Злая река

Следующие два часа были самыми долгими в его жизни.

Потом дверь камеры неожиданно открылась. На пороге стоял Флако.

— Выходим сейчас, — сказал он.

— Но моя одежда, лицо…

— Это в машине. Карлос вернется к полудню. И никаких денег ты ни хрена не получишь.

Значит, громила все-таки куда-то уехал. Смитбек поспешил за Флако по узкому коридору, затем по другому такому же. После нескольких дней в камере он чувствовал себя необычно, делая больше двух-трех шагов зараз. Неожиданно Флако открыл металлическую дверь, и они вышли на яркое солнце. Смитбек остановился, на мгновение ослепленный.

– ¡Date prisa![59] — тихо приказал Флако, схватил Смитбека под руку и ткнул его пистолетом в бок.

Они оказались в проулке, где Смитбек и попал в засаду. Рядом с дверью стояла сливочного цвета «импала»-купе шестидесятых годов. Смитбек видел множество таких машин, когда работал полицейским репортером в Майами: транспорт гангстеров, разбитый и потрепанный, но все еще пригодный для езды. Внутри он нашел бумажный мешок с расческой, дешевыми солнцезащитными очками, упаковкой влажных салфеток и сложенной футболкой с логотипом какой-то местной музыкальной группы. Флако выехал на бульвар, потом свернул на север, на Сорок первую, а Смитбек тем временем снял грязную рубашку, натянул на себя футболку и принялся как мог счищать грязь с брюк. Зеркало на пассажирском щитке отражало пугающую картину: окровавленное лицо в брызгах блевотины, с темными спутанными волосами и отросшей щетиной. Со щетиной он ничего поделать не мог, но несколько влажных салфеток отчасти приблизили его лицо к норме. Солнцезащитные очки и искусно зачесанные набок волосы хорошо скрыли синяки. Когда он закончил, машина уже находилась в центре города и быстро приближалась к Келлог-стрит. Смитбек убрал свою рубашку в бумажный пакет, свернул его и бросил на пол, как раз когда они выехали на Келлог. У него не осталось времени подготовиться к тому, что должно было произойти.

Но что должно было произойти? Все его усилия были направлены на этот момент: добраться до центра, уехать подальше от этой дьявольской тюрьмы. Он не знал Форт-Майерс достаточно хорошо, чтобы сочинить что-нибудь получше; ему пришлось импровизировать. Одно было ясно: он не может просто так выскочить из машины и пуститься наутек. Флако пристрелит его без малейших колебаний, а потом, обдирая покрышки, понесется назад в tienda[60] и будет судорожно придумывать удовлетворительное объяснение преждевременной кончины Смитбека. Единственный его шанс — увидеть проходящего мимо копа. Но, как и обычно, когда тебе нужно, ни одного копа поблизости не было, и Смитбек понимал, что его время истекает. Приблизительно в полумиле впереди начинался другой квартал, менее престижный, менее благополучный, где ухоженные здания уступали место домам флоридской бедноты.

— Сбрось скорость, — сказал он Флако.

Черт, нужно что-то делать, и делать быстро.

— Где это, cretino?

— Рядом. Понял? Эти дома мне знакомы. Я узнаю, когда увижу.

Флако сбросил скорость, Смитбек оглядывал окружающие здания, изо всех сил стараясь скрыть растущую панику. По другую сторону улицы, ближе к Флако, небольшие особняки уже уступили место более крупным коммерческим зданиям. Многие дома со стороны Смитбека все еще щеголяли красивой черепицей, но и они стали менее привлекательными, а за их задними дворами начиналось болото, заросшее кустарником.

— Вот он! — закричал Смитбек, скорее от отчаяния, показывая на особенно большое и вычурное здание, к которому они приближались.

Флако проехал немного вперед, развернулся на следующем перекрестке, подъехал к указанному дому и остановился на другой стороне улицы.

Смитбек почти боялся посмотреть на это здание. Ему пришлось выбирать одно из них, и у него не было времени сравнивать относительные достоинства каждого строения. Это походило на игру в русскую рулетку.

Вывеска, слава богу, оказалась симпатичной, из лакированного красного дерева с рельефными буквами. В верхней части вывески красовалась главная надпись: «ФЛАГЛЕР БИЛДИНГ». Ниже ее шли сверху вниз имена и названия: «Джон Крамер, ДДМ». «Лорен Ричард, ДДМ». «Кеннет Спрейг, ДДМ». «Ширли Гупта, ДДХ»[61]. И в самом низу: «ЭНДОДОНТИЯ».

«Господи, — подумал Смитбек. — Чертов офис дантиста». Даже если бы он хотел подобрать худшее место для своей уловки, ему бы это не удалось. Он скорее почувствовал, чем увидел, что Флако смотрит на него.

