Зовите меня Джо

– Проблемы с навигацией, что ли? – предположил Реймонт. – А где Будро?

– Дело не касается его непосредственно, – начал объяснения Нильссон. – Видите ли, я занимался на компьютере обсчетом данных последних наблюдений, произведенных с помощью новой аппаратуры. И результаты, я бы сказал… обескураживающие.

Реймонт покрепче обхватил пальцами скобу и устало посмотрел на капитана и астронома.

– Если я правильно понимаю, мы не можем добраться до этого галактического клана, – высказал он свою гипотезу.

– Верно, угадали, – выдохнул Теландер.

– Ну, не то чтобы совсем верно, – пробормотал Нильссон смущенно. – Мы пролетим сквозь него. И не просто пролетим, а – если пожелаем – можем посетить довольно большое число галактик из тех семейств, что составляют клан.

– Вы уже такие подробности знаете? – удивленно проговорил Реймонт. – Будро таким похвастаться не мог.

– Я же сказал: я работаю с новым оборудованием, оно теперь дает более точные данные. Если помните, Ингрид меня немного поднатаскала, и я теперь неплохо управляюсь в невесомости. Аппаратура сейчас выдает информацию более точную, чем та, на которую мы рассчитывали на этапе планирования. Да, представьте себе, я уже располагаю довольно надежной картой той зоны клана, которую нам предстоит преодолеть. Изучив ее, я определил те цели, которые мы можем, так сказать, зацепить.

– Ближе к делу, проклятье! – вскрикнул Реймонт, но тут же взял себя в руки. – Прошу прощения. Я просто немного устал. Прошу вас, продолжайте. В чем дело? Как только мы доберемся до области с высокой концентрацией материи, мы сможем включить двигатели, как я понимаю. Почему же мы не сумеем прорваться?

– Сумеем, – торопливо ответил Нильссон. – Я не говорю, что не сумеем. Но дело в том, что показатели обратного тау достигли невероятных величин. Не забывайте, мы приобрели эти показатели за время полета по самым плотным слоям материи, какие только можно себе представить, до того как вылетели в межклановое пространство. Это было необходимо. Я не оспариваю справедливости такого решения. Но как бы то ни было, в итоге мы ограничены в выборе маршрута пересечения данного клана. Собственно, мы так или иначе принуждены лететь по некоему конусообразному коридору…

– И в этом конусе, скорее всего, маловато материи, так? – спросил Реймонт и до боли закусил губу.

– Точно, – резко кивнул Нильссон. – И, помимо всего прочего, разность в скорости между кораблем и этими галактиками, возникающая из-за растяжения пространства, снижает эффективность двигателя Буссарда сильнее, чем нужно для торможения.

Немного помолчав, он заговорил своим обычным профессиональным тоном:

– В лучшем случае мы преодолеем клан в режиме торможения примерно за шесть месяцев, и, когда окажемся по другую его сторону, тау будет составлять десять в степени минус три – минус четыре. Дальше в межклановом пространстве ожидать прироста скорости, как вы понимаете, невозможно, а следовательно, добраться до следующего клана мы не сумеем при всем желании. К этому времени при таких показателях тау мы либо жутко состаримся, либо умрем.

Голос астронома сорвался. Он выжидательно уставился на Реймонта.

– Почему вы об этом рассказываете мне, а не Линдгрен? – поинтересовался констебль.

– Она так устает, бедняжка, – с неожиданной нежностью ответил Нильссон. – Да и что она тут может поделать? Я решил, что не стоит ее будить.

– Ну а я что могу поделать?

– Дайте мне… вернее, нам… какой-нибудь совет, – попросил Теландер.

– Но, сэр, капитан здесь вы!

– Карл, голубчик, такие разговоры у нас уже не впервые. Я могу… да, я, пожалуй, могу принимать решения, отдавать команды и распоряжения, от выполнения которых зависит то, что мы худо-бедно продираемся по Вселенной. – Теландер развел в стороны руки, и стало видно, как они дрожат. – Но на большее я не способен, Карл. У меня нет больше сил. Вы должны сообщить остальным.

– Сказать всем, что мы дали маху? Провалились? – ахнул Реймонт. – То есть сказать, что, несмотря на все старания, мы обречены лететь, покуда не сойдем с ума и не сдохнем? Не многовато ли вы от меня хотите, капитан?

– Но новости на самом деле не такие ужасные, – возразил Нильссон.

Реймонт хотел ухватить астронома за воротник, но промахнулся и хрипло спросил:

– Значит, надежда все-таки есть?

Полноватый астроном заговорил отрывисто, и его речь, всегда такая четкая, педантичная, стала похожа на лай бульдога.

