1972. ГКЧП

– Попробую – благодарно улыбнулась Зина, и улыбка ее была похожа на оскал учебного скелета. Белые зубы, обтянутый желтой кожей череп. Только огромные, блестевшие на худом лице глаза показывали, что их обладательница еще жива.

– Чего так смотришь? – снова улыбнулась Зина – В гроб краше кладут? Ничего, все в порядке. Подержи Мишеньку, я сейчас попробую одеться.

Настя неловко приняла ребенка – она не умела держать на руках детей. Своих у нее не было. От ребенка пахло здоровьем и молочком. Розовый, здоровый ребенок. Насте вдруг ужасно захотелось, чтобы это был ЕЕ ребенок, чтобы ОНА родила его от Карпова.

Сколько раз она мечтала о том, чтобы Карпов прошел в ее комнату, чтобы откинул одеяло и вошел в Настю – грубо, жестко, до самого сердца! Она мечтала, трогала себя между ног и кончала, извиваясь от наслаждения и муки, боли о том, что он принадлежит не ей! Это было и благословением, и проклятием – она так не хотела даже своего первого и любимого мужа. Карпов – это нечто иное. Это ураган страсти! Это желание чего-то стихийного, порочного, неизведанного!

Она прислушивалась к стонам, которые доносились из спальни Михаила и Ольги даже сквозь закрытые двери и кусала губы от ревности и желания. Как бы ей хотелось оказаться на месте Оли! Когда Карпов смотрел на Настю, она чувствовала себя маленьким ребенком и просто тонула в его темных гипнотических глазах.

Увы, сама она не решилась его соблазнить. Трусиха, наверное. Жалкая трусиха…

Зина медленно, с остановками натянула на худые ноги-спички добытые штаны, приподняла таз, натягивая ткань на костлявый зад – слава богу, брюки подошли. Как подошла и майка, болтающаяся на Зине как парус, но прикрывшая ее иссохшие, болтающиеся тряпочками груди.

Ботинки тоже подошли – это были спортивные кроссовки. Носков на парнях не было, но Настя и не стала бы брать носки – побрезговала.

– Мишу завернем в рубаху, и все будет нормально – кивнула Настя Зине, отдыхавшей после сеанса одевания – Машину я добыла, там и еда есть. Немного, но есть. И попить есть чего. Хочешь пить? Ага, там и попьешь. Все, давай руку!

Настя легко подняла Зину с земли, та пошатнулась, но удержалась на ногах. Так и пошли по лесу – Миша на сгибе левой руке Насти, на правой висит Зина. Впрочем – она легкая, почти ничего не весит, не страшно. Настя с детства очень сильная. Ненормально сильная. В кого такая уродилась? Никто не знал. Просто вот так получилось. Мутантка, как говорит Карпов. В школе мальчишек борола на-раз, разлетались, как кегли. И в училище – ее приводили в пример. Мол, вот, настоящая русская женщина – коня поднимет и в горящую избу забросит. Шутили так.

Машина стояла там, где она ее оставила, и вокруг нее никаких подозрительных типов в фуражках с гербами. И без фуражек – тоже.

Погрузились, Настя открыла все окна, чтобы немножко обдувало ветром – уж больно жарко! – и они покатили в сторону города. Бак машины полон почти под завязку, так что им теперь сам черт не брат. Могут укатить хоть за полтыщи километров. Теперь у них есть крыша над головой, есть немного денег – поживем, подруга!





* * *


Вот! Вот этот магазин! – Настя припарковала машину у обочины, в который уже раз поражаясь количеству скопившихся автомобилей. Она никогда не видела столько машин в одном месте – они стояли у обочин, на парковке, медленно ехали по узкой дороге, выстроившись в длинную колонну. И каких только машин здесь не было! Глаза разбегались от форм и расцветок, а еще – от названий. Большинство – на английском языке. Да нет, не большинство – ВСЕ шильдики на английском языке. Ни одной – на русском.

Еще ее удивило количество людей, которые носят маски – те самые медицинские маски, которые она увидела в трофейной приоре. Примерно половина из тех, что шли по улице – носили медицинские маски. И Настя не находила этому объяснения. Эпидемия?! Ох, как бы тут не влипнуть!

