Белиал: Война богов

– Да. – Я намеренно избегала его взгляда, потому что иначе могла растерять всю смелость. – Я хочу, чтобы ты закончил начатое. Я предлагаю тебе одну ночь. Не больше. Она не повлечет за собой никаких претензий на меня и не даст тебе права на какие-либо другие вольности. Что ты попросишь от меня взамен?

Я сознательно сформулировала свои условия точно так же, как это вчера сделал он. Лучше я заранее проясню ситуацию, прежде чем он, возможно, попытается меня обхитрить.

Из тени до меня донесся тихий смех. Такой чувственный, что у меня буквально подогнулись коленки.

– Я не занимаюсь проституцией.

В недоумении я уставилась на него. Я на многое рассчитывала, но не на то, что он отвергнет мое предложение. И уж точно не ожидала услышать при этом собственные слова. Однако, увидев лукавый блеск его глаз, моя нервозность дала трещину. Уголки рта дрогнули.

– Что-то слабо верится, – откликнулась я. – Но если тебе так важна твоя добродетель, то можешь просто подарить мне эту ночь.

Бел ухмыльнулся:

– Моя благодетель уже давно и безвозвратно утеряна. – Ямочки на его щеках было видно даже в темноте, и я с удивлением отметила, насколько они мне нравились. Не в силах ничего с собой поделать, я улыбнулась ему в ответ. Тогда веселье Бела исчезло с его лица и сменилось каким-то необъяснимым выражением, как будто он никогда раньше не видел ничьей улыбки. Несколько мгновений, показавшихся вечностью, он молча смотрел на меня. За исключением потрескивания огня и ночного стрекота цикад, вокруг царила тишина. А затем, совершенно внезапно, его брови сдвинулись над переносицей, и он помрачнел.

– Ты не знаешь, что делаешь, – пробормотал Бел, обращаясь больше к себе, чем ко мне. – И до сих пор одурманена Отоссом.

Его ответ был словно удар по лицу. Мне не нравилось, когда меня опекали, но я просто ненавидела, когда меня не воспринимали всерьез. Рывком оттолкнувшись от колонны, я направилась к нему. А по пути опустила свои стены.

– Прочти мои эмоции, Бел, – потребовала я. – А потом скажи мне, контролирую я себя или нет.

С каждым моим шагом в его сторону он напрягался все сильнее. Я почувствовала, как его сила недоверчиво коснулась моего раздражения, возрастающей нервозности и обжигающего вожделения. У него в глазах вспыхнул голод, тем не менее они, как ни странно, сохранили свой естественный цвет – как будто он приказывал себе соблюдать воздержание. И все-таки его взгляд медленно бродил по моему телу, пожирая то, что видел. В тех местах, где он оказывался, мою кожу охватывал пожар. Впервые я ему не противилась. Принимала его. Я хотела большего. Я нуждалась в большем. Все во мне жаждало, чтобы его руки исполнили то, что обещали его глаза.

Однако, когда я приблизилась к нему, Бел даже не попытался до меня дотронуться.

– Ну так что? – спросила я и погладила его по волосам.

Пораженный моим прикосновением, он закрыл глаза, совсем немного подаваясь навстречу моим пальцам. Большего приглашения мне не требовалось. Обняв его руками за шею, я оперлась на него и забралась к нему на колени. Бел негромко зарычал. Казалось, ему инстинктивно хотелось притянуть меня к себе, но в последний момент его ладони сжались в кулаки.

– И все равно ты не знаешь, что делаешь, – процедил он. Голос звучал низко от страсти.

Прильнув к нему, я прижалась губами к его уху.

– Я прекрасно знаю, что делаю, – шепнула я.

