Алмазный город

Зачем я вообще об этом заговорила?

Ей было практически слышно, как Тео расплывается в улыбке.

– Так. Значит, если я тебя правильно понял, тебя в нем привлекает его выдающееся умение убивать?

Потрясенно выдохнув, Аина стукнула его так сильно, что он чуть не свалился с кровати. Тео от души хохотал, а она натянула одеяло на голову и отвернулась к стене, чтобы не видеть, как он потешается.

– Нет! – решительно изрекла она наконец, хотя щеки ее по-прежнему пылали.

– Во всяком случае, тебе пора понять: ты тоже достаточно хороша в деле, независимо от его одобрения или осуждения. Хватит ждать, что он будет откупоривать бутылку шампанского всякий раз, когда ты кого-нибудь ликвидируешь. И даже открыть свою контору – недостаточно. Ты должна превзойти его. Доказать, что ты лучше.

Знал бы Тео, что об этом она и мечтала сильнее всего на свете. Зарывшись пальцами в одеяло, Аина только и смогла пролепетать:

– Но как?

– Одержи над ним верх. Восторжествуй. Сбей с него спесь. Только не подумайте, девушка, что я призываю вас к насилию. – Он помолчал, дожидаясь пока она отсмеется. – Как только у тебя это получится, он лишится в твоих глазах всего своего смертоносного обаяния, поверь. Вот тогда и посмотришь, нравится он тебе по-настоящему или дело только в профессиональных качествах. И заодно проверишь, не появился ли у тебя на примете кто-нибудь получше.

При этих словах Аина взглянула на Тео, нахмурив бровь, но тот по-прежнему лежал с закрытыми глазами и абсолютно бесстрастным выражением лица.

Спустя несколько минут оба заснули. Пока ее веки наливались тяжестью, Аина представляла себе, каково это – ощущать чьи-то ладони на талии, но дальше рук картинка не выстраивалась. Лица обнимающего видно не было.



На следующее утро она возвратилась в Хайм. Открыв дверь кабинета и заглянув внутрь, она застала Коля за письменным столом. Он что-то сосредоточенно писал. Оранжевый огонек лампы освещал татуировку Стервятника и сапфиры на наручных часах. Глаза шефа, как обычно лишенные всякого выражения, скользнули вверх и встретились с глазами Аины.

– Дело сделано.

По лицу Коля промелькнула улыбка.

– Да, уже слышал. Заказчик поставил меня в известность с утра пораньше. Что ж, я в тебе не сомневался, Аина.

Она с трудом удержалась, чтобы не выпалить: «Я в себе тоже».

Шеф парой широких шагов пересек кабинет, взял ее за руку, втащил внутрь и захлопнул дверь. Затем подвел к столу и только тогда, отпустив ладонь Аины, открыл сейф. Вытащив оттуда коробку с монетами, передал ей. Коробка оказалась такая тяжелая, что резко оттянула карман, когда очутилась в нем.

– Больше никаких крупных операций на подходе нет? – поинтересовалась она нарочито небрежно. – Я бы с удовольствием избавила тебя от хлопот с ними.

– Весьма вероятно. – Один кончик его губ приподнялся в улыбке. – Более того, скажем так: если операция «Каута Хираи» – это алмаз, то мой следующий заказ – это черный алмаз. Шанс, который выпадает раз в жизни.

На последних словах голос Коля зазвучал приглушенно. Аина почувствовала укол любопытства, но подробностей не последовало, и она поняла, что больше он ничего не скажет. В конце концов, ей от него сейчас нужно было одно – открытое подтверждение того, что она свободна и может открывать свою контору. Но тянуть из него такое заявление она не могла. Придется ждать.

Собственно, ничего особенного не произошло. Просто очередное убийство. Она отчиталась ему об успешно завершенном деле, получила деньги, и можно расходиться каждый своим курсом. Но нет. Что-то между ними неуловимо изменилось, что-то почти осязаемое и наэлектризованное повисло в воздухе, когда Коль подошел к ней. Даже его шаги по мягкому ковру казались тяжелее коробки с корсами в кармане Аины. Отпустит ли он ее теперь и вправду в самостоятельное плавание? Как попрощаются с ней остальные обитатели Хайма? Пожелают ли удачи? А он – пожелает?

