1972

И он не упустил. Примчался ко мне в этот же день и сообщил, что десять процентов от продаж трансляции в нашем кармане. И что трансляция будет вестись на пятьдесят стран! Мы получим очень даже кругленькую сумму! Которую разделим пополам.

Ну что же… я не был против такого дележа. Тем более, что я ведь еще получу и призовые деньги. Сколько – это уже другой вопрос. Выйти против феноменально талантливого профессионального боксера – это не дружеский спарринг в спортзале. Достаточно одной-единственной ошибки, и мне просто конец. Али вышибет мне мозги. Быть убитым на ринге – как-то не входит в перечень моих планов на будущее.

А на следующий день пришло еще одно важное известие. Позвонили из аукциона «Кристи» и сообщили, что я должен приехать к ним, чтобы оформить получение денег за проданные ими лоты. Мои лоты.

Честно сказать, за всей этой суетой, за всем «бурливым горнилом», я как-то и позабыл о том, что мной выставлены на продажу вывезенные мной раритеты. Нет, не так – забыть я не мог, я вообще теперь ничего забыть не могу, просто отодвинул воспоминания об аукционе в самый дальний уголок своего мозга. Ну не нужны мне были эти воспоминания. Пока не нужны.

Договорившись о времени посещения, на следующий день я отправился в Нью-Йорк. Вооружился до зубов – в машину сунул автомат Калашникова, в скрытую кобуру – кольт, второй пистолет, «вальтер ППК» – в карман. Нож – на предплечье. Может и глупо, говорят, что снаряд в одну воронку не падает дважды, но… я-то знаю – падает. Еще как падает!

Со мной порывалась ехать Нина, и Пабло требовал, чтобы Серхио поехал в качестве телохранителя, но я категорически отказался, отбив все их поползновения. Почему-то я был уверен – со мной ничего не случится. Вот не случится, да и все тут! Оберегает меня судьба. Не готов я еще отправиться на тот свет, не все здесь дела завершил. Потому – зачем мне телохранители? Но на Провидение надейся, а сам-то не плошай. Вот я и отправился на встречу вооруженный, как чертов коммандос.

Когда мне показали документы с аукциона, когда я увидел итоговую сумму – просто обалдел! Двадцать миллионов долларов! О господи… я на такие деньги и не рассчитывал! Точно – не рассчитывал!

– За счет чего получилась такая сумма? – после того, как отошел от шока поинтересовался я у менеджера аукциона. Тот индифферентно пожал плечами и тонко улыбнулся:

– Господин Карпофф! Ваши лоты были одной из самых наших выгодных продаж за все годы существования аукциона. Но кто может сказать, почему какой-либо лот продался за ту, или иную цену? Мы поставили все лоты за ту цену, которую считали справедливой. Мы сами заинтересованы в как можно больших суммах продаж – мы ведь имеем свои проценты. Разослали информационные каталоги всем серьезным коллекционерам, и вот результат – кто-то выкупил ваши лоты за очень внушительную цену. У нас есть предположение на этот счет – возможно, что представленные награды принадлежали кому-то из предков тех, кто их купил. Но это лишь предположение. Тем более, что мы никогда не узнаем – так это, или нет, потому что покупатель может не называть своего имени. Или вообще действовать через посредника. Потому – просто радуйтесь тому, что получили сумму большую, чем ожидали. В мире много есть такого, что познать мы не сможем.

– В мире друг Горацио есть много такого, что неизвестно нашим мудрецам.

– Именно так, именно так… – улыбнулся пожилой аукционер, открыв безупречно белые, слишком здоровые, чтобы быть натуральными – зубы.

Домой я ехал в приподнятом настроении. Я богат! Я на самом деле богат! И буду еще богаче! Никогда не думал, что буду богатым. Неоткуда было взяться богатству, совсем неоткуда. И вот – есть! Может и правда перебраться на юга? В соседи к Диснею?





Глава 8




В кабинет вошли двое – высокий, плечистый, стройный мужчина лет тридцати на вид, и молодая женщина, можно сказать девушка – настолько красивая, что у директора на мгновение перехватило дыхание. На фоне вялых, бледнолицых, с грязно-соломенными или рыжими волосами женщин Туманного Альбиона эта красотка смотрелась чужеродным элементом, ангелом, спустившимся с небес в обиталище смога и туманов.

Черное дорогое платье выше колен обтягивало стройную фигуру, подчеркивая ее безупречность, и у любого мужчина, способного на отношения с женщиной при взгляде на это совершенство плоти тут же бы свело скулы от желания. Хороша!

