1972. ГКЧП

Глава 12




Полуночи пришлось ждать мучительно долго. Была бы машина – уселась, и сиди себе, подремывай. А тут…вначале посидела на скамейке, потом пошла гулять по набережной, наблюдая за жизнью горожан, снова посидела на скамейке. А минуты все тянулись и тянулись, сделавшись ужасно длинными, ужасно тягучими, как всегда бывает во время ожидания. Это нормально, это в порядке вещей. Но отвратительно.

А еще – жара. Она оделась в потертые джинсы и майку, и вначале даже слегка переживала – не слишком ли потерты ее джинсы, не будет ли она привлекать внимание. А когда увидела, в чем ходят молодые и не очень девчонки – не то, чтобы удивилась…скорее даже обалдела! Если бы в 1972 году кто-то вышел в таких джинсах, расстрелянных из дробовиков и выброшенных в помойку – его бы не просто засмеяли, к нему вызвали бы скорую помощь и отправили в психушку.

С другой стороны, она не видела сверхкоротких юбочек, привычных глазу жителя ее времени. Современницы Насти дошли до такой длины подола, что еще немного, и покажется край трусиков. Здесь были очень короткие юбки, но Настя сразу определила – это не юбки, а шорты-юбки, очень интересное и удобное изобретение. Шорты-юбки так-то известны уже давно, с 50-х годов, но все больше за границей, и применялись игроками в гольф или теннис. Носить их на улице было как-то и не принято.

Вообще, все одеты кто во что горазд, и Насте показалось, что модницы настолько не заморачиваются со стилем, что…в общем – им наплевать, что носить – главное, чтобы подчеркивались ноги, попа и грудь. И кстати – ей понравились драные шорты, сделанные из джинсов. Для себя сделала заметку – наденет такие. Когда легализуется.

И тут же расстроилась – она же прихрамывает. И на ноге видны шрамы. Наденет шорты – шрамы будут видны. Нет, все-таки для нее длинные штаны, или юбка с чулками. Кстати, Карпову очень нравятся девушки в чулках – сам как-то говорил, смеялся. И говорил, что больше всего ему нравятся те девушки в чулках, на которых кроме чулков ничего больше и нет.

Настя вспомнила, улыбнулась, и по бедрам у нее прошла дрожь. Она не была с мужчиной…даже и вспомнить не может – когда была с мужчиной. Сто лет назад! Двести!

Черт подери… Ну почему, почему она не соблазнила Карпова? Ведь ей даже было такое прямое указание – войти с ним в контакт, и как можно…ближе. Занять место Ольги. Или вместе с ней – с Ольгой. А она что? Непрофессионализм! Ей тогда вдруг показалось, что это будет нечестно по отношению к Карпову. Глупости какие! НЕЧЕСТНО! За такие мысли и слова ее бы с курсов отчислили, точно! Нет такого слова – "нечестно", есть – "выполнить задание". И она это задание благополучно провалила. И кстати – свою мечту о настоящем мужчине – тоже. Дура она, дура…

Даже рассердилась. Вскочила со скамейки, напугав пожилую парочку, шествовавшую как раз мимо Насти, и пошла, почти побежала по набережной куда глаза глядят.

Опомнилась только тогда, когда перед глазами возникла надпись, гласившая, что тут имеется солярий, в котором загорать можно, а купать нельзя. И в воде бултыхались несколько десятков горожан, видимо не умеющих читать глупые предупреждения. Впрочем – как это обычно и бывает. Солнце стояло высоко, пекло совершенно по-летнему, как и положено в июне, так что искупаться в прохладной воде было бы сейчас очень даже желательно.

Увы, Настя прикинула, как она сейчас разденется до трусов и с голой грудью полезет в воду, и ее лицо скривила страдальческая гримаса. Нет, не получится. Увы. И позагорать не получится. Тем более что Насте загорать нужно очень осторожно – она сгорает сразу, от слова – "моментально". Блондинка, что уж тут поделаешь. Пляжи не для настоящих, стопроцентных блондинок.