– Может быть. Точных данных у меня нет. Расстояния слишком велики. Мы не можем обнаружить другой определенный галактический клан и отправиться к нему. Рассматривать его придется с громадными погрешностями, с огромного расстояния. И все-таки я верю, что надеяться можно. Вдруг повезет.

Со временем мы, скорее всего, смогли бы обнаружить пространство нужной конфигурации. Либо исключительно крупный клан, по которому можно будет проложить курс, включающий самые плотные в отношении числа галактик зоны, а может быть, два или три клана, которые расположены не слишком далеко один от другого, вытянуты более или менее по прямой, и тогда мы сумели бы пересечь их последовательно, а может быть… отыщется такой клан, скорость которого относительно нашей скорости будет более благоприятная. Понимаете? Удастся отыскать что-нибудь в таком роде – и все будет не так уж худо. Тогда мы сумеем управиться за несколько лет по корабельному времени.

– Шансы на успех? – требовательно спросил Реймонт.

Тут Нильссон покачал головой:

– Не могу сказать. Может быть, не слишком плохие. Космос велик и разнообразен. Если мы сумеем продержаться достаточно долго, то, по моему мнению, вероятность найти, что нам нужно, весьма реальна.

– «Достаточно долго» – это сколько? – спросил Реймонт, но тут же махнул рукой. – Не надо, не отвечайте. Отвечу за вас. Примерно несколько миллиардов лет. Десятки миллиардов, наверное. Это означает, что тау снова будет снижено. Настолько, что мы сумеем совершать круговые облеты Вселенной… за годы, а то и за месяцы. А это, в свою очередь, означает, что мы не сумеем затормозить, когда подлетим к этому клану. Нет. Мы снова набираем скорость. Допустим, мы его пересечем… так… потом потребуется еще меньше времени полета в невесомости до встречи с очередным кланом. Доберемся дотуда, и окажется, что лучше снова ускоряться и еще сильнее снижать тау. Да-да, я понимаю, так будет еще труднее отыскать место желанной остановки, но ведь других способов просто нет, верно?

Видимо, придется пользоваться каждой возможностью для набора ускорения, какая бы ни встретилась, пока впереди не забрезжит нечто, что сможет стать конечной целью нашего путешествия. Если забрезжит. Так?

Теландер поежился.

– Способен ли кто-нибудь выдержать такое?

– Мы обязаны выдержать! – рявкнул Реймонт. Он явно справился с отчаянием и заговорил сухо и сдержанно. – Я придумаю, как наиболее тактично сообщить людям новости о положении вещей. На самом деле практически никто не исключал возможности такого варианта развития событий. Это сделает сообщение не таким страшным. У меня есть несколько верных людей… нет-нет, никаких репрессивных мер. Верных в плане готовности руководить, сдерживать, воодушевлять. И начнем мы с общей программы тренировок поведения в невесомости. Беды от этого никакой быть не должно. Научим всех сухопутных крыс до единой, как вести себя при нулевой силе тяжести. Как спать. И как надеяться, Господи боже! – выпалил Реймонт и так оглушительно хлопнул в ладоши, что хлопок вышел похожим на пистолетный выстрел.

– Не забывайте, на кое-кого из дам тоже можно положиться, – напомнил Реймонту Нильссон.


– Да. Безусловно. Таких, как Ингрид Линдгрен.

– Вот именно. На таких, как она.

– Гм-м. Кстати, Нильссон, боюсь, что вам придется все-таки пойти и разбудить ее. Нужно собрать совет… несгибаемых, что ли… Словом, тех, кто разбирается в людях, собрать – и все продумать. Предлагайте кандидатуры.





Глава 18




Соотношения пространства-времени трудно измерить доступными человеку мерками. Даже умножение тут мало помогает. Но чтобы хоть немного прочувствовать ситуацию, проведем подсчеты.

«Леонора Кристин» примерно около года летела со скоростью, составлявшей почти один процент от световой. На борту за это время минуло примерно столько же дней, поскольку величина тау начала резко падать только тогда, когда корабль почти вплотную приблизился к скорости света. На первом этапе полета корабль преодолел расстояние приблизительно в полсветовых года, то есть около пяти триллионов километров.

Затем снижение тау пошло более быстро. За два года по корабельному времени корабль умчался примерно на десять световых лет от Земли. Там произошла авария.

Тогда было принято решение: для того чтобы попасть в скопление галактик Девы, корабль должен снизить тау до такой степени, чтобы покрыть расстояние за приемлемое корабельное время. При максимальном ускорении – причем максимум постоянно повышался – корабль облетел половину Млечного Пути и устремился в самое его ядро. На этот маневр ушло чуть больше года. По космическим часам – больше ста тысячелетий.