Мужчина тоже был красив, но своей, хищной, опасной красотой. Обтянутые смуглой кожей скулы выдавали в нем латиноамериканское происхождение, а кисти рук, выглядывающие из рукавов безупречно сшитого дорогого костюма (как минимум пятьсот фунтов!), были покрыты сложной вязью татуировок. И татуировки, и крупные выпирающие на запястье вены человека привыкшего к тяжелым физическим нагрузкам указывали на то, что этот мужчина не из числа творческой элиты, и уж точно не принадлежит к высшему обществу ни Британии, ни США. Скорее он похож на дельца из Колумбии или Никарагуа, сделавшего свое состояние на продаже наркотиков. Мужчина слегка прихрамывал.

«Плохой парень» – так называют таких мужчин американцы, а благовоспитанные замужние домохозяйки рядом с таким парнем теряют голову и бросаются во все тяжкие, не думая о последствиях.

Интересная парочка! И опасная! – подумалось директору одной из старейших букмекерских контор Британии. Но вслух он ничего такого не сказал, лишь указал на стулья напротив своего стола и пригласил:

– Садитесь, пожалуйста. Я Эдвард Кейн, директор конторы. С кем имею честь говорить? И что вы хотели?

– Пабло Родригес, а это моя жена Лаура – голос мужчины был негромким, слова он выговаривал четко, почти как англичанин, без присущего латиноамериканцам преувеличенного американского акцента – Мы бы хотел сделать ставки на бой Мохаммеда Али и Майкл Карпофф. Как вы знаете, в США нет официальных букмекерских контор, так что легально сделать ставки мы не можем. Вот потому и прилетели в Лондон.

– Да, примерно то же самое мне сообщил менеджер – кивнул директор – Также он мне сообщил, что вы хотите сделать максимальные ставки, допустимые нашими правилами.

– Именно так – кивнул Родригес – Мне сказали, что максимальная ставка в вашей конторе сто тысяч фунтов, но сделать я ее могу только с разрешения директора. Итак, мы здесь. Вы разрешаете сделать ставку?

Кейн посмотрел в темные глаза клиента, подумал секунд пять, затем спросил:

– А на кого вы хотите сделать ставку?

– А разве это имеет значение? – так же спокойно ответил Родригес – Вы устанавливаете размер ставки в зависимости от того, на кого ставят?

– Конечно – усмехнулся директор конторы – это букмекерская контора, это не благотворительная организация. Она получает прибыль от ставок, и в зависимости от рисков увеличивает или уменьшает ставку.

– Понятно. Как я уже сказал вашему менеджеру – мы хотели бы сделать ставки на бой Карпофф с Али. Ставка на Карпофф – один к семидесяти. Максимальная ставка составляет сто тысяч фунтов. Мы хотим поставить двести тысяч фунтов на Карпофф. Это возможно?

– Вы рискуете – улыбнулся директор, и снова внимательно осмотрел парочку со всех сторон. Прежде чем войти в кабинет директора они сняли зимние пальто – секретарь принял их и повесил в шкаф, так что Родригесов можно было рассмотреть «в подробностях». От взгляда букмекера не укрылись ни золотые часы на руке мужчины, ни золотой медальон с зеленым камнем на груди женщины. Золотые запонки, золотая цепь, проглядывающая на шее под рубашкой – типичный латиноамериканский нувориш, каким его представляют в Британии. И каким его представлял директор букмекерской конторы. Ну что же, если эта бестолочь из глухого угла решил рискнуть своими вонючими деньгами – нет проблем, пусть платит. Кто такой Мохаммед Али, и кто такой русский писатель? Разве эти две фигуры сопоставимы? Заведомый проигрыш русского. Но говорить об этом директор конторы не собирался. Кто он такой, чтобы отговаривать от глупого шага?

– Мы могли бы поставить и больше… жаль, что у вас такие ограничения по размеру ставок! – посетовал Родригес. Я бы поставил и миллион долларов! Или фунтов. Каждый из нас по миллиону!

Директор замер, глаза его прищурились – запахло серой. Отчетливо запахло серой! Неужели… да нет, не может быть. У русского никаких шансов! Если только не сговор между бойцами. Вот только Мохаммед Али никогда не пойдет на сговор! Оскорблена его вера, его честь! Нет, не может быть. Но на всякий случай… надо быть осторожнее.

– Мы готовы вам разрешить максимальную ставку – медленно, с расстановкой сказал директор одной из старейших и респектабельнейших контор Британии – Вы можете внести двести тысяч фунтов. По сто тысяч на каждую ставку. Мы оформим это особым договором – такое допускается нашими правилами для эксклюзивных клиентов. (Для ослов – сказал он про себя и едва удержался от смешка). Вы будете расплачиваться чеком?

– Конечно. Мы же не таскаем с собой чемодан с фунтами – улыбнулся мужчина, обнажив великолепные белые зубы. И похоже – свои это были зубы, чему директор конторы позавидовал. В Лондоне мало у кого хорошие зубы – вода плохая, кроме того – постоянный смог. Съедающих и легкие, и зубы, и ботинки, страдающие от грязных дождей.

