Злая лисица
Часть 69 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Не сдавайся! – процедила Миён сквозь сжатые зубы.
Йена улыбнулась, и ее звериный оскал пробудил в Миён надежду.
– Никогда.
Тело матери охватила дрожь, пальцы сжались. Из глаз, носа, рта Йены полилась кровь, и женщина рухнула на землю.
Миён попыталась было двинуться, но мышцы оцепенели; девушка упала рядом с распростертым телом Йены.
Внутри Миён разгоралось пламя – огромные языки мучительной боли, которые будут истязать ее, пока она не сгорит дотла.
76
Миён до безумия хотелось дать боли поглотить себя, погрузиться в темноту – лишь бы эта пытка закончилась.
– Ты что, собираешься ослушаться меня и умереть? – раздался грозный рык зажмурившейся от боли Йены. Миён чуть не рассмеялась. Кто еще мог приказывать жить?
– Как скажешь, мама.
Миён с усилием поднялась. Ноги под ней дрожали. Воздух искрился и шипел раскаленной магической энергией, призванной удержать кумихо.
Из последних сил девушка рванулась вперед. Каждый шаг давался с болью, сравнимой лишь с ударом тока в тысячу вольт.
Детектив Хэ удивленно раскрыл глаза при виде Миён. С ее губ вместе с рычанием слетали кровь и слюна, а любое движение сопровождал мучительный крик.
– Ты же говорила, что им не будет больно!
Миён чуть в голос не рассмеялась над запоздалым удивлением отца, но вместо этого лишь вновь застонала от боли.
Языки пламени вились вокруг нее, через нее, внутри нее.
В мире не осталось ничего, кроме боли.
А потом она услышала голос:
– Миён! Сражайся!
Джихун? Он все еще жив? Или зовет ее с собой на тот свет? Девушка распахнула глаза и нашла Джихуна. Он лежал на земле, пуджок на его груди был охвачен таким же пламенем, однако юноша совершенно спокойно взирал на нее.
– Сражайся, – повторил он.
– Сонбэ! – Подобно мстительному духу, из теней на поляну выскочила Нара. Она схватила бусину Миён с самодельного алтаря на земле и тут же закричала.
– Нет! – воскликнула шаманка Ким, резко прервав танец.
На одно счастливое мгновение боль Миён утихла.
Нара упала на землю, руки ее были испещрены волдырями. Девушка прижала ладони к груди. По ее щекам катились слезы и падали в грязь.
Шаманка Ким снова затанцевала, несмотря на то что внучка лежала с ожогами у ее ног. Напев достиг крещендо, и женщина подняла руки к небу. Бусина Йены загорелась. Пуджок вспыхнул и вместе с пламенем унесся в небо. А когда огонь утих, вместо камня на земле оказалась лишь горка пепла.
– Нет! – Миён хотелось кричать, но из сухой гортани вырвался лишь шепот.
Девушка обернулась к Йене и обомлела. Вместо матери на земле лежала красивая лисица – большая, худая, с гибкими мышцами и пышным мехом. Вокруг распластались ее девять хвостов. Йена на пути к смерти словно возвращалась к своему исходному виду.
Шаманка Ким наклонилась и попыталась разжать пальцы Нары. Та заскулила от боли.
– Глупая девчонка, – прокряхтела шаманка Ким, доставая бусину Миён из рук Нары.
– Это неправильно… – простонала Нара. – Мы же не убийцы.
– Демона нельзя убить. – Женщина вновь положила еву кусыль в центр круга благовоний, прямо на пепел, оставшийся от бусины матери юной лисицы.
– Ты говорила, все пройдет быстро… – Детектив Хэ смотрел на еву кусыль ошеломленным взглядом. У мужчины был такой вид, будто он только-только пришел в себя и теперь задавался вопросом, как он здесь очутился.
– Еще раз! – приказала шаманка и снова запела.
У Миён дрожали ноги.
Она шагнула вперед, но сразу поняла, что не успеет добраться до шаманки прежде, чем та закончит кут.
– Ты же говорил, что я тебе дорога! – набросилась Миён на отца, до сих пор смотревшего на покрытый пеплом алтарь.
Он встретился взглядом с дочерью и вздрогнул.
