1972
Часть 13 из 24 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Миша, ты слышишь меня? Миша! – только сейчас я осознал, что голос в трубке уже с минуту пытается до меня докричаться. И тогда я медленно, очень медленно ответил:
– Да, я слышу тебя…
– Миш, он сказала, чтобы я тебе передал – все остается прежним. Но если ты захочешь увидеть ребенка – она препятствовать этому не будет.
– Она сама тебе позвонила?
– Нет, Миш… это я позвонил… – голос Махрова сделался грустным – Хотел тебя порадовать на день рождения. Порадовал?
– Порадовал – безжизненно сказал я, и Махров, спеша завершить тягостный разговор бодро отрапортовал:
– Ну вот и замечательно! Я сказал, что хотел, и между прочим – наши переговоры денег стоят! Так что прости, закругляюсь. Да и поздно уже, засиделся я на работе. У нас ведь ночь. Давай, еще раз тебя с днюхой, и жду в Москву! А мне еще отписываться за перерасход средств на переговоры. Привет Ниночке! Бывай!
Я не успел ничего сказать – трубка загудела, голос Махрова исчез. А я постоял несколько секунд молча, а потом буркнул:
– Зайди. Я же знаю, что ты подслушивала.
В трубке щелкнуло, а через полминуты в дверях спальни появилась виноватая мордашка Ниночки:
– Прости, я не хотела…
– Хотела! – перебил я ее – Теперь ты знаешь, у меня есть сын. И я его никогда не оставлю. Что бы там себе не напридумала его мать.
– А зачем ты мне это говоришь? – Нина долгим взглядом посмотрела мне в глаза.
– Просто, чтобы ты знала – пожал я плечами, и вдруг подумал – а правда, зачем я это ей говорю? Она и так все слышала. А что такого еще я ей могу сказать? То, что мой ребенок мне дороже чем она? Это было бы жестоко. Да и глупо. И кроме того, сейчас, именно в этот день разбирать наши с ней отношение – это вообще маразм. Способ испортить настроение себе и всем окружающим. А настроение у меня и так не на высоте.
– Прости… я сам не знаю, что говорю. Не выспался, котелок не варит. Я посплю еще, ладно?
– Поспи – кивнула Ниночка и улыбнулась – мы с Лаурой и ее матерью готовим к празднику. Я хочу сделать салат оливье и селедку под шубой – интересно, американцы будут их есть? Я бы еще и холодец сварила, но найти здесь хорошие говяжьи ноги – проблема! Да и скорее всего они не будут это есть.
– Ты бы лучше сходила вместе с Лаурой в ресторан, и заказали все, что душеньке угодно, и не придумывала бы всякую ерунду. Нет, ну так-то я и оливье поем, и селедку, но… лучше планируй это на завтра. А сегодня – шагайте в ресторан и оплатите доставку и официанта, который все наладит. Сегодня можно сказать – служебный обед. С друзьями завтра посидим. Поняла?
– Поняла – Ниночка пожала плечами – Как скажешь… босс!
Так все и вышло. Хорошо, когда у тебя есть деньги, а под боком вполне приличный ресторан, где готовят и морепродукты (я их обожаю), и обычное сочное мясо. Картошку жарили на месте – терпеть не могу гретую, черт знает сколько времени лежащую на кухне. Нет – ну так-то на войне я ем все, вплоть до ящериц и змей, но в своем доме, сейчас, я же не на войне. Потому могу себе позволить и лангустов, и креветок, и мидии с устрицами. Вот только живых устриц я есть отказываюсь. Пусть жарят или варят. Я живое и хихикающее не ем. (Шекли. «Где не ступала нога человека»).
Шампанское? Французское, конечно! Гулять, так гулять! «Вдову Клико»? А давайте-ка ее сюда! Кстати – ничего особенного. Раньше не пробовал, вот теперь попробовал. Шипучка, как шипучка. Только стоит бешеных денег. Я бы лучше «Советское полусладкое» употребил – и дешево, и сердито.
А вот виски у них хорошее, ничего не могу сказать. Шотландское, конечно. И стоит недорого! (сравнительно).
А пиво американское вообще-то очень слабенькое. Не умеют они варить хорошего пива – суррогат, да и все тут. Наше жигулевское (если его не разбавили – «три ведра воды на емкость и ни одна комиссия не докажет!») ничуть не хуже, а сдается мне – и получше. Патриотизм во мне говорит? Пивной? Да черта с два! Я за свою жизнь столько этого самого пива выпил – море разливанное. «Опыт – сын ошибок трудных».
Допивали на следующий день. В первый день пили не очень много, а набрал я этой дряни несколько ящиков. Зачем? И сам не знаю. Русская привычка – в подвале должны стоять ящики с консервами, мешки с крупами и мукой, и само собой – пару ящиков водки или коньяка. Ну так… на всякий случай. Вдруг апокалипсис, а мы не готовы?!
Консервы и крупы обычно или съедаются хозяевами, заменяясь новыми запасами, или благополучно протухают, попутно питая еще и многочисленные полчища мышей и крыс.
В общем – в моих генах заложено это самое хомячество, прорывающее иногда в самый неожиданный момент жизни. Ничего особо нового – ТАМ, в той моей, прежней жизни, в моем амбаре все это имелось. Как и запас патронов для двух моих ружей. Но пасаран! Зомби не пройдут! Всех завалим! Переживем апокалипсис!
