Баллада о Лорелее
Часть 126 из 131 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Не стрелять! — заорал Лейн. — Экзоскелеты! Задействуйте экзоскелеты!
Несмотря на потери он все еще тешил себя надеждой захватить ужасную тварь живьем. Однако далеко идущие планы умерли окончательно, когда из затянувшей разрыв мембраны возникло новое чудовище.
Судя по всему, оно явно предполагало встретить вооруженное сопротивление, потому что цепко держало перед собой в узловатых когтистых лапах тело убитого десантника, прикрываясь им как щитом от смертельных лазерных вспышек. Участь отряда Брэдли стала предельно очевидной.
«Нам конец! — панически подумал капитан Лейн. — Тут с одним-то чудовищем никак не совладать, а их, оказывается, двое.»
— Отступаем! — крикнул он, поднимаясь на ноги. — Все в катер! Немедленно!
Он поднял лазерный пистолет и принялся палить в стремительно приближавшегося противника. Ни один из выстрелов так и не достиг цели: черная бестия ловко уклонялась, прикрываясь от смертельных вспышек телом несчастного.
«Прости, брат, — с мимолетным раскаянием подумал Лейн, когда очередной лазерный импульс прожег новое отверстие в черной броне. — Думаю, ты все понимаешь…»
Оправившиеся от растерянности десантники вовсю поливали огнем исторгнутых преисподней адских тварей. Кристофер Лейн увидел, как сразу несколько огненных цветков расцвели на теле и крыльях кошмарного чудовища, оставляя в кожистых перепонках огромные прожженные дыры.
«Так ее… еще, еще!.. — кричал кто-то у него в груди. — Надеюсь, тварь, тебе больно…»
Вероятно, так оно и было, потому что демон вдруг в беззвучном крике разинул зубастую пасть, развернулся и, отшвырнув прочь тело убитого десантника, ринулся напролом, прямо на огрызавшуюся огнем цепь медленно отступавших под защиту катера спецназовцев. Подробностей завязавшейся схватки Лейн не увидел, потому что из лопнувшей в очередной раз мембраны появилось новое чудовище.
«Сколько же вас там? — ошеломленно подумал капитан, бросая в сугроб ставший абсолютно бесполезным, полностью разряженный пистолет. — Похоже, нам действительно конец. Во всяком случае, мне наверняка.»
Новый противник ничем не напоминал творение дьявольских сил. В отличие от черных демонов, его облик оказался самым обычным. Ну, или почти.
Лев. Сплошь заросший густой шерстью, но все-таки лев. Правда, вместо круглых ушей на голове красуется нечто непонятное, какие-то светящиеся шарики на тонких стебельках… Однако на самом деле это уже мелочи, не стоящие внимания. Лев, он и есть лев.
Ворвавшийся на поле боя зверь внезапно заметил стоявшую чуть в стороне безоружную черную фигуру и, царапнув лед острыми когтями, стал приближаться с довольно-таки очевидными намерениями. Кристофер Лейн не выдержал, побежал.
«Не успеть, — панически думал он, не отрывая взгляда от такого близкого, но все же невероятно далекого выпуклого борта десантного катера. — Ни за что не успеть.»
Мощный удар в спину повалил его на лед. Огромная, полная острых когтей лапа буквально пригвоздила его к скользкой поверхности, не давая пошевелиться. Даже экзоскелет не спасал положения. Впечатление было такое, будто на грудь навалилась целая гора, размером с Кошачью.
Лев занес другую лапу, готовясь нанести смертельный удар.
— Подожди! — заорал Лейн, не надеясь, что его кто-то услышит. Просто потому, что ничего другого не оставалось. — Подожди! Я командир отряда Кристофер Лейн! Слышишь?!. Я могу все это прекратить! Отряд, слушай команду!..
— Кристофер Лейн? — неожиданно послышался в наушниках незнакомый голос. При этом лев наклонил голову к самому забралу, словно желая поближе рассмотреть лицо своей жертвы. — Что ж, это меняет дело. Хотя и совсем не так, как ты себе представляешь.
«Дьявол! — ошеломленно подумал Лейн. — Я схожу с ума или эта тварь меня в самом деле слышит?!»
— Что ты собираешься делать? — спросил он, не особенно надеясь на ответ.