Через полчаса все было закончено. Чеки – каждый на сто тысяч фунтов лежали в кассе букмекерской конторы, именные договоры – в кармане Пабло Родригеса.




– Босс, ты уверен в том, что делаешь?! – Пабло недоверчиво помотал головой – ты вложил огромные деньги в эти ставки! Пять миллионов долларов! Босс, прости, мне иногда кажется, что ты сошел с ума. А иногда… что ты и правда колдун.

– Само собой – колдун! – ухмыльнулся я, просматривая договоры, лежащие передо мной на столике. Мы сидели у меня в кабинете возле камина, и от него шло приятное тепло. Нравится мне живой огонь. Когда он в камине, укрощенный и ласковый. Вот когда его выпустили на волю, когда он пожирает дома, людей, машины – тогда я его не люблю. Ненавижу.

– Все шутишь, босс… – Пабло встал, подбросил в огонь дубовых поленьев, и повернувшись ко мне неожиданно сказа – Спасибо тебе, босс!

– За что? – рассеянно спросил я, раздумывая, во что же это все выльется. Только одна контора заподозрила неладное и не позволила сделать ставку больше пятидесяти тысяч фунтов. Остальные вцепились в Пабло как стервятники, высасывая из него деньги. Жадность этих типов просто беспредельная! Увидели «лоха» и вцепились в него всеми свои щупальцами! На то, в принципе, и был расчет. Увидят прилично одетого, но явно не очень сведущего в бизнесе нувориша-латиноса и решат его раскрутить на бабки.

Никогда не доверял наглам. Как грабили они весь мир, начиная еще со средних веков, так и в будущем грабят и будут грабить – пока им окончательно не дадут укорот. Бесстыжее государство. Даже США до него далеко по степени хапужности. Впрочем – США это детище Британской империи, так что два сапога пара.

Тут существовал другой вопрос – а я смогу ли получить эти деньги? Выигрыш? Не получится ли так, что они внаглую, как и положено джентльменам, откажутся выплачивать гигантский выигрыш? При ставке в пять миллионов долларов, и при шансах один к семидесяти – я должен буду получить… триста пятьдесят миллионов долларов! Фунт сейчас стоит два с половиной бакса, то есть поставив почти два миллиона фунтов, я поставил пять миллионов долларов.

Интересно, есть ли такие деньги в конторе? И не будет ли моя ставка просто пшиком? Выплатив такие деньги, они просто закроются. Или же любым способом постараются не платить. Зря я наверное связался с букмекерами… как бы и ставки-то не потерять.

Хотя вот – договоры передо мной, и будь что будет. Ставки сделаны, господа! Да и притом я помню, как было говорено и не раз: «Букмекеры никогда не бывают в минусе». Ведь бОльшая часть выплачиваемых денег принадлежит не им, а тем, кто сделал неверную ставку.

– За что спасибо? – повторил я, глядя на замолчавшего Пабло.

– За доверие, босс – медленно проговорил Пабло – Ты доверил мне такие деньги… не побоялся.

– А почему я должен бояться? – усмехнулся я – Я же тебе верю. Твоей жене верю. Вы не обманете. Притом знаете – я вас не брошу, буду тащить за собой наверх столько, сколько смогу. Пока буду жив. Знаешь, какая у нас, у русских, есть пословица? Русские своих на войне не бросают! Понимаешь, что это значит?

– Понимаю – кивнул Пабло – И ты меня не бросил – тогда, когда меня едва не убили. Тащил на себе, и убил всех этих подонков. И я помню это, и буду помнить всю свою жизнь. И детям, внукам расскажу!

– Расскажешь – улыбнулся я, и душу мою слегка засаднило. Ну да, верю Пабло… но договор с Пабло мы все равно подписали – о том, что выигрыш который тот получил в результате ставок, сделанных в Британии – прямиком отправится на мой счет.

А еще – оформили документально тот факт, что Пабло получил от меня разрешение распоряжаться моими деньгами для того, чтобы делать ставки в Британии. Только для этого. Деньги я перегнал на его счет, открытый в том же банке, где был открыт мой счет.

Да, он мог бы сбежать вместе с Лаурой и припеваючи жить на мои деньги. Попытаться сбежать. Что бы я ему сделал? Застрелил бы его? Вряд ли.

Хотя… все может быть. Только Пабло об это не знает. И не узнает. Пусть думает, что я ему беспредельно доверяю.

Увы, огромные деньги многих ломали. Кончалась дружба, кончалась верность – оставались только эти вот зеленые бумажки с портретами президентов.

Помню одну историю – из девяностых. Узнал ее от знакомого, который занимался бизнесом в то лихое время. Ну так вот: собрались три друга, и решили, что будут заниматься бизнесом. Ну какой тогда был бизнес? Купи-продай, это уж само собой. Вначале все у них было шикарно – деньги будто сами падали в ладони, только успевай их поймать. А потом дело захирело.