Второй день был веселее, хотя подарки не в пример дешевле, чем те, что я получил вчера. Вернее – подарок. Зато забавный. Хотя я сразу предупредил моих работников, что мне абсолютно не нужно никаких подарков, они все равно сложились и купили мне этот самый подарок, вызвавший у меня невольную улыбку. «Кольт 1911» с перламутровыми накладками на рукояти и позолотой по всей стальной поверхности. Эдакое произведение латинского ювелирного дела – мечта любого колумбийского наркоторговца. В коробке, на красном бархате – чудо, а не пистолет! Еле сдержался, чтобы не расхохотаться. На затворе надпись – с одной стороны по-русски, с другой по-испански. По-русски надпись гласила: «Братану Мише от друзей». Ниночка тоже хихикнула, прочитав эту надпись, но пояснять честнОй компании ничего не стала – как впрочем и я. Когда осторожно поинтересовался, кто же этот кудесник, что сделал надпись по-русски – оказалось, что Пабло с Лаурой специально ездили на Брайтон-Бич, где нашли ювелира, разговаривающего по-русски, и сумели ему втолковать, что должно быть написано на стволе. По-испански они просто написали на бумажке, ну а русский перевод… вот он, налицо. Братан, ага! Хе хе… Увидеть бы этого ювелира из Маленькой Одессы и поговорить с ним по-свойски!
Впрочем – даже забавно. Пусть будет как есть. Похоже, что этот еврей с Брайтон-Бич обладает неплохим чувством юмора.
Мы сидели, выпивали, потом танцевали. Рассказывали истории из своей жизни, смеялись – в общем, как ни странно, моя обычная «деньрожденная» депрессия отступила, оставив на своем месте лишь радость и тепло хорошей компании.
В конце концов, я все-таки хорошенько набрался, чего не было со мной уже достаточно давно – с тех пор, как я переживая разрыв с Зинаидой вылакал целую бутылку виски. Впрочем – в этот раз было не так уж и плохо. Утром я был уже как огурчик. Ну… почти – как огурчик.
Кстати, насчет оливье и шубы – как ни странно, «моим» латиносам русское угощение понравилось. Они сочли его необычным и довольно-таки вкусным. И совершенно искренне – фальш я бы заметил. Помню ролик с ютуба в инете, где американцы строили рожи, пробуя эти самые блюда. Идиоты… привыкли к своим дурацким гамбургерам, вот и строят рожи на все блюда, отличающиеся от их скудного стандарта. Но ведь по большому счету латиносы и не настоящие пиндосы. Они вышли из своих фавел, сумели перебраться в «Страну Великих Возможностей» и вовсе не привыкли копаться в еде. Что бог послал на обед, то и едят. Ведь в другой раз обеда может и не быть…
В общем, праздник наш как ни странно – удался. А про то, что у меня родился сын я никому не сказал. И Ниночку предупредил, чтобы не говорила. Почему? А сам не знаю – почему. Почувствовал, что так будет правильно. Это похоже на то, как родители до последнего не показывают ребенка чужим людям – ну… типа чтобы не сглазили. Чушь, конечно, мракобесие, но что-то в этом все-таки есть. Хуже-то не будет!
Рокфеллер-центр. Ну вот нисколько не изменился с 2018 года! Хмм… или наоборот? В 2018 году ничуть не отличается от себя, того, что сейчас, в 1971 году? Да какая, к черту, разница! Как стоял небоскреб, так он и стоит, и для американцев он что-то вроде нашего Кремля, тем более что как и в Кремле, тут устанавливают главную елку страны.
Отличие только в том, что наша елка стоит на Соборной площади Кремля, в окружении древних церквей, а главная елка Америки – в окружении самых мощных в Америке финансовых учреждений. Ну тут уж чего… все ясно! У кого какой бог, тому богу и молится.
А вообще – тоже красиво. Везде огоньки, везде переливающаяся неоновая реклама – все светится, сияет, и настраивает на праздничный лад. И музыка играет. И как ни странно – мне эта музыка нравится, хотя слушать рождественские песни лучше было тогда, когда я плохо понимал, или вообще не понимал – о чем там поется. «Джингл беллс… джингл беллс…» – это лучше, чем: «Звенят колокольчики, а я хотел прокатиться в открытых санях. Но ко мне посадили мисс Фанни Бэй. Лошадка была заморенной, тощей, и потому мы застряли в сугробе – О! А пару дней назад я вышел из дома, а все покрыто снегом. И я поскользнулся и свалился. А мимо проезжал господин в открытых санях, и он рассмеялся, увидев как я упал! Как хорошо ехать в открытых санях, и никто вас не догонит!» Красивая песня, правда? Куда там «Черному ворону», или «Степь да степь кругом». Сплошной позитив – «Я брякнулся на землю, а господин надо мной хохотал». Вот, кстати, вся соль американских шуток в комедиях – почему-то все их шутки крутятся вокруг задницы. «Тащи сюда свою задницу», «тебе оторвет задницу» – и все такое прочее. Злобствую? Ну не без этого. Так то ж от чистого сердца!
Как я оказался в Рокфеллер-центре? Да ничего такого магического. В этом небоскребе находится штаб-квартира телекомпании NBC, и соответственно – их основные студии, в одной из которых я сегодня и буду маячить своим помолодевшим лицом. Неприлично помолодевшим. Мне даже пришлось отпустить трехдневную щетину, старившую меня лет на десять – иначе совсем уж подозрительно. Не тяну я на пятидесятидвухлетнего мужика, мятого и клятого жизнью.
Отвез меня в Рокфеллер-центр Пабло, который пошел со мной и наверх, в телекомпанию. На вопрос встретившего меня сотрудника телекомпании я ответил, что это мой телохранитель, ограждающий меня от назойливых папарацци и всяческих сумасшедших. Тут, кстати, был пропускной режим, и нам пришлось вначале звонить по телефону, вызывая сопровождающего, и тот в свою очередь выписал на нас пропуска, и только потом мы вошли в здание офисного центра.
Внутри Рокфеллер-центр ничем не поразил – центр, как центр. Коридоры, офисы, праздничная суета – у телевизионщиков сейчас самая горячая пора. Нужно выкинуть на экраны как можно больше развлекательных передач, и засунуть в них как можно больше рекламы.