– Именно поэтому я это и делаю, – ответил мужчина. – Вы – злые создания. И я должен избавить этот мир от вас, пока никто больше не пострадал!
– Раз уж ты так хочешь отправить меня на тот свет, – Миён наклонилась вперед, и слова вышли рокочущим бульканьем из-за скопившейся в горле крови, – то я заберу тебя с собой!
Вложив все силы в рывок, она врезалась в отца. Они покатились в сторону алтаря, и мужчина отчаянно вскрикнул. Миён почувствовала, как кожу прожгли благовония. Она ударилась спиной об утрамбованную землю, и перед глазами взорвались звезды.
Когда девушка наконец проморгалась, она увидела, что отец подползает к расчищенному участку с алтарем и тянется к ее бусине, пылающей внутри пуджока.
– Нет! – закричала Миён, но она ни за что бы не успела ему помешать.
Перед глазами мелькнул росчерк краски. Раздалось утробное рычание. Сверкнули зубы. Йена – изящная, с лоснящимся мехом – прыгнула вперед, и веер ее хвостов затанцевал в воздухе. Отец Миён завыл от боли, когда лисица на него набросилась.
Детектив Хэ схватил бусину, и та ярким огнем разгорелась в его пальцах. Йена тут же сжала зубы у мужчины на запястье.
Миён не отрывала глаз от сражения родителей. Они дрались за бусину дочери, как если бы на кону стояла сама ее душа.
Сначала их, а потом и поляну вдруг залил пульсирующий свет. Он взвился наверх, захлестнул деревья, небо, звезды.
Миён заслонила рукой глаза.
Посреди поляны стояла призрачная фигура человека, и сначала Миён ее не узнала. Но свет постепенно угасал, и спустя пару мгновений она увидела вьющиеся хвосты вокруг матери – снова в человеческой форме. Ее обнаженная кожа сияла в лунном свете.
У ног Йены лежал детектив Хэ. Кожа его была истерзана, ноги и руки – переломаны. Его было почти невозможно узнать. А ведь когда-то он хотел ее убить.
– Ты больше и пальцем не тронешь мою дочь, – промолвила Йена.
Она шагнула вперед, но ноги подкосились, и женщина с глухим звуком рухнула на землю.
Миён подбежала к ней и упала на колени. Быстро сняв куртку, она накинула ее на плечи матери.
– Мама? – Это что, ее голос? Такой юный, такой испуганный. – Мама, что мне делать?
– Живи. Питайся, – прошептала Йена. По ее гладким щекам катились слезы.
– Я не могу, – ответила Миён.
– Миён-а. – К ним, хромая, подошел Джихун и осторожно опустился рядом.
Женщина оглядела поляну в поисках шаманок, но те как в воду канули.
Йена протянула к Миён сжатый кулак.
– Похоже, человек неплохо сберег ее для тебя. – Йена взглянула на Джихуна и уронила в ладонь Миён еву кусыль.
В ладони Миён бусина потеплела, замерцала в такт пульсу, и казалось, в руках у девушки трепетало ее собственное сердце. Жар от еву кусыль охватил Миён, словно за то время, пока бусина была в Джихуне, она успела разгореться и теперь могла пылать без чьей-либо энергии.
Йену затрясло; еще чуть-чуть – и она разобьется вдребезги.
– Нет! – Судорожно вздохнув, Миён приложила бусину к сердцу Йены.
Джихун схватил девушку за руку, останавливая ее.
– Ты что делаешь?
– Она умирает! – воскликнула Миён. – Я должна ей помочь!
– Миён-а. – В этом имени звучала вся мольба, на которую только было способно живое существо. – Мы не знаем, что с тобой тогда будет. Ты и так уже слишком слаба.
– Ты можешь умереть.
– Да плевать на эту бусину! Я не смогу спокойно жить, если не попытаюсь спасти маму!
Джихун хотел сказать что-то еще, но вместо этого понимающе кивнул и отпустил девушку.
Дрожь Йены постепенно угасла. Теперь она умиротворенно лежала на земле, как высеченная из мрамора статуя.
– Не бойся, – ласково пробормотала Миён. – Я тебя спасу.
