Звезды Берега
Часть 62 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Слушай, у тебя какой газ в баллоне? — спросил Скрипач в ответ. — Не веселящий, часом?
— Вроде нет. Так, рыжий, семь тысяч.
— Вижу. Предложения?
— Еще пять градусов, и выходим на максимум, — сказал Ит. — Помнишь, на тех листочках было? Быстрее, выше, и дальше. Вот так и поступим.
— Ладно, — согласился покладистый Скрипач. — Согласен. И, на всякий случай…
— Сам же сказал — давай без этого, — строго произнес Ит. — Вот и не надо. Без этого, так без этого.
Звезда, к которой сейчас стремились машины, сияла уже много ярче остальных, но была всё еще неимоверно далеко, недостижимо далеко. «Мы не долетим, — вдруг понял Ит. — Мы не долетим, но мы не сдались, мы хотя бы попробовали. А, впрочем, как тут принято говорить — это же Берег. Верно? Поэтому нечего размышлять, надо просто делать».
— Две капсулы осталось, — сказал Скрипач. — Ит…
— Что?
— У меня в глазах темнеет.
— Спокойно. Главное, не отпускай руль.
— А у тебя?..
— У меня тоже, — признался Ит. Действительно, кабину его самолета словно бы начала окутывать тьма. — Меня пока видишь?
— Да.
— Держи за мной.
— Пытаюсь, — ответил Скрипач без особой уверенности в голосе. — Не видно ни черта. Ит…
— Что? — тьма надвигалась со всех сторон, Ит уже с трудом различал приборную панель.
— А хорошо всё-таки, что мы нашли маму, — судя по голосу, Скрипач сейчас улыбался. — Потому что теперь я имею полное право тебя любить так, как положено. Как брата.
— Я тебя тоже люблю… мелкий, — со смешком отозвался Ит. — Меня видно?
— Почти нет.
— Что по капсулам?
— Последняя.
— У меня тоже. Рыжий, прибавь кислород, дышать становится трудно.
Дышать действительно становилось трудно, воздух словно бы сгустился, он с трудом проходил в легкие, каждый вдох давался с трудом. Ит дотянулся до вентиля, и открыл на полную, до упора, но это почти не помогло. Он поднял очки — в наступившей тьме была видна сейчас единственная светлая точка. Звезда.
— Рыжий, звезду видишь? — спросил он. Голос прозвучал глухо, говорить оказалось больно.
— Да, вижу. Только ее и вижу.
— Держи на неё.
— Уже.
— Молодец.
Говорить стало почти невозможно.
— Ит…
— Чего?..
— Забыл… сказать… если этого увидим вообще… хоть когда… сразу ногой… угадай куда…
Ит беззвучно засмеялся.
— Кто… о чем… пошляк ты… всё-таки… ладно… договорились…
Звезда мигнула. Раз, другой. А потом вспыхнула на всё небо, осветив на доли секунды всё и вся — Ит успел увидеть приборную панель, и свои руки, намертво вцепившиеся в руль — и погасла.
И всё исчезло.
0
Истинный берег
Глаза удалось открыть не с первой попытки, и даже не со второй — Ит, как ни старался, всё никак не мог почему-то приноровиться их открывать так, чтобы они не зарывались тут же снова. Наконец, удалось, и первое, что он увидел, было что-то непонятное, неразличимое и белое, и, что самое обидное, на этом белом всё никак не получалось сфокусировать взгляд, потому что белое плыло, и то и дело становилось мутным. Самым же скверным оказалось то, что он всё никак не мог определить, далеко это нечто белое, или близко. Одно он понял точно — белое не являлось кабиной его самолета, а это означало ровно два «или». Или что-то получилось, или они неведомым образом свалились обратно, не разбились, и какая-то добрая душа вытащила их из моря. Не такой уж невозможный вариант. Наконец зрение адаптировалось, Ит перевел взгляд вправо…
…и увидел Фэба, совершенно невозможного и нежданного Фэба, который стоял посреди… это что за место? не понять… стоял посреди какой-то комнаты, прикрыв глаза, и у Фэба были почему-то совершенно седые виски, и бледное в синеву лицо, и он стоял абсолютно неподвижно, ничего не слыша и не видя…
— Фэб, — позвал Ит. Вместо голоса получился едва слышный шепот, но шепот этот произвел такой эффект, что Ит оторопел. Фэб открыл глаза, и глаза эти вылезли из орбит в буквальном смысле этого слова; затем Фэб открыл рот, словно пытаясь сделать вздох, а затем — как подкошенный, рухнул на пол.