И вот – студия. Меня попросили зайти в гримерную, где усадили перед зеркалом и стали быстро, умело подметать кисточками лоб, уши, щеки. Уж не знаю, что они там такое делали – по-моему, мое лицо после всех их манипуляций ничуть не изменилось. Лицо, как лицо – тридцатилетний мужчина с трехдневной щетиной, если что и выделяется, так это старый шрам у правой брови, «подарок» с Кавказа. Его никак маскировать не стали, что меня немного удивило – а зачем тогда грим? Впрочем – гример тут же пояснил, что именно они делают – при свете софитов лицо начинает блестеть, а после нанесения грима – остается матовым. Хоть я все равно так и не понял – что плохого в блестящем лице.
Студия снова вызвала чувство дежавю – хоть я и не смотрю молодого Урганта, но волей-неволей иногда попадаю на него, включая «ящик» в поисках чего-нибудь интересного. Вернее – попадал. Так вот – студия «Сегодня вечером» совершеннейшая копия ургантовской студии! Вернее – наоборот, урганты скопировали американскую студию один в один. Стол, за которым сидит ведущий, и несколько кресел рядом – в них располагаются приглашенные на передачу гости.
Кто из гостей будет вместе со мной мне не сказали – мол, будет сюрприз. Очень интересные люди. И это известие меня слегка напрягло. Если так можно выразиться. А если точнее, я пребываю в состоянии перманентного раздражения. Меня раздражает все – гримерная, гримерование, коридор, по которому бегают люди, я сам, которого все раздражает и неизвестность, которая меня ждет. Кого эти многомудрые притащили в студию?! Может отказаться к чертовой матери?! Сейчас сидел бы у себя дома, смотрел на падающие за окном редкие снежинки, на деревья, колышущие голыми, омытыми дождем ветвями, и стучал по клавишам моей верной машинки, к которой никогда бы больше не прикоснулся – получи я самый дохлый компьютер и самый простенький принтер. Ох, как же мне не хватает моего верного ноутбука!
Но раз уж приехал сюда – хандру долой. Миллионы американских зрителей не должны меня увидеть таким – злобным, хмурым русским, который только и смотрит, как бы кому разбить морду. По мне судят о том, какие они, эти русские. Точно ли они злобные орки, мечтающие разрушить весь мир, или на них все-таки вылили слишком много незаслуженной грязи? Я ведь агент влияния, нельзя забывать об этом ни на минуту.
Я стоял рядом с администратором, который рулил процессом за сценой, и ждал, когда меня пригласят в студию. Администраторов тут похоже что был не один, и это нормально – шоу делают десятки людей, каждый занят своими, четко отграниченными обязанностями. Этот вот был «выпускающим» администратором. Не знаю, как он называется на самом деле, но именно так я понял его обязанности: сделать так, чтобы каждый из приглашенных знаменитостей выглядел так, как нужно, и подать его под свет софитов в «товарном» виде в нужное время.
И вот мы стоим за толстой занавесью, перекрывающей проход в студию и слушаем, что там происходит. Вернее – слушаю я, администратор же прислушивается к тому, что ему говорят голоса в здоровенных наушниках, сидящих на его голове. Наконец, когда я уже устал прислушиваться и задумался чему-то своему (Думал о сюжете книги, а параллельно – о моем сыне. А еще – об устрицах, которые почему-то едят сырыми. И о… многом, что лезло в голову) – администратор прервал мои размышления:
– Проходите, сэр! Садитесь в свободное кресло, и… не волнуйтесь. Будьте естественным, и… не скучным. Удачи!
Он легонько коснулся моего плеча, и я шагнул за занавесь, немного щурясь от обрушившегося на меня потока света.
– И в гостях у нас таинственная личность, русский колдун, писатель – Майкл Карпофф! Поприветствуем его, господа!
И меня начали приветствовать. Не знаю, кто там так хлопал, но хлопали активно и громко – запись, скорее всего. Ну как дебильный закадровый смех в тех местах, в которых смеяться будет только идиот. Впрочем – может я и ошибаюсь, массовку-то никто не отменял, и человек двадцать хлопающих в ладоши создадут вполне приемлемый «шум толпы».
Не скажу, чтобы я шел на негнущихся ногах, как на эшафоте. Пока ждал – перегорел, и внутри меня плясал огонек эдакой лихой злости: «Ну что же, вы меня хотели?! Так получите!». Будь что будет, как говорили наши предки: «Не корову же проигрываю!».
Взгляд фокусировался на том, на что меня запрограммировали – пустое кресло. Вот я туда и уселся – рядом с двумя мужчинами, лиц которых я не разглядел. Честно сказать, мне и неинтересно – что это за люди. Ну люди, как люди, только один черный, другой белый. Черный сидел с краю, белый ближе ко мне. Я как раз между белым и столом ведущего.
– Приветствую тебя, Майкл! Очень рад видеть тебя в нашей студии! – перекрывая «Калинку-малинку» заявил ведущий, на котором был надет отвратительный клетчатый пиджак. Я бы такой пиджак надел только при угрозе расстрела, или замерзая где-нибудь в тайге – если бы не было ничего другого. Впрочем – это его личное дело, выглядеть клоуном, или нет.
Ведущий мне не понравился. Эдакий живчик, который сыплет шуточками и фонтанирует ему только смешным хумором. Но скорее всего я ошибаюсь – если бы этот фонтан искрометного хумора нравился бы только ему самому – вряд ли передача продержалась бы тридцать лет. Значит – чем-то цепляет своих зрителей. Правильно сказал один сценарист еще в 2018 году: «Фильм должен быть как можно тупее, и только тогда зритель пойдет в кинотеатр». И его слова на сто процентов относятся и к ток-шоу. Умные шоу мало кому интересны. Караван верблюдов в своей скорости ориентируется на самого медленного верблюда. Шоу – на самого тупого из зрителей!
– Майкл, ты не собираешься нас заколдовать? – обращается ко мне ведущий, протягивая руку для приветствия – Говорят, что ты великий колдун!
