Без права на ошибку

– Да уж… Что есть, то есть, – кивнула она. – А еще… вот… прислушайся! Не слышишь?!

– Да как-то не особо…

– Руку к стене приложи…

Добрынин коснулся рукой бревна, замирая на долгое мгновение… и вот теперь действительно почувствовал! Легкий гул на пределе слышимости, словно где-то далеко за стеной или глубоко под землей работала гигантская машина…

– Слышу… Слышу! – понизив голос, прошептал он. – Это что еще за…

– Ты вот только услыхал… А я ещё в прошлый раз уловила, – отозвалась Юка.

– Подземная река? – продолжая прислушиваться, предположил Добрынин.

– А гул откуда?

– Водопад… – сказал он – и тут же сообразил, что догадка эта звучит жалко. Ну откуда здесь, под Пензой, в Среднем Поволжье, подземные реки? Да еще и с водопадами… – Ладно. Не стоим. Идем дальше. Сколько уже?

– Километров пять. Я вешки каждые пятьсот шагов на карте отмечаю. Двенадцать набралось.

– От реки?

– От реки, – подтвердила Юка.

– Значит, ГПЗ мы прошли, и сейчас где-то в районе Ахун, – пробормотал Добрынин. – Туманная Чащоба прямо над нами…

Юка молчала, но обернувшись и посмотрев на нее, Данил увидел в окошках противогаза напряженный, словно ждущий чего-то взгляд.

– Зоолог сказал, что Убежище доступно для освоения, – подбодрил он, однако прозвучало это неуверенно, и девушка лишь натужно усмехнулась. – Не стоим. Вперед. Другого пути не будет.

Еще пятьсот шагов. Очередная вешка. Добрынин к этому моменту уже прилагал немалые усилия, чтобы спокойно продолжать движение: его все сильнее и сильнее тянуло плюнуть, развернуться и уйти поскорее из этого жуткого места в такой спокойный и надежный бетон верхних переходов. И больше всего напрягало именно однообразие. Есть уже подобный опыт в жизни, хватит…

Вскоре, однако, пугающая монотонность коридора наконец-то была нарушена: еще сотня шагов, и они увидели немалых размеров дыру, зияющую в правой стене, откуда явственно слышался равномерный неприятный ему гул. Оттуда же шла и вибрация, передававшаяся стенам и полу – именно эту вибрацию и почувствовали они в прошлую остановку. Данил, придержав Юку, сунувшуюся было к провалу, осторожно приблизился, держа наготове дробовик, и посветил внутрь. Ход вел вниз и влево, словно его пробил какой-то огромный червь, но луч фонаря, даже когда Данил включил его на полную мощность, так и не смог достичь дна.

– Камень, – просунувшись внутрь и потрогав ровные, будто стесанный стенки, сказал он, и ощутил вдруг, как страх, маячивший где-то на периферии сознания, скачком вырос, переходя во всепоглощающую панику. Добрынин, едва сдерживая вопль, дернулся назад, чуть не сбив девушку – и паника тотчас отступила, уступая место прежнему, привычному уже чувству страха и тревоги. Оглянулся – Юка уже держала дырку под прицелом дробовика.

– Что там? – напряженно спросила она. Палец ее на спусковом крючке подрагивал в готовности немедленно влупить заряд картечи на высунувшееся из отверстия Нечто…

Данил не ответил. Сделал шаг, приближаясь к стене и, экспериментируя, снова просунул голову в дырку. И снова – паника! Дикая, слепая, такая, что хотелось бежать, не разбирая дороги, все-равно куда – лишь бы подальше от этого проклятого места! Потому что вот прямо сейчас… уже вот-вот… из недр земли полезут жуткие белые черви, заполнят коридор, задушат его, свиваясь кольцами и начнут грызть его тело, пожирать мозг и откладывать личинки… И они уже там, во тьме, следят за ним своими глазами-бусинками, ждут, копятся для броска наверх, алкая сожрать этого человечка, сдуру сунувшегося в их владения!..

Очнулся он на полу. Открыл глаза – Юка. Тормошит его, похлопывает по шлему, пытаясь привести в чувство.

