Злая лисица

– Я преследую не тебя, – возразила Нара. – Я преследовала Ан Джихуна. Хотела его предупредить.

– Предупредить? О чем?

– О тебе. Полагаю, ты вернулась затем, чтобы вырвать бусину у него из груди.

Миён удивилась. Откуда Нара об этом знает?

– Ты сама не понимаешь, о чем говоришь.

– Духи нашептали. Ты поступила противоестественно. – Нара на секунду умолкла. Ее одолевали смешанные чувства. – Но и очень храбро. Ты спасла Ан Джихуну жизнь. Я такого от тебя не ожидала.

– Ты знала меня хуже, чем тебе казалось.

– Возможно. – Нара внимательно изучала Миён. – Но, если он тебе и вправду дорог, лучше оставь его в покое. Моя хальмони не отказалась от своих планов, а ты уже должна понимать, что ее ничто не остановит.

– Ты мне угрожаешь? – Миён приподняла бровь. – Я тебя не боюсь.

Нара нахмурилась.

– Если ты хоть когда-нибудь мне доверяла…

– Нет, не доверяла, – солгала Миён.

Нара поджала губы. Миён почувствовала мрачное чувство удовлетворения, увидев на лице юной шаманки разочарование.

– Не стоит пренебрегать моим предупреждением. Хальмони ничего не забывает и очень редко прощает. Если я знаю, что ты вернулась, то она уж точно.

– Твои предупреждения, как и твоя дружба, ничего не стоят. Ты против своей хальмони никогда не пойдешь, а у меня еще остались незавершенные дела.

– Зачем же ты вернулась, если не за бусиной?

– Ты правда думаешь, что я расскажу? – презрительно усмехнулась Миён.

– Ну, с легкой задачей ты бы давно справилась. А ведь тебе помогает Чуну. Значит, скорее всего, ты не знаешь, что делать.

– А ты знаешь? Хочешь сказать, ты можешь вытащить мою бусину из Джихуна, не убив при этом ни одного из нас?

Нара замялась.

– Не могу. В первый раз я дождалась месяца с высоким уровнем духовной силы. Если я ошибусь…

Нара затихла, но Миён и без того знала, чем все закончится. Если Нара ошибется – Джихун умрет.

– Тогда ты ничем не можешь мне помочь, – кинула Миён и отвернулась, собираясь уйти.

– Я сделала это ради своей семьи! – воскликнула Нара. – Я подумала, может, ты поймешь…

Миён ослепила ярость.

– Как интересно: значит, тебе, чтобы почтить семью, нужно кого-то убить. Да, ты права – я действительно могу тебя понять. Судя по всему, мы с тобой обе чудовища, которые никогда не оправдают надежд наших семей.

Ее слова попали прямо в цель. Нара окаменела.

– Ему не стоит сегодня выходить на улицу, – наконец произнесла шаманка. – Тело излечилось от ран, но он все еще смертен. А бусина черпает силу из луны. Она может его поглотить.

– Что? – раздраженно переспросила Миён.

Нара насупилась и подняла руку к небу, указывая на полную луну.

Миён выругалась. Как она могла забыть о времени? Она оказалась на улице во время полнолуния. Лунный свет залил лисицу, сжал в тисках ее сердце, лишил воздуха.

– Все в порядке? – Нара шагнула к кумихо, но та подняла руку.

– Не беспокойся за меня, – произнесла Миён. – И не мешай мне. А то у твоей хальмони появится на один повод больше мстить моей семье.

Нара застыла на месте, потом быстро кивнула и, развернувшись, растворилась в ночной темноте.

Миён снова посмотрела на луну и потерла грудь.

Надо было найти Джихуна.






47


Уже не за горами был последний, выпускной класс – пожалуй, самый сложный год для любого корейского подростка. И Джихун с нетерпением ждал, когда он наконец начнется. Он ненавидел оставаться наедине со своими мыслями. Чханван уехал с родителями на время каникул, а с Сомин невозможно было долго находиться в одном помещении – она вечно начинала суетиться вокруг него.

Он старался проводить побольше времени с хальмони, но после последней госпитализации медсестры стали относиться к нему жестче и выпроваживали домой, когда часы посещения подходили к концу.

Поэтому от беспокойства Джихун стал бесцельно слоняться по кварталу. В маленькой квартирке, где все напоминало о хальмони, ему было слишком тесно.

Он потер шею – кожа зудела, словно в нее вонзались острые булавки. Джихун взглянул наверх, на полную луну, и вздохнул. Конечно, вот она, прямо перед ним – причина всех этих неприятностей. Вечное напоминание об ошибках прошлого.