Ит растерялся. Он попробовал было сесть, но понял, что сесть не получится, тело не слушалось абсолютно. А вот обернуться кое-как он сумел, и заметил, что рядом с ним лежит укрытый до подбородка белой тканью Скрипач, и что сам он, оказывается, тоже зачем-то укрыт… что за ерунда тут происходит?
— Рыжий, — позвал он. Получилось чуть громче, видимо, голос возвращался, просто медленно. — Ты тут?
— Кажется… да, — прошептал в ответ Скрипач. — Чего случилось?
— Тут Фэб. Он в обморок упал, — Ит попробовал откашляться. — Не понимаю…
— А самолеты… где?
Ит вдруг почувствовал, что его начинает разбирать нервный смех.
— Не… не пролезли… наверное… — с трудом проговорил он.
— Жалко… Люсю… Ит, давай как-то… это… слезать, что ли… отсюда, — предложил Скрипач. — Надо Фэба… того…
— Мы где вообще?.. — говорить постепенно становилось проще, но голоса всё еще звучали слабо и хрипло. Ит снова откашлялся. — Черт… странно пахнет, ты заметил?
— Как в анатомичке, — Скрипач поежился. — Ит, погоди, — Скрипач с трудом приподнялся на локте. — Господи, а что с ним? Он же седой, и у него на рукаве…
Договорить он не успел, потому что Фэб, до этого неподвижно лежавший на полу, сперва шевельнулся, а потом попытался сесть, опираясь на руки.
— Нет, — прошептал он. — Мерещится. Нет. Не надо, пожалуйста, не надо… так не надо, боже мой, не надо…
— Не надо что? — не выдержал Ит.
Фэб дернулся, словно его ударили током.
— Фэб, ты чего вообще? — спросил Скрипач. — Чего с тобой?
— Кир! — вдруг крикнул Фэб. — Кир, иди сюда! Быстро! Я, кажется, сошел с ума…
* * *
—…четверо суток назад они соизволили отдать нам то, что осталось после трех суток того, что они делали. А делали они многое. На гистологию они, видимо, забрали всё, что сумели. Вообще всё, — говорил Саб, остальные до сих пор пребывали в ступоре. Саб оказался самым адекватным из присутствующих, хотя и его, что говорить, время от времени потряхивало. Он то и дело отпивал по глотку из своего стакана с водой, и, будь этот стакан стеклянным, давно бы пооткусывал бы, наверное, у него края. — Нам отдали… высочайшим повелением, как я понимаю, ваши тела. После года в вегетативном состоянии, мертвые, и выпотрошенные так, что… Эри, как было правильно? Любо… любо что?
— Любо-дорого, — на автомате ответила Эри.
— Да, верно. Нам было сказано, что вас разрешается похоронить, но место его величеству мы должны сообщить заранее. Иначе не отдаст. Корабль, на котором мы сейчас находимся, идет под конвоем к месту… эээ… вашего последнего пристанища.
— Которое находится где? — поинтересовался Скрипач.
Сейчас они сидели следующим порядком: в центре Берта, которую колотило, как под током, по бокам от нее Ит со Скрипачом, а этот триптих подпирали с двух сторон точно так же трясущиеся Кир с Фэбом. Напротив расположились на одном диване Саб и Эри, причем Эри сидела совсем рядом с ним, а он то и дело хватал её за руку. Хватал, отпускал, а затем, забывшись, хватал снова.
— Окист, — ответил Саб. — Ребята выбрали место. Там какая-то часовня есть, если я правильно понимаю…
— Слушайте, это замечательно, — Ит поморщился, свет в кабине был всё-таки слишком ярким. — Давайте вы что-то сейчас примите, чтобы так не колотило, а потом будем решать.
— Что решать? — наконец подала голос Берта.
Ей бы сейчас прилечь, подумалось Иту. А до того, как прилечь, выпить пару рюмок коньяка. Или, лучше, полбутылки. И каким-нибудь хорошим успокоительным отполировать, чтобы наверняка. Он осторожно взял Берту за руку — ледяная рука, сухая, как песок, ледяная рука…
— Малыш, тебе плохо? — с тревогой спросил он.
— А? Нет, Ит, нет. Всё нормально. Теперь всё нормально. Наверное.
— Слушайте, да отомрите вы уже, наконец! — не выдержал Скрипач. — Мы же тут! Понятия не имеем, как это вышло, но мы тут, правда, и мало того, у нас еще и всё получилось!
— Вы наши эту пару? — спросила Эри. Она, против ожидания, растерянной почему-то не выглядела. Словно… словно всё происходившее виделось ей закономерным и правильным. Ну, подумаешь, на какое-то время умереть? Бывали, знаем.
