Бестиарий

– Я так понимаю, мы сегодня не спим, – пробормотала Саша.

– Я – нет. А вот ты свою работу выполнила, – спокойно ответил ей Кристиан. – Ты дала мне все возможные ответы.

– Правда? – удивилась она.

– Да, – улыбнулся он. – Ты молодец!

Саша оторопела от того, что он сказал это совершенно искренне и даже почти радостно. Это не сразу уместилось в ее голове, так что она не знала, что ему ответить.

– Ты странный, Кристиан, – наконец, произнесла она. – Ты всерьёз озабочен этим преступлением. Но я видела у тебя заказы на более прибыльные дела. А ты берёшься помогать правоохранительным органам.

Кристиан сморщился, словно от зубной боли:

– Я не имею никакого отношения к правоохранительным органам.

– Конечно, просто ты на них работаешь, – сухо уточнила она.

– Лишь хобби. И меня не интересуют преступники.

Саша подняла брови и красноречиво посмотрела на Кристиана, но взгляд его был обращён только на дорогу.

– Но ты их ловишь. И с логикой у тебя всё прекрасно.

– Даже не пытайся понять, – проронил Кристиан, не глядя на нее.

Чтобы отделаться от дальнейших вопросов, Фишер включил музыку. Саша оторопела, когда из колонок по барабанным перепонкам ударили жестокие, электронные ритмы Suicide Commando.

– Ay тебя есть чувство юмора, – с медленным, точно тающим, безразличием отметила она. – Подчеркиваешь клише собственного образа жирной чертой из деструктивной музыки. И многие верят, что ты – неформал?

– Меня запрещается читать, узнавать ближе, задавать вопросы личного характера и прочее, если хочешь облегчить существование себе, – холодно обрубил Кристиан.

– Перспектива вежливого сближения с тобой меня всё равно не радовала.

– Люди часто зовут такое невоспитанностью.

– Да что они понимают.

Ускорившись, Фишер выехал на Рубцовскую набережную, и внимание Саши немедленно захватили плавающие звезды фонарей, янтарной нитью отражающиеся в воде. Была у нее особенность, свойственная некоторым поэтам и людям, пережившим сильные страдания – изо всех сил жить, если увидит нечто прекрасное. И, затаив дыхание, она жила, пока смотрела на протекающую мимо окна, набережную. Большую часть пути пришлось ехать вдоль двух сестер – Москвы и Яузы. Подняв брови, она печально опустила уголки губ, а потом медленно закрыла глаза, постепенно смиряясь с восхитительным зрелищем и успокаиваясь.

Кристиан смотрел на нее озадаченно. Наконец, он не выдержал:

– Что с тобой?

– Приступообразное ощущение жизни.





* * *


Этой ночью она спала без наручников.

Кристиан сказал ей, когда Саша вышла из ванной:

– Спасибо за хорошо проделанную работу. Пока что ты показала прекрасный результат. Я очень долго искал такую, как ты. Мне надоело тратить время, ошибаться. Хочется уже просто выбрать инструмент и выполнить задуманное.

– Что именно?

Кристиан будто не слышал её:

– Поэтому я бы очень не хотел разочароваться в тебе, Александра. Поспи. У тебя есть немного времени.

– А ты разве не устал?

– Мне нужно работать.

Затем он вышел из комнаты.

Кристиан включил свет в своём кабинете и аккуратно положил на пол пакет с коробкой, не открывая его.




Большой пакет из магазина «Пятёрочка». Относительно новый. На нём видны складки, кто-то аккуратно сворачивал его квадратиками.



Он вытащил белую коробку с золотистой эмблемой сверху и внимательно её рассмотрел.



Это фирменный знак магазина, где куплено платье. Снизу выцветшая, большая наклейка с ценой и даже подписью кассира. Учитывая, сколько лет платью, по тем временам цена была заоблачной. Коробка в прекрасном состоянии, её не мяли и не роняли, нет ни пятен, ни потёртостей сверху.



Кристиан открыл коробку и вытащил прекрасное свадебное платье, аккуратно сложенное и чистое. Он осторожно повесил его на спинку кресла для посетителей, что стояло напротив его рабочего стола.



Платье для девушки с модельными параметрами, но достаточно невысокой. Подол пышный, длинный, безупречно чистый. Это платье принадлежало матери Василисы – я помню фото, которое нам показали в квартире. При этом родители не упомянули о такой странной краже. Когда я входил в квартиру, то внимательно там осмотрелся. Платье должны были унести до убийства. Тем не менее, дверь не взламывали. Она старая, как и замок на ней, причём всё выглядит целым, невредимым. Стеклопакеты – тоже в полном порядке. То есть, платье вынес человек, у которого точно должен был быть свой ключ.

Стойте-ка…



Из свесившегося подола платья выпала маленькая открытка, больше похожая на визитку. На ней явно изменённым почерком было написано: «Помним. 23.06.94»



Эти дата и почерк ни о чём мне не говорят.



Кристиан упаковал платье обратно, открыл ноутбук и просмотрел собственные записи, которые сделал после посещения квартиры Василисы. Затем прочитал записи Саши в блокноте. Она делала их ещё по дороге в агентство.

Он поднялся с места и подошёл к карте московской области, которая была растянута почти во всю стену. Некоторое время он неподвижно смотрел на неё, а затем снова закрыл глаза.



Детектив вошёл в кабину лифта. Перед ним голубоватым цветом подсвечивалась панель управления. Он нажал на оранжевую кнопку.

– Комфорт.

Лифт проехал всего один этаж и остановился.

Кристиан вышел в квартиру Василисы. Время там как будто застыло. Он увидел со стороны себя, свою помощницу, отца погибшей девушки, как восковых кукол, расставленных в замершей сцене.

– Ты всё это время был здесь. Прятался, – прошептал Кристиан, беззвучно шагая по ковру и оглядываясь. – Я смотрел на тебя в упор, но не видел.

Он остановился перед книжной полкой. Рядом стояло красивое, большое трюмо. На нём было фото счастливой девочки в слишком большом свадебном платье.

– Моя девочка никогда не выйдет замуж, – раздался печальный голос за спиной Кристиана. – Свадебное платье ей слишком велико.

– Аластор, – прошептал детектив.

– Найди меня. Где я?

Кристиан посмотрел на ряд фотографий.

– Ты поставил точку. Но тебе ещё больно. У тебя ничего не осталось, – пробормотал он. – Ты бежишь из Москвы. Есть всего одно место и всего один человек, которому ты способен доверять. Это место, где тебе когда-то было хорошо. Оно – памятное для тебя, как и сказала Александра.

– Перед тем, как он в свою проклятую горячую точку отправился, мы провожали его, – заговорил отец Василисы, словно кто-то оживил восковую куклу. Кристиан внимательно рассматривал его, пока тот говорил.

– Мы тогда не до конца понимали, куда он едет, – продолжал слепец. – Честно говоря, мы просто не верили, что кто-то способен отправить детей пушечным мясом на смерть. Штурмовать Грозный. Ну, какой в этом смысл? Я, жена, дети и несколько друзей Ильи отправились на озеро. До сих пор помню те выходные… Вон, фото осталось. Последнее фото с Ильюшкой, – он помнил расположение вещей в доме и безошибочно указал Кристиану на него. – Это далеко от Москвы, но у нас там дача. Мы и венчались в том городе. Тайком венчались, хотя в последние годы СССР на это смотрели сквозь пальцы.



Фишер открыл глаза и резко отошёл от карты.



Я знаю, где ты.