Она оглянулась на Зину, которая сидела, откинувшись на спинку заднего сиденья, вздохнула. Если все-таки умрет, встанет еще одна проблема – куда девать тело. На жаре труп быстро начнет портиться, и тогда…

Нет, Настя не была бесчувственной. Но сейчас она в боевом режиме, когда все чувства отключены, и все мысли подчинены одной цели: выжить и легализоваться. И как это сделать – Настя пока не знала. Нет – кое-что она знала, с Карповым прокручивали эту схему, но…одному мужчине гораздо легче имитировать потерю памяти, чем двум женщинам и маленькому ребенку. Сейчас Зина висела у Насти на шее, как гиря у спасающегося с перевернутой лодки. Каждый по отдельности имеет шансов выжить больше, чем все они вместе.

– Зина! Зина, ты жива? – вполголоса спросила Настя, и желтый полутруп легонько шевельнулся. Послышался хрипловатый, слабый голос:

– Не дождетесь! Как говорил мой бывший…

Настя усмехнулась – точно, любимая присказка Карпова на вопрос о его состоянии. Из анекдота, да.

– Зин, я сейчас куплю нам одежду вон в том магазине – в том числе и Мише. Ты ждешь здесь и не шевелишься. Потом зайду в продуктовый – там продают детское питание. Скоро Миша захочет есть, и тогда нам придется несладко. Потом мы переоденемся и я отвезу тебя к больнице – как и мы с тобой и договаривались. Сама пойду сдаваться в райотдел. Поняла? Ты меня поняла, Зин?

– Не беспокойся, все будет в порядке – через силу сказала Зинаида – Иди спокойно. Кстати, мне или показалось, но…мне стало немного получше. Голова перестала кружиться, и боль поутихла. Так что давай, жду тебя.

Настя выслушала, посидела с минуту, привыкая к мысли о том, что ей сейчас придется пойти в незнакомый чужой мир и попытаться мимикрировать в обществе аборигенов, затем решительно вышла, предварительно вынув ключи зажигания из замка.

Желтая вывеска гласила: "Секонд-хенд". Нет, у Насти не вызывала никакого отвращения мысль о том, что кто-то носил эту одежду до нее, человек из прошлого, который покупал вещи в комиссионном магазине, секонд-хенд воспринимает вполне нормально. И кстати сказать – даже если бы Настя была очень брезглива – от брезгливости, как и от стыда ее давным-давно отучили на специальных курсах разведчиков. Разведчик не может себе позволить чем-то побрезговать, или чего-то устыдиться. Для него главное – достижение цели. И если для этого нужно с кем-нибудь переспать – значит так тому и быть. И еще – снять одежду с убитого на поле боя врага и надеть ее на себя – в этом нет ничего зазорного. Главное – выполнить задание.

Она вышла из магазина через сорок минут, нагруженная целым ворохом всевозможной, и на удивление приличной одежды. Не супермодной, и не такой, в которой можно прийти в приличное общество, но одежды, на которую случайный прохожий не обратит ровно никакого внимания. Мимикрия, вот главное!

Нашлось одежда и для Миши – кофточки, колготки и все такое прочее. Практически новое.

Сбросила в машину на заднее сиденье, отправилась в большой магазин, называвшийся "Пятерочка". Там накупила еды себе, Зине и самое главное – Мише. Все, жить можно!

Чуть не забыла – вспомнила, когда перед глазами мелькнула зеленая вывеска "Сбербанк". Подхватила карточки, пошла снимать деньги. Кстати – насчет этого Карпов тоже предупреждал: прежде чем снять деньги, надо как-то замаскировать лицо. Видеокамера начинает снимать, стоит воткнуть карточку в банкомат.

Проблема решилась очень легко – спасибо нынешней странной моде на медицинские маски. Натянул маску – и хоть на ограбление банка. Никто не узнает!

Заходила в сбербанк осторожно, осматриваясь по сторонам и демонстративно копаясь в кармане. Кстати – ошибка! Нужна сумочка. Женская сумочка. Какая женщина без сумочки? Карты и деньги здесь все женщины хранят в своих сумочках. Но это ладно. Потом.

