1972. ГКЧП

– Это надо Петра Васильевича звать – он у нас переливаниями крови заведует – забормотал хирург, продолжая таращиться на меня выпученными глазами – А группа крови?

– Моя – вторая. У нее – первая – оттарабанил я, и поторопил – Расскажи, где искать этого твоего Петра Васильевича и приступай. К его приходу раны должны быть уже зашиты.

Хирург быстро объяснил, где в здании обитает Петр Васильевич, и наконец-то влившись в работу, приступил к делу.





* * *


Дзынь! Металлический цилиндрик брякнулся в белую эмалированную посудину и покатился, оставляя за собой кровавый след. Все, вторая пуля. Теперь зашить…

– Одна прошла через легкое, в результате чего те заполнились кровью и раненая не могла дышать, вторая рядом с сердцем – медленно, устало сказал хирург – Я сделал все, что мог. Зашил, жидкость из легких откачал – насколько было возможно, слишком много откачивать нельзя. Аппарат ИВЛ подключили, как вы и требовали. ДП-8, только недавно получили. Вы уверены, что готовы к трансфузии? Если кровь уже начала разлагаться, вы получите в организм самый настоящий трупный яд, и скорее всего этого не переживете. Я не хочу, чтобы у меня были проблемы! Я вас официально предупреждаю – вы умрете, если начнете обмениваться кровью с трупом!

– Миш…может и правда не надо? – шепнул мне в ухо Аносов – Миш, ты же сам сказал, что она умерла! Я все понимаю…

– Ни черта ты ничего не понимаешь! – оборвал я его – Готовьте мне каталку!





* * *


Игла вонзилась в руку, и я едва сдержался, чтобы не поморщиться. Ненавижу уколы! Не скажу, чтобы их боялся…но пусть лучше уколов не будет. Прозрачный шланг протянулся к аппарату закачки крови – не знаю, как он правильно называется. Насос? В общем – он вытягивает из меня кровь и закачивает ее в Ольгу. Вернее – будет закачивать. Второй такой же аппарат – к другой ее руке, и к другой моей. Этот будет откачивать кровь у нее, и нагнетать уже в мои сосуды.

Да, когда я объяснил врачу, заведующему переливанием крови – что он должен сделать, врач пришел в ужас:

– Да вы понимаете, чего хотите?! Вы что, сумасшедший?! Вашу кровь можно перелить ей – у нее четвертая группа, но вы не можете принять ее кровь! Она для вас – отрава! Вы умрете! Господи, ну что же вы творите?! А потом обвините меня, скажете, что я виноват!

– Не скажу – буркнул я, и хлопнул по стене ладонью, от чего врач съежился и прикрыл на секунду глаза – Клянусь, вам никто ничего не сделает, если со мной что-то случится! А проблемы с совместимостью групп крови – это мои проблемы, и ничьи больше. Делайте!

– Хорошо. Вся ответственность на вас! – и врач покосился на Аносова, который сидя на кушетке задумчиво постукивал пальцами по магазину калаша. Неприятно, да. Понимаю доктора. Но что делать?

Первым делом запустили мою кровь Ольге. Тут я был спокоен – вторая группа ложится на четвертую только в путь! А вот в чем доктор совершенно прав – четвертую на вторую нельзя. Нельзя, и все тут! Она начнет пожирать мою кровь. И вот тогда и проверим – нужен ли я Провидению! Если не нужен – скоро сдохну. Если нужен…

Когда запустили второй аппарат – из меня выкачали уже не менее литра крови. У меня даже слегка закружилась голова. Или показалось, что закружилась… Сердце билось так же ровно, как и раньше, голова ясная, мысли звенящие и четкие. Я все понимаю – что и зачем делаю. И знаю, что это единственный путь спасения Ольги – пропитать ее плоть моей живой кровью, которая фактически является моим органом. То есть – мной. Единственный способ спасти мою подругу, мою невесту – это сделать ее МНОЙ.

Мы состоим из того, что едим. Из того, что попадает в наш организм, из того, что он усваивает. Пища впитывается в кровь, кровь разносит ее по организму. Кровь – кирпичики, из которых строятся наши клетки. Не будет крови – не будет всего организма. Если взять мою кровь и перелить ее Ольге, то фактически я делаю ее частью самого себя, а мой организм Гомеостаз очень любит и шибко-шибко бережет. Потому – он сделает все, чтобы я, и я-Ольга не умерли. Будет стараться за двоих. И как я уже сказал – единственное, чего следует бояться, это – отказ Провидения от моих услуг. Если Провидение уже сделало свои выводы и списало меня в утиль – значит, смерть моя неизбежна. Олина кровь меня убьет. Но она все равно останется жива – часть меня будет в ней. И кстати, я очень сильно подозреваю, по какой именно причине она до сих пор жива!