Побродила вдоль пляжа, посмотрела на людей – загорелые, довольные, и кстати – плевали они на медицинские маски. Даже смешно! По улицам – в масках. А на пляже, в куче народа…

Пошла в обратную сторону, к набережной – уже не так быстро, как летела сюда, шла нога за ногу, обгоняемая толпой народа, который перегрелся на солнце и спешил под крышу своего дома. Дошла до въезда на мост, подумала – а почему бы и нет? Перебежала дорогу, по небольшому участку брусчатки поднялась на мост и пошла, помахивая пакетом туда, куда шли люди, и откуда они возвращались. Со слов Карпова она помнила, что есть еще один городской пляж – почти в середине Волги. Там деревья, кусты, и можно будет раздеться и потихоньку искупаться. Ей этого очень захотелось, прямо-таки до воя!

Ветерок обдувает, мимо машины несутся – хорошо! Вот только сглупила – еды с собой не взяла, и самое главное – воды. Волжскую воду пить нельзя – еще заразу какую-нибудь поймаешь. Грязная. Уже подходя к спуску с моста на остров начала жалеть, что пошла – куда собралась без воды? Еда-то ладно, только недавно из-за стола вылезла, из паба, но – воду?!

Внезапно эта проблема разрешилась. На пляже – небольшой киоск с явно заоблачными ценами на газировку. Ну и черт с ними, с ценами! Главное – есть что попить. Купила две пластиковые полуторалитровые бутылки (холодные, надо сказать!), и побрела по горячему песку туда, где видела кусты и деревья. Кроссовки сняла, и хоть песок обжигал, было очень приятно по нему идти. Когда это она еще побродит по такому песочку?

По берегу, шлепая босыми ногами по набегающим прозрачным волнам…шла, шла, да и…вышла! Вначале даже не поняла, куда именно, а потом вдруг внимательно посмотрела…голые люди! Совсем голые! Мужики с болтающимися писюнами, женщины – совсем голые, или в одних трусиках. Мда…Кстати – Карпов ничего не сказал о том, что здесь есть нудистский пляж. Не знал?

Но это прямо-таки в тему. На нудистских пляжах Настя не была, но это ничего не значило. Главное, что теперь можно спокойно раздеться и залезть в воду. Да и позагорать – тоже не возбраняется. Солнце уже почти вечернее, так что особенно-то и не сгорит. Наверное.

Сказано – сделано. Стянула майку, оставшись по пояс голой (лифчика-то нет!), сняла штаны, трусики, которые купила в том же магазине – новые, не надеванные. Просто уценили, как сказала продавщица. Не модные. Но в упаковке, точно. На взгляд Насти – вполне приличные трусики, какая разница, что под одеждой таскать?

Через минуту стояла голой, такой, как в момент рождения и радостно подставляла лицо июньскому солнцу. И не только лицо. А потом пошла в воду – заходя осторожно, шаг за шагом…

Сидела в воде минут двадцать, наслаждаясь прохладой и чистотой. За день-то пропотела, а еще – до сих пор ощущала на себе мерзкие липкие руки насильников, которые хватали за грудь, за попу. Брр… А речная текучая вода все смыла, весь негатив.

Вышла, снова встала возле куста, под которым прикопала пакет с деньгами и банковскими картами (не хватало еще остаться совсем без ничего), и закинув руки на затылок наслаждалась ветром и солнцем. Не забывая поглядывать по сторонам – всегда надо быть настороже, мало ли какие опасности ее поджидают?

Но поджидали ее двое загорелых до цвета бронзы мужиков лет около сорока возрастом – явно не спортсмены, с начинающими расти пивными животикоми и довольно-таки длинными, болтающимися как сардельки членами. Видимо они мнили себя неотразимыми ловеласами, потому что подходили к Насте с нарочито ласковыми улыбками, видимо эти самые улыбки должны были сразить ее просто напрочь. Наповал. И раздвинуть ноги.