Неуверенность пронзила ее, словно молния. Этого момента она ждала, воображала себе его много лет, и вот он пришел, а у нее что-то вроде упадка сил. Или она просто совсем запуталась, переволновалась? Может, спокойнее будет остаться здесь, жить и работать под защитой шефа – если бы только он просто обнял ее, сказал, что она ему небезразлична, сказал, что не хочет ее терять?..

– Ты отлично справилась, Аина. Я всегда знал, что, пригласив тебя в Хайм, сделал правильный выбор. – В его голубых глазах засияла гордость. Такой похвалы Аина еще никогда не слышала ни от него, ни от кого-либо другого. – В общем, прекрасно потрудилась. Заработала достаточно, заслужила всю оказанную тебе поддержку, научилась всему, чему следовало научиться. Я не буду становиться на твоем пути к успеху, но, если понадобится помощь, всегда можешь обращаться. Мы еще увидимся, не сомневаюсь.

Аина кивнула и сделала шаг назад. Задержалась, опершись рукой о дверной косяк. Но Коль уже вернулся за стол, и прежде чем он успел поднять глаза и удивиться, почему она все еще здесь, девушка поспешила удалиться, дрожа всем телом и не понимая почему.

«Чего ты собственно ожидала, торжественного банкета?»

Снаружи Хайм казался сегодня особенно холодным и сумрачным. Аина подумала о Таннис и Мирран, о пустой кровати Мазира, о тех трех новичках, которых Коль готовил в дело.

По большей части она старалась держаться особняком и ни с кем не сближаться. Аина была слишком сосредоточена на своем деле и слишком осмотрительна: никому не доверяла настолько, чтобы по-настоящему подружиться. Однако все же они работали бок о бок. Бок о бок тренировались, перевязывали друг другу раны, когда это требовалось, и вместе старались угодить Колю – вылететь из Хайма никому не хотелось.

Теперь, до тех пор пока она не сколотит собственную команду, она будет в своей конторе совсем одна. Представление о том, с чего начинать, у нее имелось, и девушка была благодарна Колю за готовность и дальше ей помогать… И все же ей будет не хватать общности, солидарности и безопасности, царивших в Хайме.

Задумчиво покачивая головой, Аина зашагала прочь и ни разу не оглянулась. Вот она и получила то, за что боролась все эти годы. Ну да ладно. Наверное, уверенность вернется, когда ее контора встанет на ноги и дела пойдут своим чередом. Что же до персонала… На улицах вечно гуляли слухи о бандитах, которым по тем или иным причинам надоело горбатиться на своих шефов, однако при контакте с ними следовало соблюдать максимальную осторожность: в противном случае вышеупомянутые шефы узнают, что она переманивает у них бойцов, и просто убьют ее раньше, чем ей это удастся сделать.

Положив деньги на счета – свой и Тео соответственно, – Аина потуже затянула пропитавшийся кровью шарф и отправилась дальше. Около вокзала вокруг нее стал густеть поток пассажиров с багажом всех форм и калибров. Откуда-то из-за их спин внимание девушки вдруг привлекли громкие голоса.

Вокруг статуи Веррайна собрался народ. Солнечные лучи с поразительной яркостью отражались на мече, пронзавшем грудь короля, и притягивали к себе взор Аины, как огонек в ночи притягивает мотылька.

Специально сооруженный перед статуей высокий помост обступали гвардейцы. Их винтовки сверкали на солнце. Хищные волчьи взгляды сверлили толпу, словно пытаясь по одному внешнему виду вычислить злоумышленников. Взор же Аины сосредоточился на тех, кто находился наверху помоста: властно поднятые подбородки, одежды из тончайшего шелка, бархата, натуральной кожи… Только очень состоятельные люди могли позволить себе подобную роскошь. А эти пятеро вместе и вовсе составляли Дозор – высший орган государственной власти в стране. Все они были Стальными баронами и богатством превосходили даже семейство Хираи.

Говорил генерал Ботикс – остальные стояли у него за спиной с твердыми и непроницаемыми лицами. Из того, что речь произносил именно он, Аине стало ясно: сообщение касается сферы безопасности или обороны. Ведь генерал курировал тюрьмы и командовал армией, а также, по совместительству, – Алмазной гвардией. По мере того как людей у помоста собиралось все больше, Ботикс говорил все тверже и уверенней. Казалось, каждый новый слушатель добавлял силы его голосу, яростного блеска – глазам, и оснований – непомерному самолюбию. Остальные члены Дозора застыли за правым плечом Ботикса. Имена этих людей фигурировали в каждом официальном документе или распоряжении в Шумеранде: Мария Окубо, единственная женщина, и трое мужчин – Эйрхарт, Готаро и Диасо.