– Данька! Данил! Очнись! Очнись, слышишь!..

– Это инфразвук, – поднявшись на локте, прохрипел он. Сглотнул, пытаясь прочистить высохшее горло… – Так вот почему мне здесь так хреново! Это он на меня действует!

– Инфразвук?

– Точно. Мне всегда хуже, чем другим. А я все думаю, что ж это меня последний километр так плющит… Даже Непутевый Тоннель вспомнился!..

– Тогда пошли быстрее, – озаботилась Юка. – Пройдем дыру – дальше легче будет.

Данил поднялся, подобрал дробовик, фонарь. Глянул на дырку, прикидывая, что в будущем, скорее всего, ее придется цементировать, и внезапно понял, что ни пугающего гула, ни вибрации больше не ощущает. А вместе с ними исчез и страх, и тревожность. Да и коридор больше не казался копией Непутевого Тоннеля. Все закончилось.

Он поглядел на Юку – она тоже прислушивалась, медленно поворачивая голову то одним ухом, то другим.

– Утихло. Будто выключили…

Добрынин не ответил – не до того было. Он смотрел на ход в стене и понимал, что испытания их только начинались… Из отверстия, плавно покачиваясь в воздухе, показалось тонкое полупрозрачное молочно-белое щупальце, и медленно потянулось к полу. А следом, переваливая через край, тяжелой густой массой повалил туман – Чащоба даже здесь пыталась достать нарушителей своих границ.

– Бежим! – во все горло заорал Добрынин и, ухватив Юку за руку, что было сил бросился вперед по коридору.

Бежали долго. Рванув на предельной скорости, Данил сразу же убедился, что Юка за ним не поспевает. Поменялись. Отобрав кофр, пустил ее первой, а сам бежал замыкающим, поторапливая и время от времени оглядываясь назад.

Туман распространялся с поразительной скоростью. И полминуты не прошло, а они уже бежали в блеклой дымке, словно вода заполнившей коридор на одну треть от пола. Он был тяжелее воздуха и не поднимался выше пояса, но в данной ситуации это ничего не значило. У Добрынина перед глазами стояли сейчас те, кто все же смог выбраться из Туманной Чащобы – и потому он гнал и гнал девушку вперед, окриком добавляя бодрости. Туман под ногами уплотнялся, концентрировался, густел на глазах, и Данил в отчаянии гадал, какой еще плотности он должен достигнуть, прежде чем проявит себя То, что скрывалось в нем…

– Дверь! – срывая горло, закричала вдруг Юка, указывая вперед по коридору. – Дверь впереди!

Добрынин глянул, и, обгоняя, с диким ускорением рванул вперед: там, в сотне шагов, в полутьме маячила массивная гермодверь с запорным кругом штурвала посредине.

Подскочил, ухватил, нажал, что было сил – штурвал, неожиданно легко провернувшись, встал в открытое положение. Добрынин уперся ногой в косяк, потянул – и гермодверь пошла навстречу, открывая проход.

– Давай! Быстрее! – заорал он. Посветил навстречу фонарем, и вдруг, холодея от прострелившего все тело ужаса, увидел, как за ее спиной вспухает, поднимаясь из тумана, Нечто. Бесформенное, аморфное… Понимая, что дробовик сейчас не вариант, что выстрелив, он наверняка зацепит и Юку, Добрынин рванул из-за спины винтовку. Приклад к плечу, ствол на цель…


– Прими вправо!

Сообразив, она тотчас же сместилась к правой стене коридора. Винтовка закашляла, посылая пули в цель – и Оно опало, снова погружаясь в молочный кисель, заполнивший коридор до середины.

Юка, не останавливаясь, пролетела мимо. Добрынин, нашарив в тумане кофр, подхватил его за торчащую вверх ручку и ввалился следом. Пихнул чемодан по полу, ухватился за штурвал с обратной стороны, потянул дверь на себя… И последнее, что он увидел – вновь поднимающуюся из тумана и тянущуюся к нему бесплотную, странно мерцающую фигуру.

