Бестолочь

Жаль его, бедолагу. Я бы с отрубленной рукой себе пулю в лоб пустил. Может быть, кишки себе выпустил бы, аки самурай, но точно знаю, что не повесился бы. Нелепо ссать и срать под себя с перебитым позвоночником[86]. На крайняк есть ещё один выход – нарваться на тех, с кем точно миром не разойдусь. А что, мне всё равно умирать, а так чище в мире станет от всякой сволочи.

Паршиво то, что этот калич – жертва Ээмери. Хороший мужик покалечил почти до смерти другого совсем юного паренька. Паршиво. Хреновая жизнь! Рассказывайте байки среди прочих хиппи, как мир прекрасен. Мир – это не сплошное дерьмо, но и не сплошной рай с миролюбием. Мир – это что-то среднее, тут кому как повезет вытянуть свой билет. Парня жаль. Молодой совсем…

Одним из тех, кто в отключке, был собственной персоной Эйно. С этим жребием судьбы я был полностью солидарен. Ублюдку смерть – это избавление. Мало ему ещё досталось. Я бы ему ещё калеными щипцами добавил бы.

– Это твоя вина! – начал с места в карьер граф, не обращая внимания на тонкие стенки шатра, за которыми разместились его вассалы, на слуг и волшебника, что колдовал над сыном барона. – Ты не должен был допустить Ээмери до турнира!

– Ваша светлость, законы дуэлей… – начал мямлить мой бродяга. Я его понимаю, сейчас лучше лишний раз прогнуться, чем поймать по полной. Так-то мы ни в чём не виноваты, но попробуй это доказать графу.

– Меня не интересуют законы! Что я теперь буду говорить отцу Эйно?! – жёстко и ёмко прошипел граф Тарни Илмар.

Избавь нас, Боже, от милости великих… «Никогда ничего не просите, особенно у тех, кто сильнее вас. Сами придут и сами всё дадут…» – вертелось в уме из «Мастера и Маргариты». Знаю, что бред думать о таком в таких ситуациях, но что на ум пришло, то и вещаю.

– Твоя вина, что так вышло! – продолжал граф. Ну конечно, надо же на кого-то свалить свою вину. – Я не знаю, как с тобой быть. Отчасти ты полезен, но именно отчасти! Молчи! Ничего не говори! С тобой я ещё ничего не решил! А вот с тобой мне всё ясно! – продолжал шипеть граф. Последнее, на мою неудачу, было уже ко мне. – Есть у меня мысль, как использовать твои таланты. Поедешь в Лунную долину от моего имени. Передашь барону свиток с моей волей. Барон там слишком много о себе думает! Не мне тебя учить, как тебе надо поступить!

Вот и всё! Меня списали вчистую! Я ещё не в курсе, как там в долине Луны, но уже по тону понимаю, что я покойник.

– Считай, что это твоя присяга мне! Подтверждение твоего статуса! – резал голосом граф.

«Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Хорошо, что я такой верзила по местным меркам, наверное, граф меня совсем за дурака держит. Уехать бы из твоего графства, и клал я на тебя с присвистом. Гад, как подслушал мои мысли. Я уверен, что на моём лице не было никак эмоций, но граф добавил:

– Чтобы уберечь тебя от встреч с орками и людьми Ройне, с тобой поедут мои люди.

А вот это уже серьезно. До барона Лунной долины я могу и не доехать. Кто знает, что там граф прикажет своим. Может, это только повод выдворить меня из своих владений и прикопать в лесочке.

– Граф, позвольте сказать, – подавив своё мямление, сказал Антеро.

– Позволяю! Что у тебя?!

– Позвольте ехать с моим бывшим учеником. Вдвоем легче решать, как исполнять ваши приказы, – сказал бродяга, как будто речь идёт о намазывания масла на хлеб.

Ты идиот?! Меня уже списали! Ты-то зачем со мной в петлю полез?!

