Автономное плавание[=В третью стражу]

* * *


– Что-то случилось? – спросила она, с напряжением всматриваясь в его лицо.

– Ничего не случилось. Во всяком случае, ничего такого, что могло бы меня изменить, – разумеется, он лгал, но полагал, что ложь во спасение, да еще и ради дела, не есть грех. В конце концов, Таня уезжала, и что же, он – как честный человек – должен вывалить ей на дорожку всю правду?

«В каком-то смысле женщины правы. Все мы кобели! – мысленно усмехнулся Олег. – Ну, пусть не все, но многие. Это-то уж точно».

– Ты изменился…

– Прошло почти две недели.

– Ну разве что, – в ее голосе все еще слышалось недоверие.

– Когда отходит твой пароход? – спросил Олег.

– В девять вечера я должна быть на борту.

– Негусто, – вздохнул Олег. – Поужинаем?

– Ты приглашаешь меня в ресторан? – улыбнулась она.

– Есть возражения? Пожелания?

– Да, одно.

– Слушаю вас, моя госпожа, и заранее повинуюсь.

– Не в центре города.

– Разумеется, – кивнул он. – Это все? Тогда пошли!

Они вышли из здания вокзала, Олег остановил извозчика и назвал ресторан в Хобокене. Район так себе, зато и не центр. И кабак подходящий, Олег сейчас вспомнил о нем памятью Баста, – самое то.

В ландо ни о чем серьезном не говорили. Обменивались милыми репликами по-французски и по-немецки, но не о делах, естественно. Заговорили только в ресторане, когда остались одни в кабинете, «щедрой рукой» брошенном к ногам женщины безукоризненным джентльменом, пекущимся о ее репутации.

– Ты была у Кривицкого? – спросил Олег.

– Ты же знаешь, – Таня удивилась и посмотрела в глаза Олегу. – Что случилось?

– Пока ничего, – усмехнулся Олег. – Но обязательно случится… через несколько минут.

– Интригуешь? – прищурилась она.

– Никак нет, мадемуазель. Скажи, ты никого там не заметила?

– Где? Когда?

– Там, где Вальтер живет… Когда обратно шла.

– На улице… – Таня задумалась. – А знаешь, да! Там, в кафе… за окном… Он на меня так посмотрел, я даже испугалась: а вдруг он знает, кто я такая? Но потом… Все было нормально. Хвоста не было. У меня еще одна встреча была…

«Да знаю я!» – отмахнулся мысленно Олег.

– Как он выглядел? Я имею в виду мужчину в окне?

– Молодой, красивый, – улыбнулась Таня. – С усиками. Знаешь, такие узенькие… Ну прямо Кларк Гейбл – типичный мафиозо!

– А теперь слушай и запоминай.

Таня, видимо, оценила твердость его взгляда и вопросов задавать не стала.

– Когда ты шла к резиденту, в начале улицы ты обратила внимание на автомобиль. Ничего особенного: потрепанный и заляпанный грязью «Audi Front». Как выглядит, знаешь?

– Знаю, а…

– Подожди, – остановил ее Олег. – Рядом с автомобилем курил невысокий, но широкий в плечах мужчина в черном пальто и черной шляпе с прямыми полями. Волос его ты не видела, значит…

– Значит, или лысый, или стрижется коротко.

– Точно. Густые – моржовые – усы. Сивые с обильной сединой. На подбородке шрам. Ты еще обратила внимание, что на холоде шрам побледнел. Неряшливый шрам, уходит вниз, на шею. Запомнила?

– На себе не показывай! Да.


– Нос картошкой. Глазки маленькие…

Олег рассказывал долго. Минут пять. Он дал описание одного и перешел к другому – второй должен был заместить собою образ Виктора в кафе на том же месте в тот же час, – и обоих обязательно узнают, должны узнать по этим словесным портретам. Не Таня, а те, кто ее сюда послал. Однако Олег-то этих двоих и сам никогда не видел, потому и старался самым точным образом – с синонимами и сравнениями – передать Тане слова Федорчука.