Настя невольно мельком себя оглядела и осталась довольна своим видом – гладкая, ухоженная, везде бритая – вполне соблазнительная девушка. То-то эти кобели задергались! Настя ухаживала за собой и следила, чтобы никаких лишних волос на теле не было. Во-первых, это гигиена. Во-вторых…а может это как раз и во-первых – она слышала как Карпов сказал Ольге, что терпеть не может женщин с "мочалками". Ясное дело, какими мочалками. Так что Настя старалась держать себя в форме еще и для своего объекта обожания, оправдывая это тем обстоятельством, что у нее такое задание, и ей нужно быть в той форме, какую он любит больше всего. А любит Карпов гладких, выбритых, ухоженных женщин с короткой прической. Потому ей ничего не остается, как соответствовать его канонам.

Тут же себя выругала – какого черта она осмотрела свое тело? Какая ей разница, что подумают о ней эти писястые кобели? Кстати – у Карпова побольше и потолще, она видала! (Случайно вломилась в ванную комнату, когда Михаил принимал душ) Пусть не особо-то гордятся своими стручками! Тьфу…лезет в голову всякая чушь.

В общем, к тому моменту как мужики оказались возле нее, Настя всем своим видом выражала нежелание ни с кем знакомиться и ощетинилась невидимыми иглами, как дикобраз перед глупыми волками.

– Девушка, ну что же вы одна тут стоите?! Идите к нам, красавица! У нас хорошая компания! Мы не кусаемся! – услышала Настя обращенные к ней слова и медленно, как кошка открыла один глаз:

– А вдруг кусаетесь? Вам только волю дай!

– Нет-нет! – весело заверил мужчина с гладко выбритым, холеным лицом – Мы очень нежные! Если и прикусим, то так…чтобы приятно было!

– Нет уж… – Настя снова закрыла глаз – Я тут постою. Вы меня пугаете. Вы слишком для меня соблазнительны, а у вас там ревнивые женщины – они меня обдерут. Идите к своим женам!

– А это не жены – слегка увял первый мужчина.

– С женами сюда тоже ходят, но наши жены дома остались – вклинился второй, и без перехода спросил – А как вас звать?

– Никак – усмехнулась Настя – Меня никак не звать. Товарищи, можно я просто позагораю? Вы на меня тень бросаете.

– Товарищи! – хохотнул первый мужчина – Мы господа! Товарищей всех пинками выгнали!

– Да-а?! – деланно удивилась Настя – И кто же их выгнал? Вы, что ли? А чем вам так товарищи не нравятся?

– Ооо…такая красивая девушка, и похоже что из совкодрочкеров – скривился второй мужчина – Что, по Советскому Союзу тоскуете?


– Ну…вообще-то да! – не покривила душой Настя и представила себе жилистую фигуру Карпова с полотенцем на бедрах. И полотенце это спереди оттопырилось. Очень соблазнительно оттопырилось. Эх, его бы сюда! Да с ней в кустики!

– Да чем вам так совок-то нравится?! – демонстративно сплюнул мужчина – Пора бы уже и забыть его! Тем более тебе, молодой красотке – какого черта в нем надо?! Ты же его и не видела! За колючую проволоку захотела?! Свободы стало много? Вот чисто интересно – что может знать о Союзе такая молоденькая девица, как ты?!

– Во-первых, мы с вами на "ты" не переходили – ледяным тоном парировала Настя – Во-вторых…да, мне СССР нравится. Долго объяснять, все равно не поймете. Главное, что дает Союз – это стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Когда человек знает, что его не бросят, что он не умрет с голоду, что у него всегда будет и медицинское обслуживание, и крыша над головой. Вот так-то…господин.

– Дура! Самая настоящая дура! Блондинка, как она есть – презрительно сплюнул мужчина, разворачиваясь, чтобы уйти. Но Настя успела парировать:

– Легко оскорблять беззащитную девушку. Был бы на моем месте мужчина – ты бы обделался от страху, не стал бы хамить незнакомому человеку. Иди отсюда, импотент чертов, и не приставай к женщинам. Все равно тебе не светит – ни рожи, ни дельного члена не имеешь.