Джихун вдруг заметил, что остановился прямо перед входом на детскую площадку. Ноги как будто специально привели его в место, полное воспоминаний. Надо было идти домой. Парень понимал, что это просто смешно, но от каждого взгляда на луну у него болело сердце.

Однако вместо этого он повернул на площадку. Толкнул карусель – та со скрипом закрутилась. В детстве он мог без устали кататься на ней, круг за кругом, пока не затошнит.

Забавно: он успел забыть, как ему тут нравилось. Но сейчас площадка лишь напоминала Джихуну о девушке – о том, как она была ему дорога и как потом разбила ему сердце. Парень сел на качели, оттолкнулся и откинулся назад, глядя на небо и звезды.

А потом сердце защемило. Дыхание перехватило. Над ним нависло лицо – бледное, как луна.

С громким воплем Джихун упал с качелей. Не обращая внимания на грязь и камни, впившиеся ему в ладони, он вскочил на ноги и поднял глаза.

Он ожидал увидеть призрака. Но перед ним предстал некто куда хуже. Миён.

Она была все так же красива. Лисицу словно обнимал яркий лунный свет. Кожа светилась. Глаза сверкали. Зимний ветер разметал волосы по бледным щекам. А за спиной девушки вились призрачные хвосты. Джихун успел было подумать, как бы кто этого не увидел, но потом луну заволокли облака, и она снова стала самой обычной школьницей. Однако для него она никогда не была обычной.

– Ты настоящая? – выдохнул Джихун, не веря собственному разуму. В последние пару месяцев голова не раз его подставляла.

– Джихун-а.

Он поднял руку, останавливая девушку. От ее красивого и спокойного голоса – такого знакомого – перемешались все мысли в голове.

– Давно не виделись, – наконец выдавил он.

Миён кивнула.

– Я не знаю, почему ты уехала, и не хочу знать. – Джихун всеми силами старался сохранять спокойствие. – Но мне нужна твоя помощь. Хальмони очень плоха. – Парень внимательно следил за ее лицом, но оно оставалось бесстрастным. – Врачи не могут понять, почему она так долго не просыпается. Мозговая активность у нее в норме, сердце – сильное. Шаманка, которую я привел, сказала, что в хальмони скопилась темная энергия, как будто ее кто-то проклял.

Миён покачала головой:

– Это не проклятье.

– Тогда что это? – закричал Джихун, и от вопля у него закружилась голова. – Скажи, Йена что-то с ней сделала?

Миён шагнула вперед.

– Стой! – В груди поднялся жар, шар огня, который так и рвался наружу.

Миён застыла на полпути.

Джихун прижал пальцы к вискам; перед глазами у него плясали пятна. Не самое удачное время для приступа. Он два месяца ждал этого разговора. Ему нужны были ответы, пока Миён вновь не исчезла.

Ноги задрожали и подкосились, и Джихун упал на качели, пытаясь восстановить дыхание. Кожа покрылась потом, несмотря на зимний мороз. Парень досчитал от одного до десяти, а потом в обратную сторону.

– Тебе плохо? – Миён все еще стояла в метре от него, точно боялась приближаться.

– Все хорошо, – пробормотал Джихун.

– Джихун-а, – произнесла она, и ему стало больно оттого, насколько привычно звучал ее голос.

– Что ты вообще здесь делаешь? Разве тебе не нужно охотиться? – выплюнул он. – Или ты решила, что уже нашла себе идеальную жертву?

Миён смотрела на него отсутствующим взглядом, и ему следовало бы встревожиться. В одну передрягу он уже угодил, так зачем было подстрекать ее? Но он верил, что она ему не навредит. Даже сейчас Джихун в это верил.

– Я не… – начала было девушка, но тут же поджала губы, да так, что они побелели.

Джихун хотел добиться от нее ответа, но знал, что это бесполезно. Миён всегда поступала как хотела. И пойдет она охотиться или нет – его этот вопрос не касался. Парень прижал пальцы к вискам, чтобы ослабить пульсирующую боль за глазами.

– Не похоже, что дела у тебя идут хорошо, – сказала Миён.

Ему не хотелось, чтобы она видела его в таком состоянии.

– Думаешь? Мою жизнь разрушила девчонка, которая говорила, что я ей дорог, а потом исчезла. Хальмони лежит в больнице, счета растут, потому что ресторан закрыт, а у меня – проклятая мигрень. Тебе бы было хорошо?

Боль нарастала. Еще чуть-чуть – и у него снова начнется приступ. Только не сейчас, только не перед Миён.