– Я колдую только на злодеев, обычно насылаю на них диарею! – парировал я, помня о том, как американцы любят штуки про задницы, и про все, с ними связанное. Ведущий аж закатился в смехе:
– Я так и знал! Теперь, если у меня будет расстройство желудка – знаю, кого в нем винить!
– А разве ты, Джонни, злодей? Я же сказал – только на злодеев! Надеюсь, ты еще не успел совершить злодеяние. Например – наесться свинины в постный день!
Карсон снова захохотал, хотя шутки мои были плоскими и от них честно говоря пованивало. Но получите то, что вы хотите! Плоский юмор ниже пояса!
– Замечательно! – искренне сказал Карсон, и повернувшись к двух другим гостям, представил их – Майкл, сегодня у нас в гостях еще два знаменитых человека! Это Мохаммед Али и Элвис Пресли! Поприветствуй их! И вы господа – поприветствуйте самого популярного писателя года, вынырнувшего из небытия, как чертик из табакерки! Ох, господа, простите! Вырвалось! Рождество ведь, нельзя упоминать имя Нечистого! Да и непохож наш Майкл на чертика из табакерки – он туда просто не поместится! Вон, плечи какие! Кстати, Майкл, как ты относишься к нашим гостям? К тому, что они делают? Говорят, ты можешь предсказывать будущее! Так предскажи нам что-нибудь! Только про диарею не надо. Это уже ясно и без твоего предсказания.
Зал захохотал этой чуши, а я посмотрел на моих соседей, которые беззастенчиво меня рассматривали. Пресли! Черт подери – сам Пресли! И Мохаммед Али, он же Кассиус Клей. Один из величайших боксеров всех времен и народов. И один из самых скандальных боксеров, ко всему прочему обладающий интеллектом ниже среднего. Его айкью составлял 78 баллов. Для сравнения – айкью порнозвезды Каррера 158 баллов. То есть у Моахаммеда Али – сплошные мышцы, рефлексы и обмен веществ, и самый минимум интеллекта. По научной классификации ниже уже только умственная отсталость.
Конечно, все это условно, но… И тут же вспомнился скандал, который случился не так давно: Джеймса Уотсона, первооткрывателя ДНК, нобелевского лауреата лишили звания почетного попечителя, почетного руководителя и всякого такого почетного – за его нетолерантное высказывание. А он всего лишь сказал в одном из интервью: «Я, вообще-то, вижу мрачные перспективы для Африки, потому что вся наша социальная политика строится на допущении факта, что у них уровень интеллекта такой же, как у нас – тогда как все исследования говорят, что это не так». Скандал! Обидел чернокожих!
По-моему это верх идиотической толерантности – отрицать очевидное. Дедушка-то не так просто сказанул, не с потолка взял, вообще-то он нобелевский лауреат, генетик, и всю свою долгую жизнь посвятил исследованию вопроса. И если хорошенько подумать – высказывание его абсолютно логично, и укладывается в теорию Дарвина. Как именно? Да легко! Вот имеется в природе черная раса. У себя на родине у народов черной расы более всего ценились сильные, быстрые, могучие воины, которые за счет своей силы и ловкости имели гораздо больший шанс дать многочисленное потомство. И давали его.
В Европе, Америке и других краях, куда увозили чернокожих рабов, ценились сильные, выносливые рабы, более того, белые «цивилизаторы» возили рабов в таких мерзких условиях, что доживали до места только самые сильные из рабов. То есть происходил уже искусственный отбор.
И ЗАЧЕМ этим чернокожим этот самый интеллект? Если он никак не помогал выживаемости?
И вот теперь нынешние чернокожие – суть продукт искусственного и естественного обзора. Сильные, ловкие, быстрые люди с пониженным интеллектом. Не секрет, что большинство спортсменов США чернокожие – так почему? Почему чернокожие сильнее, быстрее и выносливее белых людей? По-моему, ясно – почему.
Кстати, белым людям впору начать вопить: «Как это так?! Почему черные сильнее нас?! Это дискриминация!»
Конечно, нет правил без исключений. Среди чернокожих полным-полно интеллектуалов, как и среди белых – полуидиотов (вспомнить только Пэрис Хилтон с ее айкью 70). Но правила, на то они и правила, чтобы закреплять некую тенденцию, закономерность.
– Привет! – я как можно более открыто улыбнулся – я горд тем, что сижу рядом с двумя величайшими людьми, которые являются гордостью Америки, и всего мира.
– Да, я величайший! – гордо подтвердил Али – Нет никого сильнее меня!
Пресли только улыбнулся и кивнул мне – вполне доброжелательно и даже по-дружески. Я внимательно посмотрел ему в лицо… нет, пока еще не видно следов болезни, он еще до конца не разрушил свой организм. Спокойное лицо усталого, придавленного жизнью человека, старающегося показать себя уверенным и крутым.
Мне жаль Пресли. И музыка его мне нравится. Жаль, что он ТАК закончил свои дни. Может, рискнуть? Может рассказать ему о его будущем? Может он одумается, изменит свою судьбу? И тогда – будут новые песни. Тогда – в мире будет чуточку больше позитива.
Только вот я рискую. Выстроится очередь из знаменитостей, желающих узнать свою судьбу – и что мне делать? Часть из них, и наверное большую часть – я и знать-то не знаю. Пресли и Али звезды не просто мировой величины, они… Настоящие Звезды. Потому я про них много читал, я знаю про них столько, сколько и они сами не знают. А вот другие, считающие себя звездами… с этими как мне быть?
Додумать не успел. Ведущий вмешался.
– Итак, Майкл, вы считаете, что Мохаммед Али величайший боксер? Совершенно непобедимый?
– Величайший – усмехнулся я – Но вовсе не такой уж непобедимый. Непобедимых боксеров нет и быть не может! Всегда находится другой, более сильный, более удачливый. И тогда…
– Ты дерьмо! Ты русское дерьмо! – Али презрительно скривил физиономию и сплюнул в мою сторону. Пресли поморщился и брезгливо поджал ноги – Я величайший! А ты враль, дерьмо, жалкий писака!