— Да, — кивнул Ит. — Нашли.
— Вроде нет. Так, рыжий, семь тысяч.
— Вижу. Предложения?
— Еще пять градусов, и выходим на максимум, — сказал Ит. — Помнишь, на тех листочках было? Быстрее, выше, и дальше. Вот так и поступим.
— Ладно, — согласился покладистый Скрипач. — Согласен. И, на всякий случай…
— Сам же сказал — давай без этого, — строго произнес Ит. — Вот и не надо. Без этого, так без этого.
Звезда, к которой сейчас стремились машины, сияла уже много ярче остальных, но была всё еще неимоверно далеко, недостижимо далеко. «Мы не долетим, — вдруг понял Ит. — Мы не долетим, но мы не сдались, мы хотя бы попробовали. А, впрочем, как тут принято говорить — это же Берег. Верно? Поэтому нечего размышлять, надо просто делать».
— Две капсулы осталось, — сказал Скрипач. — Ит…
— Что?
— У меня в глазах темнеет.
— Спокойно. Главное, не отпускай руль.
— А у тебя?..
— У меня тоже, — признался Ит. Действительно, кабину его самолета словно бы начала окутывать тьма. — Меня пока видишь?
— Да.
— Держи за мной.
— Пытаюсь, — ответил Скрипач без особой уверенности в голосе. — Не видно ни черта. Ит…
— Что? — тьма надвигалась со всех сторон, Ит уже с трудом различал приборную панель.
— А хорошо всё-таки, что мы нашли маму, — судя по голосу, Скрипач сейчас улыбался. — Потому что теперь я имею полное право тебя любить так, как положено. Как брата.
— Я тебя тоже люблю… мелкий, — со смешком отозвался Ит. — Меня видно?
— Почти нет.
— Что по капсулам?
— Последняя.
— У меня тоже. Рыжий, прибавь кислород, дышать становится трудно.
Дышать действительно становилось трудно, воздух словно бы сгустился, он с трудом проходил в легкие, каждый вдох давался с трудом. Ит дотянулся до вентиля, и открыл на полную, до упора, но это почти не помогло. Он поднял очки — в наступившей тьме была видна сейчас единственная светлая точка. Звезда.
— Рыжий, звезду видишь? — спросил он. Голос прозвучал глухо, говорить оказалось больно.
— Да, вижу. Только ее и вижу.
— Держи на неё.
— Уже.
— Молодец.
Говорить стало почти невозможно.
— Ит…
— Чего?..
— Забыл… сказать… если этого увидим вообще… хоть когда… сразу ногой… угадай куда…
Ит беззвучно засмеялся.
— Кто… о чем… пошляк ты… всё-таки… ладно… договорились…
Звезда мигнула. Раз, другой. А потом вспыхнула на всё небо, осветив на доли секунды всё и вся — Ит успел увидеть приборную панель, и свои руки, намертво вцепившиеся в руль — и погасла.
И всё исчезло.
0
Истинный берег
Глаза удалось открыть не с первой попытки, и даже не со второй — Ит, как ни старался, всё никак не мог почему-то приноровиться их открывать так, чтобы они не зарывались тут же снова. Наконец, удалось, и первое, что он увидел, было что-то непонятное, неразличимое и белое, и, что самое обидное, на этом белом всё никак не получалось сфокусировать взгляд, потому что белое плыло, и то и дело становилось мутным. Самым же скверным оказалось то, что он всё никак не мог определить, далеко это нечто белое, или близко. Одно он понял точно — белое не являлось кабиной его самолета, а это означало ровно два «или». Или что-то получилось, или они неведомым образом свалились обратно, не разбились, и какая-то добрая душа вытащила их из моря. Не такой уж невозможный вариант. Наконец зрение адаптировалось, Ит перевел взгляд вправо…
…и увидел Фэба, совершенно невозможного и нежданного Фэба, который стоял посреди… это что за место? не понять… стоял посреди какой-то комнаты, прикрыв глаза, и у Фэба были почему-то совершенно седые виски, и бледное в синеву лицо, и он стоял абсолютно неподвижно, ничего не слыша и не видя…
— Фэб, — позвал Ит. Вместо голоса получился едва слышный шепот, но шепот этот произвел такой эффект, что Ит оторопел. Фэб открыл глаза, и глаза эти вылезли из орбит в буквальном смысле этого слова; затем Фэб открыл рот, словно пытаясь сделать вздох, а затем — как подкошенный, рухнул на пол.