Постояла, понаблюдала за тем, как люди снимают деньги. Оказалось – плевое дело. Сунула карточку, ввела пароль – заранее запомнив, какой карточке пароль принадлежит. Здесь он называется "пинкод". Ввела, нашла строку "Узнать баланс". Есть! Готово! И тут же слегка офонарела – таких сумм никогда и не видала! Триста тридцать тысяч рублей! Попыталась снять все – отказ. В сутки можно снять не более чем сто пятьдесят тысяч. Ну и черт с ними – и этих денег хватит. Целых сто пятьдесят тысяч! Завтра можно будет снять еще.

Задействовала вторую карту – там тоже была крупная сумма, четыреста с лишним тысяч. Сняла еще сто пятьдесят. С тремястами тысячами жить можно! Судя по тому, что рассказывал Карпов, давший Насте максимально возможную информацию, и по тому, какие цены она увидела в магазине – выдержит несколько месяцев, и совершенно безбедно.

Теперь узнать, что это за истерия с повязками на лице, что за мор такой напал на страну. Где узнать? Ну уж точно не расспрашивать первого встречного – будет выглядеть подозрительно. А значит – надо найти киоск "Союзпечати". Если такие киоски еще сохранились… Вот тут уже можно и спросить.

Спросила – и безрезультатно. Никто не знает, где можно найти такой киоск! Смотрят странно – что за девка задает такие вопросы? Хорошо хоть переоделась прямо в магазине, в примерочной. Иначе выглядела бы наверное просто дико в мужской одежде. Хотя…на улицах Настя видела и похлеще чем она одетых девиц, и никто на них не обращал ровно никакого внимания.

Наконец, какая-то бабулька указала вперед и сказала, что киоск есть на конечной автобусной остановке. Настя перевела дух – трудновато ассимилироваться, когда ты почти не представляешь здешних реалий. Хорошо, что здесь нет шпиономании – иначе бы ее точно прихватили за одно место. Не знает простых вещей!


Киоск, к удивлению и досаде Насти торговал чем угодно, только не тем, чем ему положено торговать – газетами. Газет почти не было. Но из тех, которые все-таки удалось купить, стало ясно – в стране пандемия опасного вируса, от которого якобы спасают повязки. Вот все в этих самых повязках и ходят.

Настя не верила в спасительную панацею повязок, но поняла сразу, зачем их заставляют носить. Если ты кашляешь, если ты носитель вируса – повязка хоть какая-то гарантия, что вирус останется с тобой, и не перекинется на окружающих тебя людей. Наивно, конечно, но…для Насти очень удобно.

Итак, теперь у нее есть одежда, еда и машина, и от которой нужно избавиться как можно быстрее. Вдруг кто-нибудь заметит, что в машине его друзей за рулем сидит незнакомая светловолосая девица, и поинтересуется, куда же делся хозяин этого автомобиля. И вот тогда Настя огребет огромнейшие проблемы. Садится в тюрьму у нее не было никакого желания – через год ей нужно вернуться в свой мир и рассказать, что она видела и что слышала.

Так. Надо решить, где ночевать. Миша уже проснулся и жадно глотает какую-то смесь из пластиковой баночки, и честно сказать, Настя ему немного завидует – есть хочется, аж желудок подвело. Давно не испытывала такого чувства голода – с тех пор, как пробиралась по джунглям, рассчитывая встретить вьетнамских партизан. И всего-то несколько часов не ела! Странно. Может у нее усилился обмен веществ? Отломила кусок колбасы, хлеба – быстро съела.

Кстати, ощущение такое, что Зинаиде и вправду стало немного полегче – Мишеньку она кормила сама, без того, чтобы проваливаться в болезненное беспамятство.

Устроиться в гостиницу они не смогут – без паспорта это невозможно. Тогда куда им идти-ехать? Нет, все-таки в больницу. Без этого никак. Итак, найти здесь какую-нибудь больницу и добиться, чтобы Зинаиду с сыном туда приняли. Как это сделать?