Однако отмалчиваться противник вовсе не собирался.
— Подожди немного, и узнаешь, — в голосе говорившего явственно послышался смешок. — Надеюсь, тебе понравится.
В поле зрения внезапно возникла демоновидная черная тварь. Местами попятнанная сильными ожогами, с прогоревшими насквозь крыльями, но тем не менее настроенная весьма решительно. А рядом с ней еще одна.
Только сейчас Кристофер Лейн осознал, что в эфире стоит полная тишина. Ни воплей, ни криков, ни отчаянной матерщины… нет ничего, даже стонов. Ему вдруг стало очевидно, что отряда больше нет.
«Ну, давай же, тварь! Чего ты ждешь?» — подумал он и прикрыл веки в ожидании неизбежного.
Однако вместо смертельного удара он почувствовал, как его отрывают от ледяной поверхности и куда-то несут, держа за ноги вниз головой. Когда тряска неожиданно прекратилась, он открыл глаза, о чем сразу же пожалел.
Далеко, невообразимо далеко внизу виднелся каменистый берег Рейнского моря, а прямо в лицо ему уставилось исчадие ада, за которым он так долго и безуспешно охотился. Демон стоял на самом краю обрыва и в поднятой вверх жилистой лапе держал над пропастью побежденного, но не ставшего менее ненавистным врага. Несколько секунд палач и его жертва вглядывались друг другу в глаза, а потом в наушниках послышался новый голос:
— Кристофер Лейн! Мы знаем, что ты выполнял чужой приказ, когда гонялся за мной по всему обитаемому пространству. И не виним тебя за это. Но гибель нашего друга мы простить не можем и не хотим. Я хочу, чтобы ты знал… Это я, Екатерина Решетникова, приговариваю тебя к смерти, и оспорить мой вердикт вряд ли кто сможет и, скорее всего, не захочет. Прощай…
— Подожди… — единственное, что успел сказать Кристофер Лейн, прежде чем Катерина разжала пальцы.
Короткий, леденящий душу вопль во всей Вселенной слышали только двое.
Эпилог. Сезон Обретенного солнца
Негромкий, однако весьма настойчивый переливчатый звук внезапно возник где-то на самой периферии сознания и принялся витать прямо над головой то приближаясь, то взлетая куда-то на совсем уж невероятную высоту, не умолкая при этом ни на секунду, а главное, не позволяя расслабиться и вновь погрузиться в восхитительный мир приятных сновидений. Чем-то неуловимым он напоминал соловьиную трель, но только напоминал, потому что никаких соловьев здесь, конечно же, никогда не было, да и быть не могло.
Приложив воистину героические усилия, Катя разлепила глаза и уставилась в темноту, с трудом освобождаясь от тягучего сладостного дурмана. В поле зрения на расстоянии вытянутой руки порхала светящаяся призрачным зеленоватым светом голографическая крылатая ящерица, и, судя по всему, именно ее настойчивости Катя и была обязана столь ранним пробуждением.
— Время, — слегка хрипловатым со сна голосом, произнесла она, и ящерка, поперхнувшись на середине музыкальной фразы, растворилась в темноте, оставив после себя невесомое облачко таявшей прямо на глазах зеленоватой звездной пыли и пару светящихся, разделенных двоеточием, чисел.
«Все правильно, пора вставать, — подумала Катя с легким оттенком сожаления. Покидать теплую уютную постель совершенно не хотелось. — М-м-м… Так и валялась бы здесь целый день… а Рон приносил бы мне завтрак с непременной чашкой обжигающего ароматного кофе, а потом обед и, возможно, даже ужин. А что? Мечтать так мечтать… Жаль, нельзя позволить себе подобного удовольствия. Ничего не поделаешь, пообещала дяде Леше успеть до рассвета, а обещания, как известно, надо выполнять. Или не обещать вовсе.»
— Рон, — она слегка толкнула мужа в бок. — Вставай, а то не успеем.
— Ум-гум, — ответил Рон и повернулся к ней спиной.