– А для чего это? – спросила Таня, повторив без запинки все приметы и обстоятельства встречи.

– Для того чтобы изменить историю, – усмехнулся Олег.

– И как же мы ее изменим? – заинтересовалась Таня.

– А вот так, – откровенно усмехнулся Олег. – Все запомнила?

– Да.

– Тогда переходим ко второй части марлезонского балета…

Таня непроизвольно прыснула.

– Сегодня ты приехала в Антверпен. И вдруг к тебе подошел я. Не удивляйся. Расскажешь им, как выгляжу…

– И?..

– И передашь содержание нашего разговора и свои ощущения. Итак. Ты меня не знаешь. Я подошел на улице, вежливо поздоровался, приподняв шляпу. И спросил, не могли бы мы поговорить.

– Кто вы? – спросила Таня. – Что вам надо?

Она еще не полностью включилась в игру, но все-таки поддержала предложенный Олегом «дурной» диалог.

– Я немец. А надо мне, чтобы вы передали своим начальникам, что к вам подошел в Антверпене немец, знающий, кто вы такая на самом деле, и попросил кое-что передать на словах.

– Вы в своем уме, господин немец? Какие, к черту, начальники?

– Ну не знаю, – развел руками Олег. – Я не настолько осведомлен в ваших делах, мадемуазель. Коминтерн, НКВД, военная разведка…

– О чем вы?! Какая разведка? Я француженка…

– Я знаю, – кивнул Олег. – Вы действительно француженка. Вас узнал один ваш старый знакомый. Он сказал, что вас зовут Жаннет Буссе. Вы коммунистка, были связаны с газетой «Юманите», но сейчас у вас в сумочке наверняка лежит паспорт на совершенно другое имя.

– Да что вы себе!..

Но Баст не дал ей закончить фразу. Эту партию вел он, и реплики глупой французской девчонки его не волновали. Интерес его простирался гораздо дальше, но Москва была достижима только через эту «певунью».

– И я даже не хочу знать, на какое имя, – закончил он свою мысль. – Я вас не вербую, мадемуазель. Поверьте. Как агент вы мне совершенно не нужны. Мне нужно доверие, и ничего больше. Я вам вот что еще скажу. Позавчера вы были в Гааге. Встречались там с резидентом. Адрес назвать?

– Я…

– Не врите, – снова остановил ее Баст. – Я вас там видел. А резидента вашего убили.

– Кто? – чисто рефлекторно спросила Таня и сама тут же спохватилась, что прокололась. Но Баст на это и внимания не обратил, он ведь с самого начала знал, что она именно та, кто ему нужен…

– Гестапо, – сказал он. – Но это не моя операция. И почему его убили, я не знаю, хотя кое-какие предположения у меня есть, и именно их-то я и хотел бы передать в Москву. Но, прежде всего, скажите им, это не самоубийство. Это убийство.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Москва… Это ведь в России, не так ли? А я еду в Париж!

– Разумеется, – кивнул Баст. – Значит, вы потратите на меня десять минут своего драгоценного времени, а потом уедете в Париж. Договорились?

– Почему я не ухожу?

– Потому что он, то есть я удерживаю тебя за руку. А поднимать скандал ты боишься. У тебя ведь с собой шифровка Вальтера. Я прав?

– Да.

– Тогда продолжим разговор.

– Ладно, господин псих, – Татьяна посмотрела на него с таким презрением, что захотелось ей поаплодировать («Верю. Верю!»). – Говорите, что хотите, и я пойду.

– Вот и славно, – кивнул Баст. – Итак. Немецкой разведке – не Абверу, а СД удалось завербовать одного высокопоставленного русского комиссара.

Татьяна напряглась. Или это Жаннет дурила?

– Он отдыхал в Италии. Два или три раза, но завербовали его в Австрии. Не уверен, но по моим данным, взяли его на любви к мальчикам. Понимаете, о чем я говорю?

– Я знаю, о чем вы говорите, – тон холодный, глаза мечут молнии. Просто великолепно!