Настя думала минут десять, и пришла к одному, единственному выводу, самому простому и незамысловатому. Чего придумывать? Зачем прорываться в больницу? Сами привезут и положат. Кто? Да те же менты! Идти в райотдел, а там упасть на пол и потерять сознание. При этом состоянии Зинаиды, никто не осмелится назвать ее симулянткой. Скажет, что не помнит, кто она такая, и…дело сделано! Начнут розыск, а Зину пока что подержат в больнице. Возможно – перевезут в психушку.

Одно только плохо – Мишу обязательно у нее заберут и поместят в дом ребенка. И ничего не поделаешь – придется терпеть. Когда выйдет – заберет его обратно. Не сможет забрать – на что у нее охрана? Настя наизнанку всех вывернет, но заставит сказать – куда делся ребенок.

Укрепившись в этой мысли – рассказала все Зинаиде. Та естественно была очень недовольна тем, что Мишеньку у нее заберут. Но когда Настя предложила придумать свой выход из ситуации – Зинаида все-таки сдалась, будучи бабой умнющей, не зря же ее некогда Карпов полюбил. Дур он вообще-то терпеть не может.

В этом микрорайоне было небольшое отделение милиции…вернее – полиции. Но Настя решила, что лучше отправиться в большой райотдел. А еще лучше – в областное управление внутренних дел! Чтобы уж наверняка! Чтобы как из орудия главного калибра!

И Настя поехала искать это самое областное УВД. Пришлось остановиться возле таксиста на перекрестке в центре, и долго мурыжить его слабую голову, выуживая маршрут пополам с междометиями и посторонними звуками. Не все люди умеют связно описывать то, что от них требует собеседник. Связная речь – это тоже искусство. Трудное искусство. Особенно если ты приехал откуда-нибудь из Средней Азии.

Но все-таки нашла. Вот только припарковаться было целой проблемой – в центре оказалось встать совершенно невозможно. Или знак, или куча машин в два ряда. И как быть? И близко вставать нельзя – Карпов предупредил, чтобы она была очень осторожна, так как практически весь центр просматривается и записывается видеокамерами. Стоит засветиться на экране – и все, пошла информация в общий банк данных. Время такое. Опасное.

Припарковалась за квартал до места. Хорошо, что люди ходят в масках! Настя представила, как где-нибудь на улицах того же Саратова она появилась в маске пятьдесят лет назад – на нее бы оглядывались, как на чудо чудное! Сейчас же ровно обратный эффект – от людей без масок, особенно если кашлянуть – шарахаются, как от чумных. Кстати, да – ощущение, что вокруг эпидемия чумы, как в средневековье.

Аккуратно довела Зинаиду до угла, объяснив, что надо делать. Сунула ей тридцать тысяч в карман – на всякий случай. Авось не пропадут деньги, а так может и пригодятся – в магазине что-нибудь прикупить. В больнице вряд ли ее будут кормить разносолами. Со слов Михаила – нынешние больницы хорошо, если голодом не уморят (шутка, конечно – Михаил при этом даже скривился), а еда там условно-съедобная. Это не 72-й год.

Постояла на углу, посмотрела, как Зинаида ковыляет ко входу в УВД. Миша у нее на руках, и больше всего Настя боялась, что Зина его выронит. Но нет, та вцепилась в сына, как в самую великую в мире драгоценность. Умрет – и то будут из рук вырывать только с кусками одежды.

Настя пригорюнилась – она тоже хотела бы ребенка. И понятно – от кого. Чуда! Ей хочется чуда! Смогла же раненая в живот, бесплодная Зинаида забеременеть и родить, а почему Настя не может?!

Стоять пришлось около часа, и это было очень неудобно. Торчать на одном и том же месте опасно, так что приходилось покидать "наблюдательный пункт" и снова на него возвращаться. И закончилась эпопея с внедрением Зины только тогда, когда с улицы в тихий переулок, где движение запрещено, свернула машина скорой помощи – очень непохожая на те, что были во времени Насти. Какая-то иностранная, непонятной марки. Вроде как французский шильдик. Машина остановилась напротив входа в УВД, из нее вышли врачи и зашли внутрь здания. Через пятнадцать минут оттуда вывели Зинаиду. Мишу держал один из врачей, одетый в голубой комбинезон – женщина-врач, мужчина вел Зинаиду, которая пошатывалась и всячески изображала почти полное отсутствие возможности передвигаться. "Скорая" включила мигалку на крыше, и через минуту ввинтилась в поток уличного транспорта, раздвинув едущие машины как горячий нож холодное масло. Все. Дело сделано! Теперь следует позаботиться о себе.