– С тобой я ещё не решил, – поморщился граф. – Впрочем, ты прав. До меня доходили слухи, что на тебя уже ставят ставки, когда ты прекратишь брыкаться в петле. Будет лучше, если ты уедешь… Приговор моего отца я отменю, но сам понимаешь, от гнева баронов я тебя защищать не буду. Пускай то, что я перенес суд, будет моей прихотью. Ты оправдан, Антеро! Езжайте оба!

Вот и вся встреча с графом. Сука! Чуял я, что так просто рыцарство не дарят. Отойти бы подальше от лишних глаз и расспросить бродягу на предмет подвоха в задании. Однако первым, что я сказал, было другое.

– Зачем ты напросился со мной?! – спросил я, когда мы отошли и не было лишних ушей.

– Дурак ты, варвар, если ничего не понимаешь! – отрезал все вопросы бродяга.

Что тут понимать. Тебе смерти в лицо захотелось взглянуть. Твоя жизнь – это узкая черта между желанием своего феода и желанием подохнуть. Фаталист чертов! Понятно, что я это не сказал и только сопел в ответ. Вдвоём всё же лучше умирать, что бы нас впереди ни ждало. Не так тоскливо умирать не одному. Кто бывал у черты, тот поймет…





* * *


В дальнейшем получение на кассах графа выигранного уже не радовало. Толку-то от золота при таких напрягах. На нас косились служки, выдававшие золото, не понимающие моей расстроенной морды при получении сотни с лишним золотых. Не всё деньгами купишь…

С транспортом вышла небольшая проблема. Сами временные конюшни мы нашли без труда, но в этот раз с нами не было Тазари. Конюх поначалу не счёл нужным давать нам лошадей, но с Антеро, который был не в духе, шутки плохи. Весомая зуботычина всегда доходчивее многих аргументов. Слова бродяги, что мы на службе у графа, были сказаны уже над телом ваяющегося на земле конюха. Чуть помедлив, Антеро добавил, что пусть с нами поедет кто-то, чтобы забрать лошадей, как только мы доедем до дома в городе.

Наличие лишних ушей не самое лучшее для приватных разговоров, и в пути мы молчали. На душе кошки скребли. Разум твердил, что, может, всё не так плохо. Может, задание от графа на деле не такое и самоубийственное. Однако мой скептицизм твердил совсем другое. Если бы всё так было просто, то проблему с бароном Лунной долины граф давно решил бы и без привлечения меня. На деле выходит, что граф удаляет меня из графства под предлогом заведомо невыполнимого задания. Ладно бы просто из графства таким образом удалял, но при этом навязал в попутчики своих людей, а это совсем другой расклад. Слишком неудобной фигурой я стал после того, как сделал своё дело на дуэли. Принять мою присягу уже в качестве постоянной – это осложнить отношения с маркизом, а этого граф хотел бы избежать. Не принять как-то тоже не может, по принципу сказал «а», скажи и «б». Вот он меня и сослал, считай что на смерть.

Конечно, для графа было бы проще меня по-тихому в графстве удавить, но, видимо, есть свои резоны так не поступать. Если бы графу нужна была просто моя смерть, то достаточно было бы меня выпустить на все четыре стороны из графства, а там много различных вариантов. Меня могли просто убить приближенные троицы от маркиза, подкараулив на лесной тропинке, месть всегда была весомым поводом для убийства. Могли до кучи убить рядом с Антеро бароны графа, так сказать, не разобравшись в ситуации, да и не желая разбираться. Могли убить люди графа и свалить всю вину на орков, что тут, как я понял, вполне обычное дело. Наконец, я не застрахован от яда в кубке или стрелы в спину, и это не вспоминая про возможность бретёров вызвать меня на дуэль.

