Белиал: Война богов

Ее голос звучал не громче шепота. В нем не оказалось ни следа упрека. Только грусть. И вновь она меня удивила. Даже сейчас, одурманенной, измотанной и на пределе сил, Кассии как-то удавалось делать выводы. Я вздохнул.

– Нет, я передумал.

После того как вчера одним глазком заглянул в ее эмоциональный хаос, я отказался от плана с зельем. Не зря, как выяснилось.

Кассия чуть-чуть приподнялась на моей груди, чтобы посмотреть мне в лицо. Она слегка прищурила свои огромные темно-синие глаза и изучала меня как неразрешимую загадку.

– Ты, – начала она и замолчала. Только через какое-то время ее сонный разум словно сообразил, что она собиралась сказать, – меня запутал.

Развеселившись от такого потрясающего осознания, я пожал плечами:

– Одно из лучших моих качеств.

На мой сарказм Кассия внимания не обратила. Более того, она выглядела так, будто по-настоящему задумалась над моим ответом – по крайней мере, пока не устала от такой неудобной позы и опять не легла мне на грудь. Она беззаботно устраивалась поудобнее, вызвав у меня улыбку. На протяжении веков женщины многого от меня хотели и многое получали, но еще ни одна из них так мило, непринужденно и простодушно не опускала меня до роли подушки.

– Или, – пробормотала Кассия, после того как наконец нашла удобную позу, – ты самый опасный… и бессовестный демон, который мне когда-либо встречался, или… – она тихонько постучала пальцем по моей груди, – у тебя есть сердце.

Я негромко рассмеялся:

– Естественно, у меня есть сердце. Просто оно не бьется.

Эта новая информация, похоже, еще больше запутала Кассию. Опять раздалось тихое «Хмм», а потом наступила тишина. Вероятно, она прислушивалась, не стучало ли внутри меня сердце. Ее указательный палец бессознательно обводил узор на окантовке моего ворота.

– Ты сделаешь мне больно.

Не вопрос, не упрек – простая констатация факта. Улыбка, которая до этого появилась у меня на лице из-за нее, растаяла.

Я не мог этого отрицать. Как только душа Кассии будет принадлежать мне, я верну себе Мальту, оставлю Рим за спиной и скоро перестану о ней беспокоиться. Конечно, я обещал Грим снова освободить душу девушки, но она никак ей не поможет, если на нее обрушится гнев Януса. А этот подонок наверняка заставит ее долго и ужасно расплачиваться за содействие в его поражении. Так что да, так или иначе я уже сделал Кассии больно. Она просто еще об этом не знала. Я поставил свои интересы выше ее судьбы. Так, как делал и буду делать всегда. И однажды в не очень далеком будущем она пожалеет, что вообще меня встретила.

Раздосадованный, я смотрел в вечернее небо и надеялся, что Кассия не ожидала от меня ответа. Мне не хотелось ей врать. Но как выяснилось, она как будто ничего от меня и не ждала. Поиграв немного с моим воротом, она в конце концов полностью успокоилась. Если бы моя сущность не была связана с ее эмоциями, я бы подумал, что она уснула. Однако она не спала. Она вела молчаливую войну против симпатии, которую ко мне испытывала, и пыталась задушить ее сомнениями. Умная девочка.

Когда в темноте засверкали первые звезды, Кассия внезапно напряглась. Я понял намек и разомкнул объятия. Она со смущенным видом немного отодвинулась.

– Думаю, – сказала она, не глядя на меня, – ты уже можешь прекращать. Я снова в порядке.

На самом деле Кассия действительно выглядела не такой растерянной, как прежде. И я тоже уже некоторое время назад заметил, что зелье Отосса начало ослабевать. Впрочем, я также знал, что это еще далеко не конец.

– Сейчас ты в порядке, потому что я еще ничего не прекратил.

Кассия изумленно взглянула на меня и в моих мерцающих серебром глазах нашла доказательство правдивости моих слов. Рот у нее слегка приоткрылся, как будто она хотела запротестовать. Но затем закусила губу и начала ее покусывать – как и всегда, когда не знала, что делать. О да, она действительно опять стала самой собой.

– И даже не пытайся сейчас поднимать свои стены, – предостерег ее я. – Пока еще у тебя ничего не выйдет.

Видимо, я угадал ход ее мыслей, потому что зрачки у Кассии расширились, словно ее застали врасплох. Вдруг она оставила в покое свою нижнюю губу, и на меня перекинулось ее разочарование.

– Даже не собиралась, – огрызнулась она.

Я весело покачал головой. С растрепанными волосами и отяжелевшими от усталости веками эта девушка представляла собой восхитительное зрелище. Интересно, она бы так же выглядела, если бы до такого оглушенного состояния ее довела страсть, а не Отосс? Наверное, не совсем. Потому что тогда бы ее мягкие губы раскраснелись и припухли, а кожу покрывала тонкая пленка пота. Кроме того, она была бы обнажена и лежала в моей постели, слишком слабая для чего угодно, кроме дыхания…

Легкая волна вожделения вырвала меня из этой маленькой фантазии. Зеркальное отражение моего собственного настроения, она росла с каждым мгновением, пока мой взгляд не отрывался от Кассии. Очевидно, девушка догадывалась, в каком направлении уплыли мои мысли, и ничего не могла поделать с тем, что ее тело и эмоции на это отреагировали. При том что я заранее, еще когда шел к ней, даже заглушил феромоны, которые вырабатывала моя оболочка. Очень любопытно. Легкость, с которой пробуждалось влечение Кассии, и бессилие, с которым она противостояла собственному желанию, просто поражали. Не то чтобы мне не хватало добровольных партнерш для игр, но Кассия была другой. Она ничего от меня не хотела – ни внимания, ни одобрения, ни даже комплиментов или привилегий. Она не хотела завоевать меня или стать той единственной, кто покорит мое небьющееся сердце. Все, что требовалось моим смертным и бессмертным любовницам, не имело для нее никакого значения. Нет, я прекрасно чувствовал, каким чистым и неподдельным было ее желание – и настолько чуждым для нее, что это шокировало ее саму.

Какое-то мгновение я взвешивал соблазнительную мысль не забирать у нее это особенное чувство и позволить зелью Отосса в последний раз проявить свой эффект. Но отказался от этой идеи и снова позаботился о том, чтобы она имела дело хотя бы с умеренным уровнем своих эмоций. Если Кассия отдастся мне, то только на трезвую голову и по собственной воле.

– Сколько это еще продлится? – неуверенно спросила она. Казалось, что чувственное напряжение, которое возникло между нами, было для нее чересчур. – Можно мне, по крайней мере?.. – она сглотнула и не могла подобрать слов. – Мне обязательно нужно?..

– … лежать в моих объятиях? – забавляясь, подсказал я.

У нее на щеках показался розоватый румянец. Теперь ей стало более чем неудобно из-за того, как беззастенчиво она прижималась ко мне последние несколько часов. Я неторопливо наклонился к ней, пока наши лица не оказались очень близко друг к другу. Просто не смог отказать себе в удовольствии еще немного ее смутить.

– Нет, это необязательно, – ответил я ей, наслаждаясь тем, как ускорилось ее сердцебиение от моей близости. – Но признай, что я удобнее, чем холодный мраморный пол.

Кассия тут же подобралась, но не отпрянула. Возможно, собиралась доказать мне, насколько стойкой умела быть? Или она хотела доказать это себе?

– Может, и удобнее, – призналась она дрожащим голосом, – но пол не менее гладкий, грязный и холодный.

Я ухмыльнулся и подвинулся к ней еще чуть ближе, так что теперь мои губы практически касались ее. И одновременно запустил пальцы в шелковистые волосы, которые обрамляли ее лицо, словно черный дым.

– Мне нравится, когда грязно. Тебе нравится, когда холодно. Мы дополняем друг друга, и, похоже, все идет гладко.

Кассия вздрогнула, когда моя ладонь легла ей на затылок. Как под гипнозом, она тонула в свечении моих глаз и ждала, пока я сделаю следующий шаг. Однако я его не делал. Мне вполне хватало чувства ее возбуждения.

– Ты сейчас требуешь свой поцелуй? – едва дыша спросила она.


Тихо рассмеявшись, я погладил ее шею, но продолжал сохранять между нами расстояние.

