Золото мертвых

– Как бы там ни случилось, все к лучшему. – Стелла обняла меня за талию. – Мы наконец-то познакомились. Я ведь Марину Леонидовну сразу узнала, как только увидела. Вспомнила фотографию, что у тебя в стенке стоит, и сразу поняла, кто ко мне в салон заглянул. Так обрадовалась!

– Это правда, – заулыбалась мама, и я заметил, что у ее глаз появились лучики морщинок. А раньше их не было. – Я, признаться, даже сначала растерялась, когда Стелла на меня как коршун налетела! Она у тебя такая эмоциональная!

Что за чушь? Не эмоциональная она, а расчетливая. Ну и актриса хорошая. И совершенно не у меня!

– Я давно просила Валерку познакомить меня с родителями. – Ведьма шутливо ткнула меня пальцем в живот. – А он все «нет» да «нет». Даже комплексовать начала, думать, что я, видно, совсем уж никудышная, что он меня стесняется. Ну а иначе почему не хочет с мамой и папой познакомить?

– Некрасиво, – согласилась с ней мама и укоризненно глянула на меня. – Неправильно. Но, если тебя это успокоит, моя ситуация не лучше. Валера, как ты считаешь, правильно ли то, что я узнаю о твоей скорой свадьбе случайно? Как мне думается, мы с отцом, даже учитывая сложившиеся обстоятельства, имеем право на подобную информацию.

– Кругом виноват, выходит, – хмыкнул я. – Веселые дела. Мам, успокойся. Даже день еще не назначен! И заявление мы не подавали. К тому же нам со Стеллой к ее бабушке Марфе надо съездить, благословение получить. Без него – никак. Такие у нее в роду традиции. Родноверка у меня Стелла!

– Кто? – опешила мама.

– Шутит он, – ведьма серебристо рассмеялась. – Шутит. Просто у меня бабушка строгая, вот он и иронизирует. Папы-мамы я почти не помню, так уж судьба распорядилась, меня бабушка воспитала, и сказала как-то давно, что без ее благословения брак у меня несчастным будет. А я про это Валерке как-то обмолвилась на свою голову.

– Валера, Валера! – укоризненно покачала головой мама. – Нашел тему для шуток!

– Я привыкла, – захлопала ресницами Стелла и склонила голову ко мне на плечо. – Знаете, Марина Леонидовна, когда любишь, даже дурацкие шутки кажутся милыми. Вот такие мы бабы дуры.

Как по мне – сейчас она крепко переигрывала, сама того не понимая, что навлекает на свою голову некоторые неприятности. Но это ее проблемы, не мои.

– Ладно, дети. – Мама встала. – Мне пора. Стелла, если в воскресенье ты не придешь ко мне в гости, я очень расстроюсь. Этот неотесанный субъект наверняка найдет десять тысяч поводов для того, чтобы не появиться в родном доме, а вот тебя я очень жду!

– Даже не сомневайтесь, Марина Леонидовна, – прощебетала Стелла, отлепляясь от меня и подходя к ней. – Буду непременно. Вернее – будем, за это поручусь. Пусть он, если хочет, сидит на кресле как засватанный, а мы с вами попьем кофейку, поболтаем. Я еще очень хочу на детские фотографии Валеры посмотреть. У него их нет, он же как бирюк живет, а мне так интересно, так интересно!

– Хорошо. – Мама взяла руки Стелла в свои. – За тобой прислать машину или ты сама за рулем?

– Сама. – Ведьма застенчиво потупилась. – Приходится быть сильной, хотя так хочется стать слабой. Пойдемте, я вас провожу. И еще – подумайте о том, что я вам показывала в каталоге, мне кажется, именно эта прическа то что надо. Ваша природа такова, что вы выглядите невероятно молодо, и это сейчас не лесть, а мнение профессионала. Но это не значит, что не стоит природе помочь.

– Пока, мам, – произнес я. – Был рад…

– Валера, я не терплю дежурных фраз, ты же знаешь, – мама поцеловала меня в щеку. – Это дурной тон. И знаешь, сегодня у меня праздник. Я думала, что почти потеряла сына, но, похоже, имею все шансы получить дочь, а если повезет, то и внуков.

– Ох, Марина Леонидовна. – Как Стелле удалось так ловко и быстро покраснеть, я не знаю, но – удалось.

– В воскресенье жду. – Мама погрозила мне пальцем и вышла из кабинета.

Кстати – а он изрядно изменился с тех пор, как я был тут в последний раз. Вон картины на стенах появились, любимые мамины импрессионисты. Портрет Дали висит.

Вот ведь. Все Воронецкая предусмотрела. Ведьма и есть…

– И чем ты недоволен, мой милый мальчик? – поинтересовалась Стелла, когда минут через пять вернулась обратно. – Все же замечательно. Твоя родительница улыбается, впервые за довольно-таки длительный период. Кстати – ты редкостный паршивец, женишок. Так с мамой не поступают.