К тому же у меня нет никаких гарантий, что посланные со мной люди графа меня не прирежут в определенный момент, поближе к глухим местам. Зачем свидетели моей смерти, если я не только лишний камень преткновения между графом и маркизом, но и лишний свидетель. Достаточно того, что от меня может уйти на сторону разговор графа и Антеро, и у графа будут осложнения.

С бродягой графу проще. Антеро уже покойник после того, как граф не станет его прикрывать от баронов, неважно, своих или маркиза. Антеро не давал даже временную присягу графу, которую ещё надо подтвердить делами, и граф не обязан его защищать. Меня же под предлогом подтверждения присяги граф решил слить.

Возможно, его люди и не будут меня убивать. Возможно, план графа тоньше. Раз меня шлют в Лунную долину под предлогом того, что я парламентёр, то на деле от меня ждут убийства барона, другой повод мне как-то в голову не приходит. В такой ситуации всё ещё более лихо закручивается. Тут два варианта. Либо я вызываю на дуэль барона и гибну, либо барон гибнет. В первом случае граф избавляется от меня и напряженности в отношениях с маркизом, и при этом ему уже есть что весомое предъявить барону. Погиб не просто его вассал, а парламентёр, повод для вторжения в баронство лучше не придумаешь.

Во втором случае, в случае смерти барона, у меня самого мало шансов уйти от мести его дружины. Я списан вчистую. Как окажусь дома у Олави, надо будет его с Антеро расспросить подробнее, во что я вляпался, что там не так с этим баронством. Не совсем только понятно, зачем бродяга за мной увязался. Конечно, надо учитывать личные чувства и определенную привязанность друг к другу, но это не повод идти на смерть. Хотя Антеро такой пофигист и фаталист в одном флаконе, что от него и такое можно ожидать. Впрочем, есть, по-видимому, и другие причины.

Если разобраться, а что ждёт моего отморозка в графстве?! Денег у него теперь много. Может хватить и до конца жизни тут закрепиться и пропивать до зелёных соплей всё по случаю выигранное. Другое дело, удастся ли ему тут спокойно дожить отпущенное природой?! Бароны про него не забыли и вряд ли забудут. Яд, стрела, нож в подворотне, вызовы на дуэль. И это ещё без учёта действий самого графа. Тюрьма, плаха по надуманным поводам или просто ссылка на заведомо невыполнимое, которое может оказаться ещё похуже, чем моё, задание. Граф сам говорил, что по поводу Антеро он ещё ничего не решил, а это значит, что однажды у бродяги будет головняк. Что там придёт в голову графу, непонятно, а в сопровождении меня бродяга, похоже, видит хоть какой-то проблеск надежды. Двое против охраны-конвоя, конечно, шансы невысоки, но это если всё делать по-честному. А если сонных порезать или просто при случае оторваться от сопровождающего конвоя? Не так глуп мой отморозок, чтобы рисковать понапрасну. Видимо, крохотный шанс выжить всё-таки у нас есть…

При помощнике конюха, который ехал с нами, чтобы потом вернуть лошадей, понятно что никаких разговоров не было. Скорей бы уже доехать. И так на душе кошки скребут, а тут лишние уши…

Так, за гнетущими мыслями, мы въехали в город. Антеро, к моему удивлению, начал править куда-то не в сторону дома Олави. До меня не сразу дошло, что путь наш лежит к мастерской гнома. С этим всё понятно. Скидки на ремонт доспехов гном даёт неплохие, а нам вскоре отправляться в путь. Не мешало бы броню подправить.

Гном нашего визита не ожидал, и по нему видно было, что сам он только что вернулся с турнира.


– Опять, – только и сказал Дарин, взглянув на новые вмятины и прорубленные места на броне бродяги.

– А куда без этого, – отрезал разговор дегенерат, не настроенный на долгие беседы.

– Ладно, поправлю, раз надо. Скидывай лишнее. К вечеру сделаю. Может, к утру, если не к спеху.