Ко времени, когда «Леонора Кристин» добралась до туманностей Стрельца, показатели тау были таковы, что на окончательное расставание с родной Галактикой кораблю потребовалось всего несколько дней. Затем специалисты обнаружили, что разреженность пространства между Млечным Путем и скоплением Девы недостаточна для проведения ремонтных работ и что, следовательно, нужно увести корабль в пространство между двумя кланами галактик.

Пролетая по межгалактическому пространству, «Леонора Кристин» не утратила способности наращивать скорость. За несколько недель корабль преодолел расстояние в пару миллионов световых лет к избранной цели – ближайшей галактике. Преодолев ее за несколько часов, корабль приобрел такой запас кинетической энергии, что то же самое расстояние преодолел за несколько дней. Еще неделя ушла на полет по пространству, отделяющему одно скопление от другого, которое корабль преодолел очень быстро…

А потом корабль повис в пустоте межкланового пространства и инженеры отремонтировали злополучные декселераторы. Даже без ускорения корабль мог преодолеть два-три миллиона световых лет за пару месяцев по корабельным часам.

Но ближайший галактический клан не давал возможности погасить такую скорость.

А потому первоначальный план исключили. И корабль помчался вперед, по пути поглощая все, что только попадалось, ради прироста скорости. Всего за два дня «Леонора Кристин» пересекла клан галактик.

Дальше путешественников снова ожидало пустое межклановое пространство. Расстояние до следующего клана составляло около ста миллионов световых лет. Путь занял примерно неделю.

Летя через новое скопление галактик, корабль, естественно, впитывал и впитывал космическую материю и продолжал набирать скорость.

– Нет! Не надо! Отвернись! Не смотри!

Маргарита Хименес не сумела ухватиться за скобу, ударилась о переборку, перевернулась и понеслась по проходу.

– Черт подери! – вскрикнул Федоров по-русски, уравнял векторы и бросился за подругой. Конечно, он не производил в уме никаких подсчетов – это было бы смешно. Словно охотник, стремящийся настичь жертву, он умело маневрировал своим телом, полагаясь на опыт. Тело человека – умнейший механизм, точный и красивый, если уж на то пошло.

Пространства для полета хватало. Они находились на второй палубе, совсем рядом с машинным отделением. Вообще-то палуба была грузовая, но большинство грузов было расставлено вдоль стенок. Сюда мало кто заглядывал – уж больно тут было пусто и неуютно. Федоров привел сюда подругу для того, чтобы немного позаниматься с ней техникой передвижения в невесомости. Раньше с ней занималась Линдгрен, но дела у Хименес шли так плохо, что она никак не могла расстаться с разрядом «сухопутных крыс».

Маргарита вертелась как волчок и никак не могла остановиться. Обнаженное тело ее покрылось капельками пота.

– Расслабься! – крикнул Федоров. – Сколько можно повторять? Первое, чему надо научиться, – это расслабляться.

Наконец ему удалось догнать ее и ухватить за талию. Они вместе, как единое целое, понеслись к противоположной переборке. Кружилась голова, подташнивало – вестибулярные процессы брали свое. Федоров знал, как бороться с подобными реакциями, а Маргариту перед уроком заставил принять противорвотную таблетку.

И все-таки Маргариту вырвало. Не отпуская девушку, Федоров поспешно отшвырнул в сторону комок желтоватой слизи. Попади она в дыхательные пути – можно было бы задохнуться.

Наконец они стукнулись о переборку. Федоров поискал глазами, за что бы уцепиться, и нашел пустую полку. Опершись на нее локтем, он обнял Маргариту и принялся успокаивать. В конце концов ей стало легче.

– Тебе лучше? – спросил Федоров.

Дрожа, она пробормотала:

– Хочу вымыться…

– Да-да, сейчас найду ванную. Жди меня тут. Держись, не отпускай руки. Я мигом.

По пути нужно было успеть захлопнуть крышки вентиляторов, пока рвотные массы не попали в систему очистки. Потом надо будет притащить сюда вакуумный очиститель. Сделать это придется лично. Попросишь кого-нибудь выполнить такую работенку, хлопот не оберешься. Откажется – это еще ладно, а то ведь может разнести сплетни…

Зубы Федорова отбивали нервную дробь. Он сделал все, что собирался, и вернулся к Хименес.

Та все еще была бледна, но дрожать перестала.

– Мне так стыдно, Борис, – пробормотала она хрипло, – видимо, желудочный сок вызвал раздражение слизистой гортани. Зря я согласилась… на эту тренировку. Такое устроила…

Федоров посмотрел на нее в упор и угрюмо спросил:

– Давно тебя тошнит?