– Да, я слышу тебя…
– Миш, он сказала, чтобы я тебе передал – все остается прежним. Но если ты захочешь увидеть ребенка – она препятствовать этому не будет.
– Она сама тебе позвонила?
– Нет, Миш… это я позвонил… – голос Махрова сделался грустным – Хотел тебя порадовать на день рождения. Порадовал?
– Порадовал – безжизненно сказал я, и Махров, спеша завершить тягостный разговор бодро отрапортовал:
– Ну вот и замечательно! Я сказал, что хотел, и между прочим – наши переговоры денег стоят! Так что прости, закругляюсь. Да и поздно уже, засиделся я на работе. У нас ведь ночь. Давай, еще раз тебя с днюхой, и жду в Москву! А мне еще отписываться за перерасход средств на переговоры. Привет Ниночке! Бывай!
Я не успел ничего сказать – трубка загудела, голос Махрова исчез. А я постоял несколько секунд молча, а потом буркнул:
– Зайди. Я же знаю, что ты подслушивала.
В трубке щелкнуло, а через полминуты в дверях спальни появилась виноватая мордашка Ниночки:
– Прости, я не хотела…
– Хотела! – перебил я ее – Теперь ты знаешь, у меня есть сын. И я его никогда не оставлю. Что бы там себе не напридумала его мать.
– А зачем ты мне это говоришь? – Нина долгим взглядом посмотрела мне в глаза.
– Просто, чтобы ты знала – пожал я плечами, и вдруг подумал – а правда, зачем я это ей говорю? Она и так все слышала. А что такого еще я ей могу сказать? То, что мой ребенок мне дороже чем она? Это было бы жестоко. Да и глупо. И кроме того, сейчас, именно в этот день разбирать наши с ней отношение – это вообще маразм. Способ испортить настроение себе и всем окружающим. А настроение у меня и так не на высоте.
– Прости… я сам не знаю, что говорю. Не выспался, котелок не варит. Я посплю еще, ладно?
– Поспи – кивнула Ниночка и улыбнулась – мы с Лаурой и ее матерью готовим к празднику. Я хочу сделать салат оливье и селедку под шубой – интересно, американцы будут их есть? Я бы еще и холодец сварила, но найти здесь хорошие говяжьи ноги – проблема! Да и скорее всего они не будут это есть.
– Ты бы лучше сходила вместе с Лаурой в ресторан, и заказали все, что душеньке угодно, и не придумывала бы всякую ерунду. Нет, ну так-то я и оливье поем, и селедку, но… лучше планируй это на завтра. А сегодня – шагайте в ресторан и оплатите доставку и официанта, который все наладит. Сегодня можно сказать – служебный обед. С друзьями завтра посидим. Поняла?
– Поняла – Ниночка пожала плечами – Как скажешь… босс!
Так все и вышло. Хорошо, когда у тебя есть деньги, а под боком вполне приличный ресторан, где готовят и морепродукты (я их обожаю), и обычное сочное мясо. Картошку жарили на месте – терпеть не могу гретую, черт знает сколько времени лежащую на кухне. Нет – ну так-то на войне я ем все, вплоть до ящериц и змей, но в своем доме, сейчас, я же не на войне. Потому могу себе позволить и лангустов, и креветок, и мидии с устрицами. Вот только живых устриц я есть отказываюсь. Пусть жарят или варят. Я живое и хихикающее не ем. (Шекли. «Где не ступала нога человека»).
Шампанское? Французское, конечно! Гулять, так гулять! «Вдову Клико»? А давайте-ка ее сюда! Кстати – ничего особенного. Раньше не пробовал, вот теперь попробовал. Шипучка, как шипучка. Только стоит бешеных денег. Я бы лучше «Советское полусладкое» употребил – и дешево, и сердито.
А вот виски у них хорошее, ничего не могу сказать. Шотландское, конечно. И стоит недорого! (сравнительно).
А пиво американское вообще-то очень слабенькое. Не умеют они варить хорошего пива – суррогат, да и все тут. Наше жигулевское (если его не разбавили – «три ведра воды на емкость и ни одна комиссия не докажет!») ничуть не хуже, а сдается мне – и получше. Патриотизм во мне говорит? Пивной? Да черта с два! Я за свою жизнь столько этого самого пива выпил – море разливанное. «Опыт – сын ошибок трудных».
Допивали на следующий день. В первый день пили не очень много, а набрал я этой дряни несколько ящиков. Зачем? И сам не знаю. Русская привычка – в подвале должны стоять ящики с консервами, мешки с крупами и мукой, и само собой – пару ящиков водки или коньяка. Ну так… на всякий случай. Вдруг апокалипсис, а мы не готовы?!
Консервы и крупы обычно или съедаются хозяевами, заменяясь новыми запасами, или благополучно протухают, попутно питая еще и многочисленные полчища мышей и крыс.
В общем – в моих генах заложено это самое хомячество, прорывающее иногда в самый неожиданный момент жизни. Ничего особо нового – ТАМ, в той моей, прежней жизни, в моем амбаре все это имелось. Как и запас патронов для двух моих ружей. Но пасаран! Зомби не пройдут! Всех завалим! Переживем апокалипсис!