«Что ж, попробуем по-другому, — усмехнулась Катя. — Все равно подниму, ты же меня знаешь. А то в последнее время разомлел что-то у нас бывший пилот, расслабился, совсем форму потерял. Во время службы в Космофлоте такого безобразия наверняка себе не позволял, вскакивал, что называется, по первому звонку. Ох, и возьмусь же я за тебя! Хочешь не хочешь, а придется вспомнить былое.»
Она слегка прищелкнула пальцами, и темноту спальни в одно мгновение смахнул прочь неяркий, однако показавшийся воистину ослепительным, свет ночника. Рон обиженно заворочался и попытался натянуть одеяло на голову.
— Вставай, лежебока, — повторила Катя. — А то включу сейчас верхний свет. Давай, не тяни, времени и так в обрез.
Она решительно откинула в сторону край одеяла и одним рывком встала на ноги. Мягкое напольное покрытие отчего-то показалось на редкость холодным, и она торопливо задвигала ногами, нащупывая уютные домашние тапочки. После чего подхватила валяющийся на кресле длинный, почти до самых пят, шелковый халат и пошла прочь из спальни в направлении душевой. По пути заглянув в комнату дочери.
— Наташа! Подъем! — крикнула Катя и, убедившись, что ее призыв очевидным образом услышан, отправилась дальше.
Тугие водяные струи моментально прогнали последние остатки сна, быстро наполнив тело чувством невероятной бодрости и свежести. А также полной готовности к новым свершениям.
«Правда, следует признать, подвиги на сегодня никоим образом не запланированы, совсем даже наоборот. И это хорошо. Надо же когда-нибудь и просто отдохнуть.»
Катя с сожалением покинула душевую, направившись прямиком на кухню.
«Завтрак — дело серьезное, — думала она. — Его нельзя пускать на самотек. Что там говорит народная мудрость? Правильно, „съешь сам“. Вот и не будем нарушать традиции. Вообще-то, по-хорошему, следовало еще вчера отдать необходимые распоряжения… но, каюсь, забыла. Хотя ничего непоправимого, кажется, не произошло. Пока эти лентяи встанут, все уже будет готово.»
— Фима, — позвала она, и прямо посреди кухни мгновенно материализовалось голографическое изображение молоденькой девушки в костюме горничной с белоснежным передником и столь же безупречной наколкой в спадающих волнами соломенного цвета волосах.
Искусственный интеллект умного дома, по обоюдному согласию с Роном получивший имя Серафима, совмещал в себе сразу несколько ипостасей: от симпатичной расторопной горничной до сурового вида домоправительницы, твердой рукой ведущей вверенный ей семейный корабль сквозь любые бури и штормы. Плюс повар, няня, репетитор, секретарь и библиотекарь… а также просто умный и начитанный собеседник… в зависимости от того, какая именно потребность возникала в данную минуту у хозяев дома. Либо все перечисленное одновременно.
Сегодня Серафима, в полном соответствии с ситуацией и временем суток, выбрала облик горничной.
— Доброе утро, Екатерина Павловна, — с легкой улыбкой произнесла она. — Чем могу быть полезной?
— Завтрак на троих, — сказала Катя и задумалась. — Значит, так… запоминай.
Она продиктовала подробное меню с учетом индивидуальных предпочтений, после чего добавила:
— Накрой, пожалуйста, в гостиной. И кофе нам с Роном покрепче…
— Хорошо, — все с той же улыбкой кивнула Серафима. — Через десять минут будет готово.
После чего без следа растворилась в пространстве.
«Где же этот соня? — сердито подумала Катя, решительным шагом направляясь прямиком в спальню. — Если не встал… ну, я ему! Пусть пеняет на себя и не говорит, что его не предупреждали.»
Рон, понурив голову, сидел на кровати и вяло ковырял ногой пол в поисках тапочек.
— Шевелись! — сурово произнесла Катя и взмахнула рукой, совершенно безжалостным образом включив верхнее освещение. Рон немедленно сощурился и загородил глаза ладонью, буркнув под нос нечто невнятное. — Быстрее! Завтрак в гостиной через десять минут! Давай, не зли меня!
Она снова вышла в коридор и открыла дверь в комнату дочери.
— Наташа! — громко произнесла она, с неудовольствием взирая на заваленное игрушками и предметами одежды помещение.
Никого. Кровать с собранным в большой неопрятный ком одеялом абсолютно пуста. Наташи и след простыл.