Если ты занимаешься сексом с человеком, организм которого поддерживается Гомеостазом в абсолютно эффективном состоянии, и который обменивается с тобой…хмм…жидкостями – регулярно и в довольно-таки больших порциях – ожидай, что из этого что-то да получится. И неважно, каким способом эта жидкость попадает в организм, главное – попадает. И растворяется в нем, вызывая изменения тканей. Возможно, что этот процесс очень слаб, возможно, что этих порций жидкости не хватит, чтобы сделать Олю бессмертной, но то, что они идут ей на пользу – это без всякого сомнения.

Почему-то раньше я об этом не задумывался, наверное просто не было повода задуматься. Ну да – Ольга рядом со мной вроде как помолодела – выглядит лет на двадцать, не больше, а ей ведь двадцать семь лет, она уже рожала! У нее должен быть слегка отвислый растянутый животик рожавшей женщины – и я уверен, что он был раньше! Да что там уверен – я помню! Теперь – плоский живот спортсменки, молоденькой девицы, которая роды видела только на картинке. Ольга объясняла это тем, что много занимается физкультурой, а еще – активным сексом, что тоже положительно влияет на улучшение качества фигуры. Смешно – но в данном случае она была совершенно права. Семя, которое в нее попадало регулярно и каждый день (даже по нескольку раз в день!) служило чем-то вроде живой воды. Презервативами мы не пользовались, и Ольга никогда не…хмм…не выплевывала. Так что все, что у меня имелось – оседало в ней.

Я даже мысленно хихикнул – вот, женщины, а вы понимаешь ли плюетесь драгоценной жидкостью! Мучаете своих мужчин резинотехническими изделиями, от которых сразу пропадает желание! А может с вами в постели (на заднем сиденье автомашины, сзади в кустах, в тени на пляже и в морской воде) самый настоящий попаданец, который просто мечтает передать вам молодость и бессмертие самым что ни на есть приятным способом! Хе хе хе…

В общем – шутки шутками, а другого объяснения такой живучести моей подруги я дать не могу. Моя способность сопротивляться ранам и болезням, переданное Ольге невольно, практически без моего участия, не смогла полностью ее вылечить, но она затормозила смерть, и теперь мне осталось только лишь сделать Ольгу частью моего организма и вытащить ее из медленного пике в безвременье!

Мда…и правда, а почему я над этим раньше не задумывался? Ну да – помолодела моя подруга и выглядит, как выпускница школы – ну и что? Просто ухаживает за собой! Мало ли кто как выглядит? А то, что у нее совершенно нет целлюлита, а ранее слегка отвислые груди вдруг натянулись, и стали торчать, как у силиконовых дев, или у девятиклассниц – так это…хмм…ну тоже физкультура! Занимается, качает грудные мышцы – вот они и подтянулись. То же самое и с попой – раньше чуть-чуть отвисала, как и положено попе женщины под тридцать лет, родившей ребенка – теперь маленькая и тугая, как орех. Так почему ей не быть тугой, если Оля приседает со штангой, да такой, что позавидуют и мужики!

Кстати, и насчет штанги – это что, нормально, если молоденькая стройная женщина приседает со штангой равной ее собственному весу?! Откуда такая сила?! И откуда такая скорость, когда она может вырубить взрослого мужика так, что он и охнуть не успевает?!

Вот откуда. Женщины, хорошенько подумайте – вы хотите помолодеть? Стать красивыми, сильными и быстрыми? Ищите Карпова, и…

Хмм…что-то меня не туда понесло. Хе хе… Честно сказать – меня уже слегка колбасит. Температура поднялась. Лицо горит, кожа зудит, а рука, в которую входит кровь Ольги просто онемела. Ну, давай! Бог ты, или Провидение – вытаскивай меня! Спасай! А я спасу ее.

– Что с ним, доктор?

– Что-что! Я же сказал – четвертую группу нельзя переливать второй группе! Ваш коллега сейчас испытывает такие муки, что ни приведи господи! Скоро у него откажут почки, перестанут очищать кровь от продуктов распада убитых кровяных клеток, шлак закупорит ему сосуды, начнется тромбоз – и все, конец вашему Карпову!

– И что делать?!

– Прекращать, конечно! Если уже не поздно… Он получил не менее трех литров крови этой девушки, а значит…значит, все уже бесполезно.