— «Флаглер билдинг»? — произнес Флако еще более угрожающе и подозрительно, чем обычно.

— Конечно. Ты что, не читал ни одного из периодических изданий Билла? — Смитбеку вдруг стало все равно, что говорить: к черту все это, он сделал, что мог, и новых идей у него не было. — Это его компания, «Флаглер пабликейшнс». Он назвал ее так в честь брата, умершего молодым. Флаглер Джонсон его звали.

— А эти имена? И что там за эндо… эндо…

— Это бизнес-партнеры Билла. Художники. Сам посмотри: Джон Крамер, доктор дизайнерского мастерства. Ты и в самом деле не читал ни одного их графического романа? «Эндодонтия» — это название серии. Все супергерои происходят с планеты Эндодонт.

— А что насчет la película? Кинофильма?

— Он выходит к Рождеству.

Может, стоит выскочить из машины и броситься наутек? Самоубийство посредством Флако.

В высшей точке его отчаяния Флако тронулся с места. На следующем перекрестке он развернулся еще раз, поехал назад и остановился перед «Флаглер билдинг».

Сердце Смитбека забилось быстрее. Флако только что проглотил порцию самого жуткого вранья, какое когда-либо производил Смитбек. И это произошло только потому, что ему стало наплевать и из его голоса исчез страх.

— Плохая идея. — Он показал на татуировки на руке Флако, порванную бандану на его голове. — Мы об этом говорили. Дай мне потолковать с Биллом, показать ему рукопись. После того как он ее прочтет, твой внешний вид — apariencia — не будет иметь значения. Но показывать тебя слишком рано… Ты же не хочешь его напугать.

Смитбек покачал головой.

Несколько мгновений Флако сидел не двигаясь, потом правой рукой потянулся к водительской двери. Поначалу Смитбек подумал, что за пистолетом. Но Флако достал из дверного кармана рукопись и протянул ее Смитбеку.

– ¡Muévete![62] — сказал он.

Смитбек кивнул. Он открыл дверь и выставил ногу наружу. Его потная футболка отлипла от виниловой спинки сиденья.

Пока он быстрым шагом шел к зданию, мозги его работали на полную катушку. Здесь было полно врачей-дантистов. Если ему повезет, то будет не один секретарь, а несколько. А за ними — несколько приемных. И может быть, задний выход. Или место, где он может спрятаться. Все зависело от того, останется ли Флако в машине достаточно долго, чтобы приехала полиция.

Не оглядываясь, Смитбек взбежал по ступенькам и открыл дверь с максимальной силой, на какую был способен. Когда она закрылась за ним, он увидел пол, сверкающий светлым деревом, и коридор впереди. Справа и слева были открытые двери. Сразу же за входом имелась лестница с выкрашенными в белое подступенями. На маленьком столике стояли цветы и несколько пластиковых держателей для визиток.

Смитбек бросился вверх по лестнице. Здесь он увидел еще один холл и, руководствуясь интуицией, подошел к одному из столов, за которым сидели две женщины в белых халатах.

— Чем я могу вам помочь? — спросила одна, оглядывая его с головы до ног.


— Можно воспользоваться вашим телефоном? — спросил он. — Дело срочное.

Женщины переглянулись. Но в этот момент Смитбек услышал внизу взрыв злобной испанской речи и понял, что слишком поздно. Флако, вечно подозрительный, сам вошел в здание.

Действуя чисто инстинктивно, Смитбек кинулся мимо стола секретарей и дальше в частично приоткрытую дверь. Он пронесся мимо работающего дантиста и гудящей бормашины. В другой комнате на откинутом зубоврачебном кресле, в окружении жутковатых сверкающих инструментов сидел в ожидании еще один пациент. Впереди на табличке над дверью было написано: ВЫХОД. Смитбек бросился туда, распахнул дверь. Он оказался на задней лестнице и тут услышал еще один взрыв испанского, еще более громкий, длительный и злобный.

Прыгая через две ступени, Смитбек преодолел два пролета лестницы, распахнул двери и очутился на заднем дворе здания. Он помедлил секунду. По обеим сторонам стояли одинаковые строения. А впереди он увидел топь с кустарником, на которую обратил внимание раньше: густую болотистую мешанину грязи, ручья и папоротника, зеленый лабиринт, тянущийся направо и налево. Оттолкнувшись от фасада, он бросился туда. И в этот момент услышал у себя за спиной выстрел, а за выстрелом — вопли и крики. Добравшись до края топи, он практически нырнул в джунгли зарослей, перекатился через голову, вскочил на ноги и побежал в самую гущу, где спутанные ветки мангровых деревьев сомкнулись над его головой, почти закрыв солнце.

