Альянс мусорщиков

— Оба исключительно тяжело переносят зимнюю простуду. Возможно, у иномирцев слабее сопротивляемость. Мужчина может выжить, но женщина определенно умрет.

Я поспешила к лежавшей в кровати Феникс; ее лицо пылало, а глаза оставались закрытыми. Я дотронулась до лба бедняжки тыльной стороной ладони и почувствовала обжигающий жар. Затем наклонилась правым ухом вплотную ко рту. При вдохах и выдохах слышался слабый свистящий звук.

Хаосовы слезы. Надира была права. Я слишком часто слышала этот звук, чтобы ошибиться. Люди, дышавшие так в первый день болезни, никогда не переживали критический третий.

Когда я выпрямилась, Феникс открыла глаза и резко схватила мою руку.

— Дождись меня, Ливия! Я лечу на Зевс, чтобы быть с тобой. Дождись меня!

В ее глазах застыло ошеломленное выражение, и я поняла, что она видит не меня, а любимую женщину.

— Я тебя дождусь, — сказала я.

Феникс улыбнулась, ее глаза закрылись, а рука ослабила хватку и упала на постель.

Я повернулась к Надире.

— Мне понадобится твоя помощь, чтобы дать ей лекарство от простуды.

Сестра уставилась на меня.

— У тебя есть лекарство? Откуда?

— Из места между Йонкерсом и Территауном, — ответила я. — Мы привезли множество коробок. У меня с собой несколько таблеток.

Надира помогла мне посадить Феникс. На столике у кровати стояла бутылка с водой и бумажные стаканчики. Я наполнила стакан водой и уговорила Феникс проглотить таблетки. Две маленькие синие прошли легко, но с большой белой возникло затруднение.

Мы подержали Феникс в сидячем положении еще пару минут и, убедившись, что ее не вырвет, уложили обратно. Судя по разговору за спиной, я могла сказать, что Лютер и Аарон снимают с Тэда одежду и укладывают его в кровать, поэтому старательно держалась к ним спиной, переходя от Феникс к Брейдену. Тэд изо всех сил чтил мою скромность, занимаясь моей рукой, значит, я должна сделать то же для него.

Брейден пока дышал нормально, его глаза оставались открыты. Он повернул голову и взглянул на меня.

— Брейден, — сказала я, — Ты должен принять несколько таблеток, чтобы поправиться.

— Таблетки? — растерянно повторил он.

Мы с Надирой повторили процедуру, подняв его для приема лекарств. Он легко проглотил их, но, похоже, усилие его утомило. Когда мы уложили Брейдена обратно, он потерял сознание.

Я услышала, как открылась дверь, а повернувшись, увидела, что вошли Доннел и Жюльен со стазисными ячейками. Принесенное они сложили вплотную к стене. Я осторожно развернулась, убедилась, что Тэд лежит в постели и укрыт простыней, и, пройдя мимо него, достала маленькую пластиковую коробку, содержавшую записи о лекарствах.

Я отдала ее Надире.

— Вот полный список лекарств. Некоторые из них в этих ячейках, а остальные пока на борту «Духа Нью-Йорка».

Надира открыла коробку и начала быстро просматривать листы бумаги.

— В первой комнате у нас тяжело больной малыш, так что нужно принести сюда остальные лекарства как можно скорее.

Доннел кивнул и повернулся к своим офицерам.

— Идите и заберите груз. Когда Надира возьмет то, что ей нужно сейчас же, можете отнести остальное на верхний этаж крыла Сопротивления.

— Опять на холод, а мы еще не успели согреться, — пожаловался Жюльен. — Не знаю, почему люди считают офицерский пост привилегией.

— А я не знаю, почему ты думаешь, что все еще остаешься офицером, — ледяным тоном парировал Доннел.

Жюльен поспешил к двери, а Лютер и Аарон обменялись говорящими взглядами.

— Вы двое, прекратите строить друг другу гримасы и делайте, что приказано, — прибавил Доннел.

Лютер и Аарон умчались за Жюльеном. Доннел дождался их ухода, обошел комнату, осмотрев по очереди всех иномирцев, а затем повернулся ко мне.