– Не трогать! – хриплю я, продираясь сквозьтуман беспамятства – не прикасаться! Все идет как надо! Сергей, занимайся охраной! Что там у нас вокруг?

– Хреново у нас вокруг – буркнул Аносов, и по голосу я понял – правда, хреново. По лицу его я рассмотреть ничего не мог по одной простой причине – я не видел лица своего друга. Вместо него – белое пятно. Вокруг только белые, черные и цветные пятна. И воздух стал густым и тяжелым – задыхаюсь, пытаясь просунуть его в легкие.

– Что именно хреново… – медленно, с расстановкой спрашиваю я, стараясь не провалиться в беспамятство. А меня начинает трясти.


– Менты приезжали. Кто-то из этих местных архаровцев им стуканул. Говорят – где тут у вас раненая девушка, и что за вооруженные люди находятся в больнице. Мы их не пустили. Менты уехали. Теперь ждем кавалерию. Скоро прискачут. Будем отбиваться.

– Отбивайтесь – шепчу я непослушными губами – По возможности обойдитесь без стрельбы. Если возможности не будет…ты знаешь, что делать. Только не подпускайте их сюда.

– Сколько ты так будешь лежать?

– Пока не почувствую, что хватит. Пока я этого не чувствую… Как она?

– Знаешь…а получше – в голосе Аносова явно нотки удивления – Розовая, и…дышит! Ты поглянь-ка! Дышит! О боже…Миш, а я, дурак, ведь не верил! Думал – ты крышей поехал после ее смерти! Эй, эскулапы, вы видели?! Видели, что он творит?! А вы не верили! И какая сука позвонила ментам? Узнаю – падла, порву! Ладно, не делайте такие рожи – лечите. Следите, чтобы все работало! Миш, пойду наружу, там кто-то подъехал, похоже что сейчас начнется… Держись! Пока мы живы – никто к тебе не пройдет!

– Херово говоришь – прохрипел я, чувствуя, как начинается судорога в руке – Вы должны жить! И потому сделай все для этого. Давай, а то уже не могу говорить…что-то мне…

Я не договорил – провалился в беспамятство. Вернее – в состояние сродни беспамятству. Видимо мой мозг, занятый восстановлением всего организма, отключил все "лишние" функции тела, забирающие драгоценную энергию, жизненные силы. Как компьютер, который при аварии космического корабля выключает освещение и все остальное, оставляя включенными лишь систему жизнеобеспечения и двигатели. А потом еще и требует надеть скафандр, ибо аккумуляторы совсем уже сдохли и можно питать только движки. Так и я – вырубилось все, кроме самого мозга и тех органов, которые сейчас боролись за мою жизнь. Какие именно? Да откуда я знаю! Ученые, которые занимаются биологией человека, и те до конца не знают, как и что у нас в организме функционирует, а что ожидать от простого спецназовца, который только что и умеет – стрелять, да писать книги? Все, что я знаю – это результат прочтения мной многих и многих книг, написанных другими людьми. А если те самые люди не знают что-то о мире, и собственно о человеке – значит, и я этого не знаю. А строить свои гипотезы на чужих гипотезах дело неблагодарное. Хотя и забавное. Если только ты не лежишь на каталке в лучше собственной красной от крови мочи.

– У него кровь в моче! Посмотри – под ним лужа крови!

– Как и положено. А чего еще ожидали? Почки отказывают.

– И что делать? Они же нас убьют!

– Что-что…делаем, что делали. Я предупредил его. Он все понял. Так что ответственность на нем.

– Ты вообще знаешь, кто это такой?

– Я что – идиот? Ясное дело – знаю… Но какая разница? Кстати, это не та ли девушка, что своим телом закрыла Шелепина? И которую вроде как убили?

– Похоже, что она… Ни хрена себе! Ты посмотри, посмотри что происходит!

– Что? Ох ты ж…если бы сам не видел – в жизни бы не поверил! Как рана может затянуться за такое время?! Это просто невозможно!

– Может он и правда колдун? Я вот никогда не верил во всяких колдунов и ведьм, смеялся над этой ерундой. А вот, посмотри сюда – чудо! Это настоящее чудо! Его бы исследовать после смерти…покопаться – что там у него внутри? Может он инопланетянин?

– Хер вам – после смерти! Не дождетесь! – хриплю я, с неимоверным трудом ворочая высохшим, тяжелым как гиря языком – Возьмите кровь на анализ у меня и у нее. Определите группу крови.

– Зачем? Вы же сказали…ладно, ладно, сейчас сделаю!