Второй день был веселее, хотя подарки не в пример дешевле, чем те, что я получил вчера. Вернее – подарок. Зато забавный. Хотя я сразу предупредил моих работников, что мне абсолютно не нужно никаких подарков, они все равно сложились и купили мне этот самый подарок, вызвавший у меня невольную улыбку. «Кольт 1911» с перламутровыми накладками на рукояти и позолотой по всей стальной поверхности. Эдакое произведение латинского ювелирного дела – мечта любого колумбийского наркоторговца. В коробке, на красном бархате – чудо, а не пистолет! Еле сдержался, чтобы не расхохотаться. На затворе надпись – с одной стороны по-русски, с другой по-испански. По-русски надпись гласила: «Братану Мише от друзей». Ниночка тоже хихикнула, прочитав эту надпись, но пояснять честнОй компании ничего не стала – как впрочем и я. Когда осторожно поинтересовался, кто же этот кудесник, что сделал надпись по-русски – оказалось, что Пабло с Лаурой специально ездили на Брайтон-Бич, где нашли ювелира, разговаривающего по-русски, и сумели ему втолковать, что должно быть написано на стволе. По-испански они просто написали на бумажке, ну а русский перевод… вот он, налицо. Братан, ага! Хе хе… Увидеть бы этого ювелира из Маленькой Одессы и поговорить с ним по-свойски!
Впрочем – даже забавно. Пусть будет как есть. Похоже, что этот еврей с Брайтон-Бич обладает неплохим чувством юмора.
Мы сидели, выпивали, потом танцевали. Рассказывали истории из своей жизни, смеялись – в общем, как ни странно, моя обычная «деньрожденная» депрессия отступила, оставив на своем месте лишь радость и тепло хорошей компании.
В конце концов, я все-таки хорошенько набрался, чего не было со мной уже достаточно давно – с тех пор, как я переживая разрыв с Зинаидой вылакал целую бутылку виски. Впрочем – в этот раз было не так уж и плохо. Утром я был уже как огурчик. Ну… почти – как огурчик.
Кстати, насчет оливье и шубы – как ни странно, «моим» латиносам русское угощение понравилось. Они сочли его необычным и довольно-таки вкусным. И совершенно искренне – фальш я бы заметил. Помню ролик с ютуба в инете, где американцы строили рожи, пробуя эти самые блюда. Идиоты… привыкли к своим дурацким гамбургерам, вот и строят рожи на все блюда, отличающиеся от их скудного стандарта. Но ведь по большому счету латиносы и не настоящие пиндосы. Они вышли из своих фавел, сумели перебраться в «Страну Великих Возможностей» и вовсе не привыкли копаться в еде. Что бог послал на обед, то и едят. Ведь в другой раз обеда может и не быть…
В общем, праздник наш как ни странно – удался. А про то, что у меня родился сын я никому не сказал. И Ниночку предупредил, чтобы не говорила. Почему? А сам не знаю – почему. Почувствовал, что так будет правильно. Это похоже на то, как родители до последнего не показывают ребенка чужим людям – ну… типа чтобы не сглазили. Чушь, конечно, мракобесие, но что-то в этом все-таки есть. Хуже-то не будет!
Рокфеллер-центр. Ну вот нисколько не изменился с 2018 года! Хмм… или наоборот? В 2018 году ничуть не отличается от себя, того, что сейчас, в 1971 году? Да какая, к черту, разница! Как стоял небоскреб, так он и стоит, и для американцев он что-то вроде нашего Кремля, тем более что как и в Кремле, тут устанавливают главную елку страны.
Отличие только в том, что наша елка стоит на Соборной площади Кремля, в окружении древних церквей, а главная елка Америки – в окружении самых мощных в Америке финансовых учреждений. Ну тут уж чего… все ясно! У кого какой бог, тому богу и молится.
А вообще – тоже красиво. Везде огоньки, везде переливающаяся неоновая реклама – все светится, сияет, и настраивает на праздничный лад. И музыка играет. И как ни странно – мне эта музыка нравится, хотя слушать рождественские песни лучше было тогда, когда я плохо понимал, или вообще не понимал – о чем там поется. «Джингл беллс… джингл беллс…» – это лучше, чем: «Звенят колокольчики, а я хотел прокатиться в открытых санях. Но ко мне посадили мисс Фанни Бэй. Лошадка была заморенной, тощей, и потому мы застряли в сугробе – О! А пару дней назад я вышел из дома, а все покрыто снегом. И я поскользнулся и свалился. А мимо проезжал господин в открытых санях, и он рассмеялся, увидев как я упал! Как хорошо ехать в открытых санях, и никто вас не догонит!» Красивая песня, правда? Куда там «Черному ворону», или «Степь да степь кругом». Сплошной позитив – «Я брякнулся на землю, а господин надо мной хохотал». Вот, кстати, вся соль американских шуток в комедиях – почему-то все их шутки крутятся вокруг задницы. «Тащи сюда свою задницу», «тебе оторвет задницу» – и все такое прочее. Злобствую? Ну не без этого. Так то ж от чистого сердца!
Как я оказался в Рокфеллер-центре? Да ничего такого магического. В этом небоскребе находится штаб-квартира телекомпании NBC, и соответственно – их основные студии, в одной из которых я сегодня и буду маячить своим помолодевшим лицом. Неприлично помолодевшим. Мне даже пришлось отпустить трехдневную щетину, старившую меня лет на десять – иначе совсем уж подозрительно. Не тяну я на пятидесятидвухлетнего мужика, мятого и клятого жизнью.
Отвез меня в Рокфеллер-центр Пабло, который пошел со мной и наверх, в телекомпанию. На вопрос встретившего меня сотрудника телекомпании я ответил, что это мой телохранитель, ограждающий меня от назойливых папарацци и всяческих сумасшедших. Тут, кстати, был пропускной режим, и нам пришлось вначале звонить по телефону, вызывая сопровождающего, и тот в свою очередь выписал на нас пропуска, и только потом мы вошли в здание офисного центра.
Внутри Рокфеллер-центр ничем не поразил – центр, как центр. Коридоры, офисы, праздничная суета – у телевизионщиков сейчас самая горячая пора. Нужно выкинуть на экраны как можно больше развлекательных передач, и засунуть в них как можно больше рекламы.