Мужчина остановился, шагнул к Насте, которая так и стояла полуприкрыв глаза, с руками на затылке и занес руку для удара. Настя не шелохнулась – если что, она успеет.

– Петь, ты чего? Прекращай! – второй мужчина уцепил соратника за руку – Свихнулся на своей политике! Это же девка, ты чего?

– Да пошла она на…! Чувырла! – выматерился мужчина, и тогда Настя уже не выдержала. Она шагнула вперед, мгновенно уцепила охальника одной рукой за шею, другой схватила за основание члена как за рукоятку, и легко подняв типа над головой как нетяжелую штангу, сделала несколько шагов и с силой метнула мужчину в воду. Когда Настя его ухватила – завопил благим матом, и так, завывая, пролетел по воздуху метра три, и подняв тучу брызг плюхнулся в воду, сразу же скрывшись с головой и подняв со дна облако мути. Но Настя не остановилась на достигнутом. Она подошла, схватила супостата за ногу и как морковку, выдернула его из воды вниз головой. Укрепилась расставив ноги, и перехватив охальника за лодыжки, стала окунать хулителя "совка" в воду, ласково спрашивая между сеансами погружения – не желает ли он встать на колени, извиниться за свое хамство. Примерно с пятого погружения хам заверил, что готов извиниться, и прямо-таки на коленях, так что Настя отволокла его поближе, на мель, где и приземлила (или лучше сказать приводнила?) на глубине примерно сантиметров тридцать.

– Простите, я не хотел вас оскорбить! Извините великодушно! – пролепетал красный, как рак мужчина, и Настя благосклонно ему кивнула, отпуская ранее допущенные по отношению к ней грехи. Мужчина тут же вскочил, и Настя с усмешкой отметила, что его "хозяйство" точно стало вполовину меньше, съежившись то ли от холода, то ли от испуга.

А еще с усмешкой подумала о том, что скорее всего эти два чудика перед тем как к ней подойти, хорошенько это самое "хозяйство" "подготовили", чтобы выглядеть перед ней настоящими жеребцами.

Это все было настолько забавно, настолько смешно, что Настя решила, что не зря все-таки пошла сюда, на пляж. Вон как весело время-то летит! Эдак и до полуночи дотянет, как нечего делать!

А потом заметила, что все обитатели этого самого нудистского пляжа стоят и смотрят на нее и на мужчин рядом с ней. Кто-то хохочет, кто-то просто с любопытством на лицах наблюдает, а кто-то (и Насте это очень не понравилось) – втихую из-за куста снимает происходящее на телефон. Настя уже знала (и от Карпова, и рассматривая телефоны насильников), что здешние мобильные телефоны обладают такой функцией – делать фото и видеосъемку. И тот факт, что ее снимают – очень Насте не понравился. Она широким шагом подошла к парню, который лихорадочно прятал телефон под одежду, пинком сбросила его с полотенца, на котором тот лежал, и достав из его одежды телефонный аппарат тихо и проникновенно сказала:

– Или ты сейчас удалишь запись, или я разобью телефон на мелкие кусочки. Понял?

– Понял! – парень (ему было лет двадцать пять, мелкий такой сморчок), тут же забегал пальцами по экрану, и Настя видела, как он нашел нужную запись. Сделал еще движение пальцами…

– Есть. Удалил!

– И больше так не делай.

Настя пошла к своей одежде и снова встала в красивую позу, наслаждаясь солнцем и теплым ветром. Стычка ее взбодрила, и ей стало гораздо лучше. Нет лучшего средства от стресса, чем набить морду какому-нибудь негодяю – это тоже Карповское. Шутил, конечно, но сейчас это как никогда – в тему. Тоже его выражение – "в тему". Такие словечки легко прилипают, и сама не замечаешь, как впитываешь жаргонизмы.