Укола я не почувствовал. Тело онемело – ни боли, ни вообще каких-то ощущений. Удивительно, что я еще могу говорить. И думать, если уж на то пошло. Правда, это было недолго, мое просветление – через минуту я снова погрузился в безвременье…из которого меня через неопределенное время вырвали звуки перестрелки.

Скупые автоматные очереди прерывались одиночными выстрелами "Стечкина" – я легко определяю на звук наше основное стрелковое оружие. Длинные автоматные очереди по ощущениям слышались подальше от меня, и были какими-то истеричными, бестолковыми, будто стрелки поливали длинными очередями больше от страха, чем желая причинить какой-нибудь вред. Или просто это были новички, не имеющие опыта в боестолкновениях.

Зазвенело осыпаясь стекло, что-то упало, кто-то выматерился – от души, длинным витиеватым ругательством. Я вздохнул, повернул голову – оба врача сидели на корточках и смотрели в темное окно, из которого задувало ночным ветром. Ночным? Мне показалось, что за окном не так уж и темно – неужели утро? Светает? Сколько же я пролежал в беспамятстве?

– Что с девушкой? – пошевелив противно сухим языком спросил я, кое-как вызвав слюноотделение.

– Раны закрылись! – горячечно забормотал хирург – Вы понимаете?! У нее затянулись раны! Это надо исследовать! Этот феномен просто невозможен!

– Другой феномен больше невозможен – буркнул второй врач – У вас теперь одна группа крови. Первая! И как вы это проделали – я не знаю. Но факт есть факт – ваши группы теперь одинаковы. Еслитолько не были одинаковыми с самого начала. Скорее всего – так и было, и вы ошиблись со второй группой. Потому и выжили.

– Мне надо переодеться. И выдерните из меня трубки! – прохрипел я – И попить! Я страшно хочу пить!

– Само собой – хотите – хмыкнул врач – вы крови отдали литра полтора, а то и больше. Я вообще не понимаю, как вы в таком состоянии еще и можете разговаривать. Трубки не выдерну. Сейчас поставлю вам капельницу, вгоним глюкозы – вот и будет вам вода. И питание. Лежите, не вставайте. Одежду сейчас дам – мой хирургический костюм. Устроит?

– Устроит. И мне бы…

– Подмыться? Сейчас медсестру пришлю, все сделает.

– А что на улице? Кто стреляет?

– Кто-кто… – откашлявшись буркнул хирург – Ваши, с неизвестно кем. Вначале приехала милиция, потом уехали, потом снова милиция, потом начали стрелять, а после приехали люди в гражданском и пошла настоящая стрельба. Ваши перекрыли входы и никого не пускают. Палят друг в друга как сумасшедшие. Окна перебили! Заразы…

Медсестра, слава богу, оказалась пожилой женщиной, видавшей виды, а не молоденькой девчонкой, перед которой мне было бы стыдно демонстрировать себя, обгадившегося Великого Писателя. Великие не имеют права делать под себя – на то они и Великие. Мне даже стало смешно – в такие минуты, в таких обстоятельствах я еще умудряюсь думать о таких вещах! Да не плевать ли мне на мой обгаженный имидж, когда на кону стоит сама жизнь?!

Но пусть будет так, как оно есть. Через некоторое время я уже был условно чист (если сильно не принюхиваться), и лежал, впитывая всем телом заливающуюся в меня прозрачную жидкость. Я ЗНАЛ, что мне это совершенно необходимо.

Такую же капельницу поставили и Оле, которая так и не пришла в себя после "сеанса оздоровления". Мне было не по себе, когда я об этом думал. Нет, не о капельнице, которая стояла слева от моей подруги. О том факте, что Ольга не приходит в себя. А вдруг у нее умер мозг? Вдруг все это бесполезно? Бесполезны все наши надежды, все наши хлопоты и страдания?

Банки на капельнице менялись одна за другой, и когда осушили третью, я приказал:

– Хватит! Достаточно. Вынимайте!

Иглу выдернули, руку перевязали бинтом, хотя кровь у меня и не шла. Я спустил ноги с каталки, сел, борясь с головокружением. Посидел минуты три, привыкая к вертикальному положение и решительно соскочил на пол.

– Да куда вы! – хирург поддержал меня под руку – Сейчас упадете, головой ударитесь – и весь результат насмарку! Нельзя же так резко!

– Нормально, доктор…я же инопланетянин! – без улыбки бросил я, краем глаза замечая, как вытянулись лица врачей – На нашей планете и не такое бывало!