Гермодверь с грохотом захлопнулась. Добрынин, навалившись на штурвал, крутнул его, с грохотом вбивая запоры в гнезда. Отскочил, выставил вперед дробовик… Мгновения текли, а он все стоял, держа под прицелом герму, ожидая неизвестно чего.

– Ты что? Что там было? – встав рядом, опасливо глядя на гермодверь, спросила девушка. – Что ты видел?..

– Не знаю, – сжимая челюсти, чтоб ненароком не клацнули зубы, ответил Данил. – Не встречал еще такого. То ли призрак, то ли чего… Полупрозрачный… я стены коридора сквозь него видел!

– Призрак? Привидение?.. – недоверчиво спросила она. – Уверен?

– Нет, конечно, – сглотнув, сказал Добрынин. – Да не знаю я! Если это призрак, то пули на него как-то нестандартно подействовали. Должны были насквозь пройти, не причинив вреда. Но я попал, и он снова в туман спрятался.

– Ты как себя чувствуешь? – помолчав немного, спросила Юка. – Симптомов нет? Би-Зет – психотропное вещество. Может всякое мерещиться…

– Я в противогазе, – Добрынин, все еще поглядывая на дверь, постучал пальцем по фильтрам. – Ты говорила, что фильтры держат.

– Держат, – подтвердила девушка. – Ну, я не знаю тогда. Призраки, привидения…

– А Непутевый Тоннель? – задал встречный вопрос Добрынин. – А Туманная Чащоба?..

– Ладно. Хотел привидение? Получи.

Постояв еще пару минут под дверью и подождав непонятно чего, Добрынин начал понемногу расслабляться. Признаков существа не наблюдалось: видимо, оно все же имело какую-то плотность. А то ведь по нынешним временам всяко может быть. Положим, тот же Клякс на частички распадается… Так почему нельзя предположить, что эта тварь сквозь молекулы вещества проходит?..

Успокоившись немного, они принялись осматриваться. Убегая, они все же попали именно туда, куда и стремились. Это было бомбоубежище под Заречным – вот только вошли они не с парадного входа, а с резервного, попав сразу к техническим помещениям. То что это именно подсобки, свидетельствовали таблички на каждой попадавшейся навстречу двери: «Генераторная», «Аккумуляторная», «Регенерационная»… И на каждой табличке дополнительно значилось: «Ответственный за помещение – ген. директор ФГУП ФНПЦ «ПО «Старт» г. Заречный Байдаров С. Ю.» ПО «Старт» – это и был тот самый завод, под которым залегало бомбоубежище.

– Проверь воздух, – сказал Добрынин. – Ходим, фильтры расходуем. А тут, может быть, воздух уже чистый.

Юка, поколдовав над кофром, подтвердила – воздух чист. Добрынин сразу стащил шлем – запасы фильтров не бесконечны. И хотя он и пополнил багаж, вытащив все фильтры из уника Хасана – все же этот эксклюзив необходимо было строго экономить.

Девушка, стянув противогаз, тут же закопалась в своей аптечке. Пошебуршала там чем-то и, вытянув на свет блистер с таблетками, выломала пару штук. Одну глотнула сама, другую протянула Добрынину.

– На-ка, скушай.

– Зачем? Что это? – спросил он.

– Против Би-Зет.

Данил, помотав головой, отвел ее руку в сторону:

– Не надо. Зачем? Шли мы в масках, фильтры защищают… Я нормально себя чувствую, никаких симптомов. И без того всякой дряни порядочно едим, а тут еще это впустую глотать…

– Ну, как хочешь, – слегка обиделась Юка. – Для нас же стараюсь…

– Молодец, солнце мое, молодец, – Данил привлек ее к себе, обнял, чмокнув в макушку. – Так и продолжай. Я просто лишний раз не хочу организм травить, вот и все.