И вот – студия. Меня попросили зайти в гримерную, где усадили перед зеркалом и стали быстро, умело подметать кисточками лоб, уши, щеки. Уж не знаю, что они там такое делали – по-моему, мое лицо после всех их манипуляций ничуть не изменилось. Лицо, как лицо – тридцатилетний мужчина с трехдневной щетиной, если что и выделяется, так это старый шрам у правой брови, «подарок» с Кавказа. Его никак маскировать не стали, что меня немного удивило – а зачем тогда грим? Впрочем – гример тут же пояснил, что именно они делают – при свете софитов лицо начинает блестеть, а после нанесения грима – остается матовым. Хоть я все равно так и не понял – что плохого в блестящем лице.
Студия снова вызвала чувство дежавю – хоть я и не смотрю молодого Урганта, но волей-неволей иногда попадаю на него, включая «ящик» в поисках чего-нибудь интересного. Вернее – попадал. Так вот – студия «Сегодня вечером» совершеннейшая копия ургантовской студии! Вернее – наоборот, урганты скопировали американскую студию один в один. Стол, за которым сидит ведущий, и несколько кресел рядом – в них располагаются приглашенные на передачу гости.
Кто из гостей будет вместе со мной мне не сказали – мол, будет сюрприз. Очень интересные люди. И это известие меня слегка напрягло. Если так можно выразиться. А если точнее, я пребываю в состоянии перманентного раздражения. Меня раздражает все – гримерная, гримерование, коридор, по которому бегают люди, я сам, которого все раздражает и неизвестность, которая меня ждет. Кого эти многомудрые притащили в студию?! Может отказаться к чертовой матери?! Сейчас сидел бы у себя дома, смотрел на падающие за окном редкие снежинки, на деревья, колышущие голыми, омытыми дождем ветвями, и стучал по клавишам моей верной машинки, к которой никогда бы больше не прикоснулся – получи я самый дохлый компьютер и самый простенький принтер. Ох, как же мне не хватает моего верного ноутбука!
Но раз уж приехал сюда – хандру долой. Миллионы американских зрителей не должны меня увидеть таким – злобным, хмурым русским, который только и смотрит, как бы кому разбить морду. По мне судят о том, какие они, эти русские. Точно ли они злобные орки, мечтающие разрушить весь мир, или на них все-таки вылили слишком много незаслуженной грязи? Я ведь агент влияния, нельзя забывать об этом ни на минуту.
Я стоял рядом с администратором, который рулил процессом за сценой, и ждал, когда меня пригласят в студию. Администраторов тут похоже что был не один, и это нормально – шоу делают десятки людей, каждый занят своими, четко отграниченными обязанностями. Этот вот был «выпускающим» администратором. Не знаю, как он называется на самом деле, но именно так я понял его обязанности: сделать так, чтобы каждый из приглашенных знаменитостей выглядел так, как нужно, и подать его под свет софитов в «товарном» виде в нужное время.
И вот мы стоим за толстой занавесью, перекрывающей проход в студию и слушаем, что там происходит. Вернее – слушаю я, администратор же прислушивается к тому, что ему говорят голоса в здоровенных наушниках, сидящих на его голове. Наконец, когда я уже устал прислушиваться и задумался чему-то своему (Думал о сюжете книги, а параллельно – о моем сыне. А еще – об устрицах, которые почему-то едят сырыми. И о… многом, что лезло в голову) – администратор прервал мои размышления:
– Проходите, сэр! Садитесь в свободное кресло, и… не волнуйтесь. Будьте естественным, и… не скучным. Удачи!
Он легонько коснулся моего плеча, и я шагнул за занавесь, немного щурясь от обрушившегося на меня потока света.
– И в гостях у нас таинственная личность, русский колдун, писатель – Майкл Карпофф! Поприветствуем его, господа!
И меня начали приветствовать. Не знаю, кто там так хлопал, но хлопали активно и громко – запись, скорее всего. Ну как дебильный закадровый смех в тех местах, в которых смеяться будет только идиот. Впрочем – может я и ошибаюсь, массовку-то никто не отменял, и человек двадцать хлопающих в ладоши создадут вполне приемлемый «шум толпы».
Не скажу, чтобы я шел на негнущихся ногах, как на эшафоте. Пока ждал – перегорел, и внутри меня плясал огонек эдакой лихой злости: «Ну что же, вы меня хотели?! Так получите!». Будь что будет, как говорили наши предки: «Не корову же проигрываю!».
Взгляд фокусировался на том, на что меня запрограммировали – пустое кресло. Вот я туда и уселся – рядом с двумя мужчинами, лиц которых я не разглядел. Честно сказать, мне и неинтересно – что это за люди. Ну люди, как люди, только один черный, другой белый. Черный сидел с краю, белый ближе ко мне. Я как раз между белым и столом ведущего.
– Приветствую тебя, Майкл! Очень рад видеть тебя в нашей студии! – перекрывая «Калинку-малинку» заявил ведущий, на котором был надет отвратительный клетчатый пиджак. Я бы такой пиджак надел только при угрозе расстрела, или замерзая где-нибудь в тайге – если бы не было ничего другого. Впрочем – это его личное дело, выглядеть клоуном, или нет.
Ведущий мне не понравился. Эдакий живчик, который сыплет шуточками и фонтанирует ему только смешным хумором. Но скорее всего я ошибаюсь – если бы этот фонтан искрометного хумора нравился бы только ему самому – вряд ли передача продержалась бы тридцать лет. Значит – чем-то цепляет своих зрителей. Правильно сказал один сценарист еще в 2018 году: «Фильм должен быть как можно тупее, и только тогда зритель пойдет в кинотеатр». И его слова на сто процентов относятся и к ток-шоу. Умные шоу мало кому интересны. Караван верблюдов в своей скорости ориентируется на самого медленного верблюда. Шоу – на самого тупого из зрителей!
– Майкл, ты не собираешься нас заколдовать? – обращается ко мне ведущий, протягивая руку для приветствия – Говорят, что ты великий колдун!
– Я колдую только на злодеев, обычно насылаю на них диарею! – парировал я, помня о том, как американцы любят штуки про задницы, и про все, с ними связанное. Ведущий аж закатился в смехе:
– Я так и знал! Теперь, если у меня будет расстройство желудка – знаю, кого в нем винить!