– Не думаю. Мне слишком нравится, что ты мне еще что-то должна. – Когда мы разговаривали, наши губы почти незаметно соприкасались. – Если хочешь меня поцеловать, то просто…

Договорить я не успел, так как Кассия закрыла мне рот своим. Меня настолько поразила ее дерзость, что на миг я даже растерялся. Игра завела меня слишком далеко, и следовало тут же все прекратить, но ее мягкие робкие губы на моих оказались чересчур притягательны, чтобы не ощутить их вкус. После первого прикосновения ее смелость пошатнулась. Почти застенчиво она целовала меня и своей нежностью, от которой захватывало дух, предлагала перехватить инициативу. Я не мог. Все во мне противилось тому, чтобы воспользоваться ее состоянием. Но также я был не в состоянии ее отвергнуть. Я открылся мягкому давлению ее языка. А вскоре потерялся в ее вкусе, сладком и пьянящем, как крепкое вино. Моя рука сама по себе зарылась ей в волосы. С ее губ сорвался тихий стон и пробудил во мне жажду, которую с трудом удавалось держать под контролем. Она агрессивно требовала от меня овладеть теплым и податливым телом Кассии и превратить ее нерешительную страсть в пламя, которое сожжет нас обоих. Я знал, что способен подарить ей больше удовольствия, чем она отважилась бы себе представить, и хотел при этом наблюдать, как она будет сходить по мне с ума. Но изо всех сил заставлял неистового зверя внутри меня молчать. Слишком ценен этот хрупкий поцелуй, раскрывавшийся, как нежная бабочка, и заставляющий все мои чувства трепетать, пока в то же время вожделение Кассии перетекало в мою сущность и переплеталось там с моим собственным. Я предоставил контроль ей, следовал за ней, и неважно, куда она меня поведет.

Внезапно она оторвалась от меня и подняла свои стены. От разочарования я чуть не зарычал. Но взглянув на встревоженное лицо Кассии, понял, чего не заметил из-за своего возбуждения: ее сомнения вернулись. Почти судорожно она цеплялась за ворот моей туники. Она крепко держалась, крепко держала меня и вместе с тем удерживала меня на расстоянии – все и сразу. Ее тело желало прижаться ко мне, но рассудок мешал это сделать. В ее глазах бушевала внутренняя война. Она не знала, чего хотела. Не так… Она не знала, чего хотел я – или что замышлял. И в этом она права. Я как раз собирался послать куда подальше свои опасения по поводу ее состояния и способности здраво мыслить.

Вздохнув, я обхватил руками ее запястья и освободился от ее хватки.

– Мне не кажется, что целесообразно уже сейчас поднимать твои стены, но я тебя понимаю, – негромко произнес я. Лучше принять решение за нее, пока я еще держал себя в узде. – Если опять возникнут проблемы с Отоссом, ты знаешь, где меня искать.

С этими словами я встал и оставил Кассию одну. Каждый шаг, который все больше отдалял меня от нее и обещаний ее губ, давался мне сложнее, чем предыдущий. Не потому, что я не в силах совладать со своей похотью. Это действовало на нервы, но было возможно. Нет, я вел свою собственную внутреннюю битву. Еще вчера в подобной ситуации я бы не колебался и не чувствовал угрызений совести. Однако в какой-то момент, пока Кассия лежала в моих руках, ей удалось перевернуть мой мир с ног на голову. Я недовольно скривился. Вот тебе и «беру то, что могу получить».

Скоро наступит утро. Новый день, новые правила. Завтра я поторгуюсь с Кассией за ее душу. И выиграю спор.





Кассия

Звезды во тьме





Это была звездная ночь, и прохладный ветерок, гулявший в саду, успокаивал жар внутри меня. Закрыться оказалось действительно плохой идеей. Без помощи Бела мои эмоции опять начали бесконтрольно множиться. Впрочем, уже не так сильно, как прежде, а поскольку теперь я знала, что со мной не так, могла сдерживать их по меньшей мере наполовину.

Чего нельзя утверждать о Беле.

Я должна злиться на него. Можно многое сказать об этом демоне по тому, что он раздобыл наркотик, чтобы мной манипулировать. С другой же стороны, многое о нем говорило еще и то, что в конце концов он не стал приводить свой план в действие. К тому же ничто его не обязывало нянчиться со мной несколько часов подряд. Может, он испытывал чувство вины? Демоны в принципе способны испытывать что-то вроде вины? Или он помог мне из чистого расчета, чтобы завоевать меня особо хитрым и вероломным способом? К несчастью, вынуждена признать, что это сработало. Он начал мне нравиться. Не как друг, на которого можно положиться. А скорее как живительный огонь, к которому тем не менее лучше не приближаться, если не хочешь обжечься.