Черные шпили Стальной башни возвышались прямо за их спинами с северной стороны – словно так было нарочно задумано. Возможно, кто-то из собравшихся на площади видел в этом некое знамение, зримое проявление власти, и испытывал в эти минуты чувство преданности Дозору, ведущему страну в светлое индустриальное будущее. Аина ощущала только, как смог от заводов в этой части города оседает в легких, и думала о том, какая пропасть отделяет ее от этих гордых хозяев жизни.

Голос Ботикса между тем гремел над толпой:

– Награду в сто тысяч корсов получит тот, кто раскроет личность убийцы Кауты Хираи.


Аина замерла, не сводя взгляда с лица генерала.

– Минувшей ночью двое неизвестных проникли на охраняемую территорию Аметистового холма. Один из них жестоко убил Кауту Хираи – одного из крупнейших инвесторов в финансовую систему нашего города. Мотивы преступления неясны. Установлено, что главной подозреваемой является девушка примерно 18–19 лет, возможно, миль-симаска по происхождению, волосы темные, глаза карие. В нашем распоряжении находится портрет злоумышленницы, составленный по описаниям свидетелей.

При этих словах один из гвардейских офицеров, стоявших у подножия помоста, передал генералу свернутый в рулон лист бумаги. Тот развернул его, и всеобщему обозрению предстал рисунок, от которого у Аины перехватило дыхание.

– Много лет я состоял в личных теплых и дружеских отношениях с братьями Хираи. Их отец был для меня как брат, и я дал единственному выжившему его сыну Рю торжественную клятву: мы найдем и покараем убийцу.

Голос генерала оборвался на ноте такой звенящей и решительной, что, казалось, она осела на толпу, как пыль.

Аина нырнула в ближайший переулок и закрыла лицо шарфом, не обращая внимания на медный запах запекшейся крови. Ей казалось, что подозрительные взоры обращены на нее со всех сторон. Речь Ботикса будто лесным пожаром разнеслась по толпе и, несомненно, пробудила в сотнях рабочих, с трудом позволявших себе питаться по нескольку раз в день, мечты о роскошных яхтах, особняках и бриллиантах, которые можно купить на сто тысяч корсов.

Портрет, представленный Ботиксом, отражал реальные черты Аины с дьявольской точностью – даже вечную легкую гримасу, кривившую губы, и выражение холодной решимости в глазах. Рисунок был так хорош, что почти двигался. Единственным человеком, у которого имелась возможность хорошенько разглядеть ее той страшной ночью, был Рю Хираи. Сглупила она, конечно, оставив его в живых. Коль ее за это по голове не погладит.

Ну ладно. Пусть на руках у Дозора есть ее правдоподобное изображение – если залечь на дно, перекрасить волосы или остричь их, глядишь, все обойдется. Шумиха спадет, и опасность минует.

Чем больше Аина размышляла обо всем этом, тем сильнее чувствовала, как уверенность возвращается к ней. Нервное напряжение от ошибок, допущенных вчера ночью, отпускало, уступая место глубокому удовлетворению, раздувавшемуся в груди, словно воздушный шар.

– У меня получилось, – шептала она самой себе на ходу.

Она выдержала последнее испытание Коля. Теперь она больше не Клинок, разящий по его приказу. Девчонка, которая много лет назад чуть не замерзала в подворотнях Косина, превратилась в одну из самых опасных преступниц города. И больше ей не нужно бояться, что она вернется жить на улицы. Она сама воцарится над улицами. Уважение к ней не позволит ни единой душе на Куче поднять на нее руку или стать поперек дороги. И Коль теперь смотрит на нее совсем другими глазами – в этом нет сомнения.

Аина хотела было подавить эйфорию, напомнить себе, что все это может поменяться, рассеяться, как дым, в любую минуту, да и возмездие, вполне вероятно, поджидает за ближайшим углом, но… на сей раз она решила, что имеет право собой гордиться.





11




Узкими и глухими переулками она направлялась к дому Тео. Аина ни с кем не встречалась глазами, держала кинжал в рукаве и поминутно напоминала себе, что вовсе не беззащитна, хоть за ее голову и назначена такая цена. Да, теперь она – сама по себе, но Коль ведь не лишил ее защиты и покровительства. К тому же все, чему он ее научил, а также врожденное незаурядное самообладание – всегда при ней.

