Белая весна

Хотя факт измены отрицать было сложно, но тут опять же виноват Савойский. Первое – он сестру не удовлетворял. Второе – сам толкнул ее этим на измены. Третье – вместо того чтобы пить виагру, принялся ловить невесту. Это вообще куда годится?

Так делать решительно нельзя!

Ваня и отправился пообщаться с Савойским.

Если они вместе поговорят с отцом, тот отменит наказание для Лизы. Чего тут непонятного?

Зачем это надо Борису, Ваня даже не задумывался. Надо же сестру выручать?

Надо!

Но вот именно сейчас, глядя на то, как Борис осторожно, нежно даже помогает Анне выбираться из машины, Ваня понял, что неспроста Савойский от Лизы отделался.

Ой, неспроста.

И вот с этой бабой у него все серьезно…

Кажется, она воспиталка его дочери… вот стерва!

А Лизка страдает…

Ну, погоди у меня, зараза! Я с тобой еще разберусь.





Русина, генерал Логинов


Логинов точно знал, что на войне надо вредить противнику.

А потому…

По пути его следования не оставалось ни одного целого телеграфного столба. Что свалили, что сломали, что подожгли. Провода они заботливо срезали и сматывали с собой. Столбы не унесешь, а провод пригодится.

Мосты в обязательном порядке поджигались, разрушались или вообще взрывались. Ибо нечего тут! Логинов собирался максимально затруднять работу своим преследователям. Будь его воля, он бы и дорогу вскопал на метр в глубину. Да вот некогда и нечем.

Несколько раз их таки догоняла кавалерия освобожденцев.

Когда это случилось первый раз, Логинов подумал, что их серьезно атакуют. Потом понял, что ошибся…

Какая там кавалерия? Тьфу, слезы горькие…

Так, комариные укусы, мелкие отрядики человек по двадцать-тридцать, и те – соплячье… налетят, постреляют издали…

В чем-то они были даже полезны! А нечего тут расслабляться!

Его люди и не расслаблялись. Впереди Волчий, а потом и Архарск. Волчий… нельзя сказать, что этот город был важен или особенно нужен имперцам. Но все равно ведь по дороге?

Значит, надо воспользоваться. А Волчьим он был назван потому, что в окрестных лесах водились волки. Много, в иную зиму их сотнями отстреливали…

Логинов планомерно двигался к городу.

Он понимал, что освобожденцы это видят, понимал, что они мечтают его остановить… ну и пусть! Сколько у них людей в Волчьем? Тысяч пятнадцать, по данным разведки?

Много, конечно. Но если там тоже крестьяне, как в том эшелоне…

К Волчьему он подошел на шестой день пути.

Подумал. И выслал парламентеров.

Все просто. Кто сдастся, того отпускаем домой.

Кто сопротивляется – повесим.

Если есть те, кого силой загнали в армию к освобожденцам, бросайте оружие и ложитесь прямо на поле боя, вас не тронут.

Будете стрелять – убьем. Это война.

Освобожденцы в Волчьем оказались хлипкими. Куда им было до Счастливого! Тот приказал казнить посланца.

Эти… эти выслушали – и сдались.


Логинов въехал в город без единого выстрела. Так, пара дурачков попробовала что-то сделать, но их порубили быстрее, чем выяснили, что им нужно. Болваны!

Потом началась работа.

Логинову требовалось: первое – допросить тех, кто занимал у освобожденцев важные посты, узнать, что можно, про их планы, расстановку войск, вооружение, командиров… про все!

Второе – вычистить город от всего лишнего. Такого, как оружие, лошади, фураж… да, и казну не забыть. Логинов не собирался оставлять освобожденцам даже гнутого гвоздя от конской подковы.

Третье – отправляться на Архарск.

Там серьезный транспортный узел, его надо захватить, как следует вычистить, а в идеале и удержать.

Сарск, Ас-Дархан, Архарск… это все важные пункты. Кто контролирует их – контролирует Русину. Ее значительную часть.

А еще…

Из Архарска до Звенигорода по железной дороге каких-то шесть часов. Может, чуть больше, но не намного. Ну как тут упустить шанс потрепать нервы Пламенному?

Нельзя, никак нельзя! Так что работаем! Собираем информацию!

Единственное, что раздражало Логинова, – обоз. Скоро надо будет все это добро куда-то пристраивать, а куда?

Бросить – обидно. Тащить за собой – нереально. И что со всем этим делать?





Ас-Дархан. Илья Алексеев


– Илюшенька, возвращайся! Я ждать тебя буду! Я молиться буду! Я ребеночка тебе рожу!

Маргоша обильно поливала слезами мундир Ильи.

Корпус Алексеева уходил на Шарукан.

Понятно, никто бы с собой бабу не потащил, корпус был до предела мобильным, кавалерия, артиллерия…

Илья неловко погладил женщину по светлым волосам.

– Все в порядке, Маргоша. Ты мне сына роди, а я уж вернусь.

– Как назвать захочешь? Если не успеешь?

Илья даже не думал:

– Петером назови.

– А если девочка будет?

– А девочку – Анной.

Илья не заметил гневной искорки в глазах женщины.

Анной!

Помнит ее! Не забыл…

Но спорить Маргоша не стала, отлично понимая, что Илья уходит на войну. Вернется ли, нет ли…

У нее УЖЕ статус жены офицера. Полковника, может, и генерала. Это важно. Даже если Илья не вернется, пенсию ей платить до конца дней будут.

Опять же, пусть вдова, но молода, очаровательна и прекрасна.

Так что Маргоша висела на супруге и активно рыдала, убеждая его в своем горе.

Наконец Илья вытер ей последний раз лицо и вскочил в седло. Махнул рукой.

Корпус Алексеева уходил из Ас-Дархана в Шарукан. Оттуда?

Куда Валежный прикажет.

И Илья был рад. Воевать ему было легче, чем сидеть на одном месте. Тем более с Маргошей.