Как хорошо, что скоро мне больше не нужно будет сталкиваться с таким риском. Хотя я очень смутно помнила, что со мной происходило под действием зелья Отосса, одно знала точно. Чуть дальше, рядом с кустом олеандра, валялся одинокий булыжник. А под ним лежала причина, по которой я пришла сюда. Колдовской ларец с флаконом, где была заточена одна из душ Януса. Вынести ее из дворца я уже не сумела, однако мне удалось по крайней мере спрятать медную шкатулку до того, как ее заметила Грим. Сад перед покоями Бела оказался для этого идеальным местом. Пока что сюда не имели доступа ни Янус, ни его друзья, ни рабы. Поразительно умное решение с моей стороны, если учитывать, что на тот момент я даже имени своего не помнила.

Послышались шаги. Бел. Очевидно, он специально старался громко топать, чтобы меня не напугать. Тем не менее я почувствовала, как сердце пропустило удар и возвратился жар. Заставив себя оторвать взгляд от куста олеандра, вместо этого я уставилась на мраморный пол передо мной. Грязный и холодный мраморный пол. Да что такое, почему все напоминает мне об этом парне?

Бел не проронил ни слова. Он поставил что-то на скамью позади меня и опять скрылся в своих покоях. Только после того, как досчитала до десяти и удостоверилась, что он не вернется, я отважилась оглянуться. Хлеб, пара полосок копченого мяса, яблоко и кувшин со свежей водой. Желудок заурчал и напомнил о том, что за сегодняшний день я еще ничего не съела. Недолго думая, я приступила к ужину. Гордость есть гордость, а еда есть еда. Тому, кто однажды пожил на улице, это известно.

Было вкусно, как и всегда во дворце. Когда я налила себе воды в чашу, то обнаружила на подносе маленькую глиняную бутылочку. Лекарство Грим от боли? Или еще одна порция этого Отосса? Я подозрительно вытащила пробку и понюхала жидкость. Ничего. Капнула немножко на палец, коснулась кончиком языка и подождала горького привкуса, из-за которого мне следовало насторожиться еще сегодня утром. Ничего.

У меня в голове пронесся низкий раздраженный рык:

«Это всего лишь лекарство, – просветил меня голос Бела. – Думаешь, я только что отвел тебя от грани безумия, только чтобы снова столкнуть в бездну?»

К щекам прилила кровь. Видимо, Бел наблюдал за мной из тени. Это смущало. И все же у меня едва не вырвался тихий вздох, когда его голос медом пролился на мои истерзанные мысли. После всего, что произошло за последние несколько часов, этот вид общения ощущался как ласковое прикосновение и казался невероятно интимным.

«Кто тебя знает, – откликнулась я резче, чем собиралась. – Может, ты просто любишь играть в спасителя?»

Пускай я и не считала, что это входило в его план, позволить себе доверие все равно не могла. И ни в коем случае не хотела второй раз погружаться в кошмар от зелья Отосса. Бел не преувеличивал. Я действительно пугающе близко подошла к краю безумия, прежде чем он меня оттуда вернул. Одних разрозненных воспоминаний о том срыве было достаточно, чтобы у меня перехватило горло. Ничего настолько ужасающего я не переживала с того дня, когда умерла мама, а ее врач решил потребовать с меня оплату за нее. Тогда я была еще ребенком, и мне быстро пришлось понять, что можно убежать от похотливых стариков, но не от моих же эмоций. Я научилась владеть собой и делать свои стены непроницаемыми. Я научилась выживать. Но все это потеряло значение, когда зелье Отосса лишило меня контроля.

«Расслабься и прими свое лекарство, – вздохнул Бел. – Я, конечно, люблю поиграть, но герой-спаситель не входит в число моих любимых ролей».

Он говорил мягким тоном, но возражений явно не потерпит. В обычной ситуации это не помешало бы мне все равно дать ему отпор, но сейчас мне было не до того. С мрачной решительностью я выпила целебный отвар Грим. Несмотря на то, что ребра уже практически не болели, мне понадобится каждая капля энергии, и я не допущу, чтобы собственная гордость встала у меня на пути. В конце концов, я должна как можно быстрее вынести из дворца Колдовской ларец с флаконом. Янус мог скоро заметить, что одна из его драгоценных душ пропала, и я не уверена, что не оставила никаких следов. В памяти зияло слишком много дыр. Какой из сосудов я вообще взяла? Сдвинула ли что-нибудь или опрокинула? Закрыла ли дверь, когда вышла? Не встретила ли кого-то по пути?

