100 свиданий с ведьмаком

— Уф! — воскликнула Беляна. — Ухо от трубки телефонной красное! Столики уже на две недели вперед заказаны.

— Стоит ли сейчас рисковать? Закрыть лавку — и все дела, — осторожно заметил Клят.

— Стоит! — хором заявили Белка, Зоря и Пуся.

— Скучать. Зевать, — коротко объяснил кицуне и вправду зевнул.

Еся хмыкнул из своего угла. Он был за то, чтобы поскучать и позевать. Сидел он перед Зеркалом, в одном кресле разместив свой зад, а на другом ноги. Белка негодующе посматривала в его сторону. Посматривала-посматривала, потом напоролась на его откровенный взгляд, сделалась пунцовой и убежала на кухню. Днем им поговорить толком не давали: сначала все отходили от событий на площади, затем усиливали оборону дома. Потом вернулся из предвыборной поездки отец. В первый раз в жизни перед Елисеем оправдывался, повторял, что считал турнир забавой и рекламным ходом, а оно вон как вышло. Зато теперь он на четырнадцать процентов опережает кандидата от партии «Единый Сильверград». На Беляну Роман Евстафьевич покосился виновато, а Есе сказал:

— Ну… не уверен, что это что-то меняет.

Елисей не стал спорить — он уже все для себя решил. Она его ждала, Беляна, уже несколько ночей, сидя допоздна у окна. А он сидел на крыше, за башенкой и смотрел на нее, боясь, что она расслышит в ночной тишине стук его сердца. Почему медлил? План имел. А больше робел, наверное.

— Чего караулишь? Боишься, что сбегу? — полюбопытствовал Дух, подразумевая «осаду» в кресле. — Так у меня ножек нету. И ручек. Зато глазки есть, и я знаю, как ты вечера проводишь, ведьмак. Хочешь, всем расскажу?

Еся на Духа шикнул. Затем проговорил примирительно, понизив голос:

— Покажи Марью — отстану.

— Я же говорил, — отражение вздохнуло, — она моя создательница. Не могу за ней шпионить.

— Хотел бы я тебе верить, да не знаю, стоит ли. Старшину покажи.

— И его не могу. Он под Марьиным покровительством.

— Сагус из Дозора ушел, — нехотя сообщил Еся.

— Еще бы. Он теперь с нечистью на одной стороне. Негоже союзников сабельками рубить, — Зеркало фыркнуло, но затем белое лицо-маска посерьезнело. — Хочешь, покажу кое-что другое, тоже занятное? Этого в телевизорах не будет, мэр не позволит в прессу просочиться. Гляди.

На экране шла облава в клубе «Серебро». Полицмены выводили обдолбанных парней и их подружек. Кого-то рвало, а кое-кто покидал вечеринку ползком и на носилках. Еся даже моргнул удивленно: друзья его плакали, пытались забиться в углы и, вообще, вели себя неадекватно. Дух крупным планом показал Веремея. Бывший Есин приятель яростно отмахивался от ему одному видимых «зомби-бабочек», пускал слюни и верещал на одной ноте.

— Вчера вечером неизвестный дилер продал твоим друзьям транс-артефакты с мощным действием. Это тебе не легкий «сугроб» и не «звездный каскад» — полетали ведьмаки на славу. Удивительно, что все живы.

— Кто-то вывел их из строя? — Еся нахмурился.

— Кто-то… — Дух улыбнулся. — Вывел. Недели на две, не меньше. Ведьмаки духом воспрянули, начали в Дозор возвращаться. А тут вдруг бесплатная выпивка всю ночь и дурь за копейки. Вот они и… Ты и твои друзья должны быть очень осторожными. Марья — это не Мор, ей власть в городе не нужна, и от Кощеева наследства она только рада избавиться… была. А что сейчас у нее на уме, когда Зорю не удалось в толпе утащить… Марья мстительна и бессердечна. Она науськала нечисть на площади. Она готова родной кровью откупиться.

— Мы никого не отдадим. Братья собирают тех, кто готов защищать Хранительницу. И Зорю.

— Неловко такое говорить, но я тронут. Кстати, один очень талантливый дворф только что закончил очередной шедевр на заказ.

Зеркало показало мастерскую Злыдня и манекен на колесиках.

— Убери! — зашипел Еся, закрывая собой картинку. — Уф, чуть не выдал. Ой, привет Хмур.

Продавец ритуальных предметов плюхнулся в кресло — Елисей еле ноги успел убрать. Хмурый выглядел удрученным. Тусклый взгляд его был направлен куда-то вдаль, галстук-бабочка съехала за ухо, кустистые брови уныло обвисли.

— Ни следа, — тихо сказал он. — Словно призрака ловлю. А ведь почти на след напал.