А потом не смогла дольше сопротивляться искушению и припала губами к его шее. Мне нужно было ощутить его вкус, почувствовать языком теплую кожу, узнать, будет ли он реагировать на это так же сильно, как я. Его горло задрожало от тихого стона. Он наслаждался моими поцелуями, но не терял голову, как я того ожидала. Все еще не притрагивался ко мне и не выказывал желания отвечать на мои ласки. От разочарования мои усилия постепенно начали сходить на нет. Очевидно, по части самообладания Белиал меня превзошел. Или мои попытки соблазнения оказались не так притягательны, как я думала. Отрезвленная, я выпрямилась и хотела заглянуть ему в глаза, однако Бел держал их закрытыми. У него ходили желваки. Грудь тяжело вздымалась и опускалась. Он сражался с собой. И совершенно однозначно ему было неприятно то, что я делала. По причине внезапно возникших моральных принципов либо из-за настоящей неприязни, я сказать не могла.

– Я знаю, чего хочу, – повторила я, – но умолять не буду.

Собрав все остатки своего достоинства, я отстранилась от него и собиралась сбежать обратно в сад, подальше от собственного желания, подальше от этого мужчины, которого просто не могла понять. Неожиданно на моем предплечье сомкнулась чужая рука. Я испуганно застыла. Бел опасно медленно открыл глаза. Из-под густых ресниц струился чистый серебряный свет, который пронзали черные блики. Его сила вырвалась на свободу. Чарующий запах граната, смешанный с тяжелой горько-сладкой нотой греха, наполнил мои органы чувств.

– Нет, – прошептал он и медленно, но непреклонно снова притянул меня к себе на колени, – ты будешь умолять.

Прежде чем я поняла истинные масштабы его обещания, вновь оказалась в плену его рук. С неумолимой решительностью они прижали меня к его сильному телу, пока губы Бела поили меня его желанием. Он страстно целовал меня, низвергая мое сознание в темные глубины моего собственного вожделения. Тогда мне стало ясно, что пути назад больше нет. Я бросила вызов демону и выпустила нечто, что не дано постичь человеческому воображению. Бел был древнейшей похотью, грехопадением и необузданным соблазном. Его сила окутывала меня, ласкала, разбегалась покалыванием по моей коже. Казалось, будто он прикасался ко мне везде одновременно. И тем не менее я точно знала, где находились его руки, чувствовала, как они изучали мое тело. Беспощадно. Терпеливо. Этой ночью я принадлежала ему, и, похоже, он собирался насладиться каждым ее мгновением. Его пальцы запутались в моих волосах. Нежно потянув, он заставил меня запрокинуть голову. Когда его губы оторвались от моих, я в отчаянии хватала ртом воздух. Бессмысленная затея, так как рот Белиала уже прижался к моей шее, и у меня опять перехватило дыхание. Я почувствовала свой учащенный пульс под его языком и застонала. Мой пояс развязался. Горячие пальцы стянули платье с моих плеч. Ткань стекала с меня нежнейшим водопадом, падая на бедра. На краткий миг Бел отстранился от меня, чтобы осмотреть результат своей работы. Я должна была испытывать неловкость от того, какой беззащитно и бесстыдно обнаженной предстала перед ним, однако этого не произошло. Я наслаждалась восхищением в его взгляде и ощущала, как внутри меня росла женская гордость. Он явно испробовал все возможные виды удовольствия этого мира, и все же я была способна его околдовать.

Бел поднял голову и привлек меня к себе удивительно нежным поцелуем.