«Опять играет, — догадалась Катя, внимательно осматривая комнату дочери. — Нашла время. Сговорились они что ли? И все же придется подыграть, не стоит ее разочаровывать. Обойдется куда дешевле, чем уговаривать оскорбленную в лучших чувствах капризную личность и потом терпеть ее надутый вид и нескончаемое нытье за столом.»
— Странно, — с притворным удивлением громко сказала она, обходя комнату по кругу. — И куда же она подевалась? Никак не найду. Может быть, здесь? — Катя приоткрыла дверцу шкафа и заглянула внутрь. — Нет… здесь ее точно нет. А ну-ка, посмотрим под кроватью…
На самом деле она уже давно заприметила у большого, во всю стену, зашторенного окна сиротливо притулившуюся тумбочку из натурального дерева, точь-в-точь такую, которая стояла у изголовья Наташиной кровати. Раньше ее здесь не было.
Катя приблизилась к тумбочке вплотную, сделав вид, что оказалась рядом с ней совершенно случайно, и положила руку на полированную поверхность.
— А-а! Вот ты где! — разыграв удивление, сказала она. — Хитрюга…
Казавшиеся абсолютно незыблемыми стенки тумбочки внезапно поплыли, словно воск под палящими лучами жаркого солнца, углы сгладились и распрямились, а затем вся конструкция стремительно вытянулась вверх и практически мгновенно превратилась в очаровательную девочку лет десяти, с заливистым смехом бросившуюся в объятия матери.
— Ну, ты, Наташка, даешь, — искренне восхитилась Катя.
— Правда, здорово получилось?
— Правда, — с улыбкой ответила Катя, ничуть не кривя душой. Метаморфоза и в самом деле была близка к совершенству. — А теперь быстро в душ, одеваться и завтракать. Мы едем к дедушке.
Она ласково похлопала дочь по упругой теплой попке, подталкивая к двери.
— Ура! Уроков не будет! — воскликнула Наташа и, вовсю шлепая босыми ногами по полу, выбежала в коридор, где чуть не столкнулась с заспанным Роном.
— Привет, па! — громко крикнула она, прошмыгнув в ванную перед самым его носом.
Рон недовольно нахмурился.
Несмотря на потери он все еще тешил себя надеждой захватить ужасную тварь живьем. Однако далеко идущие планы умерли окончательно, когда из затянувшей разрыв мембраны возникло новое чудовище.
Судя по всему, оно явно предполагало встретить вооруженное сопротивление, потому что цепко держало перед собой в узловатых когтистых лапах тело убитого десантника, прикрываясь им как щитом от смертельных лазерных вспышек. Участь отряда Брэдли стала предельно очевидной.
«Нам конец! — панически подумал капитан Лейн. — Тут с одним-то чудовищем никак не совладать, а их, оказывается, двое.»
— Отступаем! — крикнул он, поднимаясь на ноги. — Все в катер! Немедленно!
Он поднял лазерный пистолет и принялся палить в стремительно приближавшегося противника. Ни один из выстрелов так и не достиг цели: черная бестия ловко уклонялась, прикрываясь от смертельных вспышек телом несчастного.
«Прости, брат, — с мимолетным раскаянием подумал Лейн, когда очередной лазерный импульс прожег новое отверстие в черной броне. — Думаю, ты все понимаешь…»
Оправившиеся от растерянности десантники вовсю поливали огнем исторгнутых преисподней адских тварей. Кристофер Лейн увидел, как сразу несколько огненных цветков расцвели на теле и крыльях кошмарного чудовища, оставляя в кожистых перепонках огромные прожженные дыры.
«Так ее… еще, еще!.. — кричал кто-то у него в груди. — Надеюсь, тварь, тебе больно…»
Вероятно, так оно и было, потому что демон вдруг в беззвучном крике разинул зубастую пасть, развернулся и, отшвырнув прочь тело убитого десантника, ринулся напролом, прямо на огрызавшуюся огнем цепь медленно отступавших под защиту катера спецназовцев. Подробностей завязавшейся схватки Лейн не увидел, потому что из лопнувшей в очередной раз мембраны появилось новое чудовище.