— Дух, да покажи ему его фею! — взмолилась Зоря, подходя к столику с Зеркалом. — Он у нас все запасы успокоительного выхлебал! И вообще! Бедный гном страдает! Хотя… романтично до ужаса!

— Это зеркальная фея, — пояснил Дух, закатив «глаза». — Они потому и зеркальные, что магию отражать могут. Я же вижу только то, что фиксируют городские магические узлы. Иначе я бы уже давно увидел Шиша, эх… Ну ладно, девочка, только ради тебя — намекнуть могу. Есть клуб один закрытый, там собираются особые расы, те, кто себя не афиширует: полукровки с нестабильным даром, темные фейри, полувампиры из тех, кто может контролировать и скрывать жажду крови, скрытые метаморфы, знающие меру в трансформациях. Этому народу нужно где-то отрываться. В «На донышке» же разрешено все, кроме членовредительно-смертоубийственного. Говорят, есть там одна миниатюрная тромбонистка — огонь! Эй, куда понесся, Хмур! Там слово волшебное знать нужно! Иначе не пустят!

— Мне скажи, — лукаво улыбаясь, предложил Еся, — я передам.

— При условии, что возьмешь меня сегодня ночью с собой, — Дух прищурился. — Одно дело подсматривать, другое — увидеть и услышать самому!



… Она и в этот вечер его ждала. По комнате ходила и в окно поглядывала. А потом села в кресло и задремала. Еся опустился на подоконник, толкнул раму. Окно со скрипом отворилось, но Белка не проснулась: спала, голову к плечу склонив. Еся подошел, сдерживая любовный жар, разрывавший его на части, поцеловал деву в медовые уста. Беляна ответила горячим поцелуем, сначала спросонья, потом проснувшись и поглядев так, что Еся стало еще труднее сдерживаться. Он проворчал, изображая испуг:

— Эй, эй, не так напористо! Интим только после официальной церемонии!

— Ага, ага, — Белка недовольно сморщила носик, — честный ведьмак. Я уже подумала, это мне тебя ловить придется, обещанное требовать. И что там за церемония планируется? Прогулки по крышам? Нет? Расскажешь?

— И расскажу, и покажу. Зеркало где?

— На лестнице. Зачем оно нам? Я думала…

— Ты не думай, а слушайся жениха. На, надевай!

Елисей протянул Беляне сверток. Она развернула, пропищала что-то восторженное, шмыгнула за ширму, а вышла… хоть сейчас на великосветский бал. Платье белое, золотом расшитое, тот самый шедевр Злыдня, и для вечеринки в клубе подходило, но у Еси на него планы имелись… отдельные.

Они взяли Зеркало. Перелетели через сад, рощу и опустились у машины Еси. Там их ждали Хмурый, Изя в сценическом фраке, Зоря в своей шляпке-обманке и роскошном голубом платье… и Пуся. Присутствие кицуне стало для Елисея полной неожиданностью. А тот хитро прищурился и первым нырнул в машину.


— Чего так долго? — проворчал Хмурый. — Почему братьев нельзя было взять? Всё подмога.

— Тебе и в делах любовных без братьев никак? — сыронизировал Еся. — Мы туда не по общему делу, а по личному. У тебя там свой интерес, у нас — свой. И они пересекаются.

— Загадками говоришь, ведьмак, — буркнул дворф. — А Изза с Зорей? А лис?

— Они без интереса. Пуся подслушал, наглец. Изя с Зорей — чтоб в закрытом пространстве друг друга не… неважно. Ладно, поехали.

Вход в клуб «На донышке» прятался среди самых унылых переулков Дождливого, где никто и не подумал бы искать развлекательное заведение. Квартал гнил, рассыпался… и продолжал жить. Погоду тут было сложно назвать переменчивой: ливень, бодрый дождик, морось — вот и все разнообразие. Однако в небоскребах, разрезающих вечные тучи, работали и развлекались тысячи людей. Скоро все население Дождливого переберется в высотки над облаками, где есть и офисы, и торговые центры, и клубы, а внизу останутся догнивать лачуги, лишь крепкие дома из магически защищенной древесины устоят даже через пятьсот лет. Сильверграду дорог и Дождливый, с его проклятием, как напоминание о том, что некогда его жители чуть по собственной воле не пропустили в город Кощея.

— Это твоя пра-пра… много «пра» бабка Василиса прокляла Квартал, — ухмыльнулся Елисей, наблюдая, как осторожно Белка ступает на скользкие камни мостовой.

— Заслужили, значит, — Беляна дернула плечом.

Это в ней Хранительница заговорила. То ли еще будет. Но лучше так, чем если она начнет всех тут жалеть.