«Ты достойна поклонения», – пронесся его голос у меня в голове. И я тут же почувствовала, как его руки воплотили его слова в действия. Ладони Бела обводили изгибы моего тела, преклоняясь перед ними и обдавая меня волной жара. А потом его пальцы скользнули глубже. Я ахнула ему в губы и уже не смогла ответить на поцелуй. Впрочем, Белиалу это не мешало. Тихо рассмеявшись, он опускал губы на все чувствительные места на моем теле, которые желал одарить своим вниманием. Я окончательно потеряла контроль, цеплялась за его плечи, сжимала их, дрожала, стонала и буквально задыхалась от сильнейшей волны страсти, которая нарастала во мне, сопровождаясь обжигающе-тянущим ощущением у меня внутри. Бел был беспощаден. Он словно точно знал, чего я желала, в чем нуждалась, когда дать это мне, а когда оттянуть момент, чтобы еще немного распалить мой голод. Его рука обвивала мою талию, подобно железному обручу. Она не давала мне упасть и в то же время не позволяла сбежать от его безжалостных ласк. Неожиданно он крепко обнял меня и встал. Прижатая к его груди, я подумала, что парю в воздухе. Платье соскользнуло с моих бедер и бесшумно упало на пол. А затем мир перевернулся. Я почувствовала под собой прохладные простыни и горячую кожу под своими ладонями. Туника Бела исчезла, хотя он не отпускал меня ни на мгновение. Мой разум не мог за ним угнаться, но мне было все равно, потому что наконец никакая ткань не отделяла меня от потрясающей игры его мускулов. Когда я начала исследовать их, из горла Бела вырвался низкий рык, заставивший его грудь задрожать. Звук, отразившийся у меня в душе. Мое желание достигло немыслимых пределов. Бел сменил позу, чтобы смотреть мне в глаза, пока его прикосновения погружали меня все глубже и глубже в лихорадочный вихрь жгучего стремления к освобождению. Со стоном я обхватила его за шею, чтобы притянуть к себе. Мои губы тосковали по его теплу. Однако Бел не подчинился. Непреклонный как скала, он оставил меня наедине с моей страстью и наблюдал, как я извивалась под ним, беспомощная перед множеством ощущений, которые он во мне вызывал. Я думала, что больше не выдержу. Каждая клеточка моего тела горела огнем и молила об избавлении.

– Бел… – отчаянно захныкала я. – Пожалуйста…

Сквозь свой экстаз я увидела, как на губах Белиала заиграла опасная улыбка. Он предупреждал, что я буду умолять. Его глаза сияли серебром от моего желания. Звезды во тьме. И тогда он проявил милосердие и поцеловал меня. Его страсть, его пылкость, его вкус наконец подтолкнули меня к кульминации. Казалось, что кровь перестала течь по моим жилам, что прикосновения Бела остановили мой бешено бьющийся пульс, пока что-то в самой глубине моей души не раскололось, а тело не взорвалось от блаженства. Я закричала. Мои ногти впились в твердые мускулы Бела, пытаясь найти опору, в то время как во всем теле пульсировало жидкое счастье.

Демон не дал мне передышку. Он перенес свой вес и коленями раздвинул мне ноги. Пусть мой разум был не в состоянии ясно мыслить, я знала, что он собирался сделать. Меня затопил новый поток возбуждения, под которым шевельнулась капля волнения. Бел перехватил мои запястья и прижал их к подушке по бокам от моей головы. И одновременно одним толчком вошел в меня. Мое тело содрогнулось от короткой вспышки боли, но невероятное ощущение Бела во мне затмевало все остальное. Я обвила ногами его бедра, пока он заполнял меня изнутри. Все так, как и должно быть. Неописуемо, неповторимо, и это все, в чем я сейчас нуждалась.

Однако Бел замер. Он вообще не шевелился. Более того – он как будто окаменел. Я распахнула глаза, сама не зная, в какой именно момент их закрыла. Его лицо нависало надо мной, залитое золотистыми отблесками от жаровни. На нем не отражалось абсолютно никаких эмоций. Сияние в глазах угасло.

– Ты еще… – его голос звучал хрипло от страсти, но вместе с тем в нем сквозил оттенок страдания, – была… девственницей?! Почему ты мне не сказала?

Я в отчаянии откинула голову на подушку. Та приятная пульсация до сих пор текла во мне. Я не хотела разговаривать, не хотела отпускать это чувство просто потому, что Бел вдруг обнаружил свою ошибку.

– Потому что это тебя не касается! – повторила я свой ответ, который однажды уже давала ему на эту тему. Это мое дело. В действительности я надеялась, что он ничего не заметит, продолжит считать свое заблуждение правдой. Все-таки в храме Венеры я достаточно часто становилась свидетельницей всех мыслимых видов любовных игр, всех степеней похоти и удовольствия. Кроме того, у меня достаточно накопилось собственного опыта с мужчинами. Просто это никогда не… доходило до конца. Я инстинктивно задвигалась под ним. Бел тихо выругался и прикрыл глаза.

– Я не тот, кто тебе нужен, – выдавил из себя он, а по его телу пробежала легкая дрожь. Наверняка ему требовалось все самообладание, чтобы не реагировать на мои нежные призывы. Не будь я в плену своего опаляющего желания, посмеялась бы над его внезапными сомнениями. Однако в данный момент я могла думать лишь о том, как приятно чувствовать его в себе.

– Знаю, – осипшим голосом ответила я. – Такого не существует.

Речь лишь о том, готова я или не готова. Ни один мужчина не должен склонять чашу весов в этом решении. Словно во власти безумия, я вырвала у него свои запястья и воспользовалась его невнимательностью, чтобы перевернуть нас обоих. Меня саму поразила собственная смелость, но времени на подобные размышления не осталось. Я теряла контроль, была напугана и чуть не теряла сознание от мощной волны жара, которая поднималась во мне при малейшем движении таза.

Бел сердито зарычал и схватил меня за бедра. Его руки уверенно удерживали меня и предупреждали о сверхчеловеческой силе, дремлющей под его бархатистой кожей. Если бы он захотел, я бы снова очутилась на лопатках, не успев даже догадаться о его намерении. Он предоставлял мне главную роль, однако не позволял переступить через его опасения.

– Ты забываешь, что я могу читать твои эмоции, – серьезно напомнил мне он.


Во мне взвилось упрямство.

– И что же ты прочел? – спросила я. – Сомнения? Неуверенность? Естественно! Все это ново для меня. Я была девственницей не потому, что чересчур заботилась о своей невинности. Просто так вышло. – Не совсем так. На самом деле мне представлялось несколько возможностей, но тогда они просто-напросто казались мне неподходящими.

Бел скорчил многострадальную гримасу:

– Лгунья из тебя паршивая.

– Ах так? Тогда скажи мне, ложь ли это, – негромко фыркнула я. Потом с мрачной решительностью наклонилась вперед и оперлась на его грудь, чтобы он точно заметил твердый настрой у меня на лице. – Я не хрупкая. У меня нет никаких моральных или романтических ожиданий в отношении тебя. Я лишь хочу, чтобы ты подарил мне воспоминания, которые стоят того, чтобы их не забыть.

Белиал внимательно изучал черты моего лица и мои эмоции. Кажется, он мне поверил. Тем не менее в его взгляде сверкнуло недовольство. Давление его ладоней усилилось. Из страха, что он все-таки меня отвергнет, я коснулась его губ легким поцелуем. Он не сопротивлялся. Хорошо.

– Как думаешь, ты способен это сделать? – искушала я его.

Выгнутая бровь. Тихое надменное хмыканье. Я улыбнулась. Что ж, вот и ответ.

– Тогда, – прошептала я, – ты именно тот, кто мне нужен.

Очень медленно одна рука отпустила мое бедро. Бел поднял ее к моему лицу и отвел назад прядь волос. Прикосновение его пальцев оказалось удивительно нежным. Он положил ладонь мне на затылок, приглашая снова его поцеловать. И в тот же миг отбросил свою мучительную сдержанность. Потрясающе сильное тело, которое совсем недавно мне воспротивилось, теперь звало меня. Мир вокруг нас померк. Остались только Бел, я и эта страсть, которую мы делили на двоих. Он манил, завоевывал, поддавался, сливался со мной воедино и уносил меня в чувственное безумие, которое навечно вырезалось в моей памяти.





