Злая река

— Простите, что оставляю вас. Надеюсь, вы выживете.

— Констанс, умоляю вас ради вашего же блага: не ходите туда.

Сделав вид, что не слышит его, Констанс повернулась и исчезла между деревьями, направляясь в сторону комплекса. Возражения Перельмана быстро затерялись в шуме ветра и дождя.





61




В одежде убитого охранника, внутри неприятно липкой от крови, а сверху омытой дождем, Колдмун наблюдал за аркой, ведущей во внутренний двор. Вторые ворота, ощетинившиеся множеством камер, охраняли несколько человек. Здесь он не смог бы пройти.

В длинной фасадной стене здания были и другие двери. Колдмун пересек открытое пространство спокойным, уверенным шагом, надеясь, что на расстоянии его фигура не вызовет подозрений. Он подошел к дорожке, проложенной вдоль периметра здания. Двери на фасаде были заперты и не имели ручек снаружи, но, пока он осматривался, из одной из дверей в дальнем конце здания вышел охранник, повернулся спиной к Колдмуну и куда-то пошел. Колдмун поспешил в ту сторону и остановился в неосвещенном пространстве неподалеку от двери, ожидая, не выйдет ли кто-нибудь еще. Лучи прожекторов обшаривали наружное пространство и стену, но на фасад, кажется, не заглядывали.

Колдмун ждал, отчаянно надеясь, что из двери, из которой вышел один человек, выйдет и второй. Он ждал довольно долго, пока не понял, что только попусту тратит время. Ему нужен был другой план, чтобы войти внутрь.

На углу здания была закреплена тяжелая водосточная труба, по ней вода с крыши направлялась в бетонированную дренажную канаву. Колдмун внимательно осмотрел трубу. Через каждые четыре фута ее удерживали мощные скобы, закрепленные в шлакобетонных блоках, — эти скобы можно было использовать как опоры для ног и рук. Вдоль второго этажа проходил узкий карниз, на который можно было попасть с трубы, а решеток на окнах второго этажа не было.

Однако, поднимаясь по трубе, он будет очень уязвим — темная фигура, движущаяся по светлому фасаду. Правда, его частично прикроют косые струи дождя.

Не самое удачное решение, но Колдмун подумал, что вряд ли ему представится что-нибудь лучше.

Он прошел вдоль фасада до нижней части трубы. Оглядевшись вокруг, он увидел людей у главных ворот, нескольких охранников, идущих в разные стороны, и — черт бы ее подрал — вышку с рыскающими прожекторами. Однако все, кто спешил по своим делам, горбились под дождем и смотрели себе под ноги. Его шансы были не так уж и плохи… пока кто-нибудь не отправится на смену зарезанного им охранника.

Колдмун ухватился за трубу, подтянулся, нашел опору для ног на нижней скобе и ухватился за скобу наверху. От дождя металл стал скользким. Поднимаясь, Колдмун слышал журчание воды в трубе. Он дотянулся до следующей скобы, подтянулся еще раз, потом еще. Один раз он оступился, и сердце у него екнуло, но он лишь на мгновение повис на руках и быстро нашел новую опору для ног. За несколько секунд он добрался до карниза, отпустил трубу и двинулся по узкому выступу к первому окну. По счастью, боязнь высоты принадлежала к тем фобиям, которыми Колдмун не страдал. Но теперь он был невероятно уязвим — любой человек, поднявший голову, увидел бы его. Впрочем, никто не поднимал голову, все спешили пройти, глядя вниз.

Колдмун добрался до окна, заглянул в него и увидел унылый коридор, ярко освещенный и пустой. Старое створчатое окно было заперто на защелку изнутри.

Рукояткой браунинга он разбил стекло, стараясь производить как можно меньше шума, выбил осколки, засунул внутрь руку, нащупал рычажок и повернул его. Потом надавил на раму, открыл окно и пролез в узкое пространство. Оказавшись внутри, он быстро закрыл окно.

Коридор тянулся футов на пятьдесят, затем поворачивал направо. Застыв в ожидании, Колдмун услышал шаги по линолеуму. Он понесся вперед, стараясь не производить ни звука, и прижался к стене прямо перед углом.

Почти сразу же из-за угла появился охранник. Колдмун подставил ему подножку, одновременно подняв руку с ножом, на который и упал охранник. Колдмун сделал быстрое движение вверх и перерезал ему горло. Издав булькающий звук, охранник упал на пол. Колдмун заглянул за угол — никого.