Неожиданно раздался еще один выстрел. Следующий просвистел впереди, срезая ветки. Смитбек вдруг понял, что до сих пор держит в руке рукопись, и тут же швырнул листы бумаги в жижу. А потом он услышал доносящийся издали голос Флако, кричавшего ему вслед в яростном бессильном неистовстве:

— Смитбек, ты покойник! ¡Chinga tu madre![63] Ты слышишь меня, сука? Покойник! Покойник! Покойник!





40




Едва лишь шеф полиции П. Б. Перельман сел за ланч в свой первый выходной с начала той странной истории с обрубками, как тут же раздался звонок в дверь. Этот звонок, за которым вместо взрыва собачьего лая последовала тишина, снова вызвал у него боль. Господи, он каждый день тосковал по своей собаке. Если бы только он хорошо запер дверь в то роковое, жуткое утро…

Он с удивлением обнаружил на своем крыльце Пендергаста. Этот человек был таким непредсказуемым, всегда появлялся там, где никто его не ожидал. Само его своенравие, похоже, было одной из сторон его расследовательского метода.

— Доброе утро, — сказал Перельман. — Предложить вам чашечку кофе?

— Нет, спасибо. У меня встреча с коммандером, и я надеялся, что вы сможете сопровождать меня.

— Конечно. Заходите, пока я соберусь.

Это было немного странно.

Пендергаст шагнул в коридор и подождал, пока Перельман пристегнет ремень с кобурой и поправит рубашку. Перельман терпеть не мог коммандера и поэтому всегда хотел выглядеть безупречно при встрече с ним. Кстати, о безупречности: он отметил идеальный блеск туфель Пендергаста и посмотрел на собственные.

— Секундочку.

Он взял щетку для обуви, лежащую в коробке при входе именно для этой цели, и на скорую руку почистил туфли.

— Чему будет посвящена встреча и, если мне позволено спросить, зачем вам понадобился я?

— Я лишился моего напарника, агента Колдмуна, — он сейчас в Центральной Америке. Констанс уехала куда-то по делам, о которых мне ничего не известно. В результате я оказался без свидетеля. Так что свидетелем станете вы, шеф Перельман.

— Свидетелем? — Он вышел вслед за Пендергастом на крыльцо. К его удивлению, у тротуара стоял, сверкая, новенький полноразмерный «рейнджровер». — Свидетелем чего?

— Я опасаюсь, что наша встреча с коммандером может привести к некоторым осложнениям. Его будет сопровождать его секундант, лейтенант Дарби. У меня тоже должен быть секундант.

— Похоже на дуэль, — со смехом сказал Перельман.

Но его смех быстро смолк, когда он понял, что Пендергаст вовсе не шутит. В облике специального агента была сегодня какая-то холодность, вызывающая беспокойство.

Пендергаст сел за баранку, а Перельман — на пассажирское место.

Движение на дороге было менее напряженным, чем обычно, и вскоре они уже неслись по мосту в Форт-Майерс. Было как-то странно видеть Пендергаста за рулем, но роскошный интерьер машины порадовал Перельмана. Парковка была почти пустой. Пендергаст припарковался рядом со входом, и они вышли в удушливую жару. Перельман обратил внимание, что впервые за все это время Пендергаст держит в руке портфель.

Дверь коммандера была, как обычно, закрыта, и, когда Пендергаст ровно в 12:30 постучал, им открыл Дарби, который молча шагнул в сторону, пропуская их.

Коммандер поднялся:

— Шеф Перельман, какая неожиданность. Но я надеялся на приватный разговор с агентом Пендергастом.

— Шеф Перельман здесь вместо моего отсутствующего напарника, — сказал Пендергаст. — Вы можете говорить при нем так же, как при агенте Колдмуне.

— Что ж, отлично. Если для вас так предпочтительнее. Просто я должен предупредить вас: то, что я собираюсь сказать, может оказаться не тем, что вы хотели бы услышать в присутствии других, агент Пендергаст.

Пендергаст ничего не ответил, и они сели. Перельман заметил, что Дарби сел рядом с Бо, как лакей, кем он, в сущности, и был. У него даже лежал под рукой подготовленный блокнот для записей.

— Хорошо, — громко проговорил Бо. — Вы написали уже доклады по этим судам?

Пендергаст открыл портфель, вытащил оттуда папку и протянул ее коммандеру:

— К сожалению, наши поиски ничего не дали. Судя по всему, «Эмпайр кэрриер» вез контрабандный груз иранской икры, именно ее сброс и зафиксировал спутник. Другие суда были еще менее интересными.

Коммандер Бо закряхтел, взял папку и отложил ее в сторону, даже не заглянув внутрь.