«Сколько же вас там? — ошеломленно подумал капитан, бросая в сугроб ставший абсолютно бесполезным, полностью разряженный пистолет. — Похоже, нам действительно конец. Во всяком случае, мне наверняка.»
Новый противник ничем не напоминал творение дьявольских сил. В отличие от черных демонов, его облик оказался самым обычным. Ну, или почти.
Лев. Сплошь заросший густой шерстью, но все-таки лев. Правда, вместо круглых ушей на голове красуется нечто непонятное, какие-то светящиеся шарики на тонких стебельках… Однако на самом деле это уже мелочи, не стоящие внимания. Лев, он и есть лев.
Ворвавшийся на поле боя зверь внезапно заметил стоявшую чуть в стороне безоружную черную фигуру и, царапнув лед острыми когтями, стал приближаться с довольно-таки очевидными намерениями. Кристофер Лейн не выдержал, побежал.
«Не успеть, — панически думал он, не отрывая взгляда от такого близкого, но все же невероятно далекого выпуклого борта десантного катера. — Ни за что не успеть.»
Мощный удар в спину повалил его на лед. Огромная, полная острых когтей лапа буквально пригвоздила его к скользкой поверхности, не давая пошевелиться. Даже экзоскелет не спасал положения. Впечатление было такое, будто на грудь навалилась целая гора, размером с Кошачью.
Лев занес другую лапу, готовясь нанести смертельный удар.
— Подожди! — заорал Лейн, не надеясь, что его кто-то услышит. Просто потому, что ничего другого не оставалось. — Подожди! Я командир отряда Кристофер Лейн! Слышишь?!. Я могу все это прекратить! Отряд, слушай команду!..
— Кристофер Лейн? — неожиданно послышался в наушниках незнакомый голос. При этом лев наклонил голову к самому забралу, словно желая поближе рассмотреть лицо своей жертвы. — Что ж, это меняет дело. Хотя и совсем не так, как ты себе представляешь.
«Дьявол! — ошеломленно подумал Лейн. — Я схожу с ума или эта тварь меня в самом деле слышит?!»
— Что ты собираешься делать? — спросил он, не особенно надеясь на ответ.
Однако отмалчиваться противник вовсе не собирался.
— Подожди немного, и узнаешь, — в голосе говорившего явственно послышался смешок. — Надеюсь, тебе понравится.
В поле зрения внезапно возникла демоновидная черная тварь. Местами попятнанная сильными ожогами, с прогоревшими насквозь крыльями, но тем не менее настроенная весьма решительно. А рядом с ней еще одна.
Только сейчас Кристофер Лейн осознал, что в эфире стоит полная тишина. Ни воплей, ни криков, ни отчаянной матерщины… нет ничего, даже стонов. Ему вдруг стало очевидно, что отряда больше нет.
«Ну, давай же, тварь! Чего ты ждешь?» — подумал он и прикрыл веки в ожидании неизбежного.
Однако вместо смертельного удара он почувствовал, как его отрывают от ледяной поверхности и куда-то несут, держа за ноги вниз головой. Когда тряска неожиданно прекратилась, он открыл глаза, о чем сразу же пожалел.
Далеко, невообразимо далеко внизу виднелся каменистый берег Рейнского моря, а прямо в лицо ему уставилось исчадие ада, за которым он так долго и безуспешно охотился. Демон стоял на самом краю обрыва и в поднятой вверх жилистой лапе держал над пропастью побежденного, но не ставшего менее ненавистным врага. Несколько секунд палач и его жертва вглядывались друг другу в глаза, а потом в наушниках послышался новый голос:
— Кристофер Лейн! Мы знаем, что ты выполнял чужой приказ, когда гонялся за мной по всему обитаемому пространству. И не виним тебя за это. Но гибель нашего друга мы простить не можем и не хотим. Я хочу, чтобы ты знал… Это я, Екатерина Решетникова, приговариваю тебя к смерти, и оспорить мой вердикт вряд ли кто сможет и, скорее всего, не захочет. Прощай…
— Подожди… — единственное, что успел сказать Кристофер Лейн, прежде чем Катерина разжала пальцы.
Короткий, леденящий душу вопль во всей Вселенной слышали только двое.