К тому времени у них уже была своя контора, свои склады, своя недвижимость – у их фирмы, конечно. Но дело шло к тому, что все это придется продавать. Зачах бизнес. Тогда один из них предложил другому выкупить его долю в предприятии. Мол, сам теперь буду работать, ну и все такое прочее. Тот прибежал к третьему другу (тому, кто мне все это и рассказал), и сообщил, что «Вася» (условно) предлагает выкупить его долю. Говорит – хватит ему этого бизнеса, займется другим. И что толку здесь никакого нет. Третий друг пожал плечами – раз предлагает, выкупай! Если что – деньгами помогу! Пусть себе идет своей дорогой.

Выкупил. И через некоторое, совсем короткое время – бизнес у двух друзей каак… попер вверх! Забылись все горести, деньги потекли ручьем!

И тогда появился тот, кто продал долю. Он явился к тому, кто ее купил, и заявил, что друг его обманул. Мол, знал негодяй, что дела пойдут в гору, и потому выкупил долю! Кинул партнера, своего лучшего друга!

Выкупивший только посмеялся – мол, дурак, что ли? Иди с богом, да не встречайся больше, раз такой идиот. И бывший друг ушел.

Чтобы нанять киллера.

Киллер убил жертву в его машине. Очевидцы видели, как он целился в стекло, как стрелял раз за разом и не попадал. Водитель растерялся – ему бы рвануть вперед, ударить бампером, задавить, но… он включил заднюю передачу – убежать, скорее убежать!

Не убежал. Машина свалилась в кювет, киллер подошел и добил беспомощную, зажатую в салоне жертву.

Такая вот печальная история о дружбе. Киллера не взяли, того, кто его нанял – тоже. Все, кто был причастен к истории прекрасно знали виновника «торжества». Но «знать» и «доказать» – разные понятия.

Наверное и сейчас живет этот человек. Интересно – хорошо ли ему спится, не снится ли бывший друг детства? И не такие уж большие деньги были на кону. Точно не такие большие, какие могли встать между мной и Пабло.

Смог бы я убить Пабло за такие деньги? За мои деньги, которые он украл? Нет, за деньги не смог бы. А вот за обманутое доверие, за предательство – запросто.

Хмм… забавно… а могу ли я тогда осуждать того человека? Ведь он и вправду мог считать, что его обманули… друг обманул! Предал! Ох, сложно все!

Впрочем – и тот человек, и его жертва – еще дети. И ни о каком бизнесе не помышляют. И никакие деньги еще между ними не встали. Все впереди. Все – в девяностых. Проклятых девяностых…

Конечно, я рисковал, перечисляя деньги Пабло. Но я просчитал ситуацию и максимально возможно обставился от «кидалова». Теперь оставалось только ждать, и… тренироваться. Тренироваться и тренироваться, тренироваться и тренироваться… это ведь Мохаммед Али, а не ребенок! Этот человек убьет одним ударом… если попадет. И моя задача – не дать ему попасть.

А за неделю до боя ко мне приехал гость. Вначале позвонил (я дал ему визитку), а потом приехал. Элвис Пресли. Приехал он с двумя телохранителями и водителем – на здоровенном белом лимузине, украшенным позолотой.

Серхио был заранее предупрежден, так что когда лимузин пробибикал у ворот, тут же открыл их и длиннющий аппарат мягко шурша шинами пристроился у моего дома. Пабло ждал наверху и сразу провел гостя в гостиную, усадив его возле горящего камина. Ну а я отставил печатную машинку и поспешил навстречу дорогому гостю.

– Привет! – Элвис поднялся мне навстречу и протянул руку – Приехал, как договаривались! Ты обещал что я смогу пострелять! И ты покажешь мне кое-какие стрелковые приемы!

– Обещал – кивнул я и махнув рукой пошел к лстнице, ведущей в подвал – пойдем? Или вначале посидим на столом, попьем чаю?

– Нет уж! – улыбнулся Пресли – Потом не до стрельбы будет! Я слышал, что вы, русские, очень гостеприимны, и просто душите людей вкусной едой! А я и так уже толстеть стал!

Следующие два часа мы с Пресли палили по мишеням из всего оружия, что имелось в моем доме – начиная от полицейского револьвера, и заканчивая раритетной винтовкой СВД, которая явно попала в США через несколько рук и с большими приключениями. У меня был даже пистолет Марголина, который кстати сказать очень понравился Пресли – точно бьет и отдача практически никакая. Спортивный пистолет, чего уж там.

Когда мы с Элвисом наконец-то уселись за стол в гостиной, на который мои люди наставили всякой вкуснятины, он облегченно вздохнул и с широкой улыбкой сказал: