Академия Изгнания

Риган же одарил меня удивленным и несколько огорченным взглядом.

– Мы вломились сюда, чтобы поболтать? – Он криво улыбнулся, и мне отчаянно захотелось, чтобы прямо сейчас пол подо мной рухнул.

Я расстроенно отвернулась и решила сосредоточиться на деле. Изо всех сил постаралась приглушить бурлящую от эмоций кровь и осмотрелась.

Обычный кабинет с кучей стеллажей по периметру и рабочим столом у окна. На полках полно папок с буквенными и цифровыми указаниями. Под стеклом прячутся пузатые пузырьки зелий. На некоторых прозрачных шкафчиках висят замки, на других их нет. Однако из всей обстановки мое внимание сразу привлек заваленный бумагами стол.

– Что мы ищем? – Риган бродил вдоль полок с папками, задумчиво изучая указатели на них.

– Что-нибудь на Фрая Белидора. Заметки лекарей, рецепты на зелья… Без понятия, что за бумаги заполняют в лазарете, но подойдет все, что найдем.

– Не понимаю, зачем тебе это, – отозвался Риган, уткнувшись носом в серые ряды документов.

Я подхватила со стола стопку каких-то листов и принялась их бегло пролистывать:

– Говорю же, кто-то хотел его отравить…

– Чтобы выбить из церемонии, – закончил Риган, хотя о своих догадках ему не говорила.

Тут же прекратила прогонять под пальцем бумаги с коряво выведенными чужими именами и пронзила охотника цепким взглядом:

– Ты так думаешь?

– Ты тоже. Так ведь? – парировал он и отвернулся от полки.

В коридоре загремели чужие шаги, и мы оба притихли. Я даже зачем-то согнула ноги в коленях, будто готовясь прыгнуть или спрятаться под стол. Только сомневаюсь, что это бы меня спасло…

К счастью, шум снаружи стих, но разговор мы продолжили уже шепотом.

– Да, я считаю, что это было сделано специально. Поэтому и ходила сегодня к Фраю.

– Да-да, – лукаво улыбнулся Риган, а меня будто плетью ударили по щекам.

Я крепче прижала стопку бумажек к груди и впилась в них пальцами. Наверняка останутся следы от ногтей, но я об этом и думать забыла. Внутри кипело странное, едкое чувство, которое я всеми силами пыталась заглушить, и потому вновь возмутилась:

– Я серьезно! То, что ты видел…

– Я не хочу обсуждать то, что видел, – пожал плечами напарник и отвернулся к стеллажам. – Это ваше дело, Аста. Я ничего не имею против.

– Прекрати! – почти застонала я. – Из Фрая еще пунш не выветрился, вот он и вел себя так. Все мои расспросы кончались его дурачеством. Он не смог мне ни одного имени назвать, а потому у меня нет подозреваемых!

Риган вновь резко обернулся, на этот раз держа в руках папку. Он в пару шагов пересек комнату и серьезно заглянул мне в глаза. От такого напора я забыла, как дышать, и нервно застыла.

– В таком случае ты не думаешь, что он вел себя так специально? – поинтересовался Риган. – Тебе не кажется, что он пытался кого-то прикрыть?

Я тяжело сглотнула, но глаз не отвела. С достоинством выдержала ураган, бушующий под густыми ресницами охотника, и спросила:

– И кого же?

Папка с тихим хлопком упала между нами на стол, о который Риган уперся ладонью, чуть склонившись ко мне. Сердце тревожно забилось, и Тьма ледяными струнами потянулась по жилам.

– Себя, – уверенно ответил Риган. – Почему ты отказываешься видеть самый очевидный вариант?

Я глупо открыла и закрыла рот, слепо глядя в пол. Раз за разом прокручивала в памяти вечер церемонии, все отчетливее убеждаясь – Риган вполне может быть прав.

Его догадка сразу многое расставила на свои места. Ведь редко кто будет сражаться за нас более рьяно, чем мы сами. А чтобы спасти собственную шкуру, можно пойти на любые хитрости. Уж я-то знаю это как никто другой.

Теорию Ригана нельзя списывать со счетов, однако в ней полно шероховатостей. Допустим, Фрай побоялся выпить заранее подготовленное зелье просто так, без шоу, потому что опасался наказания за уклонение от обязанности вступить в связку. Хорошо, пусть так. Выходит, темерату нужно было создать видимость отравления?

Тут и начинаются сложности. Как удалось подговорить официанта и почему Фрай не побоялся огласки? Может, в бокале ничего и не было, а весь этот спектакль с подносом и напитками – простое совпадение?

В конце концов, Фрай мог проглотить что-то, пока мы шли к портьере. В темноте и суматохе это очень просто скрыть, а по залу всегда ходила куча прислуги. Подойди к любой, отпей из случайного бокала, а ранее проглоченная отрава все равно начнет действовать, и откуда она взялась, никто уже не узнает.

Подкуп? Иллюзия? Умелое представление и подстава?

Нет ни одной зацепки, чтобы быть уверенными хоть в чем-то. Но и теория Ригана, несмотря на очевидные провалы, все равно казалась вполне вероятной. Однако чтобы понять что-то наверняка, нужны хотя бы бумаги из лазарета.

Я пыталась продумать различные пути реализации теории Ригана и уже неосознанно верила в виновность Фрая. В груди расцветал букет из досады и обиды. Чувствовала себя ребенком, которого водили за нос и ловко манипулировали. Как могла так обмануться? Повестись на старую привязанность и смотреть сквозь пальцы, не замечая очевидного?

– Выходит, я задавала не те вопросы, – вынесла вердикт и вновь погрузилась в тягучее болото мыслей.

Фрай ведь еще на балу настаивал, чтобы я спросила его об обращении. Уже тогда он хотел рассказать что-то важное или, может, предупредить, но я замялась. Упустила момент и опоздала. Яд зелья оказался быстрее меня, однако от церемонии все равно не уберег.


– Хочешь снова вернуться к нему в палату? – Мне показалось, что в голосе Ригана сквозило огорчение.

– Не сегодня. Подожду, пока у него мозги просохнут от алкоголя, – заключила, снова уткнувшись в бумаги, что покрыли столешницу белой скатертью. – С ним бесполезно сейчас разговаривать.

Риган усмехнулся, и сначала я решила, будто его позабавила моя неумелая шутка. Однако уже через мгновение он протянул мне вынутый из папки лист, на котором значилось имя Фрая.

– Может, расскажешь, что за «правильные» вопросы хочешь ему задать? Вместе думается быстрее.

С удивлением глядела на его протянутую руку. Несмотря на то что напарник держал в ней документ, меня не покидало чувство, будто этот жест значит кое-что гораздо большее.

Однако я не успела обдумать предложение охотника. За дверью послышались шаги, а мы с Риганом испуганно переглянулись и застыли.

– Валери, – крикнула женщина, стоящая прямо на пороге кабинета, в который мы незаконно пробрались, – ты не знаешь, где ключи?

Пользуясь замешательством незваной гостьи за дверью и ступором Ригана, я вырвала документ из его пальцев и скомкала быстрее, чем парень успел отреагировать.

– Ты что творишь? – одними губами прошелестел он, выпучив серые грозовые глаза.

Я же без зазрений совести оттянула воротник платья и спрятала ворованный бланк под одеждой. Глаза Ригана округлились еще больше, а челюсть отвисла.

– Ключи? – из глубин коридора донесся второй голос, который постепенно приближался. – Они разве не у тебя?

Пока Риган бесшумно левитировал опустевшую на один лист папку на законное место, я выхватила из ближайшего шкафчика с зельями, на котором не было замка, случайный пузырек. Напарник, который неожиданно превратился в соучастника, вопросительно уставился на меня и потряс ладонью, указывая то на меня, то на прозрачный ящик.

– Нет, они не у меня! – опять крикнули за дверью, а я раздраженно закатила глаза.

Подумать только. Нашу шкуру спасает пустая перепалка, которую можно было решить в секунду. Дверь-то открыта.

И, кажется, об этом догадалась не только я.

– Тогда дерни ручку! Там открыто!

– Сюда! – шикнула, ныряя под стол.

Риган бесшумно перепрыгнул через столешницу и забился в тесное укрытие рядом со мной. Моя коленка уперлась ему в грудь, а его голова легла мне на плечо. Я попыталась сменить неудобное положение, но дверь резко отворилась.

Звуки шагов отдавались то в одном, то в другом конце комнаты, будто вошедший наворачивал круги просто для разминки. От одной стены к другой, от стеллажа с папками к столу. Я даже запаниковала, решив, что мы оставили какие-то улики, и тело затопил жар.

Тьма внутри взвилась от нетерпения, кончики пальцев зудели от черной магии, что рвалась наружу. Голос внутри нашептывал, что могу укрыть нас в тенях, спрятать под покрывалом мглы… Но я не рискнула испытывать судьбу и всеми силами прогоняла назойливый зов.

Пока хозяйка кабинета бродила от стеллажа к стеллажу, я боялась дышать и ловила каждый вздох, чтобы тот не разразился громом среди тишины кабинета. Страх кипел адреналином, обжигал обезумевшее сердце.

Риган, кажется, чувствовал то же самое. Я коленкой ощущала, как под ребрами трепещет его сердце. Со стыдом осознала, что и парень мое слышит просто отлично, ведь его голова покоится на моей груди.

Я вздрогнула, когда что-то с хлопком упало на столешницу, под которой мы прятались. Риган попытался повернуть голову, чтобы взглянуть мне в лицо, но малейшее движение вызвало шорох ткани. Боясь быть разоблаченной, тут же накрыла его голову ладонью, этим жестом молчаливо прося не двигаться.

Он все понял и замер, но руку я отнимать не спешила. Боялась пошевелиться лишний раз, а потому позволила пальцам зарыться в короткие жесткие пряди.

Сердце гремело громче шагов так неудачно вернувшейся медицинской сестры, но я отчетливо разбирала все ее перемещения. И когда та приблизилась к столу, оцепенело вжалась спиной в угол, будто это могло меня спасти.

Однако когда женщина, собираясь присесть, отодвинула стул, ничто не помогло скрыться. Даже чары невидимости, которые попытался наложить на нас Риган, сработали с издевательским хлопком.





Глава 14




На ковер к ректору мы направились под аккомпанемент ругательств. Крики старшей лекарки стянули к кабинету столько народу, что слабая надежда замять конфликт умерла еще в зачатке.

Всю дорогу медичка бранила нас и клялась добиться самой суровой кары за преступление, которое мы совершили. Те же гневные речи женщина толкала и в кабинете отца, при этом так яростно жестикулируя и брызжа слюной, что к концу тирады ее лицо раскраснелось и заблестело от пота.

Отец слушал молча и иногда кивал, показывая, что заинтересован в беседе. Он дал пострадавшей выговориться, а затем пообещал, что накажет провинившихся студентов со всей строгостью.

Едва за разъяренной медичкой захлопнулась дверь, комната погрязла в тяжелом молчании.

– Ну, – протянул ректор, переводя на нас бесцветный взгляд, – и зачем вы вломились к госпоже Брокк?

Краем глаза глянула на Ригана, и по коже тут же прополз неприятный холодок.

С того момента, как нас поймали, он не сказал ни слова. Поник, стал бледнее серых, унылых стен госпиталя, приклеил потемневший взгляд к полу и будто проглотил язык. Даже медные волосы, казалось, немного выцвели и потускнели.