Похоже, наше молчание и хмурые лица сказали гному, что мы о нём подумали.

– Ну, тогда к вечеру подъезжайте, – подытожил Дарин, не удержавшись от колкости, сказанной, впрочем, в хмуром тоне: – Видимо, мало пива мы с вами пили, раз править уже сегодня пришлось…

Ну, понятно, кто про что, а вшивый про баню. На проставу пива намекает. Антеро скинул амуницию, и мы подождали немного, пока Дарин при нас не заштопает кольчугу новыми кольцами. Ловко работает чертяка, раза в три быстрее меня управился, если бы я сам начал ремонт. Дарин отдал кольчугу бродяге.

– За остальным вечером жду, – сказал Дарин, смотря, как Антеро с облегчением на душе надевает броню, и мы покинули его общество.

К дому деда мы приехали раньше, чем Олави и Кайя. Их довольно долго не было, и я уже начал волноваться, подозревая самое чёрное и гадкое. Антеро мои невысказанные подозрения наверняка не разделял, но через полчаса и он сам начал беспокоиться. Олави с Кайей, с учётом того, что вокруг нас закрутилось, легко могли попасть под удар.

На деле всё оказалось прозаичнее и нелепее, чем я думал. Просто Кайя уговорила деда задержаться на ярмарке. Девчонка не скрывала своего восторга от турнира и только посетовала мне на то, что я мог бы расстараться и протащить их с дедом в ложу для дворян.

Во выдала! Можно подумать, это так легко сделать. Мало того, что такое не одобряется дворянами, которые наверняка начали бы пальцы гнуть по поводу древности своих родов, упоминая о позоре сидеть рядом с простолюдинкой. Чем она думает?!

Естественно, что я не стал всё это ей выговаривать, зачем ей хорошее настроение портить.

Кайя где-то летала в своих радужных мыслях, и не удивлюсь, если она уже десять раз обдумала, как будет проходить наша свадьба.

Непорядок, однако! Я ещё толком ничего не решил, а меня уже так в оборот взяли. Какая свадьба?! Мне на днях наверняка помирать придется, а она тут планирует. Как бы ей сказать, как бы объяснить, что со мной не всё так радужно, как она думает. Скажешь, так опять будет мокрая истерика. Не буду ей сейчас ничего говорить…

На фоне наших мрачных рож радостный настрой Кайи был совсем неуместен. Мы с Антеро переглянулись и молчали. Олави был более проницательный, чем девчонка.

– Кайя. Внучка. Пойди и приготовь чего-нибудь. Мы все есть хотим, – отослал он её на кухню.

Ничего себе! Он уже не только при посторонних, но и среди своих её внучкой называет. Прикипел к ней дед душой.

– Ну, давайте, рассказывайте, что стряслось?! – потребовал Олави, как Кайя скрылась с глаз.

– Да что тут рассказывать. Плохо всё, – ответил бродяга и начал вполголоса выкладывать деду, под какой замес я попал, да и он со мной за компанию, если разобраться.





Глава 6

О политике, истории и всем прочем




– Я вам удивляюсь! Ну как так можно, попадать в такие ситуации. Ну, тебя. Антеро, я ещё понимаю, ты вечно в дерьмо влипал… Но ты, парнишка… От Антеро, что ли, невезения набрался… – подвел итог Олави, выслушав бродягу с моими едкими комментариями.

– Чем нас бранить, лучше подсказал бы что-нибудь. И вообще. Чем так графу поперёк горла эта Лунная долина? Кто мне объяснит?! – перебил я ругань Олави.

– Что тут говорить! Помнишь историю с бароном Рино Нари и его грызню со Скансе, Грейем? Тут примерно такая же ситуация. Может, ты, Олави, подробности знаешь, как местный? – хмуро буркнул бродяга, протянув ноги в кресле у камина.