– А разве ты, Джонни, злодей? Я же сказал – только на злодеев! Надеюсь, ты еще не успел совершить злодеяние. Например – наесться свинины в постный день!
Карсон снова захохотал, хотя шутки мои были плоскими и от них честно говоря пованивало. Но получите то, что вы хотите! Плоский юмор ниже пояса!
– Замечательно! – искренне сказал Карсон, и повернувшись к двух другим гостям, представил их – Майкл, сегодня у нас в гостях еще два знаменитых человека! Это Мохаммед Али и Элвис Пресли! Поприветствуй их! И вы господа – поприветствуйте самого популярного писателя года, вынырнувшего из небытия, как чертик из табакерки! Ох, господа, простите! Вырвалось! Рождество ведь, нельзя упоминать имя Нечистого! Да и непохож наш Майкл на чертика из табакерки – он туда просто не поместится! Вон, плечи какие! Кстати, Майкл, как ты относишься к нашим гостям? К тому, что они делают? Говорят, ты можешь предсказывать будущее! Так предскажи нам что-нибудь! Только про диарею не надо. Это уже ясно и без твоего предсказания.
Зал захохотал этой чуши, а я посмотрел на моих соседей, которые беззастенчиво меня рассматривали. Пресли! Черт подери – сам Пресли! И Мохаммед Али, он же Кассиус Клей. Один из величайших боксеров всех времен и народов. И один из самых скандальных боксеров, ко всему прочему обладающий интеллектом ниже среднего. Его айкью составлял 78 баллов. Для сравнения – айкью порнозвезды Каррера 158 баллов. То есть у Моахаммеда Али – сплошные мышцы, рефлексы и обмен веществ, и самый минимум интеллекта. По научной классификации ниже уже только умственная отсталость.
Конечно, все это условно, но… И тут же вспомнился скандал, который случился не так давно: Джеймса Уотсона, первооткрывателя ДНК, нобелевского лауреата лишили звания почетного попечителя, почетного руководителя и всякого такого почетного – за его нетолерантное высказывание. А он всего лишь сказал в одном из интервью: «Я, вообще-то, вижу мрачные перспективы для Африки, потому что вся наша социальная политика строится на допущении факта, что у них уровень интеллекта такой же, как у нас – тогда как все исследования говорят, что это не так». Скандал! Обидел чернокожих!
По-моему это верх идиотической толерантности – отрицать очевидное. Дедушка-то не так просто сказанул, не с потолка взял, вообще-то он нобелевский лауреат, генетик, и всю свою долгую жизнь посвятил исследованию вопроса. И если хорошенько подумать – высказывание его абсолютно логично, и укладывается в теорию Дарвина. Как именно? Да легко! Вот имеется в природе черная раса. У себя на родине у народов черной расы более всего ценились сильные, быстрые, могучие воины, которые за счет своей силы и ловкости имели гораздо больший шанс дать многочисленное потомство. И давали его.
В Европе, Америке и других краях, куда увозили чернокожих рабов, ценились сильные, выносливые рабы, более того, белые «цивилизаторы» возили рабов в таких мерзких условиях, что доживали до места только самые сильные из рабов. То есть происходил уже искусственный отбор.
И ЗАЧЕМ этим чернокожим этот самый интеллект? Если он никак не помогал выживаемости?
И вот теперь нынешние чернокожие – суть продукт искусственного и естественного обзора. Сильные, ловкие, быстрые люди с пониженным интеллектом. Не секрет, что большинство спортсменов США чернокожие – так почему? Почему чернокожие сильнее, быстрее и выносливее белых людей? По-моему, ясно – почему.
Кстати, белым людям впору начать вопить: «Как это так?! Почему черные сильнее нас?! Это дискриминация!»
Конечно, нет правил без исключений. Среди чернокожих полным-полно интеллектуалов, как и среди белых – полуидиотов (вспомнить только Пэрис Хилтон с ее айкью 70). Но правила, на то они и правила, чтобы закреплять некую тенденцию, закономерность.
– Привет! – я как можно более открыто улыбнулся – я горд тем, что сижу рядом с двумя величайшими людьми, которые являются гордостью Америки, и всего мира.
– Да, я величайший! – гордо подтвердил Али – Нет никого сильнее меня!
Пресли только улыбнулся и кивнул мне – вполне доброжелательно и даже по-дружески. Я внимательно посмотрел ему в лицо… нет, пока еще не видно следов болезни, он еще до конца не разрушил свой организм. Спокойное лицо усталого, придавленного жизнью человека, старающегося показать себя уверенным и крутым.
Мне жаль Пресли. И музыка его мне нравится. Жаль, что он ТАК закончил свои дни. Может, рискнуть? Может рассказать ему о его будущем? Может он одумается, изменит свою судьбу? И тогда – будут новые песни. Тогда – в мире будет чуточку больше позитива.
Только вот я рискую. Выстроится очередь из знаменитостей, желающих узнать свою судьбу – и что мне делать? Часть из них, и наверное большую часть – я и знать-то не знаю. Пресли и Али звезды не просто мировой величины, они… Настоящие Звезды. Потому я про них много читал, я знаю про них столько, сколько и они сами не знают. А вот другие, считающие себя звездами… с этими как мне быть?
Додумать не успел. Ведущий вмешался.
– Итак, Майкл, вы считаете, что Мохаммед Али величайший боксер? Совершенно непобедимый?
– Величайший – усмехнулся я – Но вовсе не такой уж непобедимый. Непобедимых боксеров нет и быть не может! Всегда находится другой, более сильный, более удачливый. И тогда…
– Ты дерьмо! Ты русское дерьмо! – Али презрительно скривил физиономию и сплюнул в мою сторону. Пресли поморщился и брезгливо поджал ноги – Я величайший! А ты враль, дерьмо, жалкий писака!