Больше к Насте никто не приставал, только поглядывали, и видать – обсуждали. Иногда по берегу проходили люди – одетые и не очень. Часть из них явно слышали про нудистский пляж и решили посмотреть, что он из себя представляет. Шли, и косились по сторонам, все больше на Настю, которая не обращала на них никакого внимания – по крайней мере, так им казалось.

Потом Настя сходила и еще искупалась, потом еще… Начала собираться в город уже тогда, когда солнце практически село за горизонт. Пляж стал полупустым, и по мосту потянулись вереницы обожженных солнцем отдыхающих. Настя не знала, сколько сейчас времени, но по ощущениям – часов девять вечера, не меньше. А может и больше – солнце в июне садится очень и очень поздно.

Оделась – медленно, будто стараясь задержать последние минуты свободы (когда еще попадет на пляж?), и побрела в сторону моста. До него идти по песку полчаса. Далеко ушла по пляжу.

Дошла без приключений, хотя и ожидала, что оскорбленный ей мужичонка попытается восстановить попранное достоинство, в смысле – попытается отомстить. Усмехнулась – не хватало еще попасть в милицию…полицию после нанесения побоев несчастному потерпевшему. Прежде надо получить денег и хорошенько их прикопать. А уж потом наносить побои неизвестным честным гражданам с торчащими писюнами.

Вечером вдруг захолодало, от Волги потянул свежий ветерок, и Настя скоро немного продрогла. Простуды она не боялась – ее несокрушимое здоровье тоже было предметом шуток и зависти с самого ее раннего детства. Ни простуды, ни даже грипп ее не брали. Вот…как Карпова, к примеру. Но он-то понятно, он рассказал, что с ним происходит, и почему он не только не болеет, но и не боится ядов и тяжелых ран. Гомеостаз его хранит – так он это называет. Но Настя?! Она-то с какого рожна такая уродилась? Папа военный, мама всю жизнь по гарнизонам с ним скиталась – если только кто-нибудь из них тоже попаданец, как и Карпов? Вот и родился эдакий ребенок – красотка с силой как у трех мужиков!

Когда ее после поступления в Бауманку пригласили служить в КГБ, Настя даже удивилась – с какой стати? Она никогда не собиралась работать в Комитете. Скорее – пошла бы в спорт, если бы не считала его легковесным и бесперспективным. Но Высшая школа КГБ? Ну да, она знает несколько языков – иностранных и языков народов СССР, да, ее спортивные достижения на уровне мастера спорта – за что бы она в спорте ни бралась. Ну и что? Где то КГБ, и где она!

Но куратор был так вкрадчив, так расписывал возможность увидеть мир, съездить за границу, такие перспективы роста ей обещал – что она не выдержала. Согласилась. И вот – результат. Идет по мосту в городе Саратове и думает, как бы это ей максимально безболезненно легализоваться в чужом для нее мире.

Когда беседовали на эту тему с Карповым, он сразу предупредил: возможно, что в том мире, куда она отправится, будет жить ее дубль. И потому лучше не называться тем именем, под которым она работала в КГБ. И даже теми именами, которые были указаны в документах прикрытия. Все работники КГБ сдают отпечатки пальцев, так вот теперь найти ее отпечатки в базе данных – плевое дело. Достаточно сделать запрос в ФСБ. Другой вопрос – а кто это позволит ментам копаться в базе данных ФСБ? И с какой стати менты будут подавать запрос в ФСБ? И через пятьдесят лет ничего не изменилось – менты терпеть не могут "соседей", которые их курируют, и стараются с ними не связываться. Кто сажает ментов? Гэбэшники, конечно же. Ну вот и не надо к ним соваться!

Чтобы "фэйсы", как их назвал Карпов, заинтересовались Настей и покопались в архивах (А где же еще?! Скорее всего ее личное дело давно уже в архиве, ведь ей сейчас должно быть под восемьдесят лет – если только она…ее дубль еще жива), нужно очень-очень их заинтересовать. Комитетчики тоже люди, и никаких непоняток, осложняющих жизнь, им совершенно не требуется. Категорически не требуется!