Ит растерялся. Он попробовал было сесть, но понял, что сесть не получится, тело не слушалось абсолютно. А вот обернуться кое-как он сумел, и заметил, что рядом с ним лежит укрытый до подбородка белой тканью Скрипач, и что сам он, оказывается, тоже зачем-то укрыт… что за ерунда тут происходит?
— Рыжий, — позвал он. Получилось чуть громче, видимо, голос возвращался, просто медленно. — Ты тут?
— Кажется… да, — прошептал в ответ Скрипач. — Чего случилось?
— Тут Фэб. Он в обморок упал, — Ит попробовал откашляться. — Не понимаю…
— А самолеты… где?
Ит вдруг почувствовал, что его начинает разбирать нервный смех.
— Не… не пролезли… наверное… — с трудом проговорил он.
— Жалко… Люсю… Ит, давай как-то… это… слезать, что ли… отсюда, — предложил Скрипач. — Надо Фэба… того…
— Мы где вообще?.. — говорить постепенно становилось проще, но голоса всё еще звучали слабо и хрипло. Ит снова откашлялся. — Черт… странно пахнет, ты заметил?
— Как в анатомичке, — Скрипач поежился. — Ит, погоди, — Скрипач с трудом приподнялся на локте. — Господи, а что с ним? Он же седой, и у него на рукаве…
Договорить он не успел, потому что Фэб, до этого неподвижно лежавший на полу, сперва шевельнулся, а потом попытался сесть, опираясь на руки.
— Нет, — прошептал он. — Мерещится. Нет. Не надо, пожалуйста, не надо… так не надо, боже мой, не надо…
— Не надо что? — не выдержал Ит.
Фэб дернулся, словно его ударили током.
— Фэб, ты чего вообще? — спросил Скрипач. — Чего с тобой?
— Кир! — вдруг крикнул Фэб. — Кир, иди сюда! Быстро! Я, кажется, сошел с ума…
* * *
—…четверо суток назад они соизволили отдать нам то, что осталось после трех суток того, что они делали. А делали они многое. На гистологию они, видимо, забрали всё, что сумели. Вообще всё, — говорил Саб, остальные до сих пор пребывали в ступоре. Саб оказался самым адекватным из присутствующих, хотя и его, что говорить, время от времени потряхивало. Он то и дело отпивал по глотку из своего стакана с водой, и, будь этот стакан стеклянным, давно бы пооткусывал бы, наверное, у него края. — Нам отдали… высочайшим повелением, как я понимаю, ваши тела. После года в вегетативном состоянии, мертвые, и выпотрошенные так, что… Эри, как было правильно? Любо… любо что?
— Любо-дорого, — на автомате ответила Эри.
— Да, верно. Нам было сказано, что вас разрешается похоронить, но место его величеству мы должны сообщить заранее. Иначе не отдаст. Корабль, на котором мы сейчас находимся, идет под конвоем к месту… эээ… вашего последнего пристанища.
— Которое находится где? — поинтересовался Скрипач.
Сейчас они сидели следующим порядком: в центре Берта, которую колотило, как под током, по бокам от нее Ит со Скрипачом, а этот триптих подпирали с двух сторон точно так же трясущиеся Кир с Фэбом. Напротив расположились на одном диване Саб и Эри, причем Эри сидела совсем рядом с ним, а он то и дело хватал её за руку. Хватал, отпускал, а затем, забывшись, хватал снова.
— Окист, — ответил Саб. — Ребята выбрали место. Там какая-то часовня есть, если я правильно понимаю…
— Слушайте, это замечательно, — Ит поморщился, свет в кабине был всё-таки слишком ярким. — Давайте вы что-то сейчас примите, чтобы так не колотило, а потом будем решать.
— Что решать? — наконец подала голос Берта.
Ей бы сейчас прилечь, подумалось Иту. А до того, как прилечь, выпить пару рюмок коньяка. Или, лучше, полбутылки. И каким-нибудь хорошим успокоительным отполировать, чтобы наверняка. Он осторожно взял Берту за руку — ледяная рука, сухая, как песок, ледяная рука…
— Малыш, тебе плохо? — с тревогой спросил он.
— А? Нет, Ит, нет. Всё нормально. Теперь всё нормально. Наверное.
— Слушайте, да отомрите вы уже, наконец! — не выдержал Скрипач. — Мы же тут! Понятия не имеем, как это вышло, но мы тут, правда, и мало того, у нас еще и всё получилось!
— Вы наши эту пару? — спросила Эри. Она, против ожидания, растерянной почему-то не выглядела. Словно… словно всё происходившее виделось ей закономерным и правильным. Ну, подумаешь, на какое-то время умереть? Бывали, знаем.
— Да, — кивнул Ит. — Нашли.