– Подробности! Тут про эти подробности каждый пьяница знает, – заворчал Олави и начал рассказывать. Местами его перебивал Антеро. Местами Олави сыпал подробностями, которые не знал бродяга.

Барон Агир Мондегу был из тех баронов, что получил свои земли от короля за заслуги против орков. Мудрая политика, если разобраться. Кто ещё может удержать завоеванные земли, как не те, кто хорошо себя проявил на военном поприще. Земля Мондегу была не самой желанной добычей. Предгорье, плодородной земли нет, как и вообще нет земли, которую легко обрабатывать. Прежде чем поле засеять, надо десять раз с этого поля камни собрать, и тогда, если с погодой в предгорье повезёт, то будет какой-то урожай. К тому же места на границе с Сауругом никогда не были спокойными. Баронство Мондегу – это самая крайняя точка на карте королевства, как с орками, так и с горами гномов. Все дворяне, при наделении Агира землей, считали, что более дикое, удаленное и опасное место сложно найти. На деле Агиру повезло с землей. Сейчас на всем пограничье сложно найти более безопасные земли.

Первое время барон отбивался как мог, а после серьезно укрепился. Помогал в защите земель естественный ландшафт, а именно Лунная долина. Земли графства Илмар, а точнее, баронств, присоединенных к графству Илмар, и баронства Мондегу, можно сказать, соседние, если не брать в расчёт небольшие вкрапления земель, принадлежащих короне. Однако напрямую из графства в Лунную долину раньше нельзя было попасть. Приходилось огибать длинную горную гряду и немного углубляться на территорию орков, чтобы попасть в долину. Понятно, что никто из дворянства на момент основания баронства Мондегу не верил, что Агир сумеет удержаться. Сколько новых баронов погибало, едва успевали положить первые камни в основание стен замков, а тут ситуация была ещё хуже. Прямого сообщения с землями королевства считай что нет. Всю транспортировку материалов, инструментов, рабочих, крестьян, живности, военных подкреплений и прочего надо делать по территории противника. К тому же горные стены долины не позволяли сбежать при плохом развитии событий. Орки бы просто перебили силы барона, прижав их к горам. Вход в долину был достаточно широким, и по описаниям очевидцев – не меньше двух, а по некоторым данным и трёх полётов стрелы, то есть от четырехсот с чем-то до семисот метров. Не долина, а ловушка для тех, кто там решит окопаться. В широкую горловину могут просочиться какие угодно большие силы и перекрыть единственный путь к бегству.

Однако Агир был не так прост и сумел не только удержаться, но и хорошо укрепиться. Более четырех лет про него ничего не было слышно. Налоги к королю не поступали, и все решили, что орки отвоевали своё. Про барона все давно забыли. Даже мытари[87] считали, что барон давно мёртв. Да и в самом деле, какого мытаря можно заманить для сбора налогов не просто в пограничье, но в земли, путь к которым лежит по территории орков, тем более если самого барона давно уже нет в живых?! Земель, отвоёванных обратно орками, хватало, и этот случай не казался каким-то особенным.

Впрочем, Агир и не думал сдаваться. Он развязал целую партизанскую войну и четыре года со своими людьми вел жизнь в лесу на подножном корму и на том, что удалось подстрелить из дичи.

В итоге барону удалось закрепиться в долине. Вход в долину перегородила каменная стена, удержать которую можно было и силами своей дружины. Никто не знает, откуда барон нашёл деньги и рабочие руки на возведение стены. Есть подозрение, что земли барона не так и бедны. Подозревают и то, что стену барону помогли возвести гномы. Как Агир с гномами договорился и во что это ему обошлось, послужило пищей для размышлений ещё на десятилетия.