Вспомнить не получалось.

Зелье Отосса не только затуманило мой рассудок, но и разожгло безрассудство. Теперь с этим покончено. Мне нужна хорошая, надежная стратегия! Если Бел сегодня ночью опять уйдет из своих покоев, возможно, я сумею прокрасться наружу под покровом темноты. Однако я устала, рисковала ошибиться, плюс необходимо принимать во внимание, что ночью дворец охраняли сильнее. Разумнее будет отдохнуть до утра, а затем вынести флакон во время похода за булочками с изюмом. Это определенно более толковый вариант. Я глубоко вдохнула и выдохнула. Какое же облегчение – снова ясно мыслить. Судя по всему, наркотик у меня в крови окончательно утратил свой эффект.

Итак, одна ночь. Последняя ночь в этом проклятом дворце. Надо поспать. Вот только где? Бел наверняка взбесится, если я пойду к себе в угол, чтобы улечься на полу. Но его кровать тоже не вариант, потому что демон, похоже, собирался остаться здесь. При мысли о том, что эту ночь я проведу рядом с ним, у меня побежали мурашки по всему телу. Последняя ночь…

Еще никто никогда не вызывал у меня таких сильных эмоций. Мне знакомо вожделение. Знакома страсть. Однако еще ни к одному мужчине я не испытывала такого безудержного влечения. Стоило ему просто появиться поблизости, как мне уже казалось невозможным сопротивляться этому притяжению, и, если откровенно признаться самой себе, я больше и не хотела сопротивляться. До сих пор я держала Бела на расстоянии, поскольку не имела права рисковать, что эти заигрывания отвлекут меня от важного дела. Но сейчас? Завтра я исчезну отсюда и, вероятно, больше никогда с ним не увижусь. Так что плохого в том, чтобы пойти на поводу у своего любопытства? Какая опасность мне из-за этого грозила? Белу нужна моя душа, и пока он ею не завладеет, не сделает мне ничего плохого. Это давало мне власть над ним. Такой вид власти, которого у меня не было еще никогда. Соблазнительную власть. Не такую, как с мальчишками на улицах. Бел не настолько несдержан, чтобы ставить свое удовольствие выше моего благополучия. И он не собирался отдавать мне свое сердце только из-за того, что я позволила себя поцеловать. Ведь его сердце, кажется, вообще не билось. Переспать со мной мало что значило бы для него, но и пустяком бы тоже не было. Никаких ожиданий, никаких последствий. Только воспоминания, которые целиком принадлежали бы мне.

Нервничая, я поднялась на ноги. Решение принято. Сегодня ночью я завершу одну главу и вместе с тем начну новую жизнь. Жизнь, в которой важно, не какой долгой она будет, а как я ее проживу.

Я пересекла залитый лунным светом сад и остановилась возле одной из колонн – той самой, у которой Бел впервые меня поцеловал. Внутри покоев горела одна-единственная жаровня. Слабого пламени еле хватало, чтобы освещать комнату. Потребовалась пара мгновений, прежде чем я смогла различить фигуру Белиала за легким пологом, обычно защищавшим спальное место от насекомых. Так как демон в этом, вероятно, не нуждался, свободно висящие занавески погружали кровать и ее хозяина в глубокую тень. Он сидел, опираясь локтями на колени, с опущенной головой. Поза выражала усталость, однако я не настолько глупа, чтобы думать, будто он меня не заметил. Бел не смотрел на меня, потому что не хотел на меня смотреть. Лишь через какое-то время, на протяжении которого я не шевелилась, он поднял взгляд и без труда нашел меня. Я сглотнула. От его неожиданного внимания создавалось впечатление, словно я шагнула внутрь смерча, за которым прежде только наблюдала сквозь защитное окно. Хотя сияние в его глазах погасло, даже слепой не принял бы этого мужчину за обыкновенного человека.

– Все в порядке? – он взглянул на меня со смесью неудовольствия и беспокойства. Решил, что я пришла к нему из-за зелья Отосса?

– Со мной все хорошо, – ответила я и сама поразилась, как спокойно звучал мой голос. При том что сердце колотилось так громко, что даже ему наверняка было слышно. – Я… у меня есть для тебя предложение.

Последние слова оказалось произнести не так легко, как я себе это представляла. В поисках опоры я прислонилась к прохладной колонне и поняла, насколько пылала моя кожа.

– Предложение? – спросил Бел одновременно весело и скептично.