В общем – идти и сдаваться, сообщив, что не помнит свое имя. Как это некогда сделал Карпов в 1970 году.

Пошла с Набережной в центр – у Волги стало холодно. Там и такси поймать будет несложно. Жаль, что она сейчас не может купить мобильный телефон и номер – без документов это невозможно, никто не продаст ей телефонный номер. Так сказал Карпов, а Карпов не ошибается. И на чужие документы оформить нельзя – документы на имя убитых ей негодяев, и когда начнут их искать, тут же выйдут на нее. А Настя ничуть не сомневалась, что их будут искать. Явно детишки не бедных родителей. А без телефона – даже время узнать нельзя. Пришлось спрашивать у прохожих, когда по ощущениям приблизилось к "времени "Ч".

Поймать такси, как и предполагалось, оказалось очень несложно. Правда водитель заартачился, услышав что ехать придется за город, но Настя достала две тысячи и сказала, что он получит их, когда отвезет ее туда, куда ей надо. И еще столько же в конце поездки. Подозрительно, конечно, но куда деваться? Эх, как хреново вышло с машиной!

Круглосуточный пункт, где стояли банкоматы, нашелся поблизости, в центре. Настя с замиранием в сердце вводила пароль, ожидая каких-то проблем, но все прошло нормально – деньги выдали, и она положила их в пакет ко всем остальным деньгам.

Настя заранее подготовилась к закладке клада – выпитую пластиковую бутылку из-под газировки помыла в Волге, высушила на солнце, так что осталось только свернуть деньги в трубочку и напихать их внутрь бутылки. А потом закрыть и зарыть. Эти бутылки очень прочны и могут лежать в земле годами, не страшна им и влага. Так что деньги уцелеют. Главное – хорошенько прикопать и запомнить место. Но это уже не проблема. Ну…на первый взгляд не проблема. Как объяснить водителю, зачем она пошла в лес? Впрочем…есть одна мыслишка.

Так и сделала. Когда ехали мимо одного перелеска возле дороги, попросила остановить, страдальчески сморщив лицо. Мол, слишком много выпила воды. Водитель был очень недоволен, но Настя оставила ему две тысячи аванса и сказала, что обернется быстро, пусть не волнуется. Был конечно шанс того, что он смоется с деньгами, напугавшись ее манипуляций (Вдруг из леса выбегут бандиты и набросятся на водителя? А Настя тут как приманка!).

Бутылку быстро прикопала, используя подобранный на пляже детский совок (Спасибо тебе, неизвестный маленький растеряха!). Присыпала опавшими листьями, замаскировала. Благо что луна светила, как прожектор. Почти даже и не испачкалась – так, чуток коленки замарала, но в темноте ничего и не видно. Определилась на местности, отошла метров на пять и с размаху вогнала острый край совка в ствол небольшого дерева, так, чтобы рукоятка указывала на захоронку. Готово! Хорошо бы еще, чтобы таксист не сбежал…

Себе оставила на всякий пожарный двадцать тысяч рублей – оставаться без денег было как-то…не по себе. Пропадут, так пропадут – черт с ними. Все равно у нее останется полмиллиона!

Ох, черт…только вдуматься – пятьсот тысяч рублей! Да с пятистами тысячами в семидесятые годы… Впрочем – это НЕ ТЕ деньги. Эти деньги стоят гораздо дешевле. Гораздо. Карпов что-то говорил на этот счет – вроде как он пытался посчитать, сравнить цену денег исходя из покупательной способности. И у него вроде как вышло – один советский рубль к двумсстам тридцати рублей здешних.

Таксист не сбежал – Настя перевела дух, оказалось, она очень этого опасалась. Ну не хочется стоять ночью на дороге и ловить машину! Черта с два поймаешь – посреди ночи. Боятся люди, это не семидесятые годы. Тут все гораздо сложнее.

Похоже, что и таксист перевел дух – машина рванула с места с прокрутом и визгом покрышек. Боялся, точно. И его можно понять.