Эпилог. Сезон Обретенного солнца
Негромкий, однако весьма настойчивый переливчатый звук внезапно возник где-то на самой периферии сознания и принялся витать прямо над головой то приближаясь, то взлетая куда-то на совсем уж невероятную высоту, не умолкая при этом ни на секунду, а главное, не позволяя расслабиться и вновь погрузиться в восхитительный мир приятных сновидений. Чем-то неуловимым он напоминал соловьиную трель, но только напоминал, потому что никаких соловьев здесь, конечно же, никогда не было, да и быть не могло.
Приложив воистину героические усилия, Катя разлепила глаза и уставилась в темноту, с трудом освобождаясь от тягучего сладостного дурмана. В поле зрения на расстоянии вытянутой руки порхала светящаяся призрачным зеленоватым светом голографическая крылатая ящерица, и, судя по всему, именно ее настойчивости Катя и была обязана столь ранним пробуждением.
— Время, — слегка хрипловатым со сна голосом, произнесла она, и ящерка, поперхнувшись на середине музыкальной фразы, растворилась в темноте, оставив после себя невесомое облачко таявшей прямо на глазах зеленоватой звездной пыли и пару светящихся, разделенных двоеточием, чисел.
«Все правильно, пора вставать, — подумала Катя с легким оттенком сожаления. Покидать теплую уютную постель совершенно не хотелось. — М-м-м… Так и валялась бы здесь целый день… а Рон приносил бы мне завтрак с непременной чашкой обжигающего ароматного кофе, а потом обед и, возможно, даже ужин. А что? Мечтать так мечтать… Жаль, нельзя позволить себе подобного удовольствия. Ничего не поделаешь, пообещала дяде Леше успеть до рассвета, а обещания, как известно, надо выполнять. Или не обещать вовсе.»
— Рон, — она слегка толкнула мужа в бок. — Вставай, а то не успеем.
— Ум-гум, — ответил Рон и повернулся к ней спиной.
«Что ж, попробуем по-другому, — усмехнулась Катя. — Все равно подниму, ты же меня знаешь. А то в последнее время разомлел что-то у нас бывший пилот, расслабился, совсем форму потерял. Во время службы в Космофлоте такого безобразия наверняка себе не позволял, вскакивал, что называется, по первому звонку. Ох, и возьмусь же я за тебя! Хочешь не хочешь, а придется вспомнить былое.»
Она слегка прищелкнула пальцами, и темноту спальни в одно мгновение смахнул прочь неяркий, однако показавшийся воистину ослепительным, свет ночника. Рон обиженно заворочался и попытался натянуть одеяло на голову.
— Вставай, лежебока, — повторила Катя. — А то включу сейчас верхний свет. Давай, не тяни, времени и так в обрез.
Она решительно откинула в сторону край одеяла и одним рывком встала на ноги. Мягкое напольное покрытие отчего-то показалось на редкость холодным, и она торопливо задвигала ногами, нащупывая уютные домашние тапочки. После чего подхватила валяющийся на кресле длинный, почти до самых пят, шелковый халат и пошла прочь из спальни в направлении душевой. По пути заглянув в комнату дочери.
— Наташа! Подъем! — крикнула Катя и, убедившись, что ее призыв очевидным образом услышан, отправилась дальше.
Тугие водяные струи моментально прогнали последние остатки сна, быстро наполнив тело чувством невероятной бодрости и свежести. А также полной готовности к новым свершениям.
«Правда, следует признать, подвиги на сегодня никоим образом не запланированы, совсем даже наоборот. И это хорошо. Надо же когда-нибудь и просто отдохнуть.»
Катя с сожалением покинула душевую, направившись прямиком на кухню.
«Завтрак — дело серьезное, — думала она. — Его нельзя пускать на самотек. Что там говорит народная мудрость? Правильно, „съешь сам“. Вот и не будем нарушать традиции. Вообще-то, по-хорошему, следовало еще вчера отдать необходимые распоряжения… но, каюсь, забыла. Хотя ничего непоправимого, кажется, не произошло. Пока эти лентяи встанут, все уже будет готово.»
— Фима, — позвала она, и прямо посреди кухни мгновенно материализовалось голографическое изображение молоденькой девушки в костюме горничной с белоснежным передником и столь же безупречной наколкой в спадающих волнами соломенного цвета волосах.