Точно известно одно. Спустя шесть лет после получения патента на землю из рук короля барон Агир Мондегу, владелец Лунной долины, впервые заплатил налоги. Шуму в королевстве от воскрешения из мёртвых барона было немало. Король даже простил большую часть недоимок за эти годы, обрадованный тем, что его королевство по факту больше, чем он ожидал. Те же, кто был у стены, рассказывали, что она не просто каменная, но и сложена добротно, с караульными башнями по всей длине и высотой не меньше одиннадцати саженей[88]. Стена широкая, и на ней спокойно могут разойтись несколько человек. К тому же, как оказалось, барон сумел укрепить и подходы в долину через горы, превратив всю долину в одну большую крепость.

В какой-то год барон наладил прямой путь из долины в графство Илмар, каким-то способом изыскав средства и рабочие руки на расчистку завала в одном узком ущелье. Путь из графства в долину начинается после небольшой чащи рядом с горной грядой и пролегает через ущелье и короткий тоннель на последнем отрезке дороги в долину. Малый путь, как его прозвали, упирается в земли графства Илмар. Прямое сообщение баронства с землями королевства натолкнуло многих на то, что в горах барона есть ценные руды, и то, что без помощи гномов Мондегу не обошёлся.

Барон, впрочем, все эти слухи отрицал. А кто бы на его месте не отрицал бы? Кому охота платить лишние налоги за землю, которую пришлось зубами выгрызать у орков. В любом случае те мытари, кто был в землях барона, подтверждают, что на землях барона ничего ценного нет. В смысле те мытари, кто не настаивал на осмотре всей немаленькой долины. Те же упертые мытари, что совали свой нос куда не надо, покинув графство, до короля по каким-то нелепым случайностям не доехали. Часть пропала без вести, наверное, повстречав разбойников, позарившихся на налоги. Один под серьезной охраной отравился в трактире пивом. По официальной версии, пиво было некачественно сделано подлецом пивоваром, но кто-то видит в этой версии звон монет. Следствие по делу отравления мытаря отягощалось тем, что самого пивовара с его семьей не нашли. По слухам, пивовар сгорел со всей семьёй на пожаре, устроенном завистниками и недоброжелателями. Правда, потом, по слухам, кто-то знакомый с пивоваром утверждал, что вроде видел похожего человека на землях барона, но что это за человек и варит ли он вообще пиво, очевидец не знал. Это если кратко об истории баронства.

Дальше ещё интереснее. Барон ведёт отшельнический образ жизни. Торговли с землями королевства почти не имеет и только иногда закупает необходимое ему в хозяйстве на больших ярмарках в графстве. В столице ни он, ни его домочадцы не появляются. Насчёт самих домочадцев тоже не всё ясно. Первая жена барона, та, которая была за ним замужем ещё в бытность Агира сотником гвардии, умерла с ребенком при родах его второго сына. Первенец, по слухам, умер в младенчестве. Вторая жена, на которой барон женился после подтверждения, что он способен удержать свои земли, говорят, погибла. Как и где погибла, достоверно неизвестно. Ходят слухи, что она погибла, когда поехала навестить родню в центр Скагена. Что это случайность или рок, никто не знает, но подозревают происки врагов барона. А у какого дворянина нет врагов? У всякого человека, который хоть что-то собой представляет, есть враги. Если к тому же этот человек кому-то мешает или не хочет делиться лакомым куском, то у него врагов как минимум двое больше.

После смерти второй жены барон больше в столице не появлялся, несмотря на то, что он там провёл всю свою молодость в гвардии и ему было что приятное вспомнить в Шакти. Некоторые считают, что барон после смерти своих жен решил больше не жениться и довольствовался своим правом первой ночи и связями с пейзанками. Другие считают, что он постарел и больше ни на что не дюж как мужчина. Так это или нет, никто не знает. Точно известно, что официальных наследников у Агира нет, что, впрочем, не исключает наличие бастардов. Хотя точно известно, что никого из возможных бастардов барон не признал. Так-то это ему сделать проблематично. Обычно своего сына надо представить дворянству, и не у себя в замке, а при дворе своего сеньора. В данном случае при дворе короля.