Пошла к машине, и…увидела, как "ее" автомобиль грузят на грузовик! Тот вроде как называется "эвакуатор". Рядом стоит милиционер с полосатой палкой и наблюдает за процессом погрузки. Черт! Черт! Хорошо еще, что Настя уходя автоматически протерла все поверхности, которых касалась. В том числе и те, которых касалась Зина. Опять же – это карповская наука. Не оставляй следов! Никаких отпечатков пальцев! В этом мире – единый банк отпечатков, по ним найдут просто на-раз! Подадут родственники убитых негодяев на розыск машины, ее обнаружат на штрафной стоянке, снимут отпечатки пальцев, по ним найдут Настю, которой эти самые отпечатки обязательно придется сдать для легализации в мире, и начнут выматывать из нее нервы, требуя рассказать, как она попала в машину, и с какой стати тут полно ее отпечатков – даже на руле.

Мда…хорошо хоть и деньги, и телефоны, и документы, и банковские карты – все забрала с собой, бросив их в авоську. Иначе сейчас имела бы совсем бледный вид.

Так. Зину пристроила. Потом ее найдет. Это будет несложно. Теперь пристроиться самой. Где тут ближайшее отделение милиции? Тьфу! Полиции, черт их подери! Ну назвали же! Чем название "милиция" было плохим?! "Полиция" – как предатели в войну. С белыми повязками, указывающими на их принадлежность к роду мерзких предателей, пособников врага. Отвратительно! И кому это пришло в голову, какому идиоту?

Отошла подальше от УВД, увидел мужчину с палочкой, ковылявшего по тротуару, попросила указать дорогу к ближайшему РОВД. Он не удивился, и думал всего секунд пять. Тут же назвал Фрунзенский РОВД и Волжский РОВД. До Волжского идти минут двадцать, до Фрунзенского – пять. Поблагодарила, подумала, и решила отправиться в Волжский РОВД. Только не пешкодралом, а на такси – вон их сколько пролетает мимо, никогда не видела столько таксомоторов! Почему в Волжский? Да потому, что он подальше от областного УВД – не дай бог свяжут появление двух личностей, потерявших память. Не нужно ей этого.

Таксист не удивился заказу, только сразу назвал сумму – сто пятьдесят рублей. И похоже что сумма была завышена – Настя хороший психолог, тут же заметила, как дернулись его глаза, уводя взгляд в сторону. Верный признак лжи. Но спорить не стала. Сто пятьдесят, так сто пятьдесят – подавись!

Когда уже почти подъехали к РОВД, заметила справа вывеску: "Паб". Попросила подъехать туда. Расплатилась, дождавшись сдачи, и отправилась в кафе, решив посидеть и подумать, как дальше жить, и как следует поступить сейчас.

В пабе полутемно, пахнет пивом, которого сортов просто немеряно – как в настоящем пабе. Села за столик у окна, попросила принести темного, а еще – меню, чтобы выбрать, чего поесть. Время уже к вечеру, а вся еда осталась в арестованной машине. Вот же гадство! Не повезло. Столько труда, четыре трупа – и все впустую. Никогда не бывает гладко, вот никогда!

Впрочем – грех жаловаться. Жива, здорова, одета пусть и в дурацкие обноски из магазина секонд-хэнда, но все-таки одета. А могла оказаться в той же ментовке с голым задом.

Кстати – "ментовка", "менты" – это все карповские выражения. Он так называет милицию. Ну и полицию – тоже. Говорит – сами милиционеры…полицейские себя так на жаргоне и называют. Но не стоит говорить эти слова в "приличном" обществе. Те, кто не в курсе могут обидеться.