Как-то раз, три года назад, в день, состоящий из одних лишь изнурительных тренировок, Аина дала себе слово непременно выжить. Приложить все усилия к тому, чтобы утереть нос толпам врагов, которым непременно захочется отправить ее в могилу. Тогда она еще не знала, что уже очень скоро Король пошлет ее на первое в карьере убийство.

Дело было так: Аина битый час стреляла по мишеням на заднем дворе Хайма, когда вдруг появился Коль и велел ей прекратить. Она начала медленно опускать пистолет. По лицу ее, несмотря на зимний холод, струился пот. Мишени были выставлены в ряд вдоль берега Миноса. Большую часть она поразила, хотя дрожала так, будто участвовала в настоящей схватке не на жизнь, а на смерть. Всякий раз, когда ей в руки попадало огнестрельное оружие, перед глазами вставали родители, падающие под выстрелами. Эта картина никогда не покидала её, как ни пыталась она вытеснить ее из памяти.

Коль не имел привычки рано обрывать тренировки, как ни умоляла она его об этом (потом научилась не умолять – все равно толку нет).

– Нет, я еще не закончила! – поспешно возразила девушка, вновь прицеливаясь.

Почему он сегодня решил завершить стрельбы досрочно? Что, она выглядит такой уж слабачкой? Или тут какой-то подвох?

Король протянул руку и забрал у нее пистолет, на мгновение остановив взгляд на ее дрожащих руках.

– Я серьезно. Пока хватит. Давай-ка прогуляемся кое-куда.

Аина коротко кивнула и последовала за ним. Они покинули Хайм и направились вверх по косым, покрытым мокрым снегом холмам Кучи к центральному вокзалу.

Без оплаты прошли через турникеты. Дежурный служащий нервно сглотнул и жестом показал – проходите, мол, но Коль даже не поднял на него взгляда.

Поток пассажиров и их чемоданов тек мимо них по направлению к неуклюжим громадам металлических вагонов – каждое колесо чуть ли не выше Аины. Над платформами клубились облака пара и дыма – девушка даже закрыла нос и рот рукавом, маневрируя в толпе. Ее смутное отражение на бронзовых корпусах вагонов послушно, как тень, тащилось за отражением Короля.

Через несколько минут они оказались перед какой-то запертой дверью. Коль отпер замок и повел ученицу вверх по узкой лестнице на второй этаж вокзальной башенки. В небольшом помещении, куда они попали, окна имелись со всех сторон, кроме одной – там висели массивные бронзовые часы.

Аина молча дрожала. Коль, скрестив руки на груди, глядел на город. Дело происходило в начале зимы, небо было серым, оконные рамы сковало морозом. Девушка вытащила из кармана пару потертых варежек и натянула их. В эту минуту она бы многое отдала, чтобы не выдать, как ей холодно. Но Коль, кажется, ничего не замечал. Он продолжал взирать вниз, на каменные джунгли, невозмутимо, словно монарх на подданных.

Сражаясь с отчаянным желанием потереть ладони одна о другую, Аина спросила:

– Ты хотел мне что-то показать?

Вместо ответа он обвел жестом массивы зданий, окрашенных пурпурно-золотым светом морозного вечера. Заходящее солнце еще стояло у них за спиной, но нисколько не грело в это время года. Проведя большую часть последних лет в стенах Хайма, Аина почти забыла, как выглядит Косин с иных точек. Улицы, расстилавшиеся под ними, обычно не представляли особого интереса для обзора, но сейчас, в ярком электрическом свете фонарей, показались Аине довольно красивыми.

– Тебе скоро начинать работать. Надо получше изучить город.

– Но я же здесь выросла, – возразила девушка, удивленно подняв бровь.

– Ты выросла на Куче. Остальных районов Косина не знаешь. И не знаешь, что тут может помочь в том или ином деле, а что навредить.

Коль повернулся к ней лицом и прислонился спиной к одной из башенных колонн. Последние солнечные лучи сверкнули в его голубых глазах. В следующее мгновение Аина поймала себя на том, что неотрывно смотрит прямо в них, и отвела взгляд, вспыхнув ярким румянцем.

Смущенно откашлявшись, она кивком указала на татуировку стервятника под бриллиантовым браслетом.