— Блейз, мы должны поговорить, — сказал он. — Наверху. Сейчас же.

Я взглянула на Тэда.

— Я бы предпочла остаться…

Доннел прервал меня еще более жестким тоном, чем в разговоре с Жюльеном.

— Когда я требую поговорить сейчас же, то не шучу!

Он повернулся и вылетел из комнаты. Я последовала за ним, чувствуя жжение в желудке. Таким тоном Доннел говорил с людьми только перед тем, как их ударить. Почему он так обращается ко мне? Что я сделала?

Когда мы проходили через зал, люди бросали один взгляд на лицо Доннела и спешили убраться с его дороги. Затем мы поднялись по лестнице Сопротивления. Доннел не говорил ни слова, пока мы не дошли до его квартиры на шестом этаже и за нами не захлопнулась дверь.


— Хаосовы слезы, Блейз, почему ты не сказала мне о проблемах с рукой? Почему не предупредила, что Изверг собирается натравить на тебя общее правосудие? Я думал, мы в последнее время наконец начали разговаривать друг с другом и строить нормальные отношения. Очевидно, я обманывался.

Я облизала губы.

— Моя рука в полном порядке. Я лгала Ханне о…

— Не делай этого! — Доннел обвиняющим жестом наставил на меня палец. — Не смей лгать мне, глядя в глаза. Может быть, ты и обдурила своей историей людей в зале внизу, но мне известно то, чего не знают они. Я знаю, что всего несколько дней назад ты просила меня за Ханну. Знаю, что Тэд — это Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой, последний имплантированный представитель человечества. Знаю, что вы вдвоем провели последние несколько дней на складе, набитом медицинскими препаратами.

Я вздохнула.

— Хорошо. После перелома у меня еще продолжались небольшие боли. Ничего особенного, но Изверг заставил Ханну раздуть дело перед другими женщинами, чтобы те думали, будто у меня серьезные проблемы. Затем Изверг устроил нам с Тэдом западню, когда мы собирались в речное путешествие. Напал и повредил мне плечо, но Тэд вылечил меня на медицинском складе.

— Почему ты не рассказала мне о нападении Изверга? — спросил Доннел. — Я признаю, что имело смысл продолжать путь на склад, если Тэд мог вылечить там твою рану, но ты могла бы рассказать мне все целиком, когда мы возвращались на «Духе Нью-Йорка».

— Изверг пригрозил, что подаст на меня жалобу в общее правосудие за многомесячное сокрытие информации о поврежденной руке и заставит Ханну подтвердить его рассказ, чтобы все поверили. Он планировал втянуть тебя в мою защиту, заявить, что и ты лгал о моей руке, а потом оспорить твое лидерство в альянсе. Мне было гораздо безопаснее разобраться с ним самой. Как только Тэд вылечил мою руку, сложилась прекрасная ситуация, чтобы обратить план Изверга против него самого.

— Но разбираться с претензиями на лидерство — моя работа, а не твоя, — сказал Доннел.

— Да. Нет. — Я покачала головой. — Вся эта ситуация — моя вина. Моя ошибка. Моя ответственность. Именно я настаивала, чтобы ты принял Ханну в Сопротивление. Я считала ее лучшей подругой и была так глупа, что верила всем россказням. Лжи о том, что произошло, когда ее поймали на воровстве. Намекам, что я не могу тебе доверять, что ты меня игнорируешь, потому что не веришь в свое отцовство…

— Ханна! — Доннел отвернулся и шарахнул кулаком в стену.

— Мне так жаль. — Я нервно наблюдала за ним. — Я узнала, что Ханна работает на Изверга, лишь когда отправлялась за лечебными средствами. Но ты понимаешь, что я виновата во всей этой ситуации, поскольку доверяла Ханне, значит, мне и разбираться с Извергом.

— Не ты виновата, — возразил Доннел, — а я. Мне следовало прервать твою дружбу с этой девушкой много лет назад. Следовало выкинуть из Сопротивления в тот момент, когда я поймал ее на краже. А прежде всего, следовало не брать ее в Сопротивление.