Прогулявшись по уровню, они убедились, что людей здесь нет. Коридоры и переходы были абсолютно пусты, на полу – толстый слой пыли, кое-где сколот кафель или осыпалась штукатурка, в воздухе – легкая белесая дымка, словно взвесь мелких-мелких пылинок. В небольшом зале, куда сходились коридоры от технических помещений, обвалился пласт плитки-барельефа во всю стену, – но и только. Повреждения на первый взгляд были незначительные, однако Добрынин понимал, что необходимо полное и доскональное обследование всех систем бомбоубежища, прежде чем они твердо будут уверенны в возможности его заселения. Нужно было найти помещение администрации, главы ГО и ЧС, или кто тут у них заправлял этими делами? Там же наверняка отыщутся и схемы уровней, и прочая документация.

– Идем на самый верхний. Наверняка это там.

Юка кивнула: по логике так оно и было. Верхний – административный, средний – жилой, нижний – технический. В сердобском Убежище сначала было именно так, пока на первом уровне фон вверх не уполз. Скорее всего и здесь полная аналогия.

Лестница наверх была тут же, в центральном зеле. Подсвечивая фонариками, они поднялись на уровень выше и оказались в гораздо большем зале. Помелькав фонарем по сторонам, Добрынин сообразил, что этот зал – что-то вроде центрального сборного пункта для всего убежища. Все коридоры, как и на техническом этаже, сходились именно сюда. Сюда же выходили и двери коридоров самого верхнего уровня, только не в сам зал, а на галерею по периметру. Удобно, что и говорить. Особенно для администрации. Собрал людей в зале – и выступай с верхней галереи, как с трибуны… Здесь же наверняка и после дневных работ собираться можно. Как и дома было, одной большой дружной семьей. Хорошее Убежище…

– Мне здесь нравится, – вынесла вердикт и Юка. – Огромное, правда… А что, если мы теперь здесь будем жить? Смотри – целые хоромы! Не то что одна комнатушка в поселке…

– Нам в любом случае до тридцать третьего года его обживать придется, – кивнул Добрынин. – Здесь наверняка дел непочатый край. Не будем же мы туда-сюда каждый раз мотаться. Считай, будет у нас здесь новый дом.

– Замок с привидениями, – хихикнула девушка. – А после тридцать третьего?

– Там видно будет, – усмехнулся Данил. – До него еще дожить надо.

Поднявшись на верхний уровень по той же лестнице, ведущей сквозняком с нижнего этажа на верхний, они сразу же попали в царство бюрократии. «Ген. директор», «Приемная», «Медицинский отсек», «Лаборатория» и прочие подобные таблички на дверях. Отыскалась и дверь с табличкой «Начальник ГО и ЧС».

– То что надо, – кивнул Добрынин и, толкнув дверь, шагнул внутрь.

Начальник ГО и ЧС обитал в хоромах. Помещение оказалось очень просторным: прямоугольное, пять на восемь, а то и на все десять, перегорожено пополам. В первой половине – стол у левой стены, здесь же железные стулья для посетителей, у правой – закрытые металлические стеллажи. Открыл один – и ухмыльнулся: длинный ряд папок с характерными названиями на корешках. «Дизель-генераторы», «Аккумуляторная», «Схемы электрических сетей», «Фильтр-вентиляционная установка», «Насосы», «Гидроэлектростанция», «Водоотведение», «Клининговый блок» и прочая документация по всем системам жизнеобеспечения убежища. И много-о-о-о… Да тут только изучать все это великолепие год придется!

В задней части комнаты, за перегородкой, обнаружилось квартира – здесь стояла большая двуспальная кровать, диванчик с креслами, столик, телевизор на стене, металлический шкаф с тремя створками. Тут же была и мини-кухонька с кой-какой бытовой техникой. Видимо, предполагалось, что администрация будет целыми днями пахать, гореть на работе, не выползая из своего отсека. Оно, может, и правильно: начальник для того на стражу интересов людей и поставлен, должен быть в постоянных думах о народе. А коль устал – тут же и отдохни за стеночкой. Конечно, это был юмор, но и доля правды все же имелась. Да и удобно, опять же, – человек почти всегда на своем месте, даже живет в рабочем отсеке. Не надо по всему убежищу его ловить…

– Что дальше? – осмотрев помещение, спросила Юка. – Остаемся здесь?