– Ну-ну, продолжай, – подбодрил ее я, отсалютовав стаканом с виски. Кстати, у нее в баре оказался довольно неплохой ассортимент выпивки. – Что дальше?

– Так вот – мама довольна, папа, глядишь, сменит гнев на милость, семья восстановлена. Ну, молодец я?

– Молодец. Только вот ты ведьма, Воронецкая. В чем твой изюм? Чего ради ты всю эту карусель завертела?

– Мой? – Глаза Стеллы опасно потемнели, она подошла поближе и закинула мне руки на шею. – В тебе. Знаешь, я все шутила, шутила, а потом подумала – почему бы и нет? Ты молод, симпатичен, перспективен, из хорошей, и что немаловажно, весьма зажиточной семьи. Ну по молодости и глупости психанул, но это все поправимо, все можно восстановить, включая права наследования. Опять же – за тобой Великий Полоз приглядывает, а это, знаешь, тоже веский аргумент.

– И ты решила выйти за меня замуж, – подытожил я.

– Именно, – подтвердила Стелла. – А почему нет? Тебе, милый, тоже с этого выгода немалая выйдет.

– Например?

– Я тебя не убью осенью, – лукаво улыбнулась девушка. – Разве мало? Хорошо. Все твои враги моими станут. Ты пока сам кое-как справляешься с бедами, есть такое, но надолго ли тебя хватит? А так – всегда я рядом буду. Причем не как союзница поневоле, а на идейно-практической основе. Разницу видишь?

– Становится интереснее, – проникновенно заявил я. – Что еще?

– Не наглей, Швецов, – посоветовала мне Стелла. – Не зли ведьму, не надо. Кстати – мне твоя мама понравилась. Славная женщина.

– Если хоть что-то, хоть волос с ее головы… – Я тоже обнял Воронецкую, причем очень крепко. – Знаю, что Покон запрещает родителей и детей впутывать в дрязги, но тебе, солнышко, законы не сильно писаны. Так вот…

– Да пошел ты. – Ведьма оттолкнула меня в сторону. – Все, как всегда, испортил! Тьфу! Даже замуж за тебя выходить расхотела.

– Ну нет – так нет, – развел руки в стороны я. – Экая досада!

– Да сейчас тебе «нет», – фыркнула ведьма. – По-моему будет, и не спорь даже. В чем-то ты ловок и силен, но тут тебе не вывернуться. Вопрос только в том, когда мы станем мужем и женой – до Змеиного дня или после. Нет у меня пока ответа на этот вопрос. И еще – в воскресенье ты идешь со мной.

– Не иду, – сразу же заявил я.

– Идешь.


– Не иду.

– Валера!

– Стелла, отвали. И вообще, я пришел по делу, но, чую, с тобой говорить не о чем. Чего я вообще повелся на все эти твои речи? «Я за бортом, мне конец». Кого я слушал, о чем думал, кого жалел? Еще подарок ей принес, хотел порадовать…

– Подарок? – заинтересовалась ведьма. – Какой?

– Какие, – уточнил я. – Их много. Но теперь – шиш тебе. Лучше пойду к Шлюндту, он меня более приемлемыми способами пытается охомутать.

– Он тебя пытается приручить, – посерьезнела Стелла. – Не спорю, я редкая дрянь, но тут уж извини, такова моя природа. Но я с тобой честна, по крайней мере настолько, насколько это возможно. А он при необходимости твою кровь по капле сцедит и продаст по максимально выгодной цене. Причем, как всегда, мило улыбаясь, с шуточками и прибауточками.

– Тут согласен. Ладно, убедила. – Я уселся на диванчик, где уже лежал мой рюкзак, и похлопал ладонью по колену. – Прыгай, невеста, буду тебя задаривать.

Стелла допила виски из стакана, и, к моему великому удивлению, сделала то, что я ей предложил.

– Вот, гляди. – Я развернул листочек с рисунком. – Новая цель. Это подвеска, по всему работы восемнадцатого-девятнадцатого века. Что примечательно – уже часа три с лишним прошло, как письмо к соискателям удачи отправил, а никто до сих пор не отозвался.

– Таких подвесок небось вагон и маленькая тележка, – резонно заметила ведьма. – Чего ты хотел? А это, тем более, даже не фото, а рисунок.

– Плохо, – вздохнул я. – Время идет.

– Что еще ты мне в клювике принес? – Воронецкая взъерошила мне волосы. – Ну, давай, показывай.

Я стряхнул ее с колен, раскрыл рюкзак, достал пакет, в котором лежали те вещи, которые я отнес к категории «хлам», и высыпал их на стеклянную поверхность стола.

