеприпаса здесь был ад: размолотая в труху мебель, догорающие тряпки, покорёженные чудовищным давлением трубы систем жизнеобеспечения, черные опалённые стены. Решетчатая дверь изогнута кренделем и висит на одной верхней петле… Входя в комнату, Добрынин чуть задел ее щитом, и она рухнула, подняв в воздух тучу черного пепла. И – трупы, трупы, трупы бойцов группировки. Здесь ожидался горячий прием… Освещения уже не было, пришлось перейти на фонари.

– Вот эт, бля, размолотили, – озираясь по сторонам, прогудел Рус. – Дальше так же пойдем?

– Дальше так нельзя, – отозвался Добрынин. – Своды могут не выдержать.

– Значит, чистим?

– Чистим. Будет один длинный коридор и склады по обеим сторонам. Соответственно – множество дверей. Виталь, ты на входе у двери вставай, на тебе прострел коридора. Да смотри в жопу нам не всади.

– Я аккуратненько, – усмехнулся Витт. – А вы по стенами двигайтесь…

Добрынин эту подсказку проигнорировал – само собой разумеется, зря что ли на тренировках до седьмого пота коридоры штурмовали…

– Татарин, Горбушка – здесь же, с Витом, группа прикрытия. Держите коридор в глубину, до самого конца. Включите фонари, уприте вдоль коридора – и на любое шевеление…

– Сделаем.

– Правая группа: я, Матильда, Шах, Гросс, Шумахер. Левая группа: Рус, Колючий, Морда, Леший, Зима. Остальные – резерв, либо мобильное прикрытие. Двигаетесь следом, помогаете огнем. Но сначала входим мы втроем, чистим первые комнаты, потом уж группа присоединяется. Всем ясно?

– Поняли…

– Давай…

– Да…

– Тогда начали. Витя… дверь!

Археолог дернул на себя дверь в коридор, и Добрынин тотчас же закатил туда две гранаты, одну поближе, вторую поглубже. Там сразу заорали на несколько голосов, хлопнуло сдвоенным – и Данил, подняв щит, бульдозером попер вперед.

Вошли крест-накрест. В пять скачков преодолев расстояние до первого проема, Добрынин остановился на мгновение, скрываясь за щитом и нашаривая гранату в подсумке – и тут же получил из глубины коридора длиннющую очередь в броневую плоскость. Усилители отработали четко, принимая энергию ударов на себя, и потому он почувствовал лишь частые толчки. В ответ грохнула винтовка Дедушки Витта, и стрельба мгновенно оборвалась. Счет открыт. Дернув чеку, Данил через верхнюю кромку щита запулил гранату внутрь. Кто-то там заорал, предупреждая, но крик тут же захлебнулся в грохоте. Вдвинувшись в проем, Добрынин законтролил комнату, отстреляв из «Пернача» по валяющимся в разных позах телам. Выстрел в голову, выстрел в голову, выстрел в голову. В комнате напротив уже бесчинствовали Рус и Колючий. Из коридора вдруг садануло отрывисто, в три-четыре ствола разом – и тут же смолкло.

– К вам гости попытались выйти, – оповестил по связи Витт. – Третья комната справа. Двоих положили.

Молодцы ребята, четко держат.