Еда нашлась – вполне приличные бутерброды, картошка фри и все такое. Так что набила живот с огромнейшим удовольствием. Через час сидела осоловелая от сытной еды и понемногу прихлебывала потеплевшее пиво. Так, не ради удовольствия, а чтобы потянуть время и как следует подумать.

А думать было о чем. Как ей попасть в полицию и там застрять на какое-то время? Как сделать, чтобы они выдали ей документы? Паспорт, и все такое? А еще – куда деть то, что сейчас у нее в сумке – телефоны убитых насильников, карты и деньги. Карпов рассказывал, что по картам (и она в этом убедилась), есть определенным лимит получения наличных денег – если снимаешь через банкомат. Если Настя сейчас отправится в РОВД – не сможет снять деньги с банкоматов, и для нее они пропадут. А она может снять. Надо только дождаться полуночи, и после 24.00 снимет еще триста тысяч. Стоит дожидаться полуночи, или нет?

Открыла пакет с телефонами и деньгами, посмотрела на мешанину из батареек, крышек и купюр. Она сразу же вынула из телефонов батарейки – по совету Карпова, который объяснил, что в его мире телефоны сами по себе отслеживают пути перемещения хозяина и потом можно вычислить, где он бывал в некий промежуток времени. Да и местонахождение телефона тоже легко установить – он передает сигналы ближайшей станции сотовой связи.

Зачем она таскает телефоны с собой? Два просто рука не поднималась выкинуть…такая техника! Хотелось рассмотреть поближе. А сейчас вот поняла – таскает самые что ни на есть настоящие улики, которые точно укажут на убийцу.

Расплатилась за съеденное и выпитое, побрела прочь от РОВД – в сторону набережной. Лицо в маске, пакет в правой руке – идет, помахивает. Спустилась с главной улицы пониже, туда, где виднелись частные дома. Там точно будет мусорка – вот в нее и отправит телефоны.

И точно, буквально сразу же наткнулась на ряд мусорных контейнеров, часть из которых были заполнены доверху. Огляделась по сторонам, якобы поправляя кроссовки (оставила те, что были на трупе) – никого рядом, никто ей не интересуется. Подолом майки вытерла один телефонный аппарат – переправила его в мусорку. Потом другой, третий. Все. Каюк. Документы насильников – их куда девать? Тоже в мусорку?

В мусорку. Но в другую. И как следует изорвать, чтобы в клочья! Чтобы в вонючей луже на дне контейнера размякли и расползлись!

Пришлось потрудиться. Качественно делают такие документы, а водительское удостоверение вообще запаяно в пластик. Все равно сумела порвать. Пальцы у Насти очень сильные. Не такие сильные, как у Карпова, но все равно сильные. Порвала удостоверение, помяла так, что не сразу поймешь, что это такое.

Карты…банковские карты! Может все-таки дождаться полуночи? Без денег начинать жизнь будет трудно, а те деньги, что у нее есть сейчас – это в общем-то и не деньги. Так, слегка на проживание. Кстати, насчет них тоже надо решать – попадет в полицию, как бы не лишиться капиталов. Заберут, потом скажут, что ничего не было. Менты…они всякие бывают. И в ее мире, и в этом. Где-то спрятать деньги? А где спрятать? Лучше бы где-то в лесу – сделать нычку, прикопать в стеклянной банке, или в нескольких полиэтиленовых пакетах. Там никто не найдет.

Удачно попались эти насильники. Если бы не они… Настя стояла голой на краю дороги минут сорок, и от нее все шарахались как от огня – только снимали на телефон. Дикий народ, совсем дикий. Помощи от них точно не дождешься. Карпов говорит – отучили людей помогать друг другу. Общество превратилось в кучку жлобов-мещан, которых высмеивали в советское время. Теперь они у власти, теперь они главные.

И все-таки решила дождаться полуночи. Поймает такси, таксист отвезет ее к ближайшему круглосуточному банкомату (когда снимала деньги, видела – "Работает круглосуточно"), она снимет денег и где-нибудь их прикопает. И когда ее выпустят из ментовки, или из психушки – будет чем жить минимум как полгода. А за это время она что-то да придумает. Ей нужно продержаться год – через год Карпов переправит ее обратно, в Настин родной мир. Год, только год!