Белиал

На рассвете





Глубокие вздохи Кассии были похожи на тихие волны спокойного моря. Моря, которому лишь на время удалось отказаться от своей бурной, неукротимой природы. Я улыбнулся. Обессиленное и удовлетворенное, ее мягкое тело прижималось ко мне. Я исполнил ее желание и сам при этом потерялся в омуте своей страсти. Больше, чем единожды. Прошло много времени с тех пор, как в моих руках оказывалось такое очаровательное существо. Такая чувствительная, такая любопытная, такая раскованная. Хотя требовалось немало мужества, чтобы отдаться демону – даже если бы Кассия уже не была девственницей. Однако, несмотря на свою невинность, она противостояла мне с абсолютным бесстрашием. Более того. Она не только бросила вызов моему впечатляющему опыту, но и подобралась к его границам. И повторяла это снова и снова, пока в какой-то момент ее человеческое тело не капитулировало и она не уснула. Я чувствовал себя по-настоящему вознагражденным тем, что Кассия сделала мне такой подарок. И да, эту ночь она не забудет никогда – не только потому, что это ее первый раз, но и потому, что ее следующим любовникам будет трудно сравниться с эротическим мастерством, которое я совершенствовал веками. Но мое удовлетворение сменилось чем-то другим, темным и зловещим, поднимающимся прямо из глубин моей сущности, – диким чувством собственности. Мысль о том, что Кассия с такой же страстью отдастся другому мужчине, как сегодня мне, пробуждала внутри меня такую черную ревность, что это пугало меня самого. Обычно я был далек от подобных мыслей. Я всегда не выносил моногамию и давал своим подругам по любовным играм ту же свободу, которую позволял себе. Но с Кассией… с Кассией все во мне требовало нести смерть, боль и возмездие каждому, кто посмеет к ней притронуться.

Я загнал эти тревожные тени обратно в бездну, из которой они выползли. Кассия принадлежала не мне. Я не вправе об этом думать. Кроме того, ее судьба давно предрешена – по моей собственной вине. Возможно, только возможно, я смог бы – если до этого получу душу Кассии – договориться с Янусом о ее освобождении. Хотя она его рабыня, так она станет моей отмеченной. И по законам Лиги я мог потребовать ее себе. Разумеется, это не будет ни просто, ни дешево, но попробовать стоило. В случае если Янус до тех пор оставит ее в живых.

Тихонько вздохнув, Кассия закинула руку мне на живот. Похоже, ей действительно нравилось использовать меня в качестве подушки, и было бы ложью утверждать, что мне это неприятно. Напротив. Я наслаждался этим так сильно, что с трудом боролся с искушением разбудить ее поцелуем, сорвать простыню с ее тела и снова ласкать по всем правилам искусства. Все равно оставалось уже не так много времени. Первые солнечные лучи уже окрасили небо в фиолетовый цвет. Ночь подошла к концу, а с ней и короткий отрезок времени, который она обозначила в условиях своего предложения. Конечно, официально я так и не согласился на ту сделку, но догадывался, что Кассия все равно на меня разозлится, если я их нарушу. Поэтому я просто осторожно поглаживал шелковые, почти черные волосы и терпеливо ждал, пока она откроет глаза. Постепенно увеличивающийся пульс Кассии говорил о том, что это случится уже скоро. Примерно сотню ударов сердца спустя я почувствовал, как ее ресницы пощекотали мою грудь. Она не испугалась, но тело подобралось от едва заметного напряжения. Затем Кассия подняла стены, которыми пренебрегала со вчерашнего вечера. Она имела на это полное право, и тем не менее оборванная связь ощущалась так, словно кто-то внезапно отрезал часть меня.

– Доброе утро, безымянная девушка, – пробормотал я.

Она облокотилась на мою грудь и посмотрела на меня сонными глазами. Я не сдержал ухмылку. Именно это зрелище я вчера представлял себе во всех подробностях.