Он присел, быстро обыскал охранника, сунул себе в карман его магнитную ключ-карту и девятимиллиметровую «беретту». Снял с себя промокшую шапку и рубашку и надел рубашку охранника, его ремень и поясную сумку. Потом кое-как спрятал тело, быстро прошел по второму коридору и затем выбрал ответвление, уходившее, по его расчетам, в центр здания, где находился выход на вышку. Ему пришлось пройти мимо двух рабочих, но он опустил голову, а они тоже были заняты своими делами и не обратили на него внимания.

Коридор заканчивался запертой дверью со смотровым окном. Колдмун заглянул внутрь и разглядел большое открытое пространство с чем-то похожим на камеры вдоль всех стен. Оттуда раздавался приглушенный шум: голоса, крики, вопли, рыдания — классические тюремные звуки.

Когда он поднес магнитный ключ к пластинке, раздался щелчок и в замке загорелся зеленый свет.

Колдмун распахнул дверь, и голоса стали громче. Подойдя к первому ряду дверей с зарешеченными окнами, он остановился и заглянул внутрь. В каждой камере было по три-четыре человека, по виду — выходцы из Центральной Америки, мужчины и женщины, все в больничных халатах. И в тех самых зеленых ботинках. Люди были грязные и неухоженные, их кровати представляли собой фанерные щиты без матрасов. Когда он заглядывал в камеры, их обитатели в страхе пятились назад.

— Lo siento de verdad, — сказал он, видя в ответ лишь пустые глаза, наполненные ужасом. — Soy un amigo[77].

Никакой реакции, только испуганные лица.

Колдмун повернулся и зашагал к выходу в дальнем конце коридора. Сейчас он ничего не мог сделать для этих людей. Ему нужно было сосредоточиться на главной цели; этому ужасу, каким бы отвратительным он ни был, придется подождать.

Но все же он остановился у зарешеченного окна последней камеры. В ней находились три человека в свободных больничных халатах и таких же зеленых ботинках.

— Hola, amigos.

Они подозрительно смотрели на него.

— Я — друг, — продолжил он по-испански. — Я здесь, чтобы помочь вам. — Он достал свой полицейский жетон и показал им.

Они переглянулись. Наконец один из них приблизился к двери:

— Да?

— Среди вас есть кто-нибудь из Сан-Мигель-Акатана?

Подозрительное молчание.

— Я друг семьи Ишкиак.

Это вызвало бурную реакцию.

— Ишкиак? — Все трое поднялись и сгрудились у окна.


Колдмун поднес палец к губам:

— Тише. Сейчас очень тихо.

Они кивнули.

— Мне нужна информация, — продолжил Колдмун. — Что здесь происходит? Что они делают с вами?

Они начали говорить все разом, и Колдмун показал на ближайшего к нему человека:

— Говорите вы. Как вы сюда попали?

Человек рассказал о том, как они из Гватемалы прошли через границу в Мексику, где встретились с посредником, который провел их через границу со Штатами, а там их неожиданно под угрозой оружия посадили в грузовики и привезли в это богом забытое место. Такую же, по существу, историю Колдмун уже слышал от посредника.

— Что они здесь делают с вами? — спросил Колдмун.

— Не знаю. Эксперименты.

— Какого рода эксперименты?

Человек отрицательно покачал головой:

— Они забрали нашу одежду, дали нам вот это. Сначала мы жили в общей комнате. Потом нас перевели в эти камеры. Каждому присвоили номер.

— Когда это случилось?

— Пять недель назад. Может быть, шесть. Это было время первого эксперимента.

— Первого?

— Да. Каждые девяносто минут во время того эксперимента они приходили и забирали кого-нибудь новенького. Кого-нибудь из последней камеры. Когда последняя камера пустела, всех перемещали на одну камеру.

— Теперь в последней камере вы.

— Да.

— Куда их уводили?

— Не знаю.

— А когда они возвращались?

— Они не возвращались.

— Вы не знаете, что происходило потом?

— Один раз мы видели, как вывозили тела. Искалеченные тела. И пошли слухи. Слухи о пытках. О каком-то средстве, которое сводит людей с ума.

— Сколько времени продолжался этот эксперимент?

— Две недели с перерывами.

— А после этого?

— Ничего. Вот только теперь они начали новый эксперимент.

— Второй?

— Да.

— И сколько человек уже забрали?

— Пока только одного.

— Из этой камеры?

— Да.

— А когда придут за следующим? — спросил Колдмун.

— В любой момент. Они уже опаздывают.

Черт.