Он вновь повернулся ко мне и заговорил спокойным голосом, из которого исчезли гневные ноты.

— Ханна сумела убедить тебя в своей лжи лишь потому, что я сам слишком боялся с тобой поговорить. Я потерял шесть лет нашей жизни из-за того, что опасался ухудшить и без того плохую ситуацию. Твой брат настолько ненавидел меня, что рискнул своей жизнью, заключив сделку с иномирцами и подложив нам их бомбу. Я думал, и ты ненавидишь меня так же. Я боялся, что если втяну тебя в отношения отца и дочери, ты совершишь что-нибудь такое же отчаянное.

Его лицо исказилось от боли.

— Ты не могла спорталиться из Нью-Йорка, как твой брат. Я постоянно видел в ночных кошмарах, как ты сбегаешь, пытаешься пешком в одиночку добраться до Америки-межпланетной и гибнешь. Я трусливо решил оставить тебя в покое и не понимал, что Ханна льет яд тебе в уши.

— Я сглупила, поверив всему, что она говорила.

Доннел постоял мгновение в молчании и продолжил более нормальным тоном:

— Мы должны забыть об ошибках прошлого и сосредоточиться на нынешней ситуации. Ты просила меня позволить тебе разобраться с Извергом, и я это сделал. К тому времени, когда я понял, что ты планируешь превратить стычку в полномасштабное противостояние с ним, было слишком поздно тебя останавливать. Ты хоть в малейшей степени представляешь, в какой опасности находишься?

Я покачала головой.

— Я знала, что рискую, но это сработало. Мы победили. Раньше люди слишком боялись выступать против Изверга, но теперь они решились на это.

— О, да, — подтвердил Доннел. — Ты повела атаку, поразила Изверга и прервала его пугающее правление. Его жертвы выстраиваются в очередь, чтобы заявить, что хотят обвинить его на процессе. Мне пришлось попросить Мачико составить список свидетелей, иначе я застрял бы в зале на часы.

Горечь в его тоне встревожила меня.

— Но это же хорошо?

— Нет, это ужасно плохо! Изверг должен предстать перед судом. Он знает, что множество жертв жаждут свидетельствовать против него, знает, что единственный способ остановить их — это восстановить власть страха, и знает, что у него на это ровно семь дней.

Доннел прервался и издал тяжелый стон.

— Я виноват, что у Изверга есть эти семь дней на спасение. В первые дни альянса мы проводили суды немедленно, и в некоторых случаях истина становилась известна лишь после наказания. В итоге, я привел альянс к соглашению, что между обвинением и судом всегда должна проходить неделя.

Он помолчал.

— Итак, у Изверга есть семь дней, чтобы восстановить власть страха, и единственный способ это сделать — убить тебя, Блейз.

Я моргнула.

— Ты правда думаешь, что он попытается меня убить?

— Я в этом уверен, — ответил Доннел. — Если ты умрешь в ближайшие несколько дней, все свидетели, выстраивающиеся в очередь, чтобы дать против Изверга показания, поймут, что могут стать следующими. Они тут же раздумают его обвинять. Изверг выйдет свободным из зала суда и станет еще влиятельнее, чем прежде.

— Но как Изверг сможет меня убить? Блок сказал, что продержит его под замком до суда.

— У Изверга еще останутся друзья в Манхэттене, — сказал Доннел. — Или, по крайней мере, друзья, которые побоятся обвинений в соучастии. Им достаточно будет выпустить его на несколько часов, чтобы он смог тебя убить. Как только ты окажешься мертва, Изверг может радостно вернуться в свою камеру и воспользоваться своим заключением, чтобы заявить о полной невиновности в твоей смерти.

Я молча рассматривала свои руки.

— Изверг уже уходил от обвинений в убийстве, — прибавил Доннел. — В первый наш разговор о нем я предупреждал тебя, что видел, как его враги умирали подозрительно удобно. Это произошло по крайней мере трижды. Человек публично конфликтовал с Извергом, унижал его, а через несколько дней умирал — вроде бы случайно.