– Ого! – вскочила на ноги Стелла. – Это красиво, Швецов. Моя доля от очередного клада? С тобой приятно иметь дело!

– Да вот еще! – осек ее я. – И не надейся, твоего тут ничего нет.

– Тогда к чему все это? – ведьма насупилась. – Хочешь показать мне, что ты ого-го? Мол, я теперь снова богатенький Буратино, а ты нищая парикмахерша? Я и так это знаю. Вот за что ты так со мной, Валера?

Голос дрожит от обиды, глаза влажно блестят, и светлые девичьи слезы готовы прочертить первые дорожки по нежной коже щек.

Ей бы в театр, да не любительский, а профессиональный.

– Стелла, не начинай свои игры, – попросил я. – Ты сказала «доля»? Не вопрос. Реализуй всю эту красоту, и десять процентов от полученной выручки твои.

– Тридцать, – быстро ответила Воронецкая, мигом забыв про то, что она смертельно обижена. – И это честная цена!

– Двадцать, таково последнее слово, – произнес я, беря в руки серебряный браслет. – И давай не будем цитировать стандартный диалог из посредственных сериалов. К тому же я не для личной наживы собираюсь все это продать, а для общего дела. Есть у меня ощущение, что оборотные средства окажутся не лишними.

– Аргумент. – Стелла оперлась руками на стол и уставилась на кучу вещей и монет, поблескивающую под лампами дневного света. – Ладно, тогда мои тут восемнадцать процентов. Уговорил.

– Твоя щедрость сопоставима только с твоей красотой, – иронично заметил я и пальцем подцепил серебряный браслет. – Кстати – это мой тебе подарок. Просто так, от души. И та цепочка с кулоном тоже твоя.

– Как это мило! – ведьма цапнула украшения. – Ну вот, а ты сомневался в том, что у нас все получится. Мы с тобой уже перешли в стадию подарков, еще немного, и дело все же дойдет до колец!

– Стелл, шутка, произнесенная два раза, уже перестает быть таковой, – поморщился я. – Так что заканчивай. И вот что еще. Постарайся сделать так, чтобы мое имя вообще никто с этими вещами не связал. Отлично понимаю, что куча заинтересованных лиц прекрасно знает, кто ты мне и кто я тебе, но все-таки попытайся.

Я отлично понимал, что Стелла не самый лучший сбытчик, но остальные-то были еще хуже. Да и сколько у меня тех остальных? Разве что Шлюндт, который мало того что тоже меня непременно надует, так еще и копать начнет, выясняя, откуда мне богатство привалило.

Имелся еще вариант с Абрагимом, но его тоже идеальным назвать трудно, поскольку от аджина ниточка вела к тому же антиквару, который прекрасно складывает два и два.

Ну и наконец, были связи из прошлой жизни, которые никаким краем моей нынешней ситуации не касались, но там тоже всё не слава богу. И не общался я с этими людьми много лет, и гарантии того, что они не подментованы, никакой не было. Возьмут сольют меня органам, перед этим прибрав к рукам большую часть добра, и привет. За мной никого нет, чего им бояться? А я после в кабинетах с казенной мебелью объяснять стану, какая бабушка мне монеты с украшениями в наследство оставила. Сесть не сяду, разумеется, но заплатить придется ого-го сколько. А если эхо происходящего еще и до отца донесется… Хотя «если» тут неверное слово. «Когда» – вот как надо говорить.

Вот и выходит, что Стелла лучший из возможных вариантов.

А деньги понадобятся, я это чую. Пока мне везет, обхожусь тем, что есть, но раньше или позже все равно возникнет ситуация, когда решение вопроса будет зависеть не от взаимовыгодных отношений, а от наличия денежных средств. И лучше если к тому моменту пачки купюр уже будут лежать в банковской ячейке. Можно будет просто пойти и взять их, а не бегать с выпученными глазами в поисках нужной суммы.

– Не поверишь, но я сама в этом заинтересована, – задумчиво сообщила мне ведьма, изучая цепочку с кулоном. – Интересная штучка, интересная. А вот скажи, мой сладкий, ты специально пытаешься втюхать мне вещь с наложенным проклятием, или так получилось случайно?

– Да ладно? – изумился я. – Серьезно? Вот это проклятая вещь?

Вот же у Анисия Фомича чуйка какая, а! Надо подумать, как ее использовать в своих целях.

– Ага. – Стелла аккуратно положила украшение на стол, а после цепко прихватила мои щеки своими ладонями. – В глаза смотри. Специально или нет?

– Нет, – не моргнув глазом ответил я. – Успокойся уже.

И я не врал. Что предмет с подвывертом – знал. Но что с проклятием… Так что моя совесть чиста.

– Вроде правду говоришь – секунд через десять подытожила ведьма. – Ладно, поверю.