«Волшебное слово» сработало, их впустили. Внутри было шумно и весело. Столик нашелся, только когда Еся щедро отстегнул администратору. На сцене отплясывали лесные дриады. Хмурый принялся нетерпеливо расспрашивать официанта-метаморфа, подошедшего взять заказ, о программе вечера.

— Ну же, — прошипело Зеркало из холщовой сумки Зори, — доставайте меня! Что за гадость вы тут положили рядом со мной? Фу!

— Это не опасно? — поинтересовался Иза. — Показывать тебя людям.

— Ты в самом безопасном месте в Сильверграде, — хмыкнул Дух. — Но на всякий случай спрячьте меня за поставкой с меню. Вообще-то, тут мораторий на воровство, употребление транс-наркоты и разглашение всего увиденного. В стенах клуба спрятан особый артефакт. За нарушение правил — проклятие. И, кстати, именно эта волшебная штучка проверяет посетителей на входе. На вшивость. Алгоритм работы артефакта неизвестен. Однако после нескольких… хм… душераздирающих прецедентов — любит у нас народ все на себе проверять — желающих бросить вызов табу не возникало.

— Слышал я об этой штучке, — прогудел Хмурый, доставая Зеркало из сумки. — Сперли ее три года назад. У почтенных людей.

— Шиш и спер, — подтвердил Дух, — в начале воровской карьеры. Думаю, решил, что тут эта штучка нужнее. Ох, легендарный клуб! Я счастлив! Еще бы пивка хлебнуть! Вкус помню! Столько лет прошло, а я помню!

— Отличное место, — согласился Изза, с восхищением оглядываясь. — Эх, тут бы поработать! Интересно, здесь проводятся стенд-ап выступления?

За соседними столиками веселились люди и нелюди. На сцену вышел квартет тромбонисток. Хмурый подпрыгнул на месте и впился глазами в одну из девушек.

— Нашел, — хихикнула Зоря.

Дамы выдали такой горячий джаз, что гости клуба пришли в неистовство. Предмет вожделения Хмурого, зеркальная фея, явно была всеобщим фаворитом. На самых жарких моментах импровизации она приподнималась над сценой, трепеща крыльями, очень заметными в ярком освещении клуба. Наверное, только здесь она может так отрываться, подумал Еся, не боясь, что люди захотят извлечь выгоду из ее дара, как это случилось с кицуне. Ведьмак покосился на Пусю. Парень сидел, раскрыв рот и, забывшись, выпустив один хвост. Такой стиль музыки явно стал для него открытием. На кицуне посматривали, но без ажиотажа. Здесь попадались посетители и поэкзотичнее.

Когда номер закончился, дамы упорхнули со сцены.

— Пожелайте мне ни пуха ни пера, — сказал, поднимаясь, побледневший дворф.

— Ни пуха ни пера.

— К Нави.

— Мы с тобой, — улыбнулся Елисей.

Хмурый приободрился, но у гримерки артистки попросил:

— Дайте мне пару минут. Наедине… с ней.

Вышел пригорюнившийся, сердито показал жестом: дерзайте. Фея сидела перед зеркалом и пудрила курносый носик. Ноги джаз-исполнительницы в крошечных серебристых туфельках не доставали до пола. Фея отрезала:

— Поклонники? Глупости не слушаю. Автограф — только через моего импресарио. Цветы и подарки не принимаю, если это не бриллианты. На худой конец рубины и изумруды. Есть у вас рубины и изумруды?

— У нас есть кое-что другое, получше, — Еся подмигнул и полез в сумку.

Вытащил старый, почти трухлявый деревянный куб-коробку, открыл ее и продемонстрировал содержимое фее. У Зори, с любопытством заглянувшей в коробку, вытянулось лицо. Дама ахнула, прижав пухленькие руки к своей немаленькой для ее роста груди.

— Какая… прелесть! Откуда это у вас? Впрочем, какая разница? Как вы узнали? И что хотите в обмен на это чудо?

Хмурый заглянул в коробку, воспрянул духом, выдвинулся из-за спины Иззы и закивал:

— Да, да, чудо. Специально для вас… от сердца, так сказать, из личной коллекции.

— Так это ваше? А что у вас еще есть интересненького? — промурлыкала зеркальная фея, извлекая из коробки сушеную голову нормура.

Дворф был награжден кокетливым взглядом и слегка сползшим с плечика боа.

— Трудно как-то… сразу, — Хмурый впился пальцами в напомаженную бороду, делая вид, что размышляет. По его лицу было видно, что по первому требованию артистки он отдаст весь свой магазин. — Предлагаю на досуге совершить… экскурсию, осмотреть, так сказать. Подберем, доставим под заказ, если нужно.

— Разумеется, я заплачу, — спохватилась фея, любовно поглаживая жесткую шерсть на голове мумии.

— Ски…дки, — Хмурый аж поперхнулся, — лично для вас большие скидки… непременно.