– Доброе утро, – ответила Кассия хриплым голосом. Ни следа сожаления или смущения. При этом я готов был поспорить на что угодно: у нее на щеках появится как минимум милый стыдливый румянец, когда она осознает, что я делал с ней прошлой ночью. И снова я в ней ошибся.

Ее большие темно-синие глаза бродили по моему лицу, как будто она хотела запечатлеть в памяти все его черты. Затем перевела взгляд на свою руку, которая до сих пор покоилась у меня на груди. Помедлив, она ее убрала и негромко вздохнула. Это выглядело почти как прощание. А вскоре после этого Кассия опять спряталась в свою раковину, далеко за пределами моей досягаемости. Не издав больше ни слова, она встала, обошла кровать, подобрала свое платье и направилась в купальню.

Я пораженно смотрел ей вслед. Кассия не обещала очень многого. Она ничего от меня не ожидала, ни в чем не упрекала и не досаждала мне каким-либо другим образом. И просто между делом преподала мне и моему высокомерию весьма ценный урок на тему самоконтроля и непритязательности. Эта девушка напоминала колючий пустынный цветок, который брал то, что необходимо ему для выживания. Но время от времени, когда позволяли обстоятельства, он расцветал на несколько мгновений, от которых захватывало дух, и завораживал весь мир.

Поддавшись спонтанному импульсу, я мысленно связался с Грим и велел распорядиться, чтобы мне подали шикарный завтрак. Чуть погодя раб принес в мои покои полный поднос. Я приказал поставить его на кровать возле меня. А так как Кассия еще не вернулась, разрезал инжир и откусил фруктовую мякоть. Уже нескольких веков назад еда перестала особенно меня привлекать. Я ел и пил, главным образом чтобы продемонстрировать отсутствие интереса или создать видимость человечности. Однако Кассия вдохновила меня вновь начать уделять внимание маленьким удовольствиям.

Когда она вышла из купальни, я добрался до третьего инжира. И от удивления прекратил жевать. Кассия надела темно-красное платье, придающее ее светлой коже настоящее сияние и оттеняющее полные губы. Волосы она туго зачесала назад и заколола на затылке. Больше она не выглядела как девочка-рабыня, позволявшая собой повелевать. Она выглядела как женщина, которая поставила себе цель и твердо решила ее достичь.

На некотором расстоянии от меня она замерла и безучастно посмотрела в мою сторону.

– Какие у тебя планы на сегодня? – спросила она.

– Понятия не имею, – ответил я, эротично откусывая инжир. А потом откинулся на подушки, как бы между делом показывая себя с лучшей стороны. – На самом деле я собирался провести день в постели.

Вот. Наконец-то, легкий красноватый оттенок на щеках. Но никакой улыбки. Ее взгляд метнулся в сторону сада.

– Можно мне сходить к аркадам цирка?

Только сейчас мне бросилось в глаза, что она теребила в руках кожаный мешочек. Для булочек с изюмом – или что она там еще задумала. Как бы любопытно мне ни было это выяснить, придется подождать.

– После того как чего-нибудь поешь, – сказал я и указал на поднос перед собой.

Взгляд Кассии снова устремился на сад. Она замешкалась на долю мгновения, но затем подошла ко мне и села на краешек кровати. Скромно и как можно дальше от меня. Я весело покачал головой. Прошлой ночью эта кровать превратилась в ее царство. Кассия наверняка прекрасно понимала, что могла занять на ней столько места, сколько захочет. Но ее очаровательные попытки это отрицать были очень забавны.

– Не хочешь хотя бы сейчас назвать мне свое имя? – поинтересовался я и подложил руку под голову.

Кассия помрачнела. Чтобы не отвечать, она начала есть. При иных обстоятельствах я бы с радостью наблюдал за ней при этом часами, только вот время чересчур быстро убегало от меня сквозь пальцы.

– Тогда расскажи, по крайней мере, как ты стала рабыней.

– Я девушка без имени и воспоминаний, забыл? – хмуро пробормотала она.