Искусственный интеллект умного дома, по обоюдному согласию с Роном получивший имя Серафима, совмещал в себе сразу несколько ипостасей: от симпатичной расторопной горничной до сурового вида домоправительницы, твердой рукой ведущей вверенный ей семейный корабль сквозь любые бури и штормы. Плюс повар, няня, репетитор, секретарь и библиотекарь… а также просто умный и начитанный собеседник… в зависимости от того, какая именно потребность возникала в данную минуту у хозяев дома. Либо все перечисленное одновременно.
Сегодня Серафима, в полном соответствии с ситуацией и временем суток, выбрала облик горничной.
— Доброе утро, Екатерина Павловна, — с легкой улыбкой произнесла она. — Чем могу быть полезной?
— Завтрак на троих, — сказала Катя и задумалась. — Значит, так… запоминай.
Она продиктовала подробное меню с учетом индивидуальных предпочтений, после чего добавила:
— Накрой, пожалуйста, в гостиной. И кофе нам с Роном покрепче…
— Хорошо, — все с той же улыбкой кивнула Серафима. — Через десять минут будет готово.
После чего без следа растворилась в пространстве.
«Где же этот соня? — сердито подумала Катя, решительным шагом направляясь прямиком в спальню. — Если не встал… ну, я ему! Пусть пеняет на себя и не говорит, что его не предупреждали.»
Рон, понурив голову, сидел на кровати и вяло ковырял ногой пол в поисках тапочек.
— Шевелись! — сурово произнесла Катя и взмахнула рукой, совершенно безжалостным образом включив верхнее освещение. Рон немедленно сощурился и загородил глаза ладонью, буркнув под нос нечто невнятное. — Быстрее! Завтрак в гостиной через десять минут! Давай, не зли меня!
Она снова вышла в коридор и открыла дверь в комнату дочери.
— Наташа! — громко произнесла она, с неудовольствием взирая на заваленное игрушками и предметами одежды помещение.
Никого. Кровать с собранным в большой неопрятный ком одеялом абсолютно пуста. Наташи и след простыл.
«Опять играет, — догадалась Катя, внимательно осматривая комнату дочери. — Нашла время. Сговорились они что ли? И все же придется подыграть, не стоит ее разочаровывать. Обойдется куда дешевле, чем уговаривать оскорбленную в лучших чувствах капризную личность и потом терпеть ее надутый вид и нескончаемое нытье за столом.»
— Странно, — с притворным удивлением громко сказала она, обходя комнату по кругу. — И куда же она подевалась? Никак не найду. Может быть, здесь? — Катя приоткрыла дверцу шкафа и заглянула внутрь. — Нет… здесь ее точно нет. А ну-ка, посмотрим под кроватью…
На самом деле она уже давно заприметила у большого, во всю стену, зашторенного окна сиротливо притулившуюся тумбочку из натурального дерева, точь-в-точь такую, которая стояла у изголовья Наташиной кровати. Раньше ее здесь не было.
Катя приблизилась к тумбочке вплотную, сделав вид, что оказалась рядом с ней совершенно случайно, и положила руку на полированную поверхность.
— А-а! Вот ты где! — разыграв удивление, сказала она. — Хитрюга…
Казавшиеся абсолютно незыблемыми стенки тумбочки внезапно поплыли, словно воск под палящими лучами жаркого солнца, углы сгладились и распрямились, а затем вся конструкция стремительно вытянулась вверх и практически мгновенно превратилась в очаровательную девочку лет десяти, с заливистым смехом бросившуюся в объятия матери.
— Ну, ты, Наташка, даешь, — искренне восхитилась Катя.
— Правда, здорово получилось?
— Правда, — с улыбкой ответила Катя, ничуть не кривя душой. Метаморфоза и в самом деле была близка к совершенству. — А теперь быстро в душ, одеваться и завтракать. Мы едем к дедушке.
Она ласково похлопала дочь по упругой теплой попке, подталкивая к двери.
— Ура! Уроков не будет! — воскликнула Наташа и, вовсю шлепая босыми ногами по полу, выбежала в коридор, где чуть не столкнулась с заспанным Роном.
— Привет, па! — громко крикнула она, прошмыгнув в ванную перед самым его носом.
Рон недовольно нахмурился.