Девушка положила бусину матери на грудь. Сильное мерное биение камня под ладонью успокаивало.
Йена улыбнулась, и ее звериный оскал пробудил в Миён надежду.
– Никогда.
Тело матери охватила дрожь, пальцы сжались. Из глаз, носа, рта Йены полилась кровь, и женщина рухнула на землю.
Миён попыталась было двинуться, но мышцы оцепенели; девушка упала рядом с распростертым телом Йены.
Внутри Миён разгоралось пламя – огромные языки мучительной боли, которые будут истязать ее, пока она не сгорит дотла.
76
Миён до безумия хотелось дать боли поглотить себя, погрузиться в темноту – лишь бы эта пытка закончилась.
– Ты что, собираешься ослушаться меня и умереть? – раздался грозный рык зажмурившейся от боли Йены. Миён чуть не рассмеялась. Кто еще мог приказывать жить?
– Как скажешь, мама.
Миён с усилием поднялась. Ноги под ней дрожали. Воздух искрился и шипел раскаленной магической энергией, призванной удержать кумихо.
Из последних сил девушка рванулась вперед. Каждый шаг давался с болью, сравнимой лишь с ударом тока в тысячу вольт.
Детектив Хэ удивленно раскрыл глаза при виде Миён. С ее губ вместе с рычанием слетали кровь и слюна, а любое движение сопровождал мучительный крик.
– Ты же говорила, что им не будет больно!
Миён чуть в голос не рассмеялась над запоздалым удивлением отца, но вместо этого лишь вновь застонала от боли.
Языки пламени вились вокруг нее, через нее, внутри нее.
В мире не осталось ничего, кроме боли.
А потом она услышала голос:
– Миён! Сражайся!
Джихун? Он все еще жив? Или зовет ее с собой на тот свет? Девушка распахнула глаза и нашла Джихуна. Он лежал на земле, пуджок на его груди был охвачен таким же пламенем, однако юноша совершенно спокойно взирал на нее.
– Сражайся, – повторил он.
– Сонбэ! – Подобно мстительному духу, из теней на поляну выскочила Нара. Она схватила бусину Миён с самодельного алтаря на земле и тут же закричала.
– Нет! – воскликнула шаманка Ким, резко прервав танец.
На одно счастливое мгновение боль Миён утихла.
Нара упала на землю, руки ее были испещрены волдырями. Девушка прижала ладони к груди. По ее щекам катились слезы и падали в грязь.
Шаманка Ким снова затанцевала, несмотря на то что внучка лежала с ожогами у ее ног. Напев достиг крещендо, и женщина подняла руки к небу. Бусина Йены загорелась. Пуджок вспыхнул и вместе с пламенем унесся в небо. А когда огонь утих, вместо камня на земле оказалась лишь горка пепла.
– Нет! – Миён хотелось кричать, но из сухой гортани вырвался лишь шепот.
Девушка обернулась к Йене и обомлела. Вместо матери на земле лежала красивая лисица – большая, худая, с гибкими мышцами и пышным мехом. Вокруг распластались ее девять хвостов. Йена на пути к смерти словно возвращалась к своему исходному виду.
Шаманка Ким наклонилась и попыталась разжать пальцы Нары. Та заскулила от боли.
– Глупая девчонка, – прокряхтела шаманка Ким, доставая бусину Миён из рук Нары.
– Это неправильно… – простонала Нара. – Мы же не убийцы.
– Демона нельзя убить. – Женщина вновь положила еву кусыль в центр круга благовоний, прямо на пепел, оставшийся от бусины матери юной лисицы.
– Ты говорила, все пройдет быстро… – Детектив Хэ смотрел на еву кусыль ошеломленным взглядом. У мужчины был такой вид, будто он только-только пришел в себя и теперь задавался вопросом, как он здесь очутился.
– Еще раз! – приказала шаманка и снова запела.
У Миён дрожали ноги.
Она шагнула вперед, но сразу поняла, что не успеет добраться до шаманки прежде, чем та закончит кут.
– Ты же говорил, что я тебе дорога! – набросилась Миён на отца, до сих пор смотревшего на покрытый пеплом алтарь.
Он встретился взглядом с дочерью и вздрогнул.
– Именно поэтому я это и делаю, – ответил мужчина. – Вы – злые создания. И я должен избавить этот мир от вас, пока никто больше не пострадал!
– Раз уж ты так хочешь отправить меня на тот свет, – Миён наклонилась вперед, и слова вышли рокочущим бульканьем из-за скопившейся в горле крови, – то я заберу тебя с собой!
Вложив все силы в рывок, она врезалась в отца. Они покатились в сторону алтаря, и мужчина отчаянно вскрикнул. Миён почувствовала, как кожу прожгли благовония. Она ударилась спиной об утрамбованную землю, и перед глазами взорвались звезды.
Когда девушка наконец проморгалась, она увидела, что отец подползает к расчищенному участку с алтарем и тянется к ее бусине, пылающей внутри пуджока.
– Нет! – закричала Миён, но она ни за что бы не успела ему помешать.
Перед глазами мелькнул росчерк краски. Раздалось утробное рычание. Сверкнули зубы. Йена – изящная, с лоснящимся мехом – прыгнула вперед, и веер ее хвостов затанцевал в воздухе. Отец Миён завыл от боли, когда лисица на него набросилась.
Детектив Хэ схватил бусину, и та ярким огнем разгорелась в его пальцах. Йена тут же сжала зубы у мужчины на запястье.
Миён не отрывала глаз от сражения родителей. Они дрались за бусину дочери, как если бы на кону стояла сама ее душа.
Сначала их, а потом и поляну вдруг залил пульсирующий свет. Он взвился наверх, захлестнул деревья, небо, звезды.
Миён заслонила рукой глаза.
Посреди поляны стояла призрачная фигура человека, и сначала Миён ее не узнала. Но свет постепенно угасал, и спустя пару мгновений она увидела вьющиеся хвосты вокруг матери – снова в человеческой форме. Ее обнаженная кожа сияла в лунном свете.
У ног Йены лежал детектив Хэ. Кожа его была истерзана, ноги и руки – переломаны. Его было почти невозможно узнать. А ведь когда-то он хотел ее убить.
– Ты больше и пальцем не тронешь мою дочь, – промолвила Йена.
Она шагнула вперед, но ноги подкосились, и женщина с глухим звуком рухнула на землю.
Миён подбежала к ней и упала на колени. Быстро сняв куртку, она накинула ее на плечи матери.
– Мама? – Это что, ее голос? Такой юный, такой испуганный. – Мама, что мне делать?
– Живи. Питайся, – прошептала Йена. По ее гладким щекам катились слезы.
– Я не могу, – ответила Миён.
– Миён-а. – К ним, хромая, подошел Джихун и осторожно опустился рядом.
Женщина оглядела поляну в поисках шаманок, но те как в воду канули.
Йена протянула к Миён сжатый кулак.
– Похоже, человек неплохо сберег ее для тебя. – Йена взглянула на Джихуна и уронила в ладонь Миён еву кусыль.
В ладони Миён бусина потеплела, замерцала в такт пульсу, и казалось, в руках у девушки трепетало ее собственное сердце. Жар от еву кусыль охватил Миён, словно за то время, пока бусина была в Джихуне, она успела разгореться и теперь могла пылать без чьей-либо энергии.
Йену затрясло; еще чуть-чуть – и она разобьется вдребезги.
– Нет! – Судорожно вздохнув, Миён приложила бусину к сердцу Йены.
Джихун схватил девушку за руку, останавливая ее.
– Ты что делаешь?
– Она умирает! – воскликнула Миён. – Я должна ей помочь!
– Миён-а. – В этом имени звучала вся мольба, на которую только было способно живое существо. – Мы не знаем, что с тобой тогда будет. Ты и так уже слишком слаба.
– Ты можешь умереть.
– Да плевать на эту бусину! Я не смогу спокойно жить, если не попытаюсь спасти маму!
Джихун хотел сказать что-то еще, но вместо этого понимающе кивнул и отпустил девушку.
Дрожь Йены постепенно угасла. Теперь она умиротворенно лежала на земле, как высеченная из мрамора статуя.
– Не бойся, – ласково пробормотала Миён. – Я тебя спасу.
Девушка положила бусину матери на грудь